К тому же, если Яккагала всего-навсего цитадель, то зачем он окружил утес необъятными Райскими Садами, создание которых потребовало не меньше труда, чем постройка вала и рва? И зачем тут фрески? Когда рассказчик задал этот вопрос, западная стена утеса выступила из темноты... но в том виде, как две тысячи лет назад. По всей ширине утеса, в ста метрах от его подножия, протянулась ровная и оштукатуренная полоса, расписанная множеством поясных женских изображений в натуральную величину. Все они были прекрасны и выполнены в одном стиле. С золотистой кожей и пышногрудые, они были облачены в одеяния из прозрачной ткани, а то и вовсе украшены одними драгоценными камнями. У одних были высокие сложные прически, у других, по-видимому, короны. Многие держали в руках цветы.
«Некогда этих фигур было не менее двухсот. Но ветры и дожди многих столетий уничтожили все, кроме двадцати, укрытых нависающим горным уступом...»
Изображение увеличилось. Под мелодию «Танца Анитры» одна за другой уцелевшие девы Калидасы выплывали из темноты. Хотя и пострадавшие от непогоды, времени и рук вандалов, они пронесли свою красоту через века. Краски все еще были яркими, так и не выгорев под солнцем, более полумиллиона раз обливавшего их закатными лучами. Богини или смертные, они не дали умереть легенде Яккагалы.
«Никто не знает, кто они и почему нарисованы в таком недоступном месте. Наибольшей популярностью пользуется гипотеза, состоящая в том, что они небожительницы, что Калидаса стремился создать Земной Рай и поселить там богинь. Возможно, он считал себя божеством, как египетские фараоны, возможно, именно поэтому он по примеру египтян поставил огромного сфинкса сторожить вход в свой дворец».
Изображение сместилось, теперь перед зрителями было небольшое озеро, в котором отражался утес. Вода покрылась рябью, очертания Яккагалы дрогнули и расплылись. Когда они вновь возникли, утес был увенчан зубчатыми стенами с бойницами, бастионами и шпилями. Разглядеть их как следует было невозможно, они все время оставались не в фокусе. Никто никогда не узнает, как на самом деле выглядел воздушный дворец Калидасы до того, как пришли те, кто стремился самое имя царя стереть в памяти людей. "И здесь он жил почти двадцать лет, ожидая уготованного ему рокового конца. С вершины Утеса Калидаса увидел, как с севера наступают войска Малгары. Возможно, он и считал свою крепость неприступной, но не стал подвергать это проверке. Он спустился навстречу брату на нейтральную полосу между двумя армиями. Содержание их беседы неизвестно. Говорят, перед расставанием они обнялись, возможно, это и правда. Затем армии хлынули одна на другую. Калидаса сражался на своей территории, его воины хорошо знали местность, и казалось, победа будет за ним. Но вмешался один из тех случаев, которые определяют судьбы народов. Боевой слон Калидасы свернул в сторону, чтобы обойти небольшое болотце. Воины подумали, что царь отступает. Это, как сообщают хроники, сломило их боевой дух.
Калидасу нашли на поле брани, он покончил с собой. Малгара стал царем.
А Яккагала была отдана джунглям и заброшена на семнадцать веков".
Глава 5
Телескоп
«Мой тайный порок», – говорил об этом Раджасинха с улыбкой и сожалением. Стареющий дипломат давно был не в силах подняться пешком на вершину Яккагалы, однако у него был способ компенсировать потерю. Много лет назад он приобрел малогабаритный телескоп и с его помощью мог блуждать по всему западному склону Утеса, мысленно поднимаясь по тропе, по которой в прошлом не раз всходил на вершину. Когда он глядел в окуляр, ему казалось, что он висит в воздухе около гранитной стены. Раджасинха редко пользовался телескопом утром, потому что солнце вставало с другой стороны Яккагалы, и на теневом западном склоне почти ничего нельзя было разглядеть. Но сейчас, взглянув в широкое окно, Раджасинха с удивлением увидел на фоне неба силуэт крошечной фигурки, двигающейся по самому гребню Утеса. «Ранняя птичка, – подумал Раджасинха. – Кто бы это мог быть?»
Он встал с кровати, накинул саронг из яркого батика, вышел и повернул короткий тубус к Утесу.
«Мог бы и сам догадаться!» – сказал он себе не без удовольствия, углубляя увеличение. Значит, вчерашнее зрелище произвело на Моргана должный эффект. Инженер захотел увидеть своими глазами, как архитекторы Калидасы справились с труднейшей задачей.
Но то, что увидел Раджасинха, испугало его: Морган быстро шел по самому краю площадки в нескольких сантиметрах от обрыва, к которому мало кто из туристов отваживался подходить. Не у многих из них хватало смелости даже на то, чтобы посидеть на Слоновьем Троне, свесив над пропастью ноги, а инженер стоял рядом с ним на коленях, небрежно придерживаясь рукой за резной камень... и наклонялся над пустотой, чтобы рассмотреть поверхность отвесной стены. Раджасинха, хоть и привык к этим вершинам, с трудом мог на него смотреть.
Спустя несколько минут Раджасинха решил, что Морган, должно быть, один из тех редких людей, которые абсолютно не боятся высоты. Память Раджасинхи, все еще превосходная, старалась прийти ему на помощь. Было что-то имеющее к этому отношение... что-то, касающееся Моргана. Морган... неделю назад он фактически ничего не знал о Моргане...
А, вот оно. В свое время в газетах шла полемика, привлекшая всеобщее внимание. Главный Конструктор Гибралтарского Моста объявил, что намерен ввести новшество. Поскольку весь транспорт будет на автоматическом управлении, нет смысла делать перила по краям Моста: отказ от них сэкономит тысячи тонн. Конечно, все сочли это бредовой идеей, а что, спрашивала публика, если у одной из машин откажет управление и она направится к краю? У Главного Конструктора был на это ответ. Если испортится управление, тогда автоматически сработают тормоза, и экипаж остановится, не проехав и ста метров. Лишь на наружных полосах дороги есть риск, что машина свалится через край, для этого должны одновременно выйти из строя автоматическое управление, датчики и тормоза, что может произойти раз в двадцать лет. Затем Главный Конструктор сказал то, чего говорить не следовало. Он добавил, что в этом маловероятном случае для его прекрасного Моста лучше, чтобы машина поскорее свалилась вниз.
Понятно, что в конце концов Мост огородили – тросами вдоль наружных полос, – и, насколько Раджасинха знал, еще никто не нырнул с него в море. Однако сам Морган, судя по всему, решил покончить жизнь самоубийством, принеся себя в жертву гравитации, иначе трудно было объяснить его поведение. Инженер стоял спиной к пропасти, у самого Слоновьего Трона, держа в руках ящичек, похожий по форме и размеру на старомодную книгу. Раджасинха не мог разглядеть его, а движения Моргана ни о чем ему не говорили. Возможно, это какой-нибудь анализатор, хотя он не мог понять, зачем Моргану понадобился состав здешних гранитов.
И тут Раджасинха, который гордился умением сохранять спокойствие в самых драматических ситуациях, вскрикнул от ужаса. Ванневар Морган шагнул назад, прямо в пустое пространство.
Глава 6
Художник
– Приведите ко мне перса, – сказал Калидаса, отдышавшись.
Подъем от фресок к Слоновьему Трону стал вполне безопасен, когда лестницу, идущую по отвесной скале, огородили. Но он был утомителен; сколько еще лет будет Калидаса в состоянии сам совершать этот путь? Он мог воспользоваться услугами рабов, но это не приличествовало царю. И нестерпима была мысль, что чужие глаза увидят сто богинь и сто их прекрасных прислужниц, составляющих свиту его небесного двора. Но теперь у входа на лестницу днем и ночью будет стоять страж, охраняя единственный путь из Дворца на Небо, которое создал для себя Калидаса. После десяти лет тяжкого труда его мечта осуществилась. Что бы ни утверждали завистливые монахи, он стал наконец богом.
Несмотря на долгие годы, проведенные под солнцем Тапробани, Фирдаз по-прежнему был светлокож как римлянин; сегодня, склоняясь перед царем, он выглядел даже бледнее обычного. Калидаса задумчиво глядел на него, затем одобрительно улыбнулся.
– Ты хорошо справился со своим делом, перс. Есть ли на свете художник, который выполнил бы его лучше?
Поколебавшись, Фирдаз ответил:
– Не знаю такого, ваше величество.
– Я хорошо тебе заплатил?
– Вполне достаточно.
Этот ответ был не совсем точен: Фирдаз без конца требовал денег, помощников, дорогие материалы из далеких краев. Но от художника трудно ожидать, чтобы он разбирался в экономике или знал, что царская казна и так истощена чудовищными расходами.
– Чего ты желаешь теперь, когда работа закончена?
– Я бы хотел, ваше величество, чтобы мне разрешили вернуться в Исфаген.
Калидаса ожидал этого ответа и искренне сожалел о своем вынужденном решении. Но на долгом пути в Персию слишком много других правителей; они не выпустят замечательного художника из своих жадных рук. А богини на западном склоне Утеса не должны иметь равных.
– Это не так-то просто, – сказал он; Фирдаз ссутулился и побледнел еще больше. Царь не обязан ничего объяснять, но сейчас один художник говорил с другим. – Ты помог мне стать божеством. Весть об этом проникла во многие страны. Когда ты лишишься моей защиты, многие потребуют от тебя того же. С минуту художник молчал, затем произнес так тихо, что Калидаса с трудом его расслышал:
– Значит, я должен остаться?
– Можешь ехать, и с такой наградой, которой тебе хватит до конца твоих дней. Но обещай, что ты не будешь рисовать для других.
– Я готов обещать это, – поспешно ответил Фирдаз.
Калидаса печально покачал головой.
– Я научился не доверять слову художников. Особенно когда они оказываются вне моей власти. Поэтому мне придется обеспечить исполнение твоих слов.
Казалось, Фирдаз принял какое-то важное решение.
– Понимаю. – Он выпрямился во весь рост, затем неторопливо повернулся спиной к Калидасе, словно его царственный властелин перестал существовать, и посмотрел прямо на солнце.
Калидаса знал, что персы поклоняются солнцу, и слова, которые бормотал Фирдаз, вероятно, были молитвой. Что ж, люди поклонялись и худшим богам. Художник глядел на ослепляющий диск так, словно это было последнее, что ему суждено видеть...
– Удержите его! – вскричал царь. Стража стремительно бросилась вперед, но было поздно. Хотя Фирдаз, вероятно, уже ослеп, движения его были точны. За три шага он достиг парапета. Он не издал ни звука, пока падал к садам, на разбивку которых потратил столько лет, ничего не было слышно и тогда, когда зодчий Яккагалы достиг фундамента своего творения. Калидаса грустил много дней, но грусть его перешла в гнев, когда ему перевели последнее письмо Фирдаза. Кто-то предупредил перса, что, когда он закончит свою работу, его ослепят, это было бессовестной ложью. Калидасе не удалось выяснить происхождение этих слухов, хотя не один человек умер медленной смертью, пытаясь доказать свою невиновность. Калидасу опечалило, что перс поверил такой сказке: ясно, что один художник никогда не отнимет у другого дар зрения.
Калидаса не был жесток или неблагодарен. Он нагрузил бы Фирдаза золотом... во всяком случае, серебром... и отпустил бы его на родину в сопровождении слуг, которые заботились бы о нем до конца жизни. Ему бы ничего не пришлось делать своими руками, и совсем скоро ему перестало бы их недоставать.
Глава 7
Суперволокно
– Меня чуть не хватил удар, – с укором сказал Раджасинха, наливая кофе.
– Даже я знаю, что антигравитация невозможна. Как вы это сделали?
– Прошу прощенья, – улыбаясь, ответил Морган, – я не подозревал, что за мной наблюдают... Меня заинтересовало, почему каменная скамья стоит на самом краю, и я решил это выяснить, – Никакой тайны нет. Некогда над бездной выдавался деревянный помост.
От вершины к фрескам вела лестница. В стене до сих пор борозды от клиньев.
– Да, – печально сказал Морган, – значит, это уже открыли.
«Двести пятьдесят лет назад, – подумал Раджасинха. – Археолог Летбридж, спустившийся по обрыву, как и доктор Морган. Ну не совсем так...» Морган достал металлический ящичек, позволивший ему совершить чудо. Несколько кнопок, щиток с индикаторами, с виду его можно было принять за карманный радиофон.
– Вот она, – с гордостью произнес Морган. – Поскольку вы видели мою стометровую прогулку по вертикали, вы имеете представление о том, как она действует.
– Мой телескоп оказался бессилен. Я мог бы поклясться, что вы ни за что не держались.
– Да, вероятно, зрелище было впечатляющим. Обычно я покупаю людей на такой трюк... проденьте, пожалуйста, палец в это кольцо. Раджасинха заколебался. Морган держал небольшое металлическое кольцо – всего в два раза больше обручального – так, словно оно было заряжено электричеством.
– А меня не ударит током?
– Нет, но, возможно, удивит. Потяните его к себе.
Раджасинха осторожно взялся за кольцо... и чуть не уронил его. Кольцо казалось живым, оно стремилось к Моргану, вернее к ящичку в его руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
«Некогда этих фигур было не менее двухсот. Но ветры и дожди многих столетий уничтожили все, кроме двадцати, укрытых нависающим горным уступом...»
Изображение увеличилось. Под мелодию «Танца Анитры» одна за другой уцелевшие девы Калидасы выплывали из темноты. Хотя и пострадавшие от непогоды, времени и рук вандалов, они пронесли свою красоту через века. Краски все еще были яркими, так и не выгорев под солнцем, более полумиллиона раз обливавшего их закатными лучами. Богини или смертные, они не дали умереть легенде Яккагалы.
«Никто не знает, кто они и почему нарисованы в таком недоступном месте. Наибольшей популярностью пользуется гипотеза, состоящая в том, что они небожительницы, что Калидаса стремился создать Земной Рай и поселить там богинь. Возможно, он считал себя божеством, как египетские фараоны, возможно, именно поэтому он по примеру египтян поставил огромного сфинкса сторожить вход в свой дворец».
Изображение сместилось, теперь перед зрителями было небольшое озеро, в котором отражался утес. Вода покрылась рябью, очертания Яккагалы дрогнули и расплылись. Когда они вновь возникли, утес был увенчан зубчатыми стенами с бойницами, бастионами и шпилями. Разглядеть их как следует было невозможно, они все время оставались не в фокусе. Никто никогда не узнает, как на самом деле выглядел воздушный дворец Калидасы до того, как пришли те, кто стремился самое имя царя стереть в памяти людей. "И здесь он жил почти двадцать лет, ожидая уготованного ему рокового конца. С вершины Утеса Калидаса увидел, как с севера наступают войска Малгары. Возможно, он и считал свою крепость неприступной, но не стал подвергать это проверке. Он спустился навстречу брату на нейтральную полосу между двумя армиями. Содержание их беседы неизвестно. Говорят, перед расставанием они обнялись, возможно, это и правда. Затем армии хлынули одна на другую. Калидаса сражался на своей территории, его воины хорошо знали местность, и казалось, победа будет за ним. Но вмешался один из тех случаев, которые определяют судьбы народов. Боевой слон Калидасы свернул в сторону, чтобы обойти небольшое болотце. Воины подумали, что царь отступает. Это, как сообщают хроники, сломило их боевой дух.
Калидасу нашли на поле брани, он покончил с собой. Малгара стал царем.
А Яккагала была отдана джунглям и заброшена на семнадцать веков".
Глава 5
Телескоп
«Мой тайный порок», – говорил об этом Раджасинха с улыбкой и сожалением. Стареющий дипломат давно был не в силах подняться пешком на вершину Яккагалы, однако у него был способ компенсировать потерю. Много лет назад он приобрел малогабаритный телескоп и с его помощью мог блуждать по всему западному склону Утеса, мысленно поднимаясь по тропе, по которой в прошлом не раз всходил на вершину. Когда он глядел в окуляр, ему казалось, что он висит в воздухе около гранитной стены. Раджасинха редко пользовался телескопом утром, потому что солнце вставало с другой стороны Яккагалы, и на теневом западном склоне почти ничего нельзя было разглядеть. Но сейчас, взглянув в широкое окно, Раджасинха с удивлением увидел на фоне неба силуэт крошечной фигурки, двигающейся по самому гребню Утеса. «Ранняя птичка, – подумал Раджасинха. – Кто бы это мог быть?»
Он встал с кровати, накинул саронг из яркого батика, вышел и повернул короткий тубус к Утесу.
«Мог бы и сам догадаться!» – сказал он себе не без удовольствия, углубляя увеличение. Значит, вчерашнее зрелище произвело на Моргана должный эффект. Инженер захотел увидеть своими глазами, как архитекторы Калидасы справились с труднейшей задачей.
Но то, что увидел Раджасинха, испугало его: Морган быстро шел по самому краю площадки в нескольких сантиметрах от обрыва, к которому мало кто из туристов отваживался подходить. Не у многих из них хватало смелости даже на то, чтобы посидеть на Слоновьем Троне, свесив над пропастью ноги, а инженер стоял рядом с ним на коленях, небрежно придерживаясь рукой за резной камень... и наклонялся над пустотой, чтобы рассмотреть поверхность отвесной стены. Раджасинха, хоть и привык к этим вершинам, с трудом мог на него смотреть.
Спустя несколько минут Раджасинха решил, что Морган, должно быть, один из тех редких людей, которые абсолютно не боятся высоты. Память Раджасинхи, все еще превосходная, старалась прийти ему на помощь. Было что-то имеющее к этому отношение... что-то, касающееся Моргана. Морган... неделю назад он фактически ничего не знал о Моргане...
А, вот оно. В свое время в газетах шла полемика, привлекшая всеобщее внимание. Главный Конструктор Гибралтарского Моста объявил, что намерен ввести новшество. Поскольку весь транспорт будет на автоматическом управлении, нет смысла делать перила по краям Моста: отказ от них сэкономит тысячи тонн. Конечно, все сочли это бредовой идеей, а что, спрашивала публика, если у одной из машин откажет управление и она направится к краю? У Главного Конструктора был на это ответ. Если испортится управление, тогда автоматически сработают тормоза, и экипаж остановится, не проехав и ста метров. Лишь на наружных полосах дороги есть риск, что машина свалится через край, для этого должны одновременно выйти из строя автоматическое управление, датчики и тормоза, что может произойти раз в двадцать лет. Затем Главный Конструктор сказал то, чего говорить не следовало. Он добавил, что в этом маловероятном случае для его прекрасного Моста лучше, чтобы машина поскорее свалилась вниз.
Понятно, что в конце концов Мост огородили – тросами вдоль наружных полос, – и, насколько Раджасинха знал, еще никто не нырнул с него в море. Однако сам Морган, судя по всему, решил покончить жизнь самоубийством, принеся себя в жертву гравитации, иначе трудно было объяснить его поведение. Инженер стоял спиной к пропасти, у самого Слоновьего Трона, держа в руках ящичек, похожий по форме и размеру на старомодную книгу. Раджасинха не мог разглядеть его, а движения Моргана ни о чем ему не говорили. Возможно, это какой-нибудь анализатор, хотя он не мог понять, зачем Моргану понадобился состав здешних гранитов.
И тут Раджасинха, который гордился умением сохранять спокойствие в самых драматических ситуациях, вскрикнул от ужаса. Ванневар Морган шагнул назад, прямо в пустое пространство.
Глава 6
Художник
– Приведите ко мне перса, – сказал Калидаса, отдышавшись.
Подъем от фресок к Слоновьему Трону стал вполне безопасен, когда лестницу, идущую по отвесной скале, огородили. Но он был утомителен; сколько еще лет будет Калидаса в состоянии сам совершать этот путь? Он мог воспользоваться услугами рабов, но это не приличествовало царю. И нестерпима была мысль, что чужие глаза увидят сто богинь и сто их прекрасных прислужниц, составляющих свиту его небесного двора. Но теперь у входа на лестницу днем и ночью будет стоять страж, охраняя единственный путь из Дворца на Небо, которое создал для себя Калидаса. После десяти лет тяжкого труда его мечта осуществилась. Что бы ни утверждали завистливые монахи, он стал наконец богом.
Несмотря на долгие годы, проведенные под солнцем Тапробани, Фирдаз по-прежнему был светлокож как римлянин; сегодня, склоняясь перед царем, он выглядел даже бледнее обычного. Калидаса задумчиво глядел на него, затем одобрительно улыбнулся.
– Ты хорошо справился со своим делом, перс. Есть ли на свете художник, который выполнил бы его лучше?
Поколебавшись, Фирдаз ответил:
– Не знаю такого, ваше величество.
– Я хорошо тебе заплатил?
– Вполне достаточно.
Этот ответ был не совсем точен: Фирдаз без конца требовал денег, помощников, дорогие материалы из далеких краев. Но от художника трудно ожидать, чтобы он разбирался в экономике или знал, что царская казна и так истощена чудовищными расходами.
– Чего ты желаешь теперь, когда работа закончена?
– Я бы хотел, ваше величество, чтобы мне разрешили вернуться в Исфаген.
Калидаса ожидал этого ответа и искренне сожалел о своем вынужденном решении. Но на долгом пути в Персию слишком много других правителей; они не выпустят замечательного художника из своих жадных рук. А богини на западном склоне Утеса не должны иметь равных.
– Это не так-то просто, – сказал он; Фирдаз ссутулился и побледнел еще больше. Царь не обязан ничего объяснять, но сейчас один художник говорил с другим. – Ты помог мне стать божеством. Весть об этом проникла во многие страны. Когда ты лишишься моей защиты, многие потребуют от тебя того же. С минуту художник молчал, затем произнес так тихо, что Калидаса с трудом его расслышал:
– Значит, я должен остаться?
– Можешь ехать, и с такой наградой, которой тебе хватит до конца твоих дней. Но обещай, что ты не будешь рисовать для других.
– Я готов обещать это, – поспешно ответил Фирдаз.
Калидаса печально покачал головой.
– Я научился не доверять слову художников. Особенно когда они оказываются вне моей власти. Поэтому мне придется обеспечить исполнение твоих слов.
Казалось, Фирдаз принял какое-то важное решение.
– Понимаю. – Он выпрямился во весь рост, затем неторопливо повернулся спиной к Калидасе, словно его царственный властелин перестал существовать, и посмотрел прямо на солнце.
Калидаса знал, что персы поклоняются солнцу, и слова, которые бормотал Фирдаз, вероятно, были молитвой. Что ж, люди поклонялись и худшим богам. Художник глядел на ослепляющий диск так, словно это было последнее, что ему суждено видеть...
– Удержите его! – вскричал царь. Стража стремительно бросилась вперед, но было поздно. Хотя Фирдаз, вероятно, уже ослеп, движения его были точны. За три шага он достиг парапета. Он не издал ни звука, пока падал к садам, на разбивку которых потратил столько лет, ничего не было слышно и тогда, когда зодчий Яккагалы достиг фундамента своего творения. Калидаса грустил много дней, но грусть его перешла в гнев, когда ему перевели последнее письмо Фирдаза. Кто-то предупредил перса, что, когда он закончит свою работу, его ослепят, это было бессовестной ложью. Калидасе не удалось выяснить происхождение этих слухов, хотя не один человек умер медленной смертью, пытаясь доказать свою невиновность. Калидасу опечалило, что перс поверил такой сказке: ясно, что один художник никогда не отнимет у другого дар зрения.
Калидаса не был жесток или неблагодарен. Он нагрузил бы Фирдаза золотом... во всяком случае, серебром... и отпустил бы его на родину в сопровождении слуг, которые заботились бы о нем до конца жизни. Ему бы ничего не пришлось делать своими руками, и совсем скоро ему перестало бы их недоставать.
Глава 7
Суперволокно
– Меня чуть не хватил удар, – с укором сказал Раджасинха, наливая кофе.
– Даже я знаю, что антигравитация невозможна. Как вы это сделали?
– Прошу прощенья, – улыбаясь, ответил Морган, – я не подозревал, что за мной наблюдают... Меня заинтересовало, почему каменная скамья стоит на самом краю, и я решил это выяснить, – Никакой тайны нет. Некогда над бездной выдавался деревянный помост.
От вершины к фрескам вела лестница. В стене до сих пор борозды от клиньев.
– Да, – печально сказал Морган, – значит, это уже открыли.
«Двести пятьдесят лет назад, – подумал Раджасинха. – Археолог Летбридж, спустившийся по обрыву, как и доктор Морган. Ну не совсем так...» Морган достал металлический ящичек, позволивший ему совершить чудо. Несколько кнопок, щиток с индикаторами, с виду его можно было принять за карманный радиофон.
– Вот она, – с гордостью произнес Морган. – Поскольку вы видели мою стометровую прогулку по вертикали, вы имеете представление о том, как она действует.
– Мой телескоп оказался бессилен. Я мог бы поклясться, что вы ни за что не держались.
– Да, вероятно, зрелище было впечатляющим. Обычно я покупаю людей на такой трюк... проденьте, пожалуйста, палец в это кольцо. Раджасинха заколебался. Морган держал небольшое металлическое кольцо – всего в два раза больше обручального – так, словно оно было заряжено электричеством.
– А меня не ударит током?
– Нет, но, возможно, удивит. Потяните его к себе.
Раджасинха осторожно взялся за кольцо... и чуть не уронил его. Кольцо казалось живым, оно стремилось к Моргану, вернее к ящичку в его руке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23