Это было отравление! Подтверждаю как медик.
— Все вы друг друга покрываете. Врачи... Между прочим, ваш, Амано, новый знакомый приглашал вас на укрытие выставки. Вдвоем. Меня с собой возьмете?
Преклоняюсь я перед этими творческими личностями! Сам когда-то, правда, таким был... Ну да ладно, забыто. Всю молодость отдать науке! Получить отставку и всю зрелость отдать искусству! Ходить по городу, высматривать необычные в плане проработки человеческой руки манекены. Оказывается, для художника самое сложное — нарисовать руку. Ладонь. Говорят, она индивидуальнее, чем лицо, и информации в ее изображении можно скрыть столько, что, глядя на картину в целом, каждый будет видеть что-то свое. В этом секрет талантливых произведений, наверно. А вообще все эти художники слегка странные...
Что интересно, рисование с живой натуры врача в отставке не привлекло. А вот куклы, созданные людьми... А что еще более занимательно, это то, что за время своих творческих исканий Муракин посетил множество магазинов, студий и прочих мест, где можно поживиться материалом — и только три заведения пожаловались нам!
— А разве доктор сам вас не пригласил?
— Пригласил, конечно... Как ни крути, а закон он все же нарушал, причинял материальный ущерб, так что пригласил, никуда не делся. Но я хочу с вами!
— Тетушка!
— Должна ж я проследить, чтоб мой любимый племянничек не налегал на выпивку!
Стон со стороны Моргана.
— Вы ж понимаете, я женщина одинокая, без компании как-то идти неловко. Неужели придется брать с собой Паркера... Что же вы побледнели, детектив Сэна?
Ну конечно, мы взяли ее с собой.
И она нас тоже... Взяла в оборот.
Эпизод 11
ВСЕ НА ПОЛ: ОГРАБЛЕНИЕ!
Морган Кейн.
Клуб «Гиацинт», 28 октября, 23.10.
Завтра я не смогу нормально ходить. Совершенно точно не смогу. И дело вовсе не в узких брюках. Хотя и в них тоже. Но сидеть вдвоем на одной жердочке... Хм. Может быть, попроситься к нему на колени? Кошусь на своего напарника, отвечающего на мой растерянный взгляд довольной улыбкой. Не-е-ет! Ни в коем случае! Достаточно всего лишь одного слова или жеста, как поток его любимых шуток разнесет вдребезги плотину клятвенных заверений. У меня нет повода не верить обещаниям Амано, однако... Он слишком уж хитро на меня поглядывает. Не дождется. Хватит того, что меня заставили втиснуться в это.
Вспышка откуда-то с периферии зрения. Это еще что такое? Спецэффекты для танцующих? Год назад я бы поверил в такое объяснение, но не сейчас. Если Барбара думает, что я был и остаюсь наивным маленьким мальчиком, она крупно ошибается. Между прочим, ключ от ее квартиры имеется у моего любимого папочки. Не хочу думать, по каким причинам Ричард Кейн его заполучил. Не хочу. Знаю, но не хочу. Так вот, милая тетушка, мне ничего не стоит выбрать момент, когда тебя нет дома, и существенно проредить твою занимательную коллекцию снимков. Да, так и надо будет сделать. Любопытно, сейчас ты щелкаешь нас сама или все же наняла профессионала? Пожалуй, не откажусь от экземпляра лично для себя. Нет, не для рабочего стола! Поставлю у кровати и буду разглядывать, перед тем как отойти ко сну. Чтобы кошмары снились, разумеется. Исключительно для раннего пробуждения, потому что в последнее время будильник все чаще проигрывает битву с моим сном. Наверное, я устал. Нужно взять маленький отпуск и уехать подальше от всего этого сумасшествия. На какой-нибудь кypopт. Нет, на курорт не поеду — это слишком утомительно. Это...
Рассветная Аллея, 23-7, апартаменты семьи Кейн, лет пять назад.
— Сколько ты еще будешь копаться, а?
Рассерженный голосок Лионы зудит везде. В коридоре. На кухне. В ванной. Прямо у меня в ухе.
— Я тороплюсь, как могу!
— Я вижу! — Загорелые кулачки упираются в гибкую талию. Стальная зелень глаз из-под темной челки не сулит мне ничего хорошего.
— Котенок, я, в самом деле, спешу...
— О да! Мы опоздаем на лайнер!
— Не опоздаем — Мэг обещала нас подвезти...
— Опять?! Я не намерена на отдыхе передвигаться в ритме истребителя и с удобствами десантного бота!
— Все не так плохо...
— Ты всегда со всеми соглашаешься! Не надоело?
— Ну...
Лейтенант Корпуса Быстрого Реагирования Лиона Кейн устало присаживается на диван:
— Знаешь, дорогой братик, по-моему, тебя родителям подкинули!
— Почему ты так решила? — Немного обижаюсь.
— Сам посуди: на кого ты похож? На маму, царствие ей небесное? Нет! На папу? Ни капли! На нас с Мэг? И рядом не стоял! Точно, тебя, похоже, усыновили в раннем детстве!
— Ты еще скажи, что я результат генетического эксперимента!
— А что? Очень может быть... — Лиона сощурилась, — По выведению особого вида тормозов.
— Ну, знаешь! — Запускаю в нее подушкой. Спустя мгновение снаряд летит обратно, причем, куда с больше точностью, чем в моем исполнении.
— Мо — искусственный человек! — Сестра демонстрирует мне язык. Потрясающе розовый и потрясающе длинный.
— Лиона!
— И родом из пробирки!
— Я бы попросил...
— Ошибка эксперимента!
Довольная девчонка предусмотрительно держится вне пределов моей досягаемости.
Закрываю чемодан и затягиваю ремни:
— Готово. Можешь забирать.
— Тогда идем вниз!
— Я никуда не пойду.
— Мо, не дуйся!
— У меня нет настроения.
— Ты меня не проводишь?
— Не думаю, что ты нуждаешься в таком провожатом.
— Мо...
— Всего хорошего. Желаю приятного отдыха.
— Мо, ну что ты вечно... Шуток не понимаешь.
— Понимаю. Особенно то, что в каждой шутке есть определенная доля правды.
— Не надо. — Сестра подходит ко мне и мягко кладет ладонь на мое плечо. — Я часто говорю глупости, зачем же принимать их всерьез?
— Ты слышала поговорку: «Устами младенца глаголет истина»?
— Я — не младенец!
— Я не об этом.
— Извини, пожалуйста. Я не хотела тебя обижать. Я тебя люблю. Очень-очень люблю. И Мэг тоже любит. И папа... Тебя все любят!
— Интересно — за что?
Неопределенное пожатие плечами.
— Наверное, вопреки.
— Вопреки?
— Вопреки твоей тормознутости!
— Ах так?!
— Жду тебя внизу вместе с чемоданом!
— Сейчас как отсыплю тебе горячих!
— Сначала поймай!
Снова клуб «Гиацинт».
Нет, на курорт не поеду. Если учесть, что провожать меня родственники будут с шутками и прибаутками, то я рискую не добраться до порта по причине преждевременного инфаркта. Впрочем, есть еще одно обстоятельство, которое... Сидит рядом и прижимается ко мне так, словно мы и в самом деле... Пихаюсь в тщетной попытке установить хоть какую-нибудь дистанцию. Не получается. Ну и ладно! Пусть ему самому будет хуже! О чем я думал-то? А, об отпуске. Так вот, если меня и отпустят «погулять», то только под присмотром — во избежание возникновения угрозы галактической войны из-за того, что я опять что-нибудь не так пойму или не так сделаю. Еще хуже — не сделаю. А голубоглазый «присмотр» отдохнуть не поможет. Совершенно. Но отгул после всего этого я выпрошу! В ультимативном порядке!
Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, кабинет полковника Барбары фон Хайст, 29 октября, полвторого ночи.
Спустя пять минут после того, как Амано закрыл за собой дверь, а я так и не сдвинулся с места, Барбара подарила моей безвольно обмякшей в кресле тушке долгий и нежный взгляд. Сверкание глаз эффекта не возымело, и тетушка решила воспользоваться вербальными способами воздействия:
— Тебе нужно особое приглашение? Вон отсюда!
— Тетя, мне так плохо! — совершенно искренне простонал я.
— Не надо было надираться!
— Я не надирался! Я вообще ничего не пил... Только губы смочил.
— Так я и поверила!
— Честное слово! Не знаю, что случилось.
Барбара вздохнула и хмуро пробурчала:
— Ладно, не оправдывайся. Я сама виновата...
— В чем?
— Не надо было тебя туда отправлять. И как додумалась-то?
— Почему — не надо?
Пытаюсь принять вертикальное положение. Удается, но с великим трудом.
— «Почему», «почему»... Из-за твоей неадекватности. В самом прямом смысле.
— Ты имеешь в виду...
— Ничего я не имею! Хорошо еще, что неприятности минимальны.
— Я же не предполагал, что отравлюсь, в самом деле.
— Ты не отравился. — Барбара отвела взгляд в сторону.
— А? — не верю своим ушам. — Что же тогда?
— Видишь ли, мой мальчик... Не знаю, стоит ли тебе сообщать такие подробности... — Тетушка явно не в своей тарелке. Почему это?
— Нет уж, сообщи! Должен же я знать!
— В подобных заведениях напитки очень часто содержат слабую концентрацию синтетических афродизиаков. Переводить не нужно? — Ехидный и в то же время печальный вопрос.
— Н-нет... Ты хочешь сказать...
— Что у тебя своеобразная реакция на химию, только и всего.
— Нет, не только! Значит, всем вокруг было хорошо, а я оказался на грани смерти?!
Укоряющий взгляд поверх очков.
— Смерти? Вот уж нет! От промывания желудка еще никто не умирал.
— Много ты знаешь! Да мне до сих пор так плохо...
— Это я вижу. Вот что, пожалуй, дам тебе отгул.
— Благодетельница!
Я рухнул на стол и пополз по лакированной поверхности в сторону тетушки. Барбара скривилась:
— Клоун... Брысь отсюда!
— Тетя, у меня все болит...
— То-то я смотрю, что ты не только зеленый, но еще и помятый. Ты что там, на полу валялся?
— Нет.
— Тогда...
— Это все из-за твоего любимчика.
— А именно?
— Как, ты не знаешь, кого любишь? — распахиваю глаза, несмотря на жуткую боль, сопроводившую движение век.
— Морган, прекрати кривляться!
— Амано.
— Что — Амано?
— Это он меня мял.
— В смысле?
Кажется, тетушка опешила.
— В прямом. Лапал. Тискал. И как до поцелуя не дошел!
— Не говори ерунду! Он не мог.
— Тебе откуда знать? — растягиваю рот в довольной улыбке. — Что, если...
— Никаких «если»! Сэна воспылает к тебе страстью не раньше, чем небо упадет на землю!
— Ревнуешь?
— С чего это? — растерянно моргнула Барбара.
— Тебе виднее. — Еще минуту наслаждаюсь ее замешательством, потом решаю, что хорошенького понемножку: — Я пошутил. Наверное, на него так подействовали эти... Которые в выпивке.
— Не притворяйся, что забыл название! Или привычка строить из себя дурачка так к тебе прилипла, что иначе уже не получается?
— Не получается, — пожимаю плечами и сажусь на столе. — Легче, когда тебя не принимают всерьез.
— Легче?
— Ну... С теми, кто туповат, не нужно быть настороже например. Не нужно обдумывать каждую фразу, чтобы не позволить собеседнику получить истинное представление о твоих мыслях и намерениях... Конечно, легче!
— Я не поняла только одного — кому?
— Что?
— Кому легче-то?
— Не мне, разумеется!
Тяжелый вздох.
— Тебе надо было идти в театральный. Глядишь, получился бы талантливый...
— Комик?
— Трагик! И все-таки, зачем Сэна тебя обнимал?
— Не имею представления. Из вредности, наверное. Да еще потом девица какая-то завыла из динамиков.
— Девица? — Внимательный взгляд.
— Девица, певица... Какая разница? Что-то про луну, крылья... Про любовь, в общем.
— Так плохо пела?
— Почему — плохо? Нормально.
— Но ты же слова не разобрал!
— Не разобрал. Я в японском, знаешь ли, не рублю. Впрочем, что-то вроде «tsuki» и «tsubasa» понять могу. Хотя совершенно не понимаю, почему храню в памяти глупые увлечения детства. Причем не моего детства, что характерно, а моих сестер, которые увлекались (и, подозреваю, до сих пор увлекаются) некой странной музыкой, которая именуется J-POP.
— Лентяй! Давно бы уже выучил... — Она осеклась. — Певица пела по-японски?
— Какое счастье, мне удалось донести до тебя самое важное!
— Не ерничай! Кажется, я знаю, в чем дело.
— Просвети меня, сделай милость!
— Слезь со стола!
— А мне тут так уютно...
— Кому сказала?!
— Ладно, подчиняюсь твоему непререкаемому авторитету. — Кряхтя, сползаю на пол. М-да, стоять трудновато, потому что ноги как ватные, а голова... Нет, чувствую, с головокружением мы еще долго будем идти рука об руку. — Так что за припадок был у Амано?
— Припадки происходят только у тебя! — Тетушка вернула меня с небес на землю. В своей излюбленной манере — лицом в грязь. — А Сэна... Он просто вспомнил.
— Угу. И что же он вспомнил?
— Свою жену.
— Мой милый напарник женат? Какая неожиданность! А почему в анкете...
— Ко времени заполнения анкеты его жена уже умерла.
— Какая неприятность! От чего же? Не выдержала страстных объятий? Могу ее понять.
Хлесткая пощечина обжигает мое лицо.
— Ненавижу, когда ты такой.
— Не любишь меня таким, какой есть? Зря, тетушка, зря.
— Ты сам не знаешь, какой ты на самом деле!
— Глубокомысленно. Почти философски. Все же вернемся к нашему барану...
Отшатываюсь назад, избегая очередного рукоприкладства со стороны непосредственной начальницы. Ей-то дозволено — в своем праве, а я даже возразить не могу, не то, что дать сдачи.
— К Амано, я имел в виду! Хотя рифмуется.
— Прекрати!
— Что именно?
— Если сию же минуту не начнешь вести себя нормально, получишь не отгул, а направление в психдиспансер!
— По поводу?
— По поводу своей неадекватности!
— Ох... Ладно. И что же ты полагаешь «нормальным поведением»? Мою извечную рассеянность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
— Все вы друг друга покрываете. Врачи... Между прочим, ваш, Амано, новый знакомый приглашал вас на укрытие выставки. Вдвоем. Меня с собой возьмете?
Преклоняюсь я перед этими творческими личностями! Сам когда-то, правда, таким был... Ну да ладно, забыто. Всю молодость отдать науке! Получить отставку и всю зрелость отдать искусству! Ходить по городу, высматривать необычные в плане проработки человеческой руки манекены. Оказывается, для художника самое сложное — нарисовать руку. Ладонь. Говорят, она индивидуальнее, чем лицо, и информации в ее изображении можно скрыть столько, что, глядя на картину в целом, каждый будет видеть что-то свое. В этом секрет талантливых произведений, наверно. А вообще все эти художники слегка странные...
Что интересно, рисование с живой натуры врача в отставке не привлекло. А вот куклы, созданные людьми... А что еще более занимательно, это то, что за время своих творческих исканий Муракин посетил множество магазинов, студий и прочих мест, где можно поживиться материалом — и только три заведения пожаловались нам!
— А разве доктор сам вас не пригласил?
— Пригласил, конечно... Как ни крути, а закон он все же нарушал, причинял материальный ущерб, так что пригласил, никуда не делся. Но я хочу с вами!
— Тетушка!
— Должна ж я проследить, чтоб мой любимый племянничек не налегал на выпивку!
Стон со стороны Моргана.
— Вы ж понимаете, я женщина одинокая, без компании как-то идти неловко. Неужели придется брать с собой Паркера... Что же вы побледнели, детектив Сэна?
Ну конечно, мы взяли ее с собой.
И она нас тоже... Взяла в оборот.
Эпизод 11
ВСЕ НА ПОЛ: ОГРАБЛЕНИЕ!
Морган Кейн.
Клуб «Гиацинт», 28 октября, 23.10.
Завтра я не смогу нормально ходить. Совершенно точно не смогу. И дело вовсе не в узких брюках. Хотя и в них тоже. Но сидеть вдвоем на одной жердочке... Хм. Может быть, попроситься к нему на колени? Кошусь на своего напарника, отвечающего на мой растерянный взгляд довольной улыбкой. Не-е-ет! Ни в коем случае! Достаточно всего лишь одного слова или жеста, как поток его любимых шуток разнесет вдребезги плотину клятвенных заверений. У меня нет повода не верить обещаниям Амано, однако... Он слишком уж хитро на меня поглядывает. Не дождется. Хватит того, что меня заставили втиснуться в это.
Вспышка откуда-то с периферии зрения. Это еще что такое? Спецэффекты для танцующих? Год назад я бы поверил в такое объяснение, но не сейчас. Если Барбара думает, что я был и остаюсь наивным маленьким мальчиком, она крупно ошибается. Между прочим, ключ от ее квартиры имеется у моего любимого папочки. Не хочу думать, по каким причинам Ричард Кейн его заполучил. Не хочу. Знаю, но не хочу. Так вот, милая тетушка, мне ничего не стоит выбрать момент, когда тебя нет дома, и существенно проредить твою занимательную коллекцию снимков. Да, так и надо будет сделать. Любопытно, сейчас ты щелкаешь нас сама или все же наняла профессионала? Пожалуй, не откажусь от экземпляра лично для себя. Нет, не для рабочего стола! Поставлю у кровати и буду разглядывать, перед тем как отойти ко сну. Чтобы кошмары снились, разумеется. Исключительно для раннего пробуждения, потому что в последнее время будильник все чаще проигрывает битву с моим сном. Наверное, я устал. Нужно взять маленький отпуск и уехать подальше от всего этого сумасшествия. На какой-нибудь кypopт. Нет, на курорт не поеду — это слишком утомительно. Это...
Рассветная Аллея, 23-7, апартаменты семьи Кейн, лет пять назад.
— Сколько ты еще будешь копаться, а?
Рассерженный голосок Лионы зудит везде. В коридоре. На кухне. В ванной. Прямо у меня в ухе.
— Я тороплюсь, как могу!
— Я вижу! — Загорелые кулачки упираются в гибкую талию. Стальная зелень глаз из-под темной челки не сулит мне ничего хорошего.
— Котенок, я, в самом деле, спешу...
— О да! Мы опоздаем на лайнер!
— Не опоздаем — Мэг обещала нас подвезти...
— Опять?! Я не намерена на отдыхе передвигаться в ритме истребителя и с удобствами десантного бота!
— Все не так плохо...
— Ты всегда со всеми соглашаешься! Не надоело?
— Ну...
Лейтенант Корпуса Быстрого Реагирования Лиона Кейн устало присаживается на диван:
— Знаешь, дорогой братик, по-моему, тебя родителям подкинули!
— Почему ты так решила? — Немного обижаюсь.
— Сам посуди: на кого ты похож? На маму, царствие ей небесное? Нет! На папу? Ни капли! На нас с Мэг? И рядом не стоял! Точно, тебя, похоже, усыновили в раннем детстве!
— Ты еще скажи, что я результат генетического эксперимента!
— А что? Очень может быть... — Лиона сощурилась, — По выведению особого вида тормозов.
— Ну, знаешь! — Запускаю в нее подушкой. Спустя мгновение снаряд летит обратно, причем, куда с больше точностью, чем в моем исполнении.
— Мо — искусственный человек! — Сестра демонстрирует мне язык. Потрясающе розовый и потрясающе длинный.
— Лиона!
— И родом из пробирки!
— Я бы попросил...
— Ошибка эксперимента!
Довольная девчонка предусмотрительно держится вне пределов моей досягаемости.
Закрываю чемодан и затягиваю ремни:
— Готово. Можешь забирать.
— Тогда идем вниз!
— Я никуда не пойду.
— Мо, не дуйся!
— У меня нет настроения.
— Ты меня не проводишь?
— Не думаю, что ты нуждаешься в таком провожатом.
— Мо...
— Всего хорошего. Желаю приятного отдыха.
— Мо, ну что ты вечно... Шуток не понимаешь.
— Понимаю. Особенно то, что в каждой шутке есть определенная доля правды.
— Не надо. — Сестра подходит ко мне и мягко кладет ладонь на мое плечо. — Я часто говорю глупости, зачем же принимать их всерьез?
— Ты слышала поговорку: «Устами младенца глаголет истина»?
— Я — не младенец!
— Я не об этом.
— Извини, пожалуйста. Я не хотела тебя обижать. Я тебя люблю. Очень-очень люблю. И Мэг тоже любит. И папа... Тебя все любят!
— Интересно — за что?
Неопределенное пожатие плечами.
— Наверное, вопреки.
— Вопреки?
— Вопреки твоей тормознутости!
— Ах так?!
— Жду тебя внизу вместе с чемоданом!
— Сейчас как отсыплю тебе горячих!
— Сначала поймай!
Снова клуб «Гиацинт».
Нет, на курорт не поеду. Если учесть, что провожать меня родственники будут с шутками и прибаутками, то я рискую не добраться до порта по причине преждевременного инфаркта. Впрочем, есть еще одно обстоятельство, которое... Сидит рядом и прижимается ко мне так, словно мы и в самом деле... Пихаюсь в тщетной попытке установить хоть какую-нибудь дистанцию. Не получается. Ну и ладно! Пусть ему самому будет хуже! О чем я думал-то? А, об отпуске. Так вот, если меня и отпустят «погулять», то только под присмотром — во избежание возникновения угрозы галактической войны из-за того, что я опять что-нибудь не так пойму или не так сделаю. Еще хуже — не сделаю. А голубоглазый «присмотр» отдохнуть не поможет. Совершенно. Но отгул после всего этого я выпрошу! В ультимативном порядке!
Следственное Управление Службы Безопасности Федерации, кабинет полковника Барбары фон Хайст, 29 октября, полвторого ночи.
Спустя пять минут после того, как Амано закрыл за собой дверь, а я так и не сдвинулся с места, Барбара подарила моей безвольно обмякшей в кресле тушке долгий и нежный взгляд. Сверкание глаз эффекта не возымело, и тетушка решила воспользоваться вербальными способами воздействия:
— Тебе нужно особое приглашение? Вон отсюда!
— Тетя, мне так плохо! — совершенно искренне простонал я.
— Не надо было надираться!
— Я не надирался! Я вообще ничего не пил... Только губы смочил.
— Так я и поверила!
— Честное слово! Не знаю, что случилось.
Барбара вздохнула и хмуро пробурчала:
— Ладно, не оправдывайся. Я сама виновата...
— В чем?
— Не надо было тебя туда отправлять. И как додумалась-то?
— Почему — не надо?
Пытаюсь принять вертикальное положение. Удается, но с великим трудом.
— «Почему», «почему»... Из-за твоей неадекватности. В самом прямом смысле.
— Ты имеешь в виду...
— Ничего я не имею! Хорошо еще, что неприятности минимальны.
— Я же не предполагал, что отравлюсь, в самом деле.
— Ты не отравился. — Барбара отвела взгляд в сторону.
— А? — не верю своим ушам. — Что же тогда?
— Видишь ли, мой мальчик... Не знаю, стоит ли тебе сообщать такие подробности... — Тетушка явно не в своей тарелке. Почему это?
— Нет уж, сообщи! Должен же я знать!
— В подобных заведениях напитки очень часто содержат слабую концентрацию синтетических афродизиаков. Переводить не нужно? — Ехидный и в то же время печальный вопрос.
— Н-нет... Ты хочешь сказать...
— Что у тебя своеобразная реакция на химию, только и всего.
— Нет, не только! Значит, всем вокруг было хорошо, а я оказался на грани смерти?!
Укоряющий взгляд поверх очков.
— Смерти? Вот уж нет! От промывания желудка еще никто не умирал.
— Много ты знаешь! Да мне до сих пор так плохо...
— Это я вижу. Вот что, пожалуй, дам тебе отгул.
— Благодетельница!
Я рухнул на стол и пополз по лакированной поверхности в сторону тетушки. Барбара скривилась:
— Клоун... Брысь отсюда!
— Тетя, у меня все болит...
— То-то я смотрю, что ты не только зеленый, но еще и помятый. Ты что там, на полу валялся?
— Нет.
— Тогда...
— Это все из-за твоего любимчика.
— А именно?
— Как, ты не знаешь, кого любишь? — распахиваю глаза, несмотря на жуткую боль, сопроводившую движение век.
— Морган, прекрати кривляться!
— Амано.
— Что — Амано?
— Это он меня мял.
— В смысле?
Кажется, тетушка опешила.
— В прямом. Лапал. Тискал. И как до поцелуя не дошел!
— Не говори ерунду! Он не мог.
— Тебе откуда знать? — растягиваю рот в довольной улыбке. — Что, если...
— Никаких «если»! Сэна воспылает к тебе страстью не раньше, чем небо упадет на землю!
— Ревнуешь?
— С чего это? — растерянно моргнула Барбара.
— Тебе виднее. — Еще минуту наслаждаюсь ее замешательством, потом решаю, что хорошенького понемножку: — Я пошутил. Наверное, на него так подействовали эти... Которые в выпивке.
— Не притворяйся, что забыл название! Или привычка строить из себя дурачка так к тебе прилипла, что иначе уже не получается?
— Не получается, — пожимаю плечами и сажусь на столе. — Легче, когда тебя не принимают всерьез.
— Легче?
— Ну... С теми, кто туповат, не нужно быть настороже например. Не нужно обдумывать каждую фразу, чтобы не позволить собеседнику получить истинное представление о твоих мыслях и намерениях... Конечно, легче!
— Я не поняла только одного — кому?
— Что?
— Кому легче-то?
— Не мне, разумеется!
Тяжелый вздох.
— Тебе надо было идти в театральный. Глядишь, получился бы талантливый...
— Комик?
— Трагик! И все-таки, зачем Сэна тебя обнимал?
— Не имею представления. Из вредности, наверное. Да еще потом девица какая-то завыла из динамиков.
— Девица? — Внимательный взгляд.
— Девица, певица... Какая разница? Что-то про луну, крылья... Про любовь, в общем.
— Так плохо пела?
— Почему — плохо? Нормально.
— Но ты же слова не разобрал!
— Не разобрал. Я в японском, знаешь ли, не рублю. Впрочем, что-то вроде «tsuki» и «tsubasa» понять могу. Хотя совершенно не понимаю, почему храню в памяти глупые увлечения детства. Причем не моего детства, что характерно, а моих сестер, которые увлекались (и, подозреваю, до сих пор увлекаются) некой странной музыкой, которая именуется J-POP.
— Лентяй! Давно бы уже выучил... — Она осеклась. — Певица пела по-японски?
— Какое счастье, мне удалось донести до тебя самое важное!
— Не ерничай! Кажется, я знаю, в чем дело.
— Просвети меня, сделай милость!
— Слезь со стола!
— А мне тут так уютно...
— Кому сказала?!
— Ладно, подчиняюсь твоему непререкаемому авторитету. — Кряхтя, сползаю на пол. М-да, стоять трудновато, потому что ноги как ватные, а голова... Нет, чувствую, с головокружением мы еще долго будем идти рука об руку. — Так что за припадок был у Амано?
— Припадки происходят только у тебя! — Тетушка вернула меня с небес на землю. В своей излюбленной манере — лицом в грязь. — А Сэна... Он просто вспомнил.
— Угу. И что же он вспомнил?
— Свою жену.
— Мой милый напарник женат? Какая неожиданность! А почему в анкете...
— Ко времени заполнения анкеты его жена уже умерла.
— Какая неприятность! От чего же? Не выдержала страстных объятий? Могу ее понять.
Хлесткая пощечина обжигает мое лицо.
— Ненавижу, когда ты такой.
— Не любишь меня таким, какой есть? Зря, тетушка, зря.
— Ты сам не знаешь, какой ты на самом деле!
— Глубокомысленно. Почти философски. Все же вернемся к нашему барану...
Отшатываюсь назад, избегая очередного рукоприкладства со стороны непосредственной начальницы. Ей-то дозволено — в своем праве, а я даже возразить не могу, не то, что дать сдачи.
— К Амано, я имел в виду! Хотя рифмуется.
— Прекрати!
— Что именно?
— Если сию же минуту не начнешь вести себя нормально, получишь не отгул, а направление в психдиспансер!
— По поводу?
— По поводу своей неадекватности!
— Ох... Ладно. И что же ты полагаешь «нормальным поведением»? Мою извечную рассеянность?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51