— Плохой человек этот мастер де Бир, — сказал он твёрдо. — И возможно, он был частью большего зла.
— А как насчёт второго пергамента? — настаивала Гвинет. — Что там написано? Вы можете это прочесть?
Урсус перевёл взгляд на пергамент со странными значками — но на этот раз лицо его оставалось бесстрастным.
— Нет, не могу. И сомневаюсь, что он вообще имеет отношение к смерти вашего постояльца.
— Что?! — возмущённо воскликнула Гвинет.
Она знала, что ведёт себя невежливо, но не могла понять, как это Урсус может такое говорить. Он что, хочет сказать, будто мастер де Бир просто так спрятал пергамент вместе с письмом отца Герберта?
Урсус спокойно встретил её взгляд.
— Документ, касающийся Гластонбери, был бы написан на английском или на латыни. А это — арабский текст. Лондонский купец попросту не смог бы этого прочесть.
— А я знаю, кто может! — подскочил Гервард. — Вазим Хараб, вот кто!
Идея Гвинет не слишком обрадовала. Осенью они с братом действительно познакомились с мавританским купцом по имени Вазим Хараб — тот помогал Рису Фримену сбывать фальшивые мощи. Более того, Годфри де Массар утверждал, что вырученные деньги Вазим отдавал Генриху из Труро. В одном Гервард, конечно, прав: мавританец сможет прочитать арабскую надпись. Но только не опасно ли обращаться к нему за помощью? А кроме того, Вазим Хараб путешествует по всей стране и может сейчас быть очень далеко от Гластонбери. Да и зачем ему возвращаться сюда после того, как шериф Торсон прикрыл производство фальшивых мощей?
Урсус тоже не одобрил предложение Герварда.
— Может, купец и прочтёт эту надпись, но я уверен, что вам это не поможет.
— А как же быть с этим?
Гервард порылся в кошельке и, вытащив медальон, протянул его Урсусу.
— Отец Герберт пишет о медальоне — а это мы нашли в яме, которую мастер де Бир выкопал возле Источника Чаши!
— Он что, ещё и копал? — снова насторожился отшельник.
— Возле источника кто-то выкопал яму, — уточнила Гвинет. — Мы думаем, что это был мастер де Бир.
Урсус внимательно разглядывал медальон. На его длинной ладони красная эмалевая слёзка казалась настоящей каплей крови.
— И что из этого? — проговорил он, наконец. — Вероятно, мастер де Бир принёс эту штуку туда, где встретил свою смерть. И не более того.
Урсус сжал медальон в ладони, и Гвинет вдруг показалось, что он хочет оставить обе улики у себя.
— Что вы собираетесь делать? — спросила она осторожно.
Урсус вздохнул.
— Я — ничего. Мне не пристало вмешиваться в подобные дела. Да и вам лучше бы держаться от всего этого подальше.
Отшельник поднялся с камня, отдал медальон Герварду и протянул Гвинет оба листка пергамента.
— Отдайте это шерифу.
Властный тон и суровый вид отшельника на мгновение напомнили Гвинет отца Годфри.
— Слишком много крови окружает подобные тайны. Ваш мастер де Бир уже выяснил это на собственном опыте. Было бы прискорбно, если бы и с вами что-нибудь случилось.
Глава четвёртая
Ночью Гервард плохо спал. Ему снилось мёртвое тело Натаниэля де Бира и красная от крови вода источника. Утром, когда они с Гвинет спускались в кухню, ему за каждым поворотом мерещилась зловещая тёмная фигура.
Тем более не готов он оказался к резкой вони, от которой слезились глаза и перехватывало дыхание. Когда Гервард открыл кухонную дверь, вонь чуть не сшибла его с ног. Источником одуряющего запаха служил небольшой горшок, в котором мать что-то деловито помешивала над огнём.
— Вот ты где, Гервард, — улыбнулась Айдони. — А я уж собралась тебя будить. Я почти закончила. Отнесёшь немного в аббатство, хорошо?
— Что это за дрянь? — выговорила Гвинет между приступами кашля.
— Брат Патрик дал мне рецепт мази от ознобышей, — объяснила ей матушка, снимая горшок с огня. — Сама знаешь, как похолодает, они у всех почти появляются. А я обещала приготовить побольше и отдать часть брату Патрику, чтоб ему самому не возиться. Остальное пусть стоит себе здесь, чтобы постояльцам далеко не бегать в случае чего. Если, конечно, после того, что случилось, у нас останутся постояльцы.
Она достала с полки небольшие глиняные горшочки и принялась разливать густую пахучую жидкость. Гервард распахнул дверь во двор, чтобы впустить немного свежего воздуха.
— Я помогу Герварду! — предложила Гвинет, доставая корзину.
— Нет, ты нужна мне здесь, — возразила Айдони. — Да и не пустят тебя в лечебницу, сама знаешь!
Гвинет за её спиной закатила глаза.
— Поразведай там как и что, — шепнула она брату. — Спроси, не останавливался ли у них священник из Лондона.
«Вот уж что легче сказать, чем сделать», — размышлял Гервард, шагая по улице и на ходу откусывая куски тёплого хлеба, который матушка дала ему на дорогу. Какое его дело — кто живёт в монастырских гостевых палатах!
Возле недостроенного храма дядюшка Оуэн беседовал о чём-то с Мэттом Грином. Увидев племянника, он помахал рукой, но поздороваться не подошёл. Никого из монахов снаружи не было. Гервард обошёл стройку, пересёк засыпанный снегом двор, и, подойдя к приземистому зданию лечебницы, заглянул внутрь.
Вдоль стен длинной белой комнаты стояли двумя рядами узкие кровати. В дальнем конце виднелась дверь в кладовую. Брата Патрика в палате не было. На ближайшей ко входу кровати лежал брат Питер — его тщедушное тело содрогалось от кашля. Гервард подумал, что это расплата за вчерашнюю утреннюю пробежку. Рядом со стариком сидел брат Тимоти и вполголоса с ним беседовал.
Гервард вошёл.
— Брат Тимоти, — начал он неуверенно, вспоминая их с Гвинет подозрения в адрес юного монаха.
— Закрой дверь! — рявкнул брат Тимоти. — Ты что, не чувствуешь, как сквозит?
— Простите, святой брат, — пробормотал Гервард, закрывая дверь. А ведь брат Тимоти действительно изменился! На смену свойственному юному монаху дружелюбию явилась раздражительность, достойная самого отца Годфри!
— Чего тебе? — резко спросил брат Тимоти.
— Я ищу брата Патрика…
— В кладовой! — мотнул головой монах.
Гервард вежливо поблагодарил и двинулся к дальней двери, опасливо косясь на юного монаха. Интересно, в чём причина его странного поведения? Ведь они с Гвинет никак не проявили своих подозрений… Может, брат Тимоти действительно в чём-то виноват и стыдится этого?
Его размышления прервал кашель брата Питера.
— Такой страшный грех, — простонал старик. — Мне никогда не очиститься…
— Не говори так, брат, — ласково прошептал в ответ брат Тимоти.
Он говорил что-то ещё, но этого Гервард уже не расслышал, поскольку дверь кладовой распахнулась и оттуда вышли брат Патрик и Годфри де Массар. Отец Годфри был бледен, под глазами у него легли тёмные круги.
— …кипятком, — продолжал объяснять брат Патрик, протягивая отцу Годфри небольшой свёрток. — Потом прочтёте «Патер Ностер» — этого времени будет достаточно, чтобы травы заварились. Выпейте настой, и ваша головная боль обязательно пройдёт.
— Спасибо, брат, — поблагодарил священник, коротко кивнул Герварду и покинул лечебницу.
Брат Патрик, улыбаясь, повернулся к Герварду.
— А тебя что сюда привело?
Гервард протянул ему корзину.
— Матушка велела передать вам это, святой отец. Там мазь от ознобышей.
— Чудесно! — просиял брат Патрик, забирая у Герварда его ношу. — Подожди здесь, я выложу горшочки и верну твоей матушке корзину.
И врачеватель снова скрылся в кладовой. Дожидаясь его возвращения, Гервард безуспешно прислушивался к беседе брата Тимоти и старого монаха. Увы, они говорили слишком тихо, чтобы можно было разобрать хоть слово.
В углу что-то блеснуло. Гервард подошёл посмотреть, что бы это могло быть, наклонился и вскрикнул от удивления. В щели между двумя половицами лежал крохотный медальон-слёзка — такой же, как они с Гвинет нашли возле источника. Сначала Гервард даже подумал, что это тот самый и есть, но, пощупав кошель, убедился, что его слёзка все ещё на месте. Перед ним был второй медальон!
— Что это у тебя, Гервард?
Гервард подпрыгнул, обнаружив у себя за спиной брата Тимоти. Он протянул монаху красную капельку и произнёс как можно более небрежно:
— Вот, глядите! Не знаете, что это?
В глазах брата Тимоти что-то мелькнуло, но Гервард так и не понял, вина это или простое любопытство.
— Ерунда какая-то, — пробормотал монах, вертя в руках медальон. — Вряд ли это имеет какую-то ценность.
— И чьё это вы тоже не знаете? — настаивал Гервард.
— Ну, вряд ли такое может принадлежать кому-то из братии, — заметил брат Тимоти. — Но я постараюсь разузнать.
Он забрал алую каплю и вернулся к постели брата Питера. Гервард был в смятении. Забрать медальон? Но как? А если оставить все как есть, он никогда не сможет доказать, что медальон вообще был… Хорошо ещё, что брат Тимоти не знает о существовании второй капельки!
Вернулся брат Патрик с корзиной. Гервард вежливо попрощался и выскочил на улицу. Ему не терпелось вернуться в «Корону» и рассказать обо всём сестре. Теперь у них есть над чем поломать голову. Что связывает два медальона — тот, что обронил покойный Натаниэль де Бир и тот, что лежал в лечебнице? Кто потерял второй медальон? И какое отношение имеет ко всему этому брат Тимоти?
Столько вопросов — и до сих пор ни одного ответа.
Верхом на мерине покойного мастера де Бира Гервард въехал в ворота трактира. При дыхании изо рта его вырывались облачка пара. Ночью в окрестностях Гластонбери выпал первый снег. В деревне его сразу же растоптали в кашу, но окрестные холмы ещё были покрыты тонким белым покрывалом.
Они с Гвинет уже успели обсудить его утреннюю находку. Осталось решить, что делать дальше. По хорошему надо бы отдать медальон и пергамент отцу Годфри или шерифу. Но без этих улик они с сестрой не смогут провести собственное расследование, а Гвинет твёрдо решила докопаться до истины раньше отца Годфри. Она здорово обиделась на снисходительный тон священника, а Гервард по собственному опыту знал, какой упрямой бывает иногда сестра.
Но, несмотря на все сложности, настроение Герварда оставалось приподнятым. Ему нечасто удавалось прокатиться на таком хорошем коне — а гнедой мерин мастера де Бира был, без сомнения, благородным животным. Конечно, это не чёрный жеребец отца Годфри, но Гервард все равно был счастлив. Верхом до Тора и обратно — когда ещё выпадет такой случай? Вряд ли отец будет долго держать мерина, продаст, скорее всего… Но пока кто-то должен был выгуливать его по утрам, и Гервард с радостью предложил свои услуги.
В конюшне было тепло от дыхания лошадей. Один из прислужников, парень по имени Уот, менял в стойлах солому. Гервард помахал ему рукой и отвёл мерина в дальний конец конюшни, мимо двух рабочих лошадей и мула, принадлежавшего кому-то из паломников.
— Ну вот, — сказал он, поглаживая лоснящуюся шею. — Сейчас я тебя как следует вычищу, а Уот принесёт сена — идёт? Тебе понравится.
Мерин тихонько заржал в ответ. Гервард повесил на крюк седло и взялся за влажный потник — его тоже следовало снять и разложить на солнце подсохнуть. Складывая плотную ткань, он вдруг почувствовал под пальцами что-то твёрдое и хрусткое. Неужели опять письмо? Гервард внимательнейшим образом прощупал края ткани. Так и есть! Один из краёв потника был зашит, а в образовавшийся кармашек чья-то рука вложила кусок пергамента.
Гервард оглянулся — никого. Только Уот фальшиво насвистывал что-то в дальнем углу. Надорвав пальцем неровные стёжки, Гервард вытащил пергамент из тайника. Вот это да! У него в руках был не один, а целых три густо исписанных листка! Гервард перевёл дух и осторожно спрятал драгоценную находку под рубаху — не дай бог, увидит кто… С большим трудом Гервард заставил себя остаться на месте и доделать работу. Только когда шкура мерина заблестела, как каштан, он позволил себе улизнуть, напомнив предварительно Уоту, что мерина надо покормить. Теперь — к Гвинет!
Когда Гервард вылетел из конюшни, колокол в аббатстве звонил к девятому часу. Гвинет кормила кур во дворе.
— Заканчивай быстрей и бегом к нам в комнату! — шепнул Гервард на ухо сестре. — Хочу показать тебе, что я нашёл.
— А здесь нельзя? — заинтересовалась Гвинет.
— Нет. Приходи скорей — и никому ни слова!
Гервард поднялся наверх в их с сестрой общую спальню и уселся на кровать, свесив руки между колен. Ему не терпелось как следует рассмотреть свою находку, но он всё же нашёл в себе силы дождаться Гвинет. Наконец на лестнице послышались знакомые шаги.
— Ну? — с порога выпалила сестра, небрежно стряхивая с юбки последние прилипшие зёрнышки.
— Я сейчас выгуливал лошадь мастера де Бира, — начал Гервард. Он рассказал, как нашёл в конском потнике тайник и с торжествующим видом извлёк пергаменты из-под рубахи:
— Вот, смотри! Спорим, это мастер де Бир их спрятал, те — во фляге, а эти — здесь!
— Опять письма?
Гвинет плюхнулась на кровать возле брата и заинтересованно уставилась на новые листки.
— Мастер де Бир словно хочет передать нам что-то с того света!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15