— Что я должен сделать? — спросил Чолик.
— Вечером, — сказал Кабраксис, — мы. покажем этим людям силу Черной Дороги. Мы покажем им, что все, о чем они только могли мечтать, возможно.
Чолик вышел из кареты и направился к народу. На нем был его лучший балахон, но столь скромный, что не оттолкнул бы и тех, кто беден.
По крайней мере, три сотни людей окружили поляну, на которой остановился караван. Еще одно кольцо вокруг Чолика образовали телеги, груженные соломой, яблоками, скотом. Под раскидистыми деревьями стояли пустые повозки, на которых расселись зрители.
— О, — прошептал кто-то, — вот идет проповедник. Ручаюсь, шутки и игры кончились.
— Если он начнет читать лекции и учить меня, как я должен жить и сколько платить религии, которую он представляет, — зашипел другой, — я сматываюсь. Я и так уже два часа глазел на актеров, терять еще больше времени неохота.
— У меня там поле осталось без присмотра.
— А у меня коровы еще не доены.
Опасаясь, что потеряет часть зрителей, собранных для него комедиантами, зная, что нет смысла говорить им что-либо об ответственности или денежных пожертвованиях, Чолик вышел в центр поляны и вытащил железное ведерко с черной золой, которую дал ему Кабраксис. Произнеся одно-единственное Слово Силы, которое никто не услышал, он перевернул ведро.
Пепел полетел, мигом обернувшись плотной черной тучей, остановившейся в воздухе. Нескончаемый поток золы извивался подобно змее на горячей дороге, покачиваясь на кротком ветерке, струящемся по просеке. Внезапно облако рванулось вперед, осыпая землю пепельными завитками и петлями. Местами одни узоры из золы пересекались с другими. Но не смешивались, напротив, один слой завитушек зависал над другим в десяти футах, так что под ним мог свободно пройти человек.
Необычное зрелище тонких линий пепла, застывших в воздухе, привлекло внимание собравшихся. Возможно, тот, кто сотворил такое, не обычный жрец, а маг. Так что заинтригованные зеваки решили остаться и посмотреть, что сделает Чолик дальше.
Когда струйка золы остановила свой бег, она засветилась темным фиолетовым огнем, заспорившим на миг с сумеречным восточным небом и догорающим за заливом закатом.
Чолик повернулся к зрителям, и глаза его встретились с множеством взглядов.
— Я принес вам силу, — сказал он. — Я дам вам путь, который унесет вас к мечтам, никогда не оставлявшим вас, но которым мешали сбыться неудачи и устаревшие догмы.
Народ принялся перешептываться, рождая приглушенный гул. Раздалось несколько гневных голосов. Население Бромвела придерживалось веры в Захарума.
— Существует иной путь к Свету, — продолжил Чолик. — Дорога, лежащая вдоль Пути Мечты. Дьен-ап-Стен, Пророк Света, создал его для своих детей, чтобы они могли удовлетворить свои потребности и исполнить тайные желания.
— Что-то я никогда не слышал о твоем пророке, — крикнул ему в ответ раздраженный пожилой рыбак из первых рядов. — И мы сюда пришли не для того, чтобы слушать, как порочат путь Света.
— Я не порочу путь Света, — отозвался Чолик. — Я пришел сюда, чтобы показать вам дорогу чище, дорогу к милосердию Света.
— Церковь Захарума так и делает, — выступил вперед седой старик в залатанном жреческом балахоне. — Нам не нужен лицемер, подкапывающийся под наши своды и лезущий в наши подвалы!
— Я пришел сюда не в поисках вашего золота, — сказал Чолик. — Я пришел не для того, чтобы брать. — Он понимал, что Кабраксис наблюдает за ним из коляски. — Мне не нужно ни единой медной монеты, ни этой ночью, ни последующими, которые мы можем провести в вашем городе.
— Правитель Бромвела наверняка найдет, что тебе сказать, если ты попытаешься остаться, — заявил пожилой фермер. — Герцог не слишком цацкается с вымогателями и ворами.
Чолик старался не обращать внимания на уколы. Неприятная работа становилась еще труднее оттого, что Чолик знал, что способен испепелить на месте любого одним из заклинаний Кабраксиса. После того, как он стал жрецом Захарума, даже пока он носил робу новичка, никто не осмеливался бросать ему подобные вызовы.
Чолик твердым шагом пересек поляну и остановился перед большой семьей с калекой-ребенком, таким уродливым и изглоданным хворями, что больше напоминал не живое дитя, а распадающийся труп.
Отец шагнул к Чолику, защищая свое семейство. Крепко стиснув при этом рукоять заткнутого за пояс ножа.
— Добрый господин, — сказал Чолик, — я вижу, твой сын болен.
Фермер смущенно оглянулся:
— Это все из-за лихорадки, прокатившейся по Бромвелу восемь лет назад. Мой мальчик не единственный пострадавший.
— Он так и не оправился от недуга.
Нервничающий отец покачал головой:
— Никто из них не оправился. А большинство заразившихся умерли через неделю.
— Что бы ты отдал за здорового сына, помощника в твоей работе на ферме?
— Я не позволю трогать моего мальчика или насмехаться над ним, — предупредил крестьянин.
— Я ничего ему не сделаю, — пообещал Чолик. — Пожалуйста, доверься мне.
Замешательство отразилось на лице мужчины. Он взглянул на низенькую коренастую женщину, должно быть мать девяти ребятишек, сидящих в его телеге.
— Мальчик, — сказал Чолик, обращаясь теперь к калеке, — хочешь ли ты остаться обузой для своей семьи?
— Эй, — запротестовал фермер. — Он никакая не обуза, и я отлуплю любого, кто скажет такое.
Чолик ждал. Его, посвященного в сан жреца Церкви Захарума, отец неизменно наказывал, если он дерзал заговорить с ним в таком тоне.
Жди,- шептал в голове Чолика Кабраксис.
И он ждал, зная, что внимание зрителей приковано к нему. Все решится здесь и сейчас, твердил он себе, все будет зависеть от того, останется народ или уйдет.
Что-то зажглось в глазах мальчика. Его голова, выглядящая как раздувшаяся луковица на тощей шейке, покачивающейся над узкими плечами и впалой грудью, повернулась к отцу. Протянув скрюченную ручку с пальчиками, которые наверняка постоянно причиняли ему боль и которыми ребенок не мог бы даже взять ложку, чтобы поесть, калека дернул отца за рукав.
— Батюшка, — сказал мальчик, — позволь мне пойти со жрецом.
Фермер покачал головой:
— Эффирн, не знаю, правильно ли это для тебя. Я не хочу, чтобы тебя обнадеживали. Лекари Церкви Захарума не смогли тебя вылечить.
— Знаю, — ответил мальчик. — Но я верю в этого человека. Позволь мне попробовать.
Фермер снова посмотрел на жену. Та кивнула; в глазах женщины алмазами блестели слезы. И крестьянин сказал Чолику:
— Ты будешь в ответе за то, что произойдет с моим сыном, жрец.
— Конечно, — вежливо ответил Чолик, — но, уверяю тебя, исцеленный юный Эффирн вскоре будет радоваться вместе с тобой благословению Дьен-ап-Стена. Мне хватит знаний, чтобы исполнить желание твоего сына.
Он взглянул на мальчика и протянул руку.
Ребенок попытался встать, но иссохшие ножки не могли удержать его, так что он втиснул свои скрюченные одеревеневшие пальцы в ладонь Чолика.
Слабость мальчика поразила Чолика. Ему трудно было припомнить, когда он и сам был так же слаб, хотя с той поры прошло лишь несколько месяцев. Он помог калеке подняться. Гул голосов замер.
— Идем, мальчик. Поверь в меня.
— Я верю, — эхом отозвался Эффирн.
Вместе они пересекли поляну. У ближнего конца длинной полосы черного пепла, все еще мерцающей фиолетовым огнем, ноги мальчика отказали. Чолик подхватил Эффирна, прежде чем тот упал, пересилив собственное отвращение перед увечным ребенком.
Чолик знал, что каждая пара глаз следит сейчас за ним и мальчишкой. Он посмотрел на лес, и сомнения закрались в его душу. Если мальчик умрет на Черной Дороге, возможно, Чолик успеет убраться отсюда. А если сбежать не получится, он наверняка вскоре закачается в петле на одном из этих сучьев. Он слышал, как вершит правосудие народ Бромвела, расправляясь с бандитами и убийцами.
А Чолик намеревался помочь им пригреть на груди и вскормить этой же грудью змею.
В начале черной пепельной дорожки Чолик помог мальчику встать на ноги.
— Что я должен делать? — прошептал Эффирн.
— Иди, — сказал ему Чолик. — Иди по этому следу и не думай ни о чем, кроме исцеления.
Мальчик глубоко вдохнул, видимо снова обдумывая свое решение шагать по тропе, столь очевидно созданной магией. Затем ребенок осторожно разжал пальцы, отпуская руку Чолика. Дрожащей походкой, ковыляя, он сделал первые шаги, показавшиеся столь неверными, что воздух комом застрял в горле бывшего жреца.
Но мальчик шел, шел с мучительной медлительностью. Затем походка его стала чуть глаже, хотя он и продолжал покачиваться, рискуя оступиться и сбиться с пути.
Никто из собравшихся не издал ни звука, наблюдая за калекой, шагающим по черным узорам золы. Его пятки высекали из пепла фиолетовые искры, а шаги становились все увереннее, все быстрее. Плечи мальчика развернулись, осанка сделалась ровнее. Тонкие ножки, потом ручки, потом и все тело набухли мускулами. Голова больше не казалась нахлобученным на скелет котелком.
И когда черный след золы поднялся в воздух над последним участком, мальчик не колеблясь шагнул за ним. Раньше, не говоря о невозможности хождения по тонкой ниточке висящего в пространстве пепла, мальчик ни за что бы не справился с подобным восхождением.
Вокруг Чолика загудели разговоры — слава его среди наблюдавших явно расцветала. Служа Церкви Захарума, он никогда бы не удостоился возможности применить подобное заклинание. Он повернулся лицом к зрителям, перемещаясь так, чтобы видеть их всех разом.
— Вот сила Пути Мечты, — хрипло провозгласил Чолик, — сила щедрого, дающего пророка, служение которому я избрал. Да славится во веки веков имя Дьен-ап-Стена. Братья и сестры, присоединяйтесь ко мне, повторяйте это имя. — Он воздел руки: — Слава Дьен-ап-Стену!
Только несколько человек сразу последовали его примеру, но постепенно к хору подключились и остальные. Через считанные секунды над поляной поднялся клич, затопив обычные шумы города ниже по реке.
Баярд Чолик!
Немой окрик взорвал мозг Чолика так резко, что он на миг ослеп от боли и тошноты.
Остерегайся, - сказал Кабраксис. — Заклятие распутывается.
Очнувшийся Чолик оглянулся на созданный им лабиринт и увидел, как вспыхнула вдруг фиолетовыми искрами отправная точка, вспыхнула и загорелась. Маленький огонек побежал по начерченной золой линии, поглощая ее, оставляя за собой пустоту.
Огонь нагонял мальчика.
Если пламя доберется до ребенка, - предупредил Кабраксис, — он будет уничтожен.
Чолик подошел к другому концу черной тропы, глядя, как мчится огонек к Эффирну. Мысли лихорадочно крутились в голове, но он знал, что не должен показать ликующей толпе страх.
Если, мы упустим сейчас этих людей, — произнес демон, — обратно их мы уже не получим. Если чудо свершится, мы приобретем верующих, но в случае несчастья мы можем все потерять. Пройдут годы, прежде чем мы сможем снова вернуться сюда, годы, за которые эти люди забудут то, что произошло сегодня ночью, и позволят нам предпринять новую попытку завоевать их.
— Эффирн, — окликнул Чолик.
Мальчик посмотрел на него, на мгновение оторвав глаза от тропы. Он не споткнулся.
— Посмотри на меня! — радостно воскликнул ребенок. — Посмотри! Я иду!
— Да, Эффирн, — кивнул Чолик, — и все здесь горды тобой и благодарны Дьен-ап-Стену, как и следует. Однако мне нужно кое-что знать.
Скосив глаза на непреклонный багровый огонек, преследующий мальчика, жрец увидел, что он отстает от Эффирна всего на два поворота. Конец же пепельной дорожки находился в тридцати футах от ребенка.
— Что? — спросил Эффирн.
— Ты можешь бежать?
Мальчик смутился;
— Я не знаю. Я никогда не пробовал.
Фиолетовое пламя преодолело еще десять футов.
— Попробуй сейчас, — предложил Чолик и поднял руки, словно раскрывая объятия. — Беги ко мне, Эффирн. Быстрее, мальчик. Как можно быстрее.
Эффирн начал бежать нерешительно, будто испытывая новые мускулы и новые способности. Он бежал, а огонек, сжигающий золу, мчался следом, настигая, отставая лишь на дюймы.
— Давай, Эффирн, — подбадривал Чолик. — Покажи отцу, каким быстрым ты стал теперь милостью Дьен-ап-Стена.
Эффирн бежал и смеялся. Разговоры зрителей переросли в сущий гвалт. Мальчик добрался до конца дорожки, спрыгнул с последнего изгиба на землю и оказался на руках Чолика в тот момент, когда фиолетовая вспышка проглотила последнюю крупицу пепла и исчезла с шипением залитых углей.
Чувствуя себя так, словно только что снова избежал смерти, Чолик секунду подержал мальчика, удивляясь, каким большим тот стал. Руки и ноги ребенка обвили его.
— Спасибо, спасибо, спасибо! — захлебываясь, повторял Эффирн, обнимая Чолика крепко-крепко, пользуясь новыми обретенными силами.
Смущенный и возбужденный Чолик, залившись румянцем, стиснул мальчика в ответ. Здоровье Эффирна означало их с демоном успех в Бромвеле, но Чолик не понимал, как работает магия Кабраксиса.
Исцеление достаточно просто, - сказал демон в голове жреца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49