«Контролер».
Действие «Контролера» происходит на N, недавно колонизованной планете в системе красной звезды NN. Население в колониях собирается обычно с бору по сосенке — несколько тысяч кислорододышащих особей, несколько тысяч — дышащих хлором, немного вообще не дышащих, а еще попадаются крылатые, ползающие и землегрызущие аборигены, не нашедшие себе места в родных мирах и потому согласившиеся переселиться туда, где цивилизацию нужно было создавать заново.
В такой колонии и проживали персонажи «Контролера». Один из них даже был избран Предводителем, и я решил не давать ему собственного имени. Так солиднее.
Были у Предводителя два друга — Бобчик и Добчик, изрядные плуты, происходившие с Рикуракона-5, существа, постоянно путавшие сами себя, поскольку то и дело обменивались сознаниями. Правда, если учесть, что внешне Бобчик и Добчик совершенно друг от друга не отличались, то обмен сознаниями происходил незаметно для окружающих.
А еще среди моих персонажей я бы посоветовал обратить внимание на двух особей женского пола — Неприятную Даму и Даму, Неприятную Абсолютно. Эти подружки прибыли на N с единственной целью стать матерями-основательницами, но внешние их данные, а главное — ужасно склочные характеры могли привлечь разве что слепоглухонемых аборигенов Хирмазота-52.
Вся эта разношерстная компания колонистов, надо сказать, неплохо устроилась на новом месте: деньги приходили исправно по галактической системе кредитов, климат благоприятствовал прогулкам и ничегонеделанию, привезенные с разных планет механизмы были колонистами разобраны и использованы в личных целях, а отчеты, уходившие в Галактический центр колонизации, свидетельствовали о полном благополучии и правильном расходовании средств и людских ресурсов.
Все шло хорошо, но однажды во время коллективной трапезы у Предводителя в зал ворвался донельзя возбужденный начальник космопорта и заявил с порога:
— Я принес вам пренеприятнейшее известие! К нам едет контролер!
Предводитель едва не подавился, Бобчик и Добчик одновременно (иначе они просто не умели) уронили вилки, а обе Дамы выразили общее мнение словами:
— Только контролера нам не хватало для полного счастья!
Трапезу пришлось прервать. Собрались в кружок и стали думать, как предотвратить беду. Ведь контролер, ясное дело, обнаружит, во-первых, что ракетное топливо давно пущено на растопку личных бань, во-вторых, что программы климатических изменений уворованы и используются для расчетов карточных игр, в-третьих… Да есть ли смысл перечислять?
— Контролера нужно убрать! — воскликнул начальник космопорта. — Запущу ракету на перехват и…
— Нет! — вскричал Предводитель. — Вы хотите войны с метрополией? Здесь нужно действовать тонко…
— Лесть, — сказал Добчик.
— Подкуп, — сказал Бобчик.
— Очарование, — сказала Неприятная Дама.
— Обаяние, — сказала Дама, Неприятная Абсолютно.
Когда на следующее утро пассажирский звездолет Земля-Денеб сделал кратковременную остановку в космопорту N, к встрече контролера все было готово. Из посадочного модуля вышел на летное поле молодой человек, наружность которого ясно показывала, что он принадлежит к славному племени контролеров: острый внимательный взгляд, цепкие пальцы, быстрые движения хищного зверя.
— Ах, — сказал Предводитель, — мы так вас ждали! У нас столько замечательных достижений! Мы так жаждем их вам продемонстрировать! Позвольте, Ваше превосходительство… Или Ваше сиятельство?
— Да что там… — смутился контролер. — Фамилия моя Хлестик, не очень благозвучная, но меня все называют по фамилии… Даже невеста.
— О! — воскликнула, заламывая руки, Неприятная Дама, — У вас уже есть невеста! Какое несчастье!
— Моя подруга хочет сказать, что это просто замечательно, — оттолкнув Неприятную Даму, вперед выступила Дама, Неприятная Абсолютно. — Позвольте пригласить вас, дорогой Хлестик, провести вечер в моем будуаре.
— Э… — промямлил контролер, не ожидавший столь решительного наступления. — Собственно, я не против, если, конечно, не…
— Вот именно! — воскликнул Предводитель. — Не, не и не! Будуар — потом. Сначала — обед, после обеда — сауна, после сауны — подарки, после подарков — представление.
На чело господина Хлестика набежала серая тучка недовольства, и сердце Предводителя сжалось. «Неужто, — подумал он, — этот тип не приемлет лести? Это кошмар. Бывают же такие особи — к ним со всей душой, а они строят из себя. Нужно предложить больше, вот и все».
— Но если, — быстро заговорил Предводитель, не дозволяя высокому гостю вставить ни единого слова, — если господину Хлестику по душе иные развлечения… Или если господин Хлестик желает сначала подарки… Кстати, среди подарков… э…
Предводитель оглянулся на маячивших позади него Добчика и Бобчика, и те сказали дуэтом:
— Дом о двух этажах в склоне вулкана Шантраб! Уже слеплен, меблирован и готов к употреблению!
— Дом? — поразился контролер. — Для меня?
— Не подумайте ничего дурного, — заявил Предводитель. — Дом для нашего развитого хозяйства — такая мелочь, о которой и говорить не стоит.
— А я и не говорю, — мило улыбнулся контролер, и у Предводителя камень скатился с души.
Дом был как игрушка, а в холле господина Хлестика ожидали сюрпризы: сертификат на право вождения космолета среднего тоннажа, а также ключи зажигания от личного космического экипажа господина Предводителя, на приобретение которого в прошлом году затрачено было из казны ни больше ни меньше, как семьсот галактических кредитов.
— Ах, — покраснев, сказал господин Хлестик, — это слишком…
Но ключи сразу же повесил на брелок, а сертификат спрятал в карман куртки, после чего огляделся, видимо, в поисках других знаков внимания. Хорошо, что Предводитель все продумал заранее: в гостиной прибывшего ждал ужин, а на импровизированной эстраде специально для господина контролера танцевали две удивительной красоты молодые особы, успевшие приехать по заказу Добчика и Бобчика из ближайшего к столице дома терпимости.
Неприятная Дама переглянулась с Дамой, Неприятной Абсолютно, — конкуренции они не терпели, а потому немедленно предприняли демарш: обе набросились на изголодавшегося контролера с пылом нимфеток и поволокли в спальню, провозглашая на ходу:
— Мы твои, и страсть, которая нас ожидает, безмерна!
Пока из спальни доносились звуки, похожие на вопли зеркайских друпаров во время экстренного спаривания, Предводитель воспользовался случаем и плотно поужинал в компании Добчика и Бобчика, обсуждавших единственную проблему: дать надо, но как?
— Только наличными! — горячился Добчик.
— Чеком! — кипятился Бобчик.
Когда час спустя из спальни выплыли сияющие дамы, а следом, кряхтя, выполз вконец измочаленный контролер, проблема все еще не была решена, и господин Хлестик, услышав громкий спор, решил его двумя словами:
— Беру все!
Добчик выложил наличные — три тысячи в энской валюте, а Добчик подписал чек на предъявителя — три тысячи и сто. Однако вошедший в раж господин Хлестик, взбудораженный обеими дамами, заявил:
— Мало, господа! И что я стану делать в метрополии с вашей энской валютой, которую даже в общественных туалетах к оплате не принимают?
Перед Предводителем замаячил призрак немедленной отставки, и он воскликнул:
— Ах, господин Хлестик, ребята хотят сказать: по шесть тысяч и не в нашей валюте, конечно, а в полновесных галактических кредитах!
Добчик и Бобчик раскрыли было рты, но тут же и закрыли их с тяжким вздохом. А разгоряченный господин контролер кричал так, что его было слышно даже на стационарной орбите спутника связи:
— Да я вам! Да как вы! Я с самим был знаком! И в этом участвовал! И в том тоже! Уберите этих дам — хочу вон тех, молоденьких! И подайте мне мой личный транспорт — хочу прокатиться!
— Непременно, — сумел вставить слово Предводитель. — Куда кататься изволите?
— Поглядеть на вашу планету сверху!
Предводитель бросил грозный взгляд на Добчика и Бобчика. Поглядеть сверху! Нельзя допустить такого! Он же увидит недостроенные заводы Боркака, разваленные стройки Бурдуна и обязательно разглядит своим контролерским взором уворованные прииски Бермака!
— А у меня еще десять тысяч завалялось, — радостно сообщил Добчик, вываливая из карманов последнюю мелочь, тут же исчезнувшую в широких ладонях контролера.
— Да я вам… — пробормотал господин Хлестик, силы которого были уже на исходе. — Я всю Галактику видел в этом… как его…
— Гробу, — услужливо подсказал Предводитель, подталкивая гостя к кровати, где уже готово было для него ложе из пуха бронтоклидора.
— М… — промычал Хлестик, засыпая на ходу.
— Дешево отделались, — сказал Предводитель, доедая салат из крылышек экропода. — Надеюсь, господа, у него хватит сил для того, чтобы улететь на моем… э… своем космолете.
— Автоматика поведет, — хихикнул Добчик.
— До самой Земли, — хохотнул Бобчик.
Господина контролера проводили поутру, когда он со сна еще плохо соображал и даже не догадался потребовать эскорт до стационарной орбиты.
— Уф, — с облегчением вздохнул Предводитель, провожая взглядом исчезавшее в высоте облако выхлопных газов. — Теперь поживем спокойно. Этот дурачок напишет, конечно, самый лестный отзыв. Может, нам даже выделят дополнительные кредиты, как вы думаете?
Добчик с Бобчиком закивали, а обе дамы залились дружным истерическим смехом.
— Господин Предводитель, — послышался голос начальника космопорта, стоявшего поодаль и старавшегося привлечь к себе внимание начальства.
— Что тебе? — недовольно спросил Предводитель.
— Тут, понимаете, прибыл спецрейсом господин Чичик, специальный контролер метрополии со всеми верительными грамотами. Так я поселил его в гостинице, и он требует вас сей же час к себе.
Я, конечно, хороший писатель, но описать выражение, возникшее при этом известии на лице Предводителя, не сумел, потому что нет в нашем языке нужных слов. Пришлось мне так и закончить свою повесть — немой сценой. Должно же и у читателя немного поработать воображение!
Что до господина Чичика, то его я сделал главным героем нового своего романа.
ЭТИ МЕРТВЫЕ, МЕРТВЫЕ, МЕРТВЫЕ ДУШИ…
Когда я учился в Оккультном университете на планете Камбикорн, теорию оккультивного взаимодействия нам преподавал старый мудрый Кола Моголь.
— Имейте в виду, господа, — говорил нам профессор на каждой лекции, — душу можно потерять, душу можно получить, но душу невозможно продать или купить по той простой причине, что деньги, видите ли, материальны, а душа — нет. У денег нет души, и потому душа на деньги обмениваться не может. Вы поняли, что я сказал?
— Поняли, — с досадой отвечали студенты, среди которых был и я. Мы давно выучили высказывание Моголя наизусть, могли его повторить в любое время дня и ночи, и все равно не было лекции, в ходе которой уважаемый профессор не произнес бы коронной фразы о невозможности продажи души.
— А как же Фауст, продавший душу Мефистофелю? — как-то спросил я Моголя.
— Разве Фауст продал душу за деньги? — поднял густые зеленые брови профессор. — Насколько я помню литературу планеты Земля, взамен этот ученый получил вечную молодость — товар абсолютно нематериальный. Природу обмануть нельзя, а деньги и душа — две вещи несовместные, как гений и злодейство.
На планете Лакса-5, откуда родом был профессор Моголь, гениальность, возможно, была со злодейством несовместима, но на моей родной Земле (полагаю, что читателям это прекрасно известно) слишком многие гении были истинными злодеями.
Много позже я встретился на жизненном пути с человеком, который пытался соединить несоединимое и покупал души за монету. Обменивал, так сказать, духовное на материальное. О лекциях профессора Моголя он не слышал и потому не боялся того, что заработанные им материальные ценности в одночасье исчезнут с легкой вспышкой и запахом серы. Правда, человек этот плохо кончил, заложив как-то по ошибке (точнее — по пьяной лавочке) собственную душу и получив вместо нее сотню галактических кретидок. Вы видели человека, у которого вместо души — кредитки? Жалкое зрелище — этот несчастный посмотрел на себя в зеркало и утопился, подтвердив золотое правило профессора Моголя, не знавшее исключений.
Я был в те годы молод, горяч, нетерпелив и был уверен, что правил без исключений не бывает. Да, с Фаустом я оказался неправ. Несчастный торговец душами тоже стал немым свидетелем правоты Колы Моголя. И все-таки я не оставлял надежды придумать что-нибудь, позволившее бы мне прилететь однажды на Камбикорн, подойти к Моголю в перерыве между лекциями и заявить при студентах:
— Вы неправы, профессор. Вот исключение из вашего правила.
Кто может сказать, что у Шекета не хватает воображения? Никто, даже литературные критики не говорят этого. Естественно, я нашел выход из положения, но утереть нос бедному Моголю так и не смог:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Действие «Контролера» происходит на N, недавно колонизованной планете в системе красной звезды NN. Население в колониях собирается обычно с бору по сосенке — несколько тысяч кислорододышащих особей, несколько тысяч — дышащих хлором, немного вообще не дышащих, а еще попадаются крылатые, ползающие и землегрызущие аборигены, не нашедшие себе места в родных мирах и потому согласившиеся переселиться туда, где цивилизацию нужно было создавать заново.
В такой колонии и проживали персонажи «Контролера». Один из них даже был избран Предводителем, и я решил не давать ему собственного имени. Так солиднее.
Были у Предводителя два друга — Бобчик и Добчик, изрядные плуты, происходившие с Рикуракона-5, существа, постоянно путавшие сами себя, поскольку то и дело обменивались сознаниями. Правда, если учесть, что внешне Бобчик и Добчик совершенно друг от друга не отличались, то обмен сознаниями происходил незаметно для окружающих.
А еще среди моих персонажей я бы посоветовал обратить внимание на двух особей женского пола — Неприятную Даму и Даму, Неприятную Абсолютно. Эти подружки прибыли на N с единственной целью стать матерями-основательницами, но внешние их данные, а главное — ужасно склочные характеры могли привлечь разве что слепоглухонемых аборигенов Хирмазота-52.
Вся эта разношерстная компания колонистов, надо сказать, неплохо устроилась на новом месте: деньги приходили исправно по галактической системе кредитов, климат благоприятствовал прогулкам и ничегонеделанию, привезенные с разных планет механизмы были колонистами разобраны и использованы в личных целях, а отчеты, уходившие в Галактический центр колонизации, свидетельствовали о полном благополучии и правильном расходовании средств и людских ресурсов.
Все шло хорошо, но однажды во время коллективной трапезы у Предводителя в зал ворвался донельзя возбужденный начальник космопорта и заявил с порога:
— Я принес вам пренеприятнейшее известие! К нам едет контролер!
Предводитель едва не подавился, Бобчик и Добчик одновременно (иначе они просто не умели) уронили вилки, а обе Дамы выразили общее мнение словами:
— Только контролера нам не хватало для полного счастья!
Трапезу пришлось прервать. Собрались в кружок и стали думать, как предотвратить беду. Ведь контролер, ясное дело, обнаружит, во-первых, что ракетное топливо давно пущено на растопку личных бань, во-вторых, что программы климатических изменений уворованы и используются для расчетов карточных игр, в-третьих… Да есть ли смысл перечислять?
— Контролера нужно убрать! — воскликнул начальник космопорта. — Запущу ракету на перехват и…
— Нет! — вскричал Предводитель. — Вы хотите войны с метрополией? Здесь нужно действовать тонко…
— Лесть, — сказал Добчик.
— Подкуп, — сказал Бобчик.
— Очарование, — сказала Неприятная Дама.
— Обаяние, — сказала Дама, Неприятная Абсолютно.
Когда на следующее утро пассажирский звездолет Земля-Денеб сделал кратковременную остановку в космопорту N, к встрече контролера все было готово. Из посадочного модуля вышел на летное поле молодой человек, наружность которого ясно показывала, что он принадлежит к славному племени контролеров: острый внимательный взгляд, цепкие пальцы, быстрые движения хищного зверя.
— Ах, — сказал Предводитель, — мы так вас ждали! У нас столько замечательных достижений! Мы так жаждем их вам продемонстрировать! Позвольте, Ваше превосходительство… Или Ваше сиятельство?
— Да что там… — смутился контролер. — Фамилия моя Хлестик, не очень благозвучная, но меня все называют по фамилии… Даже невеста.
— О! — воскликнула, заламывая руки, Неприятная Дама, — У вас уже есть невеста! Какое несчастье!
— Моя подруга хочет сказать, что это просто замечательно, — оттолкнув Неприятную Даму, вперед выступила Дама, Неприятная Абсолютно. — Позвольте пригласить вас, дорогой Хлестик, провести вечер в моем будуаре.
— Э… — промямлил контролер, не ожидавший столь решительного наступления. — Собственно, я не против, если, конечно, не…
— Вот именно! — воскликнул Предводитель. — Не, не и не! Будуар — потом. Сначала — обед, после обеда — сауна, после сауны — подарки, после подарков — представление.
На чело господина Хлестика набежала серая тучка недовольства, и сердце Предводителя сжалось. «Неужто, — подумал он, — этот тип не приемлет лести? Это кошмар. Бывают же такие особи — к ним со всей душой, а они строят из себя. Нужно предложить больше, вот и все».
— Но если, — быстро заговорил Предводитель, не дозволяя высокому гостю вставить ни единого слова, — если господину Хлестику по душе иные развлечения… Или если господин Хлестик желает сначала подарки… Кстати, среди подарков… э…
Предводитель оглянулся на маячивших позади него Добчика и Бобчика, и те сказали дуэтом:
— Дом о двух этажах в склоне вулкана Шантраб! Уже слеплен, меблирован и готов к употреблению!
— Дом? — поразился контролер. — Для меня?
— Не подумайте ничего дурного, — заявил Предводитель. — Дом для нашего развитого хозяйства — такая мелочь, о которой и говорить не стоит.
— А я и не говорю, — мило улыбнулся контролер, и у Предводителя камень скатился с души.
Дом был как игрушка, а в холле господина Хлестика ожидали сюрпризы: сертификат на право вождения космолета среднего тоннажа, а также ключи зажигания от личного космического экипажа господина Предводителя, на приобретение которого в прошлом году затрачено было из казны ни больше ни меньше, как семьсот галактических кредитов.
— Ах, — покраснев, сказал господин Хлестик, — это слишком…
Но ключи сразу же повесил на брелок, а сертификат спрятал в карман куртки, после чего огляделся, видимо, в поисках других знаков внимания. Хорошо, что Предводитель все продумал заранее: в гостиной прибывшего ждал ужин, а на импровизированной эстраде специально для господина контролера танцевали две удивительной красоты молодые особы, успевшие приехать по заказу Добчика и Бобчика из ближайшего к столице дома терпимости.
Неприятная Дама переглянулась с Дамой, Неприятной Абсолютно, — конкуренции они не терпели, а потому немедленно предприняли демарш: обе набросились на изголодавшегося контролера с пылом нимфеток и поволокли в спальню, провозглашая на ходу:
— Мы твои, и страсть, которая нас ожидает, безмерна!
Пока из спальни доносились звуки, похожие на вопли зеркайских друпаров во время экстренного спаривания, Предводитель воспользовался случаем и плотно поужинал в компании Добчика и Бобчика, обсуждавших единственную проблему: дать надо, но как?
— Только наличными! — горячился Добчик.
— Чеком! — кипятился Бобчик.
Когда час спустя из спальни выплыли сияющие дамы, а следом, кряхтя, выполз вконец измочаленный контролер, проблема все еще не была решена, и господин Хлестик, услышав громкий спор, решил его двумя словами:
— Беру все!
Добчик выложил наличные — три тысячи в энской валюте, а Добчик подписал чек на предъявителя — три тысячи и сто. Однако вошедший в раж господин Хлестик, взбудораженный обеими дамами, заявил:
— Мало, господа! И что я стану делать в метрополии с вашей энской валютой, которую даже в общественных туалетах к оплате не принимают?
Перед Предводителем замаячил призрак немедленной отставки, и он воскликнул:
— Ах, господин Хлестик, ребята хотят сказать: по шесть тысяч и не в нашей валюте, конечно, а в полновесных галактических кредитах!
Добчик и Бобчик раскрыли было рты, но тут же и закрыли их с тяжким вздохом. А разгоряченный господин контролер кричал так, что его было слышно даже на стационарной орбите спутника связи:
— Да я вам! Да как вы! Я с самим был знаком! И в этом участвовал! И в том тоже! Уберите этих дам — хочу вон тех, молоденьких! И подайте мне мой личный транспорт — хочу прокатиться!
— Непременно, — сумел вставить слово Предводитель. — Куда кататься изволите?
— Поглядеть на вашу планету сверху!
Предводитель бросил грозный взгляд на Добчика и Бобчика. Поглядеть сверху! Нельзя допустить такого! Он же увидит недостроенные заводы Боркака, разваленные стройки Бурдуна и обязательно разглядит своим контролерским взором уворованные прииски Бермака!
— А у меня еще десять тысяч завалялось, — радостно сообщил Добчик, вываливая из карманов последнюю мелочь, тут же исчезнувшую в широких ладонях контролера.
— Да я вам… — пробормотал господин Хлестик, силы которого были уже на исходе. — Я всю Галактику видел в этом… как его…
— Гробу, — услужливо подсказал Предводитель, подталкивая гостя к кровати, где уже готово было для него ложе из пуха бронтоклидора.
— М… — промычал Хлестик, засыпая на ходу.
— Дешево отделались, — сказал Предводитель, доедая салат из крылышек экропода. — Надеюсь, господа, у него хватит сил для того, чтобы улететь на моем… э… своем космолете.
— Автоматика поведет, — хихикнул Добчик.
— До самой Земли, — хохотнул Бобчик.
Господина контролера проводили поутру, когда он со сна еще плохо соображал и даже не догадался потребовать эскорт до стационарной орбиты.
— Уф, — с облегчением вздохнул Предводитель, провожая взглядом исчезавшее в высоте облако выхлопных газов. — Теперь поживем спокойно. Этот дурачок напишет, конечно, самый лестный отзыв. Может, нам даже выделят дополнительные кредиты, как вы думаете?
Добчик с Бобчиком закивали, а обе дамы залились дружным истерическим смехом.
— Господин Предводитель, — послышался голос начальника космопорта, стоявшего поодаль и старавшегося привлечь к себе внимание начальства.
— Что тебе? — недовольно спросил Предводитель.
— Тут, понимаете, прибыл спецрейсом господин Чичик, специальный контролер метрополии со всеми верительными грамотами. Так я поселил его в гостинице, и он требует вас сей же час к себе.
Я, конечно, хороший писатель, но описать выражение, возникшее при этом известии на лице Предводителя, не сумел, потому что нет в нашем языке нужных слов. Пришлось мне так и закончить свою повесть — немой сценой. Должно же и у читателя немного поработать воображение!
Что до господина Чичика, то его я сделал главным героем нового своего романа.
ЭТИ МЕРТВЫЕ, МЕРТВЫЕ, МЕРТВЫЕ ДУШИ…
Когда я учился в Оккультном университете на планете Камбикорн, теорию оккультивного взаимодействия нам преподавал старый мудрый Кола Моголь.
— Имейте в виду, господа, — говорил нам профессор на каждой лекции, — душу можно потерять, душу можно получить, но душу невозможно продать или купить по той простой причине, что деньги, видите ли, материальны, а душа — нет. У денег нет души, и потому душа на деньги обмениваться не может. Вы поняли, что я сказал?
— Поняли, — с досадой отвечали студенты, среди которых был и я. Мы давно выучили высказывание Моголя наизусть, могли его повторить в любое время дня и ночи, и все равно не было лекции, в ходе которой уважаемый профессор не произнес бы коронной фразы о невозможности продажи души.
— А как же Фауст, продавший душу Мефистофелю? — как-то спросил я Моголя.
— Разве Фауст продал душу за деньги? — поднял густые зеленые брови профессор. — Насколько я помню литературу планеты Земля, взамен этот ученый получил вечную молодость — товар абсолютно нематериальный. Природу обмануть нельзя, а деньги и душа — две вещи несовместные, как гений и злодейство.
На планете Лакса-5, откуда родом был профессор Моголь, гениальность, возможно, была со злодейством несовместима, но на моей родной Земле (полагаю, что читателям это прекрасно известно) слишком многие гении были истинными злодеями.
Много позже я встретился на жизненном пути с человеком, который пытался соединить несоединимое и покупал души за монету. Обменивал, так сказать, духовное на материальное. О лекциях профессора Моголя он не слышал и потому не боялся того, что заработанные им материальные ценности в одночасье исчезнут с легкой вспышкой и запахом серы. Правда, человек этот плохо кончил, заложив как-то по ошибке (точнее — по пьяной лавочке) собственную душу и получив вместо нее сотню галактических кретидок. Вы видели человека, у которого вместо души — кредитки? Жалкое зрелище — этот несчастный посмотрел на себя в зеркало и утопился, подтвердив золотое правило профессора Моголя, не знавшее исключений.
Я был в те годы молод, горяч, нетерпелив и был уверен, что правил без исключений не бывает. Да, с Фаустом я оказался неправ. Несчастный торговец душами тоже стал немым свидетелем правоты Колы Моголя. И все-таки я не оставлял надежды придумать что-нибудь, позволившее бы мне прилететь однажды на Камбикорн, подойти к Моголю в перерыве между лекциями и заявить при студентах:
— Вы неправы, профессор. Вот исключение из вашего правила.
Кто может сказать, что у Шекета не хватает воображения? Никто, даже литературные критики не говорят этого. Естественно, я нашел выход из положения, но утереть нос бедному Моголю так и не смог:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17