— Но одно убийство действительно произошло. В собственном доме убит Ариэль Гидон, адвокат. Произошло это, как утверждает эксперт, вчера от пяти до семи вечера. Тело, однако, обнаружили только сегодня утром, поскольку Гидон живет… жил… один, жена с детьми в Европе. Им, конечно, сообщили.
— Ограбление? Месть? Какая причина?
— Может, и месть… Во всяком случае, так кажется на первый взгляд. Однако, насколько я понимаю, это чистой воды подставка, так что нужно разбираться. Поезжай на место, а я допрошу задержанного.
— А что, уже есть задержанный?
— Да, Авигдор Навон, спортсмен, он уже давно грозился отомстить адвокату — дело в том, что Гидон как-то проиграл процесс, в котором Навона обвиняли в изнасиловании. Спортсмен до самого конца отрицал вину, получил три года, отсидел и с тех пор грозит расправиться с Гидоном.
— Вы считаете, что он действительно…
— Если верить уликам, — пожал плечами инспектор, — то да. Но лично я таким уликам не верю.
— Что за улики?
— Садись, я тебя введу в курс дела, а потом ты поедешь, — сказал Хутиэли.
— Итак, Гидон имеет двухэтажный коттедж в Раанане. Сегодня утром адвоката нашли в салоне на первом этаже — он лежал у открытого окна и был мертв не меньше десяти-двенадцати часов, в горле у него торчала стрела. Мы выезжали вместе с экспертом Ханом — он утверждает, что это был очень меткий выстрел с близкого расстояния, судя по направлению движения стрелы и силе удара. Я сразу подумал о Навоне, поскольку помнил ту историю…
— Почему? — поинтересовался Беркович.
— Я не сказал? Навон занимается стрельбой из лука и даже участвовал в европейском первенстве… пока не сел в тюрьму. Он и сейчас продолжает тренироваться, но в соревнованиях не участвует.
— И вы, конечно, подумали, что он должен быть полным идиотом, чтобы убивать адвоката таким экстравагантным способом.
— Естественно! Однако, видишь ли, когда стали осматривать участок вокруг коттеджа, то за оградой обнаружили что бы ты думал?
— Лук Навона, — буркнул Беркович, — это очевидно.
— Вот именно? Лук, который, без сомнения, принадлежал Навону. Тот это сам подтвердил, когда его задержали, да он и не мог отпираться: на древке его монограмма.
— Тогда он дважды идиот, — заявил сержант. — Застрелил из лука, а орудие преступления оставил на видном месте.
— Вот именно! — повторил Хутиэли. — Очевидно, что кто-то хотел свалить на спортсмена это убийство. К тому же, ты не забыл, что я сказал? Выстрел был сделан с близкого расстояния. Если бы стреляли действительно из-за забора, то стрела была бы уже на излете, сила удара минимальна. К тому же, очень меткий выстрел — даже с близкого расстояния, если убийца стрелял, стоя у окна снаружи, нужно было иметь меткость Навона, чтобы попасть точно в шею. Понимаешь?
— Конечно, — кивнул Беркович. — Кто-то хотел свалить убийство на Навона, но вряд ли обладал его меткостью. Даже стреляя с близкого расстояния, он, скорее всего, промахнулся бы. Отсюда следует, что вся история с луком — чепуха, никто из лука не стрелял. Некто взял в руку стрелу, вошел в салон… Комната ведь не была закрыта изнутри?
— Нет, двери в коттедже оставались не запертыми всю ночь.
— Ну вот… Кто-то вошел, тот, кого адвокат знал и впустил… Подошел к Гидону и воткнул ему в шею стрелу, будто нож. Это ведь классический случай, он описан у Честертона в рассказе «Небесная стрела».
— Вот именно! — воскликнул Хутиэли. — Я тоже вспомнил этот рассказ, правда, не помнил названия, но это неважно… Навона пришлось задержать — все-таки против него много улик, и лук принадлежит ему, но он мне нужен, скорее, как свидетель. Наверняка ведь ему известно, кто мог взять у него лук — кто-то из общих знакомых, знающий и Навона, и адвоката. В момент задержания я, правда, уже спрашивал его об этом, но он твердил только, что понятия не имеет, кто мог стащить у него лук. По его словам, это мог сделать каждый, кому взбрело бы в голову проникнуть на территорию спортклуба, где он тренируется. Шкаф, где Навон хранит луки и стрелы, не запирается — по его словам, ему и в голову не приходило, что кому-то может все это понадобиться…
— Довольно опрометчиво, — пробормотал Беркович. — Спортивный лук, насколько мне известно, — дорогая игрушка, могли ведь украсть просто ради денег.
— На луках Навона стоят его монограммы, их легко опознать, — пожал плечами Хутиэли.. — В общем, о том, чтобы запирать шкаф, он не подумал, и вот результат.
— Вы полагаете, что кто-то мог видеть, как этот неизвестный входил к адвокату? — спросил Беркович.
— Вполне возможно. Опроси соседей для начала. И держи со мной связь. Может быть, Навон вспомнит какую-нибудь деталь, которая поможет выйти на преступника.
— Понял, — сказал Беркович и пошел из кабинета. Около коттеджа адвоката Гидона толпились люди. Тело недавно увезли, за углом стояла патрульная машина, и младший сержант Рихман отбивался от зевак, желавших знать, кого убили, за что, как, когда и почему. Беркович поздоровался с коллегой и прошел на территорию небольшого участка, принадлежавшего адвокату. Окно в салоне было открыто, Беркович заглянул внутрь, для этого даже не пришлось подниматься на цыпочки. В салоне все еще работал эксперт Хан со своими помощниками.
— А, сержант! — воскликнул Хан, увидев в окне Берковича. — К вашему сведению: в салоне нет ничьих отпечатков пальцев, кроме хозяина и его жены.
— Она уже прилетела? — спросил Беркович.
— Нет, она в Париже с детьми. Но ее отпечатки есть в спальне, я их сравнил с теми, что нашел здесь — они совпадают. А других отпечатков нет.
— Понятно, — кивнул Беркович. — Убийца даже к дверям не прикасался?
— А зачем? Когда он пришел, дверь открыл сам адвокат, а потом, уходя, убийца мог толкнуть дверь и ногой, она открывается наружу…
— Глупо было с его стороны оставлять лук за забором, — заметил Беркович. — Это ведь уменьшает подозрения в адрес Навона, верно?
— Да, — отозвался эксперт, — но убийца вряд ли разбирается в баллистике. Он решил, что, оставив лук, наведет полицию на ложный след.
— Наверное, — пробормотал Беркович и, отойдя от окна, начал внимательно осматривать участок между домом и забором. Солнце поднялось уже довольно высоко, начало припекать, и через полчаса Беркович поспешил укрыться в тени коттеджа. Эксперт тоже закончил работу И подошел к сержанту.
— Только что звонил ваш шеф, — сказал он. — Говорит, что Навон так и не смог предположить, кто взял лук. Назвал несколько фамилий, но, скорее всего, это пустой номер. Никто из названных никогда не имел дел с адвокатом Гидоном.
— Естественно, — пробормотал Беркович. — С чего это он должен помогать следствию?
— Но ведь в его интересах, чтобы убийцу быстрее нашли? — воскликнул Хан.
— Да, и при этом он надеется, что его никогда не найдут, — сказал Беркович. — Вы возвращаетесь в управление? Я остаюсь, мне нужно опросить соседей. Уверен, что они никого не видели, но все же…
Когда сержант вошел в кабинет инспектора, допрос Навона еще не закончился. Беркович тихо прошел к своему столу и знаком попросил у Хутиэли разрешения задать вопрос.
— Скажите, господин Навон, — спросил сержант, — вы уверены, что не оставили следов?
Спортсмен, сидевший напротив инспектора, резко повернулся на стуле.
— Что? — спросил он. — О чем вы?
— Вы прекрасно поняли, — улыбнулся Беркович. — Когда вы стояли у окна Гидона — снаружи, естественно, — и натягивали лук, вы могли наступить на мокрую землю… оставить след… а на ветке масличного дерева, которое растет около дорожки, могли остаться нитки с вашего свитера…
— С какого сви… свитера?.. — спросил Навон, и лоб его покрылся каплями пота.
— Ну, вы же были в свитере, — пожал плечами Беркович. — Вчера в пять вечера было очень прохладно. А вы волновались. Конечно, вы придумали неплохой ход. Направить подозрения на себя, так, чтобы полиция решила, что улики подстроены, и на самом деле вы невиновны. Однако кое-какие следы скрыть не сумели, экспертиза докажет, что…
— Я не убивал! — вскочил на ноги Навон. — Я не…
— Уведите задержанного, — сказал инспектор вошедшему в кабинет полицейскому. — А вы, Навон, — обратился Хугиэли к спортсмену, — подумайте о линии защиты. Если у вас есть адвокат, пусть он обратится ко мне.
— Ты слишком тороплив, Борис, — недовольно сказал Хутиэли Берковичу, когда за Навоном закрылась дверь. — Я понял ход твоей мысли, но зачем ты решил дожать его сразу? А если бы он стал отпираться? Ведь на самом деле ты не нашел следов у окна, верно?
— Не нашел, — согласился Беркович, — но вы ведь видели его реакцию!
— Видел. Конечно, он убийца, но доказать это будет довольно трудно.
— Почему же? Достаточно легко: нужно провести следственный эксперимент и баллистическую экспертизу. Добавьте показания соседей, не видевших, чтобы кто-то входил в дом адвоката… Отсутствие улик ведь тоже может быть уликой.
— Согласен, — подумав, сказал Хутиэли. — Вот ты этим и займешься. В свободное от прогулок с Наташей время, конечно. Ведь ты у нас молодожен…
Дело семнадцатое. НЕВИДИМКА
Нет, — сказал сержант Беркович, — не хочется мне сегодня в гости. Голова болит.
— Но мы обещали, — возразила Наташа. — Ты сам вчера звонил Михе и сказал, что мы придем.
— А отказаться нельзя?
— Боря, — тихо сказала Наташа и начала массировать мужу виски, — что-то случилось? Ты вернулся с работы сам не свой…
— Ты читала, что на вилле Шумахеров произошло убийство?
— Читала и в новостях слышала. Сказали, что убит хозяин виллы, старый Арон Шумахер, полиция ведет расследование…
— Я и веду, — вздохнул Борис, — и впервые даже не представляю себе, что и как там могло произойти.
— Ты? — удивилась Наташа. — Не могу поверить!
Проблема, понимаешь ли, в том, что Арон Шумахер был убит, когда на вечеринку собралось человек сорок. И никто не видел убийцу. Все утверждают, что его просто не было!
Арон Шумахер — известный делец, занимался он, в основном, поставками мяса, некошерного в том числе. Вдовец, жена умерла пять лет назад. Дети живут в Америке. Месяц назад Шумахер отметил свое семидесятилетие, а вчера собрал у себя на вилле вечеринку, он это часто делает, чтобы не скучать в одиночестве. Вилла у него двухэтажная, причем главный салон расположен на втором этаже — чтобы, как говорил Шумахер, гости могли любоваться прекрасным видом на море. А на первом — малый салон, кухня, кабинет…
— Так вот, — продолжал Беркович, — гостей собралось человек сорок. Большинство поднялось в большой салон и на веранду, а внизу оставалось человек десять — разговаривали, кто-то поднимался наверх, кто-то спускался вниз. Сам хозяин переходил от группы к группе, а часов в десять сказал, что должен сделать несколько звонков, и ушел в кабинет.
В десять двадцать на пульт дежурного в управлении полиции поступил телефонный звонок от неизвестного, сообщившего, что на своей вилле убит Арон Шумахер. Дежурный следователь Левин с экспертом Ханом прибыли на место минут через десять. Левин спросил, где хозяин, ему показали на дверь кабинета. Он вошел и обнаружил Шумахера лежавшим на полу возле секретера. В спине у него торчал нож.
Естественно, Левин приказал патрульным полицейским запереть все ходы и выходы, собрать гостей в верхнем салоне и, пока Хан осматривал труп, он провел первый опрос. Говорить с каждым по отдельности не было времени, Левин составил протокол и отпустил гостей по домам — у него ведь не было оснований задерживать всю компанию… Утром шеф поручил это дело мне, и я весь сегодняшний день проводил допросы, потому и устал… А вчера Левин спросил всех: видел ли кто-нибудь, кто входил в кабинет Шумахера? Ответ его поразил, все в голос утверждали: «Нет, никто в кабинет не входил и никто не выходил».
Подозревать кого-то конкретно у Левина не было оснований — в принципе, кто-то мог и соврать, но не все же сразу! Получалось, что действительно до приезда полиции никто в кабинет не входил, разве что это был невидимка.
— А кто же в полицию позвонил? — спросил Левин. Ответом было молчание. Гости переглядывались и пожимали плечами. Никто из них в полицию не звонил, поскольку никто понятия не имел о том, что произошло убийство.
В это время Хан закончил свои манипуляции и поднялся наверх, чтобы сообщить результат. Точнее — полное отсутствие результата. Пальцевых отпечатков он не нашел — ни на рукояти ножа, ни на дверной ручке со стороны кабинета, ни на поверхности секретера. Точнее, отпечатки были, естественно, но принадлежали только самому Арону Шумахеру. Хан исследовал даже дверную ручку со стороны салона, хотя в этом не было смысла: она-то как раз была вся в отпечатках — в частности, там были пальцевые следы самого Левина, он ведь тоже открывал дверь, когда полиция приехала на виллу…
— Привидение в закрытой комнате? — съязвила Наташа. — Кто-то же все-таки входил!
— Безусловно, — кивнул Борис, — хотя все утверждают обратное. В мистику я не верю. Но я вспомнил рассказ Честертона «Невидимка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Ограбление? Месть? Какая причина?
— Может, и месть… Во всяком случае, так кажется на первый взгляд. Однако, насколько я понимаю, это чистой воды подставка, так что нужно разбираться. Поезжай на место, а я допрошу задержанного.
— А что, уже есть задержанный?
— Да, Авигдор Навон, спортсмен, он уже давно грозился отомстить адвокату — дело в том, что Гидон как-то проиграл процесс, в котором Навона обвиняли в изнасиловании. Спортсмен до самого конца отрицал вину, получил три года, отсидел и с тех пор грозит расправиться с Гидоном.
— Вы считаете, что он действительно…
— Если верить уликам, — пожал плечами инспектор, — то да. Но лично я таким уликам не верю.
— Что за улики?
— Садись, я тебя введу в курс дела, а потом ты поедешь, — сказал Хутиэли.
— Итак, Гидон имеет двухэтажный коттедж в Раанане. Сегодня утром адвоката нашли в салоне на первом этаже — он лежал у открытого окна и был мертв не меньше десяти-двенадцати часов, в горле у него торчала стрела. Мы выезжали вместе с экспертом Ханом — он утверждает, что это был очень меткий выстрел с близкого расстояния, судя по направлению движения стрелы и силе удара. Я сразу подумал о Навоне, поскольку помнил ту историю…
— Почему? — поинтересовался Беркович.
— Я не сказал? Навон занимается стрельбой из лука и даже участвовал в европейском первенстве… пока не сел в тюрьму. Он и сейчас продолжает тренироваться, но в соревнованиях не участвует.
— И вы, конечно, подумали, что он должен быть полным идиотом, чтобы убивать адвоката таким экстравагантным способом.
— Естественно! Однако, видишь ли, когда стали осматривать участок вокруг коттеджа, то за оградой обнаружили что бы ты думал?
— Лук Навона, — буркнул Беркович, — это очевидно.
— Вот именно? Лук, который, без сомнения, принадлежал Навону. Тот это сам подтвердил, когда его задержали, да он и не мог отпираться: на древке его монограмма.
— Тогда он дважды идиот, — заявил сержант. — Застрелил из лука, а орудие преступления оставил на видном месте.
— Вот именно! — повторил Хутиэли. — Очевидно, что кто-то хотел свалить на спортсмена это убийство. К тому же, ты не забыл, что я сказал? Выстрел был сделан с близкого расстояния. Если бы стреляли действительно из-за забора, то стрела была бы уже на излете, сила удара минимальна. К тому же, очень меткий выстрел — даже с близкого расстояния, если убийца стрелял, стоя у окна снаружи, нужно было иметь меткость Навона, чтобы попасть точно в шею. Понимаешь?
— Конечно, — кивнул Беркович. — Кто-то хотел свалить убийство на Навона, но вряд ли обладал его меткостью. Даже стреляя с близкого расстояния, он, скорее всего, промахнулся бы. Отсюда следует, что вся история с луком — чепуха, никто из лука не стрелял. Некто взял в руку стрелу, вошел в салон… Комната ведь не была закрыта изнутри?
— Нет, двери в коттедже оставались не запертыми всю ночь.
— Ну вот… Кто-то вошел, тот, кого адвокат знал и впустил… Подошел к Гидону и воткнул ему в шею стрелу, будто нож. Это ведь классический случай, он описан у Честертона в рассказе «Небесная стрела».
— Вот именно! — воскликнул Хутиэли. — Я тоже вспомнил этот рассказ, правда, не помнил названия, но это неважно… Навона пришлось задержать — все-таки против него много улик, и лук принадлежит ему, но он мне нужен, скорее, как свидетель. Наверняка ведь ему известно, кто мог взять у него лук — кто-то из общих знакомых, знающий и Навона, и адвоката. В момент задержания я, правда, уже спрашивал его об этом, но он твердил только, что понятия не имеет, кто мог стащить у него лук. По его словам, это мог сделать каждый, кому взбрело бы в голову проникнуть на территорию спортклуба, где он тренируется. Шкаф, где Навон хранит луки и стрелы, не запирается — по его словам, ему и в голову не приходило, что кому-то может все это понадобиться…
— Довольно опрометчиво, — пробормотал Беркович. — Спортивный лук, насколько мне известно, — дорогая игрушка, могли ведь украсть просто ради денег.
— На луках Навона стоят его монограммы, их легко опознать, — пожал плечами Хутиэли.. — В общем, о том, чтобы запирать шкаф, он не подумал, и вот результат.
— Вы полагаете, что кто-то мог видеть, как этот неизвестный входил к адвокату? — спросил Беркович.
— Вполне возможно. Опроси соседей для начала. И держи со мной связь. Может быть, Навон вспомнит какую-нибудь деталь, которая поможет выйти на преступника.
— Понял, — сказал Беркович и пошел из кабинета. Около коттеджа адвоката Гидона толпились люди. Тело недавно увезли, за углом стояла патрульная машина, и младший сержант Рихман отбивался от зевак, желавших знать, кого убили, за что, как, когда и почему. Беркович поздоровался с коллегой и прошел на территорию небольшого участка, принадлежавшего адвокату. Окно в салоне было открыто, Беркович заглянул внутрь, для этого даже не пришлось подниматься на цыпочки. В салоне все еще работал эксперт Хан со своими помощниками.
— А, сержант! — воскликнул Хан, увидев в окне Берковича. — К вашему сведению: в салоне нет ничьих отпечатков пальцев, кроме хозяина и его жены.
— Она уже прилетела? — спросил Беркович.
— Нет, она в Париже с детьми. Но ее отпечатки есть в спальне, я их сравнил с теми, что нашел здесь — они совпадают. А других отпечатков нет.
— Понятно, — кивнул Беркович. — Убийца даже к дверям не прикасался?
— А зачем? Когда он пришел, дверь открыл сам адвокат, а потом, уходя, убийца мог толкнуть дверь и ногой, она открывается наружу…
— Глупо было с его стороны оставлять лук за забором, — заметил Беркович. — Это ведь уменьшает подозрения в адрес Навона, верно?
— Да, — отозвался эксперт, — но убийца вряд ли разбирается в баллистике. Он решил, что, оставив лук, наведет полицию на ложный след.
— Наверное, — пробормотал Беркович и, отойдя от окна, начал внимательно осматривать участок между домом и забором. Солнце поднялось уже довольно высоко, начало припекать, и через полчаса Беркович поспешил укрыться в тени коттеджа. Эксперт тоже закончил работу И подошел к сержанту.
— Только что звонил ваш шеф, — сказал он. — Говорит, что Навон так и не смог предположить, кто взял лук. Назвал несколько фамилий, но, скорее всего, это пустой номер. Никто из названных никогда не имел дел с адвокатом Гидоном.
— Естественно, — пробормотал Беркович. — С чего это он должен помогать следствию?
— Но ведь в его интересах, чтобы убийцу быстрее нашли? — воскликнул Хан.
— Да, и при этом он надеется, что его никогда не найдут, — сказал Беркович. — Вы возвращаетесь в управление? Я остаюсь, мне нужно опросить соседей. Уверен, что они никого не видели, но все же…
Когда сержант вошел в кабинет инспектора, допрос Навона еще не закончился. Беркович тихо прошел к своему столу и знаком попросил у Хутиэли разрешения задать вопрос.
— Скажите, господин Навон, — спросил сержант, — вы уверены, что не оставили следов?
Спортсмен, сидевший напротив инспектора, резко повернулся на стуле.
— Что? — спросил он. — О чем вы?
— Вы прекрасно поняли, — улыбнулся Беркович. — Когда вы стояли у окна Гидона — снаружи, естественно, — и натягивали лук, вы могли наступить на мокрую землю… оставить след… а на ветке масличного дерева, которое растет около дорожки, могли остаться нитки с вашего свитера…
— С какого сви… свитера?.. — спросил Навон, и лоб его покрылся каплями пота.
— Ну, вы же были в свитере, — пожал плечами Беркович. — Вчера в пять вечера было очень прохладно. А вы волновались. Конечно, вы придумали неплохой ход. Направить подозрения на себя, так, чтобы полиция решила, что улики подстроены, и на самом деле вы невиновны. Однако кое-какие следы скрыть не сумели, экспертиза докажет, что…
— Я не убивал! — вскочил на ноги Навон. — Я не…
— Уведите задержанного, — сказал инспектор вошедшему в кабинет полицейскому. — А вы, Навон, — обратился Хугиэли к спортсмену, — подумайте о линии защиты. Если у вас есть адвокат, пусть он обратится ко мне.
— Ты слишком тороплив, Борис, — недовольно сказал Хутиэли Берковичу, когда за Навоном закрылась дверь. — Я понял ход твоей мысли, но зачем ты решил дожать его сразу? А если бы он стал отпираться? Ведь на самом деле ты не нашел следов у окна, верно?
— Не нашел, — согласился Беркович, — но вы ведь видели его реакцию!
— Видел. Конечно, он убийца, но доказать это будет довольно трудно.
— Почему же? Достаточно легко: нужно провести следственный эксперимент и баллистическую экспертизу. Добавьте показания соседей, не видевших, чтобы кто-то входил в дом адвоката… Отсутствие улик ведь тоже может быть уликой.
— Согласен, — подумав, сказал Хутиэли. — Вот ты этим и займешься. В свободное от прогулок с Наташей время, конечно. Ведь ты у нас молодожен…
Дело семнадцатое. НЕВИДИМКА
Нет, — сказал сержант Беркович, — не хочется мне сегодня в гости. Голова болит.
— Но мы обещали, — возразила Наташа. — Ты сам вчера звонил Михе и сказал, что мы придем.
— А отказаться нельзя?
— Боря, — тихо сказала Наташа и начала массировать мужу виски, — что-то случилось? Ты вернулся с работы сам не свой…
— Ты читала, что на вилле Шумахеров произошло убийство?
— Читала и в новостях слышала. Сказали, что убит хозяин виллы, старый Арон Шумахер, полиция ведет расследование…
— Я и веду, — вздохнул Борис, — и впервые даже не представляю себе, что и как там могло произойти.
— Ты? — удивилась Наташа. — Не могу поверить!
Проблема, понимаешь ли, в том, что Арон Шумахер был убит, когда на вечеринку собралось человек сорок. И никто не видел убийцу. Все утверждают, что его просто не было!
Арон Шумахер — известный делец, занимался он, в основном, поставками мяса, некошерного в том числе. Вдовец, жена умерла пять лет назад. Дети живут в Америке. Месяц назад Шумахер отметил свое семидесятилетие, а вчера собрал у себя на вилле вечеринку, он это часто делает, чтобы не скучать в одиночестве. Вилла у него двухэтажная, причем главный салон расположен на втором этаже — чтобы, как говорил Шумахер, гости могли любоваться прекрасным видом на море. А на первом — малый салон, кухня, кабинет…
— Так вот, — продолжал Беркович, — гостей собралось человек сорок. Большинство поднялось в большой салон и на веранду, а внизу оставалось человек десять — разговаривали, кто-то поднимался наверх, кто-то спускался вниз. Сам хозяин переходил от группы к группе, а часов в десять сказал, что должен сделать несколько звонков, и ушел в кабинет.
В десять двадцать на пульт дежурного в управлении полиции поступил телефонный звонок от неизвестного, сообщившего, что на своей вилле убит Арон Шумахер. Дежурный следователь Левин с экспертом Ханом прибыли на место минут через десять. Левин спросил, где хозяин, ему показали на дверь кабинета. Он вошел и обнаружил Шумахера лежавшим на полу возле секретера. В спине у него торчал нож.
Естественно, Левин приказал патрульным полицейским запереть все ходы и выходы, собрать гостей в верхнем салоне и, пока Хан осматривал труп, он провел первый опрос. Говорить с каждым по отдельности не было времени, Левин составил протокол и отпустил гостей по домам — у него ведь не было оснований задерживать всю компанию… Утром шеф поручил это дело мне, и я весь сегодняшний день проводил допросы, потому и устал… А вчера Левин спросил всех: видел ли кто-нибудь, кто входил в кабинет Шумахера? Ответ его поразил, все в голос утверждали: «Нет, никто в кабинет не входил и никто не выходил».
Подозревать кого-то конкретно у Левина не было оснований — в принципе, кто-то мог и соврать, но не все же сразу! Получалось, что действительно до приезда полиции никто в кабинет не входил, разве что это был невидимка.
— А кто же в полицию позвонил? — спросил Левин. Ответом было молчание. Гости переглядывались и пожимали плечами. Никто из них в полицию не звонил, поскольку никто понятия не имел о том, что произошло убийство.
В это время Хан закончил свои манипуляции и поднялся наверх, чтобы сообщить результат. Точнее — полное отсутствие результата. Пальцевых отпечатков он не нашел — ни на рукояти ножа, ни на дверной ручке со стороны кабинета, ни на поверхности секретера. Точнее, отпечатки были, естественно, но принадлежали только самому Арону Шумахеру. Хан исследовал даже дверную ручку со стороны салона, хотя в этом не было смысла: она-то как раз была вся в отпечатках — в частности, там были пальцевые следы самого Левина, он ведь тоже открывал дверь, когда полиция приехала на виллу…
— Привидение в закрытой комнате? — съязвила Наташа. — Кто-то же все-таки входил!
— Безусловно, — кивнул Борис, — хотя все утверждают обратное. В мистику я не верю. Но я вспомнил рассказ Честертона «Невидимка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17