«Я есть ты. Ты во мне, а я в тебе. Мы вместе!» — звучала в объединенном сознании долгая-долгая мысль, и поцелуй, сладостный и бесконечный, стал закономерным, но не последним шагом Взаимопроникновения…
Слог 17
ПУТЬ В ТЫСЯЧУ ЛИ
Подмирье
Улица Первого Подручного
Время включения фонарей
Харма ждала его на каменной скамье подле статуи Вельзевула — Первого Подручного Самого.
Вельзевул восседал на громадном рарруге и держал на руке новорожденного уицраора. Он считался праотцем гвинов и иногда, в Дни Всенощных Бдений, являлся им лично. Близкое соседство статуи показалось Зазраку дурным предзнаменованием, и, когда Харма шагнула к нему навстречу, он закрыл ей рот ладонью.
— Отец говорил мне, что в постаментах всех статуй города есть тайные комнаты, в которых круглосуточно дежурят слухачи, — шепнул он, увлекая ее в подворотню стоящего напротив дома.
— Почему ты думаешь, что речь у нас пойдет о чем-то незаконном? — спросила Харма, прижавшись спиной к холодной стене подворотни. — Может быть, я просто играю в таинственность? — Она обхватила себя за плечи и потупилась, закусив губу.
Зазрак, не отвечая, взял ее руки, положил их к себе на грудь и попытался заглянуть ей в глаза. В глаза обиженной, злой на весь свет девчонки, измученной страхом и одиночеством.
Харма глубоко вздохнула и прижалась к нему. А потом заговорила быстро, отрывисто, терзаясь сомнениями и злясь на себя за это:
— Хрон Лу. Я не знаю, что с ним. Из Управления уже дважды звонили… я соврала, что он тяжело болен. Но он… я боюсь, его вообще нет здесь! В смысле в нашем слое. Последнее время он каждый вечер спускался в лабораторию. И каждое утро выглядел очень возбужденным. А теперь он не выходит оттуда. Уже двое суток. И на стук не откликается. Дверь там очень крепкая, закрыта изнутри.
— А другого хода нет?
— В ближней из двух комнат есть окошко с решеткой. Выходит на лестницу, но прутья толстые, как моя рука. Сквозь него почти ничего не видно, только гудит что-то. Противно так, низко. И монотонно. И слабый-слабый сиреневый свет.
— Это уже кое-что. Постой, а кроме тебя, в доме совсем никого нет?
— Угу. Ты просто не знаешь. Моя мать умерла. Давно. Я еще в школу не ходила. А бабка недавно, три цикла назад. Так что в доме пусто. Как в гробу…
— Как же ты, две ночи совсем одна?
— Да ничего. Я привыкла одна. Хрон Лу ведь не отец мне. Отец погиб где-то в Питательном Слое. Работал в Управлении Росы. А Хрон Лу потом взял маму в жены. Облагодетельствовал… Он порядочная сволочь. На работе предупредительный, заискивающий. Но дома — страшный. Ты, наверное, меня не поймешь, но, если бы не звонки из Управления, я бы не стала его разыскивать!
В голосе девушки проступили давно сдерживаемые слезы.
— Когда я была маленькой, он меня порол. «Воспитывал». А когда мама пыталась меня защитить, бил ее. Потом бабка меня защищала. Она — его мать, и он ее худо-бедно слушался. А как она умерла, так совсем озверел. Чуть не каждую ночь под моей дверью ходил. Защелку в первый же день снял. Я клиньями дверь каждую ночь забивала. Потом повадился шлюх на дом выписывать и трахать у меня под дверью… Еще требовал, чтоб стонали погромче, меня увлечь пытался! — Харма уже рыдала. — А потом лабораторию себе устроил — вроде потише стал. Увлекся. Я думала, отдохну немного. Ан нет. Теперь вот не знаю, что делать? Если он вышел Наверх и кто-то про это узнает, не миновать Тайной Канцелярии. А я не хочу, боюсь!
Мысли Зазрака помчались наперегонки.
Понятно. Отчим одержим научной жаждой. А попросту гордыней. Он не желает мириться со скромной зарплатой завсектора. Он достоин большего. Что ему неродная дочь? Тем более напоминающая рано умершую жену, из-за которой он уже сотню красных циклов вынужден платить деньги общим женщинам! Тем более посмевшая перечить! Харма права. Если тайнисты узнают об изысканиях без лицензии, дом конфискуют, а преступника и всех домашних заберут. Ситуация…
Что скажет мама, если я приведу Харму к нам? Наверное, ничего не скажет. Она тайнистов терпеть не может. Бросить все как есть и увести малышку домой. Прямо сейчас. А Хрон Лу пусть сам выпутывается!
Решение казалось правильным, но что-то мешало высказать его вслух. Идти домой не хотелось. Отступить стоя на пороге тайны? Уйти, так и не заглянув в неведомое и запретное? Сколько жутких историй рассказывалось про тайные лаборатории магов-отщепенцев! Такого случая может не представиться больше никогда. «В конце концов, Харму я могу забрать к себе и после визита в лабораторию», — решил Зазрак.
— Есть у вас какие-нибудь инструменты? — спросил он немного успокоившуюся подругу.
— Не знаю. Можно поискать, но я не уверена…
— Тогда придется мне сбегать домой.
— Постой! — Харма удержала друга за руку. — Нам понадобятся и другие вещи. Я думаю, придется искать его ТАМ… — она указала пальцем вверх и передернула плечами.
— Я подумаю, Лу! И не вешай носа. Все будет нормально!
Зазрак сразу перешел на легкий, охотничий бег. Сердце тревожно колотилось о ребра, а неприятный ком в горле мешал сглатывать слюну. «Так! Будем исходить из того, что Хрон Лу нашел-таки Путь Наверх и заблудился в непривычном мире. Мечется там под необъятным небом и от страха с ума сходит. Что там мама рассказывала про Питательный Слой? Небо, солнце, ветер, сонмища существ, восторг и ужас… Одни эмоции, никакой полезной информации. Вот отец бы четко разъяснил, как одеться и что с собой взять.
Но к родителям обращаться нельзя. Хорош я буду в глазах Хармы. Хлюпик! Без папочки — никуда! Нужно думать самому!
А может, все волнения зря. Может, этот экспериментатор упал себе в обморок и валяется прямо возле двери. Или нащупал Прямой Сток и ужрался до потери пульса… И нечего гадать о потусторонних опасностях!»
Решив так, Зазрак вдруг ощутил жгучее сожаление. Оказывается, он очень хотел попасть в Верхний Мир. Ненадолго, конечно, а так, посмотреть…
Входная дверь оказалась заперта, и пришлось воспользоваться проверенным ходом по гребню стены до окна комнаты привратника. Добрый старый Журм никогда не закрывал ставни. Стараясь не шуметь, Зазрак прокрался мимо мирно похрапывающего старика и направился в мастерскую. Там он выбрал небольшой, но увесистый ломик с лопаточкой на конце. Теперь нужно было подумать об одежде и снаряжении.
Поднявшись к себе, Зазрак извлек из стенной ниши черный плащ с красной изнанкой — подарок отца. Специально увеличенные плечи создавали ощущение физической мощи, а большой капюшон позволял скрыть верхнюю часть лица.
Два десятка циклов назад у Военного Департамента возникла идея ввести новую униформу для Спецкоманды. Фабрика-изготовитель, надеясь на правительственный заказ, подарила два образца генералу Ондру и его сыну. Потом что-то не заладилось, и Спецкоманда осталась в своих прежних, тоже черных, но не таких шикарных плащах.
«Надо поискать среды старых вещей отца, — решил Зазрак, — вдруг отыщется второй. Тогда свой я отдам Харме. Тем более что мне он уже маловат».
Через пять минут пыльных поисков руки юноши нащупали нужную ткань. Разницу Зазрак почувствовал сразу. Его плащ был простой имитацией, а отцовский содержал массу незаменимых в бою элементов. Во-первых, на груди и животе ощущалась некая прочная вставка, скорее всего из металлической сетки. Во-вторых, в плотном поясе прятались метательные ножи, маленькие, но великолепно сбалансированные. В специальном кармане помешались черные перчатки, закрывающие предплечья почти до локтя. Стальные стержни, вшитые вдоль локтевой кости, позволяли при крайней нужде блокировать режущее оружие, а уплотнения на костяшках пальцев превращали кулак в тяжелый и прочный кастет. Самым приятным сюрпризом стал широкий нож черной стали, размещенный проектировщиками на левом боку. Плащ, что и говорить, был тяжеловат, но для вылазки в незнакомый мир лучшего пожелать было трудно.
Когда перед Хармой предстал боец Спецкоманды в надвинутом на глаза капюшоне, с ножом в одной руке и ломиком в другой, она вскрикнула и попыталась закрыть дверь. Зазрак открыл лицо и несколько секунд наслаждался произведенным впечатлением. Широко раскрытые глаза и чуть раздвинутые губы девушки были очень красноречивы.
— Нравится? Вот твой, почти такой же! — сказал он, довольно улыбаясь. — В лаборатории без изменений?
Харма кивнула и потянула друга за собой. Прутья в окошке держались крепко, и Зазрак порядком вымотался, прежде чем вытащил один из них.
— Умные гвины на нашем месте запаслись бы светильником, но идти наверх и искать его — лень, — провозгласил он и полез в окно ногами вперед.
— Осторожнее, прошу тебя. — Харма присела на корточки и вдруг чмокнула друга в щеку. — Это чтобы тебе было не так страшно, — пояснила она.
Зазрак как раз лежал на животе, свесив ноги внутрь темной комнаты.
— Исключительно удобная позиция для осторожных леди, — прокомментировал он. — Если партнер позволяет себе лишнее, его просто сталкивают вниз.
— Ползи уж, философ! — подтолкнула его девушка и порывисто вздохнула. Ей было не по себе.
Зазрак сполз глубже и повис на руках.
— Не бойся, с ним все будет хорошо, — проговорил он, пытаясь нащупать опору.
— А с нами?
— С нами тоже. Ну, я полетел! — Зазрак подсогнул ноги и отпустил край окна. До пола оказалось совсем близко.
— Ты подожди, Лу, я гляну, что тут и как, — сказал он и направился к дверному проему, чуть подсвеченному сиреневым.
— Верхний светильник включается кнопкой справа от двери, — вслед ему проговорила Харма.
Зазрак кивнул и скрылся в лаборатории. Его шаги, и так-то почти неслышные, теперь и вовсе растворились в неведомом гудении.
Минуты текли вязкой серой массой, а юноша не возвращался. Что с ним? Вдруг в лаборатории обосновались Верхние Твари и Зазрак уже у них в лапах?
Сзади, с лестничного проема, слышались какие-то звуки. То ли сквозняк ворошил недельный мусор, то ли потусторонние существа подкрадывались к оставшейся в одиночестве девчонке. Мало ли кого впустил в Гвинбург свихнувшийся Хрон Лу! Говорят, Питательный Слой переполнен монстрами. Во времена Творения фантазия Его Самости и Подручных разгулялась до крайних пределов, и населили они Верхний Мир невообразимой жутью. Тысячи тысяч видов, мириады форм, триллионы существ, полчища нежити… И Зазрак не возвращается! Ну где же он? Сам, спаси и помилуй рабу твою! Что же он светильник не включает?
В то мгновение, когда Харма была уже готова закричать, Зазрак наконец появился перед окном.
— Никого нет, — как ни в чем не бывало проговорил он. — Но посмотреть есть на что. Давай плащи, а потом прыгай сама, я поймаю!
Натерпевшаяся страху девушка буквально свалилась на руки друга. Она обхватила его за шею и явно не хотела отпускать.
— Там что, восстание порчей? — косясь на окно, вопросил юноша. — Проем достаточно мал, и они сюда не пролезут.
— Издеваешься? Я чуть с ума не сошла! Ты ушел и пропал, а на лестнице кто-то ходит… Думаешь, легко третью ночь бояться?
— Прости, Лу, по правде говоря, мне и самому не по себе!
— Ладно, опускай меня, нечего таскать, как маленькую! — проворчала Харма, становясь на ноги.
— Постой, так это ты со страху вчера во Двор Зрелищ сбежала?
— Ну да. Ты только не подумай чего, ты мне давно нравишься. Просто, так совпало…
— Совпадение, значит. Ну-ну. Пошли, посмотришь, от чего бегала.
Зазрак за руку ввел подругу в лабораторию. Там, за нагромождением сосудов из мутного стекла, возле громадного, мерзкого на вид сооружения, увешанного какими-то костями и каменными амулетами, на массивной металлической подставке еле заметно светился крупный красный кристалл. Гудение издавал он. Над черной плитой пола курился сиреневым дымом непонятный светящийся знак. Линии рисунка явственно подрагивали в такт с напряженным гудением, наполнявшим комнату.
— Вчера гудело по-другому! — прошептала Харма, глядя на знак как на личного врага.
Дым имел неприятный запах и рождался прямо внутри световой линии. Как будто проникал из другого пространства. «Как в щель под дверью», — подумалось Зазраку.
— Будешь должна мне сотню поцелуев за то, что вчера позволила проводить себя только до дверей, а сегодня весь день не могла позвонить! — бросил он, надевая плащ. — Одевайся! Нужно спешить! Эйнджел его знает, как эта штука работает, но, думаю, со временем Проход станет неустойчивым. Если уже не стал.
— Заз, может, не пойдем? — Харма вцепилась ему в руку холодными, как ночь, пальцами.
— И всю жизнь будем клясть себя последними словами? Отступить сейчас — значит струсить. Контракт подписан, как любит повторять мой отец!
— Почему ты не уговариваешь меня остаться? В подобной ситуации большинство мужчин не упустили бы случая выпятить свою мужественность и подчеркнуть женскую слабость!
— Ну, вдвоем совать голову в пасть колоссеусу как-то приятнее. Тем более нам не повредят еще несколько совместных переживаний. Будет что вспомнить в беззубой старости!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50