А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

В УЧК далеко не все поверят в сказку о контрабандисте и злых бойцах Аркана, рассекающих по реке на патрульном катере. И объявят охоту на диверса, который выдает себя то за американца, то за „беспошлинного торговца“. Так что с завтрашнего утра придется передвигаться скрытно. Ну, думаю, до завтра я уже доберусь до нужной точки. Сейчас только час дня. Засветло к горам подъеду. Камуфляж со мной, а днем албанские патрули предпочитают на дороги не соваться. Если и встречу кого, эдак пару-тройку бойцов, то как-нибудь справлюсь…»
Собираясь в путь, Влад позаимствовал у юных косоваров черную куртку и берет с эмблемами Армии Косова и красно-черный албанский флаг. Полотнище площадью в половину квадратного метра биолог прицепил к хворостине, чтобы в любой момент можно было выставить флаг из окна или присобачить на капоте машины. Куртку он бросил слева, на пассажирское место, прикрыв ею автомат, а берет нацепил на макушку.
Столкновения с югославской армией можно было не опасаться. Сербы откатились — на север и восток, и территория, по которой тащился «лэндровер», фактически никем не контролировалась. Если кто сюда и захаживал, так это небольшие отряды косоваров.
Рокотов свернул к обочине и остановился. Нужен был перерывчик. Перекусить, покурить и дать роздых ноющим рукам и ногам, не привыкшим к управлению английским автомобилем.
Биолог съел лепешку с куском вяленого мяса, запил стаканом воды с растворенными в нем тремя таблетками аскорбинки, закурил и полез в сумку, где лежали прихваченные у албанцев запасные магазины к «Калашникову».
Влад извлек скальпель, чтобы разрезать скреплявшую их изоленту. Привычка соединять вместе по два-три рожка с патронами его раздражала. Насмотревшиеся дешевых боевиков сербы и косовары готовы были замотать скотчем все имеющиеся у них магазины. В результате те не лезли в подсумки и здорово мешали. К тому же Рокотов знал, что в нормальных диверсионных и разведывательных частях специально учат этого не делать — связанные между собой рожки в любой момент может переклинить; в условиях боя, когда приходится ползать на брюхе, в патронную коробку набивается земля и песок; изоляционная лента либо бликует, либо своим ядовито-синим цветом выдает местоположение бойца. Все это ведет к потерям времени при перезарядке оружия и потерям среди личного состава. Кажущееся преимущество переброски сдвоенного магазина оборачивается зачастую печально.
Голова у Владислава была набита всевозможными полезными сведениями, которые он почерпнул в экспедициях. Порой вместе с учеными в поле выходит самый необычный люд — от бичей до отставных ликвидаторов КГБ, и простому биологу оставалось только слушать их рассказы и мотать на ус.
Разрезав последнюю ленту, Рокотов аккуратно сложил магазины и отошел в сторону по малой нужде. Поливать колесо своего автомобиля он не собирался. Чай, не космонавт.
Перепрыгнув песчаный холмик на обочине и сделав свое мокрое дело, биолог уже собирался вернуться к «лэндроверу», но тут его внимание привлекли характерные венчики листьев на разросшихся вдоль дороги кустах.
«Ха! — Влад сорвал листочек и растер его между пальцами. — Гражданин Конопелько Гашиш Марихуанович… Чья то делянка. Смотри-ка, все прополото, взрыхлено. Хозяин — человек явно рачительный и понимающий толк в сельском хозяйстве. — Он окинул взглядом угодья. — Да тут соток десять засеяно! Пыхать — не перепыхать… Как поет Филипок: „Я поднимаю свой кальян, чтоб пыхнуть за твое здоровье…“ Эх, сюда бы нашу питерскую братию! Ноги бы мне целовали до колена. Особенно Вестибюль-оглы…»
Соседом Рокотова в его мирной жизни в Питере был маленький оборотистый азербайджанец, промышлявший торговлей марихуаной в вестибюле метро «Нарвская». Почему-то только там он сбывал свой лечебный продукт, заставляя страждущих тратиться на лишний жетон. За что и получил погоняло Вестибюль-оглы. Окрестные наркушн всерьез подозревали его в сотрудничестве с метрополитеном имени Ленина, которому он обеспечивал бешеную проходимость своим местом торговли.
Несмотря на большой наркооборот, маленького азербайджанца никак не удавалось поймать за руку. На него устраивали облавы, били в отделении милиции, врывались с обысками посреди ночи… На последних Владислав постоянно присутствовал в роли «почетного понятого», ибо его квартира располагалась дверь в дверь с обиталищем Вестибюль-оглы. Зевающий биолог привычно расписывался в протоколе обыска, журил смущенных оперативников за неурочный подъем и на следующее утро встречал улыбающегося соседа в переходе метро. По праздникам Вестибюль-оглы непременно вручал «русскому брату» — канистру коньячного спирта и предлагал «захаживать на косячок». Спирт Рокотов брал и, в свою очередь, не позволял местечковым пинкертонам подбросить азербайджанцу чужую наркоту, пристально следя за всеми их передвижениями при обыске. У биолога с наркоторговцем был уговор: если Вестибюль-оглы попадается с поличным, то это его проблемы. Но участвовать в подтасовке доказательств Влад не будет.
Дитя гор уважал соседа и оберегал его квартиру во время владовских командировок.
— Если б небо было «планом», я бы стал аэропланом… — промурлыкал биолог, подхватил полиэтиленовый пакет и принялся набивать его венчиками конопли, выбирая самые сочные соцветия.
Никогда не знаешь, что для чего может пригодиться. «Пусть будет», — подумал хозяйственный Владислав.
Глава 10. «DIE HARD».
Хирург открыл внутреннюю дверь бункера, соединяющего лабораторию с общим коридором, и услышал характерное шипение воздуха. Давление в научно исследовательском блоке было немного выше, чем снаружи, чтобы воздушными потоками не занесло внутрь микробов. Компрессорами, ответственными за требуемое давление, управлял компьютер, расположенный на верхнем этаже комплекса. В последнее время один из четырех механизмов немного барахлил, и сейчас двое техников копались в схеме.
Ясхар стоял у лабораторного стола и молча просматривал записи за прошедшие сутки. Хирурга он раздражал своей невозмутимостью и полнейшим неуважением ко всему персоналу подземной базы. Начальник службы безопасности мог без стука входить в любое помещение, рыться в личных вещах, разрешать или не разрешать включать радио, устанавливать меню в маленькой столовой, произвольно менять помощников и лаборантов.
Врач закашлялся. Он был хронически простужен, ибо условия жизни в подземных тоннелях ничуть отель-люкс не напоминали: сквозняки, низкая температура, высокая влажность… Особенно сильно его продувало, когда приходилось подолгу торчать в главном коридоре и следить за уничтожением отходов. Давно пора заделать эти чертовы проемы по бокам, но постоянно не хватает ни людей, ни строительного материала. Боковые тоннели вели в никуда, в огромные пустые помещения бывшего бомбоубежища, которыми никто не пользуется. Похоже, никто даже не знает толком их расположения. Нуждам всего коллектива служит не более пяти процентов от общей площади подземного лабиринта.
Ясхар неторопливо повернулся к вошедшему.
— Вы опять копаетесь в моих записях? — Хирург опустился в вертящееся кресло — Если вам так важно знать их содержание, то давайте я буду делать ксерокопии…
— Это не обязательно.
Они беседовали по-английски: Хирург не знал албанского, а Ясхар не говорил на родном языке врача.
— Вы что нибудь выяснили насчет новой партии?
— Да, — бесстрастность и пустые глаза Ясхара могли взбесить кого угодно. — Послезавтра.
— А не забыли, что мне нужно больше объектов?
Что сербских, что всех иных привозимых ему детей Хирург называл только «объектами». Не «пациентами», не «младенцами», не «хомосапиенсами». Вполне нейтрально: «объекты».
— Не забыл. Собрано тридцать единиц. Когда вы избавитесь от предыдущей партии?
— Придется подождать, — врач перелистнул блокнот. — Цикл закончится к третьему мая.
— На базе одновременно будут находится две партии, — напомнил Ясхар. — Вы не можете закончить с первой раньше?
— Не могу! — разозлился Хирург. — Если вы сумеете ускорить выработку вещества, то — милости прошу! Становитесь к столу и действуйте. А лично я не в силах изменить законы биохимии… Еще пять суток. Разместите новые объекты в седьмом блоке.
Албанец нахмурился. Младенцев придется селить вместе с матерями, а это является нарушением сложившейся традиции. Сербок к тому же понадобится кормить, чтобы у них не пропало молоко. На искусственное кормление объекты переводились только в начале самого производства.
— Вы гарантируете, что закончите с этой партией до третьего числа?
Хирург злобно посмотрел на Ясхара.
— Естественно. А вы что, сомневаетесь в моей профессиональной пригодности?
— Нет, — безразлично ответил албанец. Если б он усомнился, то врача давно бы не было в живых. Но оценка действий Хирурга находилась вне его компетенции, все научные вопросы обсуждались только с появляющимся раз в три месяца представителем Пентагона. Ясхар присутствовал на этих встречах, однако не понимал и половины из обсуждаемых вопросов. Собеседники обменивались мудреными терминами, и начальник службы безопасности даже не пытался прислушиваться. Его делом было доставить на базу и вернуть обратно вверенного ему человека. И все.
— Что нибудь еще? — спросил Хирург.
— Да. Когда в последний раз тут были посторонние?
— К примеру, сейчас, — врач ткнул пальцем в техников. — Прихожу, а они уже здесь. Я не знаю, кто из ваших людей заходит сюда в мое отсутствие.
— Мои люди не посторонние. Я имею в виду «носильщиков».
— Недели три назад. Посмотрите свой график доставки объектов, — буркнул врач. — Когда здесь находятся люди с поверхности — я отсутствую. И вам это известно.
— Ваши бумаги всегда в сейфе?
— Не обязательно. Графики и распечатки приборов могут лежать на рабочих столах. Но непосвященному в них не разобраться…
— Вот это, например, что? — Ясхар показал врачу листок с изломанной кривой, обсыпанной по краям мелкими точками.
— Диаграмма насыщения С-раствора.
— Если подобное попадет в руки специалиста, что он сумеет из этого извлечь?
— Ничего, — Хирург зевнул. — Показания самописца, могущие означать что угодно. Особенности протекания химической реакции, фермеитирование образца, скорость коагуляции или рост удоя коровы… Тысяча и одно предположение. На бумаге не указано, какой именно раствор сертифицируется и по каким параметрам.
— А эти цифры наверху листа?
— Время суток и номер прибора. Они понятны только мне. Ежедневно в мире производятся сотни тысяч подобных графиков и схем. Если не миллионы. Вам давно пора уяснить, что безотносительные и неполные научные данные не раскрывают сути эксперимента. Только сертификат качества или описание самого процесса. Чего у нас нет. Мне не нужно составлять паспорта на конечное сырье.
— И все же постарайтесь убирать бумаги в сейф.
— И не подумаю! — нахохлился врач. — Они мне нужны для работы. А ежедневно раскладывать сотни листов по порядку я не собираюсь. Лучше сделайте так, чтобы в мою лабораторию не заходили посторонние.
— Уже сделано, — Ясхар склонил голову. — Объекты будут доставляться только моими людьми.
— Вот и хорошо. У вас все? Тогда, с вашего разрешения, я займусь делом.
Албанец несколько секунд постоял молча и вышел, оставив техников налаживать компрессор. У него было занятие поважнее, чем следить за двумя проверенными бойцами.
Ясхар покурил у лифта вместе с караульными, перекинулся с ними парой слов. Дежурная смена, как обычно, кисла со скуки. Никто из посторонних даже теоретически не мог появиться на базе, единственный вход был замаскирован и охранялся расчетом крупнокалиберного пулемета. На внутренних постах солдаты проводили время за игрой в нарды либо курили короткие трубочки. Больше заняться было нечем.
Он спустился на самый нижний этаж, проследовал по извилистому коридору и толкнул дверь каземата, в котором восемь привязанных к стульям «носильщиков» ожидали своей участи. При них неотлучно дежурил помощник Ясхара.
Албанец неторопливо вытащил узкий нож и приступил к допросу.

* * *
— Неужели ничего нельзя сделать? — удивился Дмитрий — старинный приятель Вознесенского, с которым они встретились в кафе у Московского вокзала.
— Стена, Димон. — Иван с удовольствием отпил кофе. — Меня же самого пытаются выставить дураком. Типа того, что я сам с кем-то подрался. Да еще был подшофе…
— А МИД?
— Что МИД? Ну, послала следователь запрос, а толку? Консульство его переправило в Госдеп. — Вознесенский оперся локтями о столик. — А там год решать будут, давать ответ или нет…
— Блин! Но эти уроды же — наши граждане! Какое отношение они имеют к Госдепу? — возмутился Дмитрий.
— По штатовским меркам — самое прямое. Они работают на американцев. То есть стоят как бы выше остального быдла.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов