А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Ришелье насмешливо улыбнулся.
— Могу себе представить, что за тысячи лет забывается многое. И надо признать, что во времена Пьера служители церкви… были, скажем, не столь образованны, как теперь. — Резко: — Стало быть, вам казалось, что подобная штучка поможет вам каким-то образом утвердиться в своих правах, поскольку именно такие словечки застревают в памяти, как заноза?
— Я не лгу вашему высокопреосвященству. Ни в одной частности.
— В таком случае вы выступали лжецом в течение многих веков.
Лейси развел руками:
— А что, по мнению монсеньера, мне оставалось делать? Вообразите себе, умоляю вас, что вышло бы, если бы я открылся людям даже в самые просвещенные времена, в самой просвещенной стране! В лучшем случае меня посчитали бы мошенником, и не избежать бы мне плетей, а то могли бы сослать на галеры или повесить. Или того хуже, признали бы колдуном, вступившим в сделку с сатаной, и сожгли бы на костре. Горестно для меня закончилась бы и попытка всего-навсего оставаться на одном месте, даже не признаваясь ни в чем, — похоронили бы моих детей, моих внуков, а я продолжал бы жить и жить, не старея. О, я встречал и людей — многие из таких сегодня перебрались в Новый Свет, — которые с готовностью объявили бы меня святым или даже богом. Но они дикари, а я предпочитаю цивилизацию. Кроме того, цивилизация рано или поздно одолеет всех дикарей. Нет, я выбрал иное решение — объявляться в новых местах как благонравный иноземец, оседать лет на тридцать — сорок и в конце концов пускаться в дальнейший путь, но обставлять дело так, чтобы никому не пришло в голову усомниться, что я умер.
— Что же навлекло на вас такую судьбу? — задал вопрос Ришелье и снова перекрестился.
— Одному Богу известно, ваше высокопреосвященство. Я не святой, но, по-моему, и не особенно ужасный грешник. И, кстати, говоря, я крещеный.
— Когда это произошло?
— Примерно тысячу двести лет назад.
— Кто обратил вас в истинную веру?
— Я был христианином и прежде, но обстоятельства изменились, и… Нижайше прошу разрешить мне временно уклониться от описания того, что случилось потом.
— Это еще почему? — требовательно спросил Ришелье.
— Потому что я должен убедить ваше высокопреосвященство в том, что говорю правду и только правду, а в данном случае правда выглядит как сущая выдумка… — Под испытующим взглядом кардинала Лейси запнулся, вскинул руки, рассмеялся и сказал: — Ладно, раз вы настаиваете… Это было в Британии уже после того, как римляне покинули остров, при дворе великого полководца. Его именовали Риотамусом, верховным королем, но его армию составляли главным образом наемные воины. С их помощью ему удавалось сдерживать захватчиков. В народе его звали король Артур.
Ришелье сидел неподвижно.
— Нет-нет, я не входил в круг рыцарей Круглого Стола, — объявил Лейси. — Не встречал ни Ланселота, ни Гавейна, ни Галахада, не видел блистательного замка Камелот. Зато были еще заметны следы римского владычества. Лично я считаю, что именно римляне заронили основу легенды об Артуре. Однако монсеньор должен понять, отчего я не хотел вообще упоминать об этом. Было искушение изобрести какую-нибудь прозаичную ложь.
— Понимаю, — ответил Ришелье, слегка кивнув. — Если вы продолжаете лгать, то вы самый умелый лжец, какого мне доводилось выслушивать за долгие годы.
Он воздержался от вопроса, не принял ли финикиец Христа точно так же, как принимал бесчисленных других богов, — из практических соображений. В тоне Лейси проскользнула досада.
— Не стану отрицать, монсеньор, что затратил много времени, пытаясь продумать заранее все повороты данной беседы.
Кардинал сбросил пергамент с колен на пол, и тот упал с легким треском, привлекшим внимание котенка. Иных нарочитых жестов Ришелье себе не позволил. Чуть наклонился вперед, свел вместе кончики пальцев — солнце полыхнуло на массивном золотом кольце с изумрудом — и осведомился:
— Ну и чего вы от меня хотите?
— Вашей защиты, монсеньор. Для меня лично и других таких же, как я.
На худых щеках капитана то вспыхивал, то гас румянец. В коротко остриженной бороде не было ни одного седого волоса.
— Кто эти другие?
— Один из них — Макмагон, как ваше высокопреосвященство, вероятно, уже догадались без меня. Мы встретились с ним во Франции в пору, когда она еще была Галлией. Также я кратко встречался с тремя другими, кого мог бы заподозрить в сходстве судеб, — или слышал о них, — но смерть от несчастного случая уносила их прежде, чем я сумел удостовериться. И был… была еще одна особа, которая по всем признакам принадлежала к тому же роду, но она исчезла бесследно. По-видимому, такие люди крайне редки и неохотно выдают себя.
— Исчезающе редки, как выразился бы ученый доктор Декарт, — произнес кардинал с оттенком мрачного юмора.
— Кто-то из них на протяжении веков мог попробовать что-нибудь вроде того, что я делаю сейчас, и навлек на себя беду. И, видимо, о том не осталось никаких записей, да скорее всего их и не вели.
Котенок мелкими шажками подобрался к пергаменту поближе. Ришелье откинулся назад, в то время как Лейси хранил почти полную неподвижность, скрестив руки на скромных штанах до колен, подобающих его званию. Следующий вопрос кардинала прозвучал требовательно:
— Какие еще доказательства вы можете предложить?
— Я обдумывал это многие века, прежде чем предпринять какие-то конкретные шаги. — Голос был спокойным. — Можно наработать привычку обдумывать все наперед, выжидая благоприятного случая. Вероятно, я даже перестарался. Вероятно, такие случаи проскользнули мимо, и сегодня опять слишком поздно. Но довелось усвоить, подчас дорогой ценой, что этот мир опасен и ничто в нем не вечно. Короли и народы, папы и боги — не подразумеваю ни малейшей непочтительности, ваше высокопреосвященство, — все обращаются в пыль или пламя, и гораздо скорее, чем ожидалось. Да, я откладывал кое-что на будущее — частичку за частичкой на протяжении столетий, там и тут появлялись тайные склады, где копились аксессуары для перемены личности, наборы инструментов для иных профессий, ну и… разные памятные вещи. Далеко не все тайники в храмах, и не обязательно в них укрыты шкатулки с пергаментами. Но по всей Европе, в Северной Африке и в Ближней Азии там и сям хранятся памятные знаки, которые я оставлял при малейшей возможности. Идея заключалась в том, что как только я смогу на что-то надеяться, я отправлюсь к ближайшему тайнику и извлеку на свет содержимое, что даст мне отправную точку для последующих действий.
Теперь, с разрешения вашего высокопреосвященства, — продолжал Лейси, — я мог бы указать несколько мест, до которых ваши доверенные лица доберутся без труда. В каждом случае я опишу, что содержится в тайнике и как его найти. Будет ясно, что по меньшей мере некоторые тайники никто не трогал очень долгое время. И каждый из них своим содержимым подтвердит, что капитан Жак Лейси никак не мог устроить их за те полвека, что люди знают его под этим именем.
Ришелье пригладил бородку и произнес вполголоса:
— А самого капитана тем временем можно подержать под стражей, и он станет заложником собственных слов. Ну что ж.. Не сомневаюсь, что тайники существуют, поскольку вы никак не похожи на сумасшедшего. Оказаться самозванцем вы тоже не можете, да и, коль на то пошло, преступником любого известного нам рода. Разве что вы действительно колдун или демон…
Лоб Лейси покрылся потом, но ответил он твердо:
— Ни святая вода, ни изгнание дьявола не причинят мне вреда. Можете отдать меня палачу и убедиться, что я с необыкновенной быстротой залечиваю все, что угодно, кроме смерти и непоправимых увечий. Но я пришел к вам еще и потому, что собранные мною сведения убедили меня в вашей мудрости — не скажу: в вашем милосердии, но в вашей мудрости, просвещенности, интеллигентности — которая отсоветует вам при бегать к подобным проверкам.
— Другие могут вынудить меня к этому.
— Власти вашего высокопреосвященства хватит на то, чтоб одолеть их. Вот еще одна причина, почему я обратился именно к вам. Долгие века мне пришлось ждать встречи с такой личностью на крутом переломе истории…
Котенок подобрался наконец к пергаменту, потянулся к нему лапкой. Пергамент раскрутился, зашелестел, покатился. Котенок, совершенно очарованный, принялся прыгать вокруг. Глаза Ришелье потеплели.
— У вас никогда прежде не было покровителя?
— Лишь однажды, монсеньор, — признался Лейси со вздохом. — Лет через триста после моего рождения, в Египте.
— Расскажите подробнее.
— Как многие финикийцы — к тому моменту я вернулся в свое первичное отечество, — я нанялся на корабли фараона Псамметиха. Вы, возможно, читали о нем у историка под именем Псамметикус. Ему выпало быть сильным и одновременно мудрым, как и вам, и стать человеком, спасшим свою страну от несчастий и вернувшим людям чувство безопасности. Я не планировал ничего, кроме как исчезнуть обычным порядком, когда придет срок. Но случилось еще и так, что фараон жил долго и правил более пятидесяти лет. А я… что ж, я занимал хорошее положение, а когда моя первая жена-египтянка умерла, я женился во второй раз, и мы были… как сказать… необыкновенно счастливы. И я медлил с исчезновением, пока фараон не разоблачил меня в подделке признаков старения. Убедил меня открыться ему и взял под свое крыло. Для него я стал неприкосновенным избранником богов для неведомой, но, очевидно, высокой цели. Он разослал гонцов во все пределы своего государства и за границу, насколько это было возможно, пытался найти других бессмертных. Ничего не вышло. Как я уже говорил вам, люди, подобные мне, крайне редки.
— Что было потом?
— Псамметих скончался. А его сын Нехо, который унаследовал трон, невзлюбил меня. Не могу сказать, что возненавидел, — зато жрецы и придворные в большинстве своем ненавидели меня люто, видя во мне угрозу своему положению. Становилось ясно, что при дворе я долго не протяну: не помогли бы интриги — подослали бы наемного убийцу. В то же время фараон никак не соглашался отпустить меня на все четыре стороны. Наверное, побаивался: кто знает, на что я способен?.. По счастью, пошли разговоры о том, чтобы собрать финикийский экипаж и попытаться обогнуть Африку. Я использовал остатки своего влияния в поддержку этого начинания и для того, чтобы принять в нем участие. Мол, бессмертный может оказаться незаменимым в плавании по дальним морям и странам. — Лейси пожал плечами. — При первом удобном случае я выпрыгнул за борт и перебрался в Европу. Признаться, мне так и не удалось узнать, добилась ли экспедиция поставленной цели. Геродот утверждал, что да, но ведь сообщаемые им сведения зачастую недостоверны…
— И, разумеется, — произнес Ришелье, — все записи о вашем пребывании в Египте давно обратились в прах, даже если ваши враги не уничтожили их намеренно. Да и читать иероглифы мы все равно не умеем.
— Поймите меня правильно, монсеньор, — подчеркнул Лей-си как мог настоятельно, — я редко бывал в присутствии великих. Псамметих, король Артур, ну еще двое-трое, притом мельком, и вот сейчас ваше высокопреосвященство. Издали я, конечно, видел многих, но именно издали, из толпы. Почти всегда получалось, что разумнее оставаться в тени. И кроме того, я же просто старый мореход — что особенного я могу предложить? — Еще энергичнее: — Только свои воспоминания. Подумайте, что они значили бы для ученых. А если с вашей помощью, мой повелитель, я привлеку на нашу сторону других бессмертных — подумайте, какое значение это могло бы иметь для вас… и для Франции.
Вновь воцарилась тишина, если не считать ветра, бормотания реки, тиканья часов и шуршания пергамента, с которым забавлялся котенок. Ришелье размышлял, Лейси ждал. Наконец кардинал нарушил молчание:
— Так чего вы, собственно, от меня хотите?
— Я говорил уже, монсеньор! Вашего покровительства. Какого-нибудь места у вас на службе. Открытого объявления о том, кто я и что я, с обещанием, что и другие подобные мне могут без опаски пристать к той же гавани.
— Сюда же сбегутся жулики со всей Европы!
— Если вашим ученым не по силам разоблачить их, это сделаю я. Я знаю, какие ставить вопросы.
— М-м… надо полагать, знаете.
— Довольно будет примерно наказать нескольких самозванцев, и столпотворение окончится. — Лейси замялся. — Не то чтобы я взялся заранее предсказать, на что похожи другие бессмертные. Я уже упоминал, что мой Макмагон — неотесанный тип. Другая, в ком я вполне убежден, была проституткой — а то и сегодня проститутка, если не погибла. Каждый выживает; как умеет…
— Но могут встретиться и достойные люди, исполненные покаяния. И даже святые в полном смысле слова, — возможно, отшельники?.. — На мгновение тон Ришелье стал мечтательным, затем вновь посуровел. — Значит, вы не искали покровителей со времен того египетского фараона, то есть в течение более чем двух тысяч лет?
— Я говорил вашему высокопреосвященству — столетия научили меня осмотрительности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов