— Нет! — закричала Пенелопа.
— Никогда, — сказал Черепаха Квази.
— Глупое предложение, Карлос, — сказала Мышка, пытаясь сдержать растущую ярость.
— Возможно, — ответил он. — Но это ты спросила, есть ли у нас выбор. — Он опять перевел взгляд на Пенелопу. — И уж ты бы позаботилась, чтобы нам это не сошло с рук, правда?
— За что вы меня так ненавидите? — спросила Пенелопа, придвигаясь поближе к Мышке и беря ее за руку как будто просят защиты.
— Я вовсе не ненавижу тебя, — ответил Айсберг.
— Но вы хотите, чтобы я умерла.
— Возможно.
— Значит, вы ненавидите меня.
— Не больше, чем я ненавижу раковую опухоль, требующую операции, или стервятника, которого надо застрелить. Ты не виновата в том, что ты есть то, что ты есть, но тебя слишком опасно оставлять в живых.
— Ты сможешь тронуть ее хоть пальцем только через мой труп! — сказала Мышка,
— И через мой, — вставил Черепаха Квази.
— Ваших денег хватит еще на четыре дня, Мышка, — просто сказал Вечный Малыш. — К тому времени, я надеюсь, мы совсем разберемся.
— А что случится, когда деньги кончатся? — спросил Айсберг.
Малыш улыбнулся ему.
— Тогда я могу выступить против тебя просто для разнообразия.
— Наверное, тебе лучше побеспокоиться о тех, с кем тебе придется столкнуться сегодня, — равнодушно сказал Айсберг. — В течение часа они будут здесь.
— Жду не дождусь, — заверил его Вечный Малыш.
— Нисколько не сомневаюсь, — отозвался Айсберг.
— Прорицательница, — прервал их беседу Черепаха Квази, — как мы можем помочь защитить вас?
— Ты, наверное, плохо слушаешь, да? — спросил Айсберг. — Не нужна ей никакая помощь.
— Сам ты плохо слушаешь! — вскипела Мышка. — Они идут не убивать ее, а ловить.
— Ну и сколько времени она останется у них, когда они ее поймают? — Он опять повернулся к девочке. — Сколько людей уже успело тебя поймать? И где они все теперь?
Пенелопа еще крепче ухватилась за руку Мышки.
— Пусть он отстанет от меня, Мышка.
— Ты слышал, что она сказала? — спросила Мышка.
Айсберг пожал плечами.
— В таком случае я пойду через дорогу, выпью, пока еще есть время.
— Это ресторан, а не бар, — сказала Мышка.
— Ну уж какой-нибудь алкоголь у них найдется, — уверенно сказал Айсберг. Он поднялся, вышел из комнаты и покинул гостиницу. Через окно им было видно, как он пересек пустую улицу.
Мышка повернулась к Пенелопе.
— С тобой ничего не случится, если я уйду на несколько минут?
— Куда ты идешь?
— Мне надо потолковать с Карлосом, — ответила она. — Мне необходимо точно знать, можем ли мы на него рассчитывать и спокойно поворачиваться к нему спиной, когда поднимается стрельба.
— Он очень плохой человек, — сказала Пенелопа.
— Я начинаю с тобой соглашаться.
— Тогда не ходи, — взмолилась вдруг Пенелопа, цепляясь обеими руками за Мышку.
Мышка ободряюще встряхнула ее мягко убрала ее руки и встала.
— Я приду через несколько минут, — сказала она. — А ты здесь в полной безопасности, пока рядом Малыш и Черепаха Квази.
— Он будет говорить про меня ужасные вещи, — сказала Пенелопа. — Обещай, что ты не будешь ему верить.
— Конечно, не буду. — Мышка улыбнулась. — Мы все еще в одной команде, ты помнишь?
Она еще раз обняла девочку и вышла из гостиницы, направляясь к ресторану.
— Это опять вы? — воскликнула пухлая женщина, когда Мышка поднялась по ступенькам веранды и вошла в ресторан.
— Впустите ее, — сказал Айсберг, сидевший один в обеденном зале.
Как это случилось со стариком в гостинице, женщина уловила в его голосе что-то такое, что заставило не возражать ему.
— Пиво для дамы и коньяк с Лебедя для меня, — сказал Айсберг.
Женщина вышла, и Мышка уселась напротив Айсберга.
— У меня было предчувствие, что ты придешь сюда, — сказал он. — Наверное, это к лучшему. Нам надо поговорить.
— Да, надо, — согласилась Мышка. Женщина вернулась со стаканами.
— Спасибо, — сказал Айсберг, выкладывая на стол пару купюр. — А теперь оставьте нас.
— А если вам еще что-нибудь понадобится? — спросила та.
— Не понадобится.
Женщина повернулась и, ничего не говоря, вышла. Мышка наклонилась вперед и вперила взгляд в Айсберга.
— Зачем ты явился сюда, Карлос?
— Потому что мне хотелось выпить.
— Не прикидывайся, что не понял, — раздраженно бросила она. — Ты здесь не для того, чтобы получить награду, и, конечно, не для того, чтобы спасать меня, — так зачем ты здесь?
— Ты все еще не можешь в это поверить, — сказал он. — Ты сидишь на мине замедленного действия и все еще не можешь этого понять.
— Ты говоришь так, будто она дьявол во плоти, — сказала Мышка. — А у нее нет ни единой злобной мысли. Это просто маленькая девочка, и я ее люблю.
— Я не говорил, что она преисполнена злобы.
— Так в чем же дело?
Айсберг сделал несколько маленьких глотков, поставил стакан на стол и встретился глазами с Мышкой.
— Где бы она ни появилась, там умирают люди.
— Только те люди, которые желают ей плохого.
— Она еще ребенок, Мышка, — сказал Айсберг. — Но она будет расти, становиться сильнее, и ее понятия о плохом тоже будут меняться, а уж о том, что плохо для нее, тем более. Пока что это только люди, которые хотят забрать ее у тебя, но будет время, когда это будет любой, кто осмелится противостоять ее желаниям.
— Чушь.
— Ты думаешь, только наемные убийцы умеют спотыкаться на трапах и ломать себе шеи? — продолжал Айсберг. — Ты думаешь, губернатор планеты не может поперхнуться за обедом или президент Республики не может поскользнуться в дождь?
— Она никогда бы этого не сделала!
— Откуда ты знаешь?
— Это порядочный, чувствительный ребенок. Ты не знаешь ее так, как я.
— Никто не знает ее лучше тебя, — согласился Айсберг. — Но она убьет и тебя, если ты станешь у нее на пути.
— У нее на пути? — повторила Мышка. — На пути к чему?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Но первейшая обязанность силы — это защищать себя, и первый инстинкт сильных — это пожирать слабых.
— Ты глупец, Карлос!
— Возможно.
— Она не причинила зла никому, кто сам не желал ей зла.
— Пока что у нее не было такой возможности.
— У нее прямо сейчас есть такая возможность, — сказала Мышка. — Если она такая, как ты о ней думаешь, то почему ты не подавился этим коньяком или не свалился с сердечным приступом?
— Очевидно, я ей нужен — скорее всего чтобы справиться с головорезами, — сказал Айсберг, не проявляя никаких эмоций. — Вот почему нам надо поговорить. — Он поднял глаза от стакана и внимательно посмотрел на Мышку. — Если один из охотников за премией все-таки захватит ее, то она уже будет проблемой Республики, и удачи им, беднягам. — Он помолчал. — Но если ты окажешься единственной, кто переживет этот кошмар, то тебе лучше заранее задуматься о том, как ты ее убьешь.
— Ты мне расписываешь, какое она чудовище, а она маленькая девочка!
— Как бы то ни было, потенциально это чудовище, — возразил Айсберг. — Чем дольше ты будешь ждать, тем труднее с ней будет справиться.
— А тебе когда-нибудь приходило в голову, что она может оказаться силой добра? — спросила Мышка.
— То, что есть добро для нее, не будет для нас добром.
— Она человек!
— Она более чем человек, — ответил Айсберг. — И чем больше она будет взрослеть, тем меньше она будет оставаться человеком.
— Тогда почему же ты не попытался ее убить в ту минуту, когда впервые увидел ее на улице?
Он какое-то время смотрел в свой стакан, потом перевел взгляд на нее.
— Существует вероятность, что я ошибаюсь.
— Вот это первая разумная мысль, какую ты высказал.
— Все, что я говорю, разумно, — ответил он. — Я могу ошибаться по поводу того, сколько зла она может принести в этот мир. И это будет не первой моей ошибкой. — Он поставил стакан обратно, так и не сделав глотка. — Но в этом я сомневаюсь.
— Тогда я повторю свой вопрос: зачем ты вообще здесь? Почему бы тебе не отойти в сторону и не позволить охотникам за сокровищами просто забрать ее?
— Я собираюсь отойти в сторону.
— Не понимаю!
Если она сможет устроить так, чтобы Вечный Малыш убил их всех, то, значит, она действительно так опасна, как я о ней думаю. Если не сможет, тогда я буду действовать.
— Это не докажет ровным счетом ничего, — сказала Мышка. — Я видела, как он спокойно расправился с восемью старателями одновременно.
— То были старатели, — сказал Айсберг. — Сюда же прибудут охотники за премиями. Здесь будут Олли Три Кулака, и Джимми Колючка, и Смит Могила, и еще человек пять не хуже. Вечный Малыш, конечно, великолепен, но не настолько.
— Так что, ты хочешь сказать, что будешь сидеть и смотреть, как он умирает, защищая Пенелопу?
— Во-первых, ничто не осчастливит его больше, чем смерть, а во-вторых, я не думаю, что он погибнет.
— Так о чем же ты думаешь?
— Я полагаю, что он убьет их всех, а затем я попытаюсь убить ее вне зависимости от того, будет он мне мешать или нет. — Айсберг устало помолчал. — Если же мне не удастся это сделать, то я надеюсь, что ты отбросишь в сторону свои чувства и сделаешь то, что нужно.
— И не надейся, — ровно ответила Мышка.
— Тогда мне будет тебя очень жаль. — Наступила короткая пауза, после которой он добавил: — Ты все время любишь не того, кого надо. Однажды это встало тебе в целый год в инопланетной тюрьме. Теперь это может стоить тебе жизни.
— Тебе всегда было на меня наплевать! — воскликнула Мышка. — А Пенелопа меня любит!
— Она любит тебя потому, что ей нужна мать, а ты являешься для нее таковой, — сказал Айсберг. — Что же будет, когда мать окажется ей больше не нужна?
— Все маленькие девочки рано или поздно вырастают, и им тогда не нужны матери, — сказала Мышка. — Но это еще не значит, что они их больше не любят.
— Но ты-то ей не мать, — заметил он. — К тому времени, когда она станет взрослой, с тобой у нее будет не больше общего, чем у тебя с насекомым.
— Ты не знаешь ее, иначе ты бы ни за что так не говорил.
— Я вполне с тобой согласен, — сказал Айсберг. — Я всего лишь пытаюсь тебе доказать, что и ты ее не знаешь. Она выглядит как обычная маленькая девочка и ведет себя как обычная маленькая девочка, но ею она не является. — Он выпил глоток и подумал. — Тогда, на Последнем Шансе, я задал тебе один вопрос. Сейчас я снова хочу спросить тебя о том же: сколько женщин и мужчин убила эта обычная маленькая девочка?
— Я устала тебе повторять, — возмутилась Мышка. — Каждый раз, когда она убивала кого-нибудь или причиняла зло, это было исключительно в целях самозащиты.
— Ты мне не ответила. Сколько? Цифру.
— Не знаю.
— Больше, чем Вечный Малыш?
— Сомневаюсь. Но дело-то совсем не в этом. Она не наемный убийца. Она просто пытается остаться в живых.
— Знаю. Но позволь мне спросить и следующее: выражала ли она когда-нибудь сожаление или раскаяние по поводу того, что убила столько людей?
— Нет, — сказала Мышка. И тут же поправилась, защищаясь: — А ты бы чувствовал себя виноватым, если бы убил кого-нибудь, кто пытался убить тебя?
— Нет, — ответил Айсберг.
— Тогда почему ты считаешь, что она должна быть не такой, как ты?
— Потому что, когда я был мальчишкой, в свои восемь лет я не мог убить десять, двадцать — или сколько любителей наживы она там убила, — сказал Айсберг. — Она все еще маленькая девочка, и у нее простые желания. Она хочет жить и хочет быть свободной, качаться на качелях, может быть. — Он бросил, не поворачивая головы, взгляд за окно. — Но какие у нее появятся желания, когда она вырастет?
— Я не знаю. И ты не знаешь.
— Никто не знает, — подтвердил он. — Возможно, даже сама Пенелопа. Но одно я знаю точно: если возможности будут продолжать расти, а у нас нет причин предполагать, что они перестанут расти, то, когда она вырастет, она сможет получить все, что захочет Планету? Звездную систему? Триллион кредиток? Ей стоит только попросить, точнее захотеть, и произвести необходимое воздействие.
— Точно так же поступают все политики и все бизнесмены!
— Но разница есть, — ответил Айсберг. — Их можно остановить, ее — нельзя. Черт побери, она уже убила больше людей, чем большинство головорезов, которые гонятся за ней. Разве ты не видишь, что нас всех ждет?
— Это все догадки! — Она уже почти кричала. — Ты хочешь, чтобы я убила ее, потому что считаешь, что она может стать чудовищем, когда подрастет! Так она не чудовище и никогда им не будет! Ты не знаешь ее так, как я!
— Не знаю, — в который раз согласился Айсберг. — Но я знаю кое-что еще. Я знаю, что и раньше на свет появлялись монстры — и я тебе это тоже говорил, вспомни Гитлера, Калигулу, Конрада Бланда. У них у всех были матери, и они любили их.
— И что все это, по-твоему, значит?!
— Подумай, сколько жизней можно было бы сохранить, если бы хоть одна из тех матерей увидела в своем ребенке того монстра, которым он был. — Он замолчал и заглянул ей в глаза. — Ты можешь об этом подумать, у нас пока еще есть время.
Он поднялся из-за стола и ушел из ресторана, оставив ее один на один со своим пивом и своими мыслями.

Часть 5
КНИГА ПРОРИЦАТЕЛЬНИЦЫ
ГЛАВА 30
Прошел час.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38