На этот раз, для разнообразия, Пусик с Гнусиком сработали слаженно. Мои ноги мелькнули перед глазами противников, и вот уже острая сталь пронзила спину одного из них, на миг показавшись из груди. Затем стремительно исчезла, с тем чтобы рубящим ударом развалить шлем второму. Вместе с головой. Может, этот поступок и недостоин рыцаря, но в таких делах я полагаюсь на свою совесть. Она сможет перенести это.
Рядом мелькнуло тело льва, смявшее бросившихся на меня бойцов. Как ни странно, но удача как будто стала улыбаться нам. Поредевшие ряды противника дрогнули и попятились. На этом везение закончилось.
Засвистели стрелы.
Потапыч взревел, пытаясь зубами дотянуться до стрелы, вонзившейся в плечо.
— Отступаем в подвал! — заорал я, пытаясь загородиться от града стрел поднятым с земли щитом.
Что-то чиркнуло меня по ноге, и щиколотка окрасилась кровью.
В стремительном прыжке лев забросил меня себе на спину и ринулся в спасительную темноту подземелья.
Огненный воин остался прикрывать наш отход от подоспевшего подкрепления.
Вот теперь за нас принялись всерьез. Несколько сот противников — да они же сомнут нас, просто завалив телами и задавив численностью.
Спрыгнув со спины льва, я бросился вниз по лестнице, надеясь, что Трое-из-Тени не дадут мне упасть, даже если я споткнусь. Это в их же интересах.
— Помоги мне!
Вдвоем мы сумели вытащить наверх «железную деву», при помощи которой заклинили решетку и загородились от стрел.
Наш магический помощник все еще сражался, сея смерть. Его не так-то просто одолеть. Он неуязвим для стрел и мечей. Но его возможности тоже не беспредельны. И силы тают, как снег на плацу под сапогами новобранцев.
— Потапыч, только не укуси.
Гигантский лев удивленно глянул на меня. Не тронулся ли я, случайно, от чрезмерной нагрузки.
Решив, что не укусит, я ухватился за древко стрелы и вырвал ее из кровоточащей раны. Хорошо что наконечник был укреплен надежно и имел форму простого ромба, без всяких насечек и заусениц.
Лев рыкнул, но демонстрировать клыки не стал, все-таки и в зверином обличье перевертыш остается человеком больше, нежели некоторые мои сограждане в человеческом.
Осторожно выглянув в зазор между стеной и пыточным приспособлением, я смог рассмотреть происходящее во дворе, где наш призрачный воин продолжал собирать кровавую жатву. Трупы вокруг него громоздились уже в половину человеческого роста. Огненный клинок потускнел, его движения утратили стремительность. Сам призрак не устает, а вот силы поддерживающего его Софона на исходе. Взмах. Рассеченный щит падает вместе с удерживавшей его рукой. Оборот на сто восемьдесят градусов и…
С неба падает молния. И это при полном отсутствии самого скромного облачка. Без магии здесь не обошлось. Оружие Зевса, кустарно изготовленное в стенах Кощеева замка, обрушивается на призрачного воина. Яркая вспышка, рокот грома, слившийся с грохотом взрыва.
Тела трупов и еще живых и вроде как живых людей вперемешку отлетают к стенам.
Небольшую передышку мы получили, но затем за нас примутся так, что в аду станет тесно.
Глава 25
ВСЕ ДАЛЬШЕ И ГЛУБЖЕ
Кто людям помогает — тот тратит время зря.
Старуха Шапокляк


Первые же обрушившиеся на решетку удары показали, что она долго не выдержит. Как только притащат что-нибудь, что можно использовать как таран, «железная дева» вылетит как пробка из бутылки. И лучше, чтобы в это время нас на лестнице не было.
— Нужно уходить вглубь, — сказал я.
Потапыч неопределенно хмыкнул. Он не видел разницы, где дать «наш последний и решительный». Главное — захватить с собой побольше врагов.
А вот мне умирать совсем не хочется. Просто до ужаса. Не хочется, и все тут.
— Потапыч, как ты думаешь, есть здесь хотя бы один потайной ход?
Лев рыкнул, что можно принять как за согласие, так и совсем наоборот.
— А ведь должен быть… — задумчиво пробормотал я. И вся мощь интеллекта человека начала двадцать первого века ринулась на проработку этой вероятности. — За мной!
Охваченный лихорадочным возбуждением и подхлестываемый страхом, я устремился в глубь подземелья. Благо созданный боевым магом светлячок исправно выполнял свою роль. Как только я отступил, должен признаться, весьма стремительно, он устремился за мной, паря в полуметре и рассеивая мрак темницы. Не будь его, я свернул бы себе шею на этих проклятых ступеньках.
Миновав камеру, в которой содержали царевну Алену, мы направились дальше.
Я уже пробежал мимо, когда лев зарычал, подзывая меня. Я вернулся. Он шумно принюхался и указал лапой на одну из дверей. Меч-кладенец мягко выскользнул из ножен, своей тяжестью придавая мне уверенности. Ногой толкаю решетку… закрыто. Странно. Подходит лев, прихрамывая на окровавленную лапу и оставляя за собой цепочку темных следов. Он упирается в решетку плечом и давит всей своей массой. Железо жалобно стонет, и скобы выползают из камня. Решетка падает внутрь.
Пропустив вперед светлячка, я заглядываю в камеру. Каменный мешок шесть на двенадцать, груды тряпья на полу у дальней стенки. И что здесь привлекло внимание Потапыча? Что такое? Присмотревшись внимательнее, замечаю, что тряпье шевелится.
— Кто здесь?
Шевеление усиливается, среди рваных тряпок мелькают руки, лица. Сплошь маленькие. Неужели дети? Скорее карлики. Поскольку мало найдется детей с бородой по пояс.
— Кто вы?
Несмело перебирая короткими ножками и закрываясь от света магического светлячка, ко мне приближается один из них. Седая борода, изрядная лысина, щуплое тельце, покрытое износившимися до дыр рубахой и штанами.
— Доброе утро, — поклонившись, говорит он. — Мы гномы.
— Кощеевы пленники? — спрашиваю я о том, что очевидно. — И, к сведению, сейчас еще ночь.
— Да, пленники.
— И собираетесь сгнить в этих казематах заживо?
— У нас нет выбора.
— А я дам вам выбор. Слышите… это ломятся в подземелье озверевшие Кощеевы вояки. Здесь они будут с минуты на минуту. Так вот: вы можете остаться здесь, дождаться их и потерять единственный шанс освободиться. Или вы можете пойти с нами. Мы собираемся найти потайной ход, ведущий из подземелья.
— А вы знаете, где он? — с просыпающейся надеждой поинтересовался гном.
Груда тряпья за его спиной зашевелилась, и из нее выбралось несколько гномов помоложе, но такие же худые и обтрепанные. Они с мольбой в глазах смотрели на меня, ожидая ответа.
Обманывать их я не стал.
— Я не знаю, есть ли он вообще. Но даже если его нет, я собираюсь встретить свой последний миг с мечом в руках и без оков. Или вас ждет что-то лучшее?
— Нас ждет лишь одно — попасть на праздничный стол упырей в качестве основного блюда.
— Я иду с тобой, — вклинился в разговор один из молодых. — Лучше пусть меня зарубят в бою, чем съедят заживо.
— И я пойду, — сказал, поднимаясь на ноги, гном, с глазами, завязанными грязной тряпкой. — Только скажите мне, где эти твари, и я буду рвать их ногтями и зубами.
— Я тоже.
— И я…
— Кто решил идти, — сказал старый гном, — пусть выйдет к свету.
Один за другим гномы выползают из тряпья и, щурясь, выходят в круг света.
— Прекрасно, — говорю я. — А в других камерах кто-нибудь есть?
— То нам неведомо, — покачал головой старший гном. — Иногда до нас доносятся крики, иногда проходят стражники. Нам приносят объедки раз в два-три дня, сваливают у решетки и уходят дальше, может, кормить других пленников…
— Ладно, не будем терять времени, пошли. Попадется по пути что-нибудь пригодное как оружие, подбирайте.
Подземелье оказалось ужас каким длинным.
Ведомые чутьем льва, мы обнаружили еще несколько заселенных камер. И к нам присоединились несколько человек, один волкодлак и какой-то сумасшедший старик, утверждавший, что он Конан из клана МакЛауд, и требовавший вернуть ему его клеймору.
Прислушавшись к его бормотанию, я понял, что он рассказывает историю своего пленения:
— «Остаться должен один», — говорю я ему… а он в ответ: — «Дурак, я бессмертный». Можно подумать, я не знаю. Сам такой. Поднял меч, бросился на него. Взмах, скользящий блок и удар. Он поднял голову, приставил ее на место, вздохнул тяжело и говорит: «Ну бессмертный я, бессмертный». Я ее срубил, а он приставил. А как же гром, молнии, все взрывается, сила вливается в тело?
— Под Квинов? — со знанием дела спросил я.
Но он только глаза вытаращил и снова принялся канючить про свой меч. Дикий какой-то, «Горца» ни разу не видел, а туда же…
Страшный грохот прокатился по подземелью, а следом радостный рев преследователей. Значит, «железную деву» они выбили. Что же, у нас есть от силы пара минут, прежде чем они догонят нас.
Много крови прольется. Большей частью, конечно, с нашей стороны. Упыри не кровоточат, а скелетам и нечем, при всем желании.
Ускорив шаг, мы добрались до конца темницы и замерли в удивлении.
Я не говорил, что я ужасть какой умный, догадливый и проницательный? Нет? Ничего, еще скажу. Пока будем пробираться потайным ходом, ведущим из замка. А куда он может вести? Он же потайной.
Правда, замаскировать его и не пытались. Там, где заканчиваются ряды камер, коридор сужается до небольшого лаза, очень даже может статься, естественного происхождения.
— Первыми идут гномы, — распорядился я. — Потом остальные. Мы с Потапычем пойдем последними. Если что, прикроем отход. Все. Пошли!
Гномы не стали спорить, играя в героев, а просто построились в колонну и один за другим скрылись в дыре.
Старейшина гномом остановился у входа, провел рукой по стене и воскликнул:
— Не может быть!
Но тут настала его очередь лезть, и он не стал задерживаться, чтобы объяснить мне, что его так удивило. По мне, так обыкновенный лаз. Таким и должен быть потайной ход (не кафелем же его выкладывать), с бра на стенах и зеркалами на потолке.
Лев рыкнул и обернулся человеком.
— Иначе не пролезу. Уж очень узко.
Оторвав полосу от рубахи, я перетянул его руку, стараясь остановить кровотечение. Он и так уже заметно ослабел от потери крови.
В дальнем конце коридора возникли преследователи. Взвыли упыри, громыхая доспехами и размахивая мечами. Они увидели нас, и их вой зазвучал торжествующе. Рано радуетесь, порождения черной магии!
— Уходи, волхв. Я их задержу, — сказал перевертыш.
— Ты ранен.
— Но…
— Не спорь, — перебил я его. — Я иду последним.
Выхватив меч-кладенец, я вставил новый рубин в рукоять, заменив обойму, которая закончилась так быстро потому, что, когда я ее вставлял, она уже была без трех патронов. Последняя. На этом все волшебные свойства меча исчезнут, останется обычная железяка, которой можно только рубить и колоть.
Грохот выстрела чувствительно ударил по барабанным перепонкам, заметавшись между стенами коридора. Один из преследователей, получив удар в лицо, полетел вверх тормашками, упал на спину и продолжил движение, скользя латами по каменному полу. Жаль, скорость маловата, а то бы искры летели.
Второй и третий выстрел прозвучали один за другим. Пара преследователей полетела под ноги своих товарищей. Образовалась небольшая куча мала. Кого-то задавили свои же.
— Уходим, — окликнул меня Потапыч, ныряя в лаз, для чего ему пришлось сложиться почти пополам — уж очень низок ход.
Потратив еще один патрон на проворного упыря, успевшего перелезть через агонизирующих собратьев, я последовал за оборотнем, пригибая голову и двигаясь задом наперед.
Ворвавшегося следом мертвеца я проткнул мечом. Ему показалось мало. Схватившись за лезвие меча в попытке обезоружить меня, он потерял несколько пальцев, а вслед за этим и голову. Интересно, как они думают, ведь мозги наверняка прокисли и зацвели.
Второго я просто пристрелил, подождав, пока он начнет перебираться через тело погибшего товарища. Следующий упырь, попытавшийся перелезть через трупы предшественников, застрял. Забившись, словно попавшая в силок куропатка, он уронил меч и шлем. Чем значительно облегчил мою задачу. Я просто развалил одним косым ударом его череп и поспешил прочь, оставив преследователей самостоятельно разбираться с возникшей преградой.
Преодолев расстояние в два десятка шагов и заработав при этом шишку на затылке и ссадину на правом локте, я догнал своих. Лаз очень узкий, поэтому быстро развернуться мне не удастся, а полчаса корячиться, только чтобы оказаться спиной к опасности, — это не мой метод.
Лаз вывел в небольшую пещеру, в которой меня поджидали остальные.
— Нужно завалить проход, иначе упыри нагонят нас, — сказал старейшина гномов, вертя в руках небольшую кирку.
— А если выхода отсюда нет? — спросил я. — Мы сами себя погребем заживо.
— Здесь есть выходы. Много. Это древние шахты моего народа.
— Ты знал про них?
— Нет. Они заброшены так давно, что и памяти о них не осталось. Да и кто помнит о шахтах, которые истощились? Те, кто работал, ну следующее поколение, еще одно. И все.
— А почему же ты уверен, что отсюда есть выходы? Даже если они были, то могли обвалиться от времени.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50