В других газетах сообщалось вообще что-то ужасное: будто бы курсанты Морского лицея во время погромов отличались особой жестокостью, они не щадили ни стариков, ни женщин, ни детей. В теле новостях дикторы по несколько раз показывали поседевшую от горя тридцати летнюю женщину, которой чудом удалось выжить в этом аду. Двое её детей - пятилетние двойняшки, мальчик и девочка, были буквально растоптаны пьяными курсантами...
Таня не верила, что среди этой обезумевшей пьяной толпы погромщиков и убийц мог оказаться и её Славка. Не верила - потому что не могла представить своего приятеля по детским играм безжалостным убийцей, который мог поднять руку на женщину или ребёнка.
.. Уже много месяцев спустя, когда Славка приехал в отпуск, после которого он так и не вернулся в Оливию, а ушёл в армию, в миротворческий батальон ООН, Таня спросила своего друга:
- Ты тоже убивал?
Славка сразу переменился в лице, заиграли желваки и сквозь зубы бросил:
- Если ты хочешь, чтобы мы остались друзьями, давай не будем никогда говорить на эту тему...
И Таня не стала его ни о чём спрашивать. Ей очень хотелось, чтобы Славка оставался её другом. Лучшим другом...
А если она узнает правду, то о дружбе можно будет позабыть навсегда.
Иногда, чтобы сохранить дружбу, лучше не знать правды о своём друге...
Красногорск и Оливия находились совсем рядом, полчаса езды. Но чтобы попасть в Оливию, нужна была виза. Или ближайшие родственники на территории Приморской республики. Но, Тане, которая - уж после того, как "чистка" закончилась, и газеты перестали живописать и смаковать все ужасы братоубийственной войны, - захотела съездить в гости к Славке, в визе было отказано. А родственников в Оливии у неё не было. Лысый таможенный чиновник, противно толстый, с красными, как у быка, заплывшими глазами, сказал, усмехаясь: "Если бы ты и Славка были женаты, тогда, пожалуйста..."
И толстый его живот заколыхался в такт смеху.
Тане было странно слышать такие слова. Чтобы она стала женой Славки! Как это можно! В детстве их дразнили женихом и невестой - но это было в детстве... А теперь... ей же всего семнадцать лет! Конечно, и в шестнадцать лет иногда выходят замуж - но это же глупости, зачем торопиться? И не только замуж... Вот в классе она одна осталась из девочек, которая не только не испытала на практике, что такое интимная близость с мужчиной, но и даже не целовалась! Зачем? Всему своё время...
И пусть это время наступит как можно позже...
Но иногда Тане снились очень странные сны, где была она и Славка. И между ними происходило то, что иногда можно увидеть в некоторых американских фильмах.
Просыпаясь после таких снов, Таня чувствовала, как её лицо заливает краска, а сердце ухает где-то в районе пяток...
.. Безграничная лазоревая стена моря ярко серебрилась под жаркими лучами южного солнца. На небе не было ни облачка. Над водой с пронзительными криками носились стаи чаек, выхватывая у друг друга добытую в волнах рыбёшку. И чего дерутся, - думала Таня, - море большое, рыбы много, всем должно хватить...
Чуть вдалеке, за сизой дымкой жаркого дня, где в израненный волнами берег широко вливалась синяя бухта, гудел порт, невидимый отсюда из-за высокой крепостной стены. Чуть в стороне высился огромный купол древнего собора - единственного храма, уцелевшего после отечественной войны, когда немцы беспощадно обстреливали и бомбили город, стремясь стереть его с лица земли вместе с защитниками. Самое интересное, что ни в крепость, ни в собор не попала ни одна бомба. А ещё раньше, в 1931 году, когда в городе взрывали церкви, было решено уничтожить и крепость вместе с собором. Мешала, наверное, древняя цитадель строить светлое будущее...
Взрывом выбило стёкла в домах на другом берегу бухты, а цитадель устояла, стены, тысячу лет назад сложенные из грубого камня, не дали не одной трещины. Тогда и реши использовать крепость в качестве тюрьмы строгого режима... Недавно на лекцию по отечественной истории приходил один забавный старичок, узник Красногорлага, рассказывал о порядках, царивших в древних стенах более пятидесяти лет назад. Узники крепости жили хуже античных рабов, пыткам, побоям и издевательствам не было конца, надзиратели забивали заключённого насмерть только потому, что им могло показаться, что тот посмотрел излишне смелым взглядом... Нелегко было выжить, остаться человеком. Бывший узник, рассказавший студентам о своей нелёгкой судьбе, не только остался человеком, но и выжил. В первую очередь потому, что писал стихи. Нет, не то, чтобы писал - заключённым запрещалось даже писать письма. Он сочинял стихи в уме и запоминал их. А потом, когда наконец-то вышел на свободу, записал их на бумаге. Издать же "Стихи из ада" ему удалось только тридцать лет спустя...
.. Но всё равно, крепость была величественна и красива. Красива своей чуть мрачноватой каменной мощью, круглыми бастионами и грубыми стенами.
Крепость, несмотря на то, что в её подземельях были погребены десятки тысяч безвинных людей, напоминала Тане совсем о других временах - тоже жестоких, но боле далёких, поэтому казавшимися более романтичными, возвышенными. В те времена Красногорск носил античное название Оргес (и почему недоумевала Таня, президент никак не подпишет указ о возвращении городу его исторического имени, ведь жители собрали более ста тысяч подписей... И Таня тоже поставила свою подпись, хотя не была постоянной жительницей города), и был неприступной твердыней, и не раз отряды кочевников, крестоносцев и морских пиратов - джентльменов удачи - находили свою смерть у неприступных стен древней цитадели... Правда, ровно тысячу лет назад славяне-русичи под предводительством князя Олега - Вещего Олега, - используя древний опыт Одиссея (всем известна история с Троянским конём), захватили город, разграбили, но не смогли удержать. Затем русские полки вернулись на эти берега восемь веков спустя, когда Восточно-Славянская империя искала пути к южным морям...
Тогда же, кстати, была присоединена и независимая ныне Оливия...
Любуясь красотой и мощью старинных стен, над которыми, казалось, не были властны не люди, ни само время, Таня невольно думала о Славке. Если бы не эти дурацкие визы, когда граждане некогда единой славянской державы вдруг в одночасье сделались чуть ли не врагами, Славка сейчас любовался бы морем и нависшими над водой древними стенами вместе с ней... Приезжал бы на выходные из Оливии в Красногорск, и они бы вместе проводили субботние и воскресные дни и вечера... Бродили бы, держась за руки, по древним бастионам. Целовались, спрятавшись под сенью высоких крепостных стен...
Но Славка сейчас далеко, и встретятся они не раньше, чем через год. Именно через год истекает контракт, заключённый Славкой с миротворческим батальоном ООН, который наводит порядок на далёком отсюда атлантическом острове. Таня очень удивилась, когда узнала, что Славка решил податься в миротворцы. Насколько она знала своего друга - а знала она его много-много долгих, как само детство, лет тот никогда не стремился к оружию, даже в "войнушку" не любил играть. И в морское училище поступил не для того, чтобы воевать - хотел быть капитаном мирных кораблей. Но что-то, видимо, надломилось в Славкиной душе после отделения Оливии, после тех событий, о которых он не хотел вспоминать...
Таня вдруг почувствовала, как к сердцу упругими волнами подкатывается необъяснимое чувство тревоги... Эх, Славка, Славка... Возвращайся поскорее домой, живой и невредимый... Вчера вместе с бабой Глушей Таня смотрела программу новостей "Время и мир", и диктор рассказывал о возобновлении жестоких боёв между враждующими группировками острова, где служил Славка.
Среди миротворцев есть убитые и раненые - эти слова диктора, сказанные ровным, равнодушным тоном, больно ударили по сердцу. Таня почему-то была уверенна, что с её Славкой ничего не должно случиться, что он вернется...
Но в душе шевелился слепой страх: а вдруг он погибнет? Что я тогда буду делать без него?
Таня чувствовала, что сейчас заплачет, и ушла в свою комнату. Ей в след доносились причитания бабы Глуши: "И чегой-то люди не хочуть мирно жить, войны идут одна за другой? Не иначе Антихрист миру явился, прости меня Господи..."
Спала Таня плохо. Снился ей совершенно дурацкий сон, который был даже хуже, чем кошмар... Славка, обгорелый, израненный и окровавленный, весь в лохмотьях, куда-то бежит, а за ним следом летит чёрный рояль, намереваясь раздавить. Затем появилась чья-то лысая башка с красными глазищами точь-в-точь как у того таможенного офицера, который отказал в визе...
Лысый протягивал в сторону Тани красные волосатые ручищи, намереваясь схватить, но Тане всякий раз удавалось ускользнуть. "Где маг Гай Юлий Скельл?" - вопрошал у Тани гнусный обладатель волосатых рук, и Таня поняла, что он хочет знать, где Слав, что само по себе, если вдуматься было очень смешно: Славка читал только морские книги, и терпеть не мог фэнтези. Но чего во сне не бывает!.. Самое удивительное, что Гаю Юлию Скельлу, то есть Славке, во сне было не девятнадцать лет, а двадцать пять, и он был совсем на себя не похож. Какой-то малознакомый мужчина с чёрной бородой, которая скрывала шрамы на лице... Конечно, ерунда сон... Особенно когда Слав в образе мага подошёл к Тане, схватил её за талию и повалил на кровать, и начал выделывать с ней такое, о чём она боялась смотреть даже в эротических фильмах... страшно подумать, что Славка на самом деле мог с ней так поступить... А потом, когда всё закончилось, он поднял её, голую, с кровати и запихнул в холодильник, где она замёрзла, вися на крючке вместе с куриными оборочками с надписью "Импорт" на каждом...
И к чему подобная ерунда сниться?
.. Только под утро глупые сны прекратились, и Таня уснула глубоким, почти детским сном безо всяких сновидений...
Таня долго - целую вечность - стояла на изрезанном прибоем морском берегу, вдыхая влажный морской воздух. Она чувствовала себя безгранично счастливой - как может быть счастлива белокрылая чайка, парящая над прозрачной водой.
Наконец-то сбылась ее мечта - она живет в Белом Городе у Синего Моря. В волшебном, сказочном Городе, совсем непохожем на родной Староволжск, унылый и пыльный. Таня ощущала себя частью огромного, бесконечного мира, она была одновременно и небом, и морем; она белокрылой чайкой провожала в далекое плаванье пароходы, ведомые бесстрашными капитанами, чем-то похожими на Славку, который сейчас мирит людей на далеком острове, где полыхает огонь жестокой войны. И когда Славка вернется - а он, конечно же, вернется, по-другому просто не может быть - то останется с Таней на всю жизнь. Потому что Таня уже никуда не отпустит своего верного друга Славку...
Девушка бросила взгляд на часы и вздохнула. Пора возвращаться к бабе Глуше, завтракать и бежать в университет, на занятия. Как быстро пролетели эти несколько счастливых минут у моря! Она даже не успела искупаться...
Но эта мимолетная мысль не слишком расстроила Таню.
Девушка знала - искупаться она еще успеет.
Потому что впереди у нее - целая жизнь.
Жизнь долгая и счастливая...
(май 1993, апрель 2000)
1 2
Таня не верила, что среди этой обезумевшей пьяной толпы погромщиков и убийц мог оказаться и её Славка. Не верила - потому что не могла представить своего приятеля по детским играм безжалостным убийцей, который мог поднять руку на женщину или ребёнка.
.. Уже много месяцев спустя, когда Славка приехал в отпуск, после которого он так и не вернулся в Оливию, а ушёл в армию, в миротворческий батальон ООН, Таня спросила своего друга:
- Ты тоже убивал?
Славка сразу переменился в лице, заиграли желваки и сквозь зубы бросил:
- Если ты хочешь, чтобы мы остались друзьями, давай не будем никогда говорить на эту тему...
И Таня не стала его ни о чём спрашивать. Ей очень хотелось, чтобы Славка оставался её другом. Лучшим другом...
А если она узнает правду, то о дружбе можно будет позабыть навсегда.
Иногда, чтобы сохранить дружбу, лучше не знать правды о своём друге...
Красногорск и Оливия находились совсем рядом, полчаса езды. Но чтобы попасть в Оливию, нужна была виза. Или ближайшие родственники на территории Приморской республики. Но, Тане, которая - уж после того, как "чистка" закончилась, и газеты перестали живописать и смаковать все ужасы братоубийственной войны, - захотела съездить в гости к Славке, в визе было отказано. А родственников в Оливии у неё не было. Лысый таможенный чиновник, противно толстый, с красными, как у быка, заплывшими глазами, сказал, усмехаясь: "Если бы ты и Славка были женаты, тогда, пожалуйста..."
И толстый его живот заколыхался в такт смеху.
Тане было странно слышать такие слова. Чтобы она стала женой Славки! Как это можно! В детстве их дразнили женихом и невестой - но это было в детстве... А теперь... ей же всего семнадцать лет! Конечно, и в шестнадцать лет иногда выходят замуж - но это же глупости, зачем торопиться? И не только замуж... Вот в классе она одна осталась из девочек, которая не только не испытала на практике, что такое интимная близость с мужчиной, но и даже не целовалась! Зачем? Всему своё время...
И пусть это время наступит как можно позже...
Но иногда Тане снились очень странные сны, где была она и Славка. И между ними происходило то, что иногда можно увидеть в некоторых американских фильмах.
Просыпаясь после таких снов, Таня чувствовала, как её лицо заливает краска, а сердце ухает где-то в районе пяток...
.. Безграничная лазоревая стена моря ярко серебрилась под жаркими лучами южного солнца. На небе не было ни облачка. Над водой с пронзительными криками носились стаи чаек, выхватывая у друг друга добытую в волнах рыбёшку. И чего дерутся, - думала Таня, - море большое, рыбы много, всем должно хватить...
Чуть вдалеке, за сизой дымкой жаркого дня, где в израненный волнами берег широко вливалась синяя бухта, гудел порт, невидимый отсюда из-за высокой крепостной стены. Чуть в стороне высился огромный купол древнего собора - единственного храма, уцелевшего после отечественной войны, когда немцы беспощадно обстреливали и бомбили город, стремясь стереть его с лица земли вместе с защитниками. Самое интересное, что ни в крепость, ни в собор не попала ни одна бомба. А ещё раньше, в 1931 году, когда в городе взрывали церкви, было решено уничтожить и крепость вместе с собором. Мешала, наверное, древняя цитадель строить светлое будущее...
Взрывом выбило стёкла в домах на другом берегу бухты, а цитадель устояла, стены, тысячу лет назад сложенные из грубого камня, не дали не одной трещины. Тогда и реши использовать крепость в качестве тюрьмы строгого режима... Недавно на лекцию по отечественной истории приходил один забавный старичок, узник Красногорлага, рассказывал о порядках, царивших в древних стенах более пятидесяти лет назад. Узники крепости жили хуже античных рабов, пыткам, побоям и издевательствам не было конца, надзиратели забивали заключённого насмерть только потому, что им могло показаться, что тот посмотрел излишне смелым взглядом... Нелегко было выжить, остаться человеком. Бывший узник, рассказавший студентам о своей нелёгкой судьбе, не только остался человеком, но и выжил. В первую очередь потому, что писал стихи. Нет, не то, чтобы писал - заключённым запрещалось даже писать письма. Он сочинял стихи в уме и запоминал их. А потом, когда наконец-то вышел на свободу, записал их на бумаге. Издать же "Стихи из ада" ему удалось только тридцать лет спустя...
.. Но всё равно, крепость была величественна и красива. Красива своей чуть мрачноватой каменной мощью, круглыми бастионами и грубыми стенами.
Крепость, несмотря на то, что в её подземельях были погребены десятки тысяч безвинных людей, напоминала Тане совсем о других временах - тоже жестоких, но боле далёких, поэтому казавшимися более романтичными, возвышенными. В те времена Красногорск носил античное название Оргес (и почему недоумевала Таня, президент никак не подпишет указ о возвращении городу его исторического имени, ведь жители собрали более ста тысяч подписей... И Таня тоже поставила свою подпись, хотя не была постоянной жительницей города), и был неприступной твердыней, и не раз отряды кочевников, крестоносцев и морских пиратов - джентльменов удачи - находили свою смерть у неприступных стен древней цитадели... Правда, ровно тысячу лет назад славяне-русичи под предводительством князя Олега - Вещего Олега, - используя древний опыт Одиссея (всем известна история с Троянским конём), захватили город, разграбили, но не смогли удержать. Затем русские полки вернулись на эти берега восемь веков спустя, когда Восточно-Славянская империя искала пути к южным морям...
Тогда же, кстати, была присоединена и независимая ныне Оливия...
Любуясь красотой и мощью старинных стен, над которыми, казалось, не были властны не люди, ни само время, Таня невольно думала о Славке. Если бы не эти дурацкие визы, когда граждане некогда единой славянской державы вдруг в одночасье сделались чуть ли не врагами, Славка сейчас любовался бы морем и нависшими над водой древними стенами вместе с ней... Приезжал бы на выходные из Оливии в Красногорск, и они бы вместе проводили субботние и воскресные дни и вечера... Бродили бы, держась за руки, по древним бастионам. Целовались, спрятавшись под сенью высоких крепостных стен...
Но Славка сейчас далеко, и встретятся они не раньше, чем через год. Именно через год истекает контракт, заключённый Славкой с миротворческим батальоном ООН, который наводит порядок на далёком отсюда атлантическом острове. Таня очень удивилась, когда узнала, что Славка решил податься в миротворцы. Насколько она знала своего друга - а знала она его много-много долгих, как само детство, лет тот никогда не стремился к оружию, даже в "войнушку" не любил играть. И в морское училище поступил не для того, чтобы воевать - хотел быть капитаном мирных кораблей. Но что-то, видимо, надломилось в Славкиной душе после отделения Оливии, после тех событий, о которых он не хотел вспоминать...
Таня вдруг почувствовала, как к сердцу упругими волнами подкатывается необъяснимое чувство тревоги... Эх, Славка, Славка... Возвращайся поскорее домой, живой и невредимый... Вчера вместе с бабой Глушей Таня смотрела программу новостей "Время и мир", и диктор рассказывал о возобновлении жестоких боёв между враждующими группировками острова, где служил Славка.
Среди миротворцев есть убитые и раненые - эти слова диктора, сказанные ровным, равнодушным тоном, больно ударили по сердцу. Таня почему-то была уверенна, что с её Славкой ничего не должно случиться, что он вернется...
Но в душе шевелился слепой страх: а вдруг он погибнет? Что я тогда буду делать без него?
Таня чувствовала, что сейчас заплачет, и ушла в свою комнату. Ей в след доносились причитания бабы Глуши: "И чегой-то люди не хочуть мирно жить, войны идут одна за другой? Не иначе Антихрист миру явился, прости меня Господи..."
Спала Таня плохо. Снился ей совершенно дурацкий сон, который был даже хуже, чем кошмар... Славка, обгорелый, израненный и окровавленный, весь в лохмотьях, куда-то бежит, а за ним следом летит чёрный рояль, намереваясь раздавить. Затем появилась чья-то лысая башка с красными глазищами точь-в-точь как у того таможенного офицера, который отказал в визе...
Лысый протягивал в сторону Тани красные волосатые ручищи, намереваясь схватить, но Тане всякий раз удавалось ускользнуть. "Где маг Гай Юлий Скельл?" - вопрошал у Тани гнусный обладатель волосатых рук, и Таня поняла, что он хочет знать, где Слав, что само по себе, если вдуматься было очень смешно: Славка читал только морские книги, и терпеть не мог фэнтези. Но чего во сне не бывает!.. Самое удивительное, что Гаю Юлию Скельлу, то есть Славке, во сне было не девятнадцать лет, а двадцать пять, и он был совсем на себя не похож. Какой-то малознакомый мужчина с чёрной бородой, которая скрывала шрамы на лице... Конечно, ерунда сон... Особенно когда Слав в образе мага подошёл к Тане, схватил её за талию и повалил на кровать, и начал выделывать с ней такое, о чём она боялась смотреть даже в эротических фильмах... страшно подумать, что Славка на самом деле мог с ней так поступить... А потом, когда всё закончилось, он поднял её, голую, с кровати и запихнул в холодильник, где она замёрзла, вися на крючке вместе с куриными оборочками с надписью "Импорт" на каждом...
И к чему подобная ерунда сниться?
.. Только под утро глупые сны прекратились, и Таня уснула глубоким, почти детским сном безо всяких сновидений...
Таня долго - целую вечность - стояла на изрезанном прибоем морском берегу, вдыхая влажный морской воздух. Она чувствовала себя безгранично счастливой - как может быть счастлива белокрылая чайка, парящая над прозрачной водой.
Наконец-то сбылась ее мечта - она живет в Белом Городе у Синего Моря. В волшебном, сказочном Городе, совсем непохожем на родной Староволжск, унылый и пыльный. Таня ощущала себя частью огромного, бесконечного мира, она была одновременно и небом, и морем; она белокрылой чайкой провожала в далекое плаванье пароходы, ведомые бесстрашными капитанами, чем-то похожими на Славку, который сейчас мирит людей на далеком острове, где полыхает огонь жестокой войны. И когда Славка вернется - а он, конечно же, вернется, по-другому просто не может быть - то останется с Таней на всю жизнь. Потому что Таня уже никуда не отпустит своего верного друга Славку...
Девушка бросила взгляд на часы и вздохнула. Пора возвращаться к бабе Глуше, завтракать и бежать в университет, на занятия. Как быстро пролетели эти несколько счастливых минут у моря! Она даже не успела искупаться...
Но эта мимолетная мысль не слишком расстроила Таню.
Девушка знала - искупаться она еще успеет.
Потому что впереди у нее - целая жизнь.
Жизнь долгая и счастливая...
(май 1993, апрель 2000)
1 2