– Нет, – немного испуганно сказал Углук, – твоя не выходить, твоя стоять.
– Почему? – спросил Сергей, моментально охваченный нехорошими предчувствиями.
– Твоя в Дом Духов попадать, человек сюда нельзя, гобл сюда нельзя, гном сюда нельзя, даже орк – не любой можно. Шаман тебя видеть – тебя убивать, с племенем человеков ссориться.
– Е! – сказал Сергей и спросил тихонько в сторону: – Ты зачем сюда зашел? Не мог в другом месте спрятаться?
Кир виновато потупился.
– Я «Варкрафт» плохо знаю, – сказал он, пожав плечами, – я по селу пробежался, увидел, что по нему люди свободно ходят, и успокоился. Я же не знал точно, когда тебя перебросит. Ходил по домам, присматривал, с кем пообщаться.
Сергей вздохнул и повернулся к Углуку:
– Ты игрок или программа?
Углук недоуменно наморщил лоб.
– Моя – орк. Моя – Углук, моя – ученик шамана. А твоя кто?
– «Н е пись», зуб даю, – сказал Кир авторитетно, посмотрел на непонимающее лицо Сергея и добавил: – Ну «Эн-пи-си» в смысле. Программа то есть. Можешь аккуратно завязывать разговор, и надо отсюда сваливать.
– Ты же видишь, в какой ситуации мы оказались по чьей-то милости, – пробормотал Сергей тихонько и поднял голову к Углуку. – Моя – Сергей, – сказал он, – тьфу, блин! Меня зовут Сергей. Я – человек.
Подумал и добавил:
– Я – ученик колдуна.
– Сер-р-ки, – сказал Углук неуверенно и снова оскалил зубы в улыбке.
Тут за пологом послышалась какая-то возня, и густой грубый голос спросил:
– Углук, гоблов выкормыш, ты там с кем?
– Ой, – прошептал Углук испуганно, – это Гришнак пришел, твоя прятаться. Быстро-быстро.
Сергей даже трепыхнуться не успел, как его уже скомкали и запихнули под небольшой, накрытый дерюгой и уставленный всякими горшками столик в углу. Углук поправил дерюгу, подвинул ногой к столику какой-то ящик и обернулся к выходу.
– Углук сам с собой говорить, – быстро сказал он кому-то, – Углук заклинание учить.
Кто-то невидимый смачно рыгнул и пару раз шумно втянул ноздрями воздух.
– А чем это тут воняет?
Сергей из-под столика не видел говорившего, но, судя по голосу, Гришнак превосходил Углука по всем параметрам раза в полтора-два как минимум.
– Моя зелье мешал, – быстро сказал Углук, – моя немножко напутал…
Послышалась возня, что-то упало, потом послышалось глухое «шпок», и воздух наполнился фантастической омерзительности ароматом. Сергей зажмурил немедленно заслезившиеся глаза, открыл рот, выдохнул и замер не дыша.
– Фу-фу-фу, – сказал Гришнак, – Углук, ты, сын плешивой обезьяны. Ты зачем столько жабьей слизи положил, гаденыш? Я же сказал ка-а-пельку. Вылей сейчас же.
Тяжелые шаги пробухали куда-то в сторону и стихли.
– Уф, – сказал Углук, – Лук-тар. Выходи, Серки. Гришнак ушел.
– А чего это они друг с другом по-русски разговаривают? – стараясь не дышать носом и от этого гнусаво спросил Сергей, с кряхтением выбираясь из-под столика.
– Переводчик, – коротко ответил Кир.
– Я не об этом, – Сергей с наслаждением выпрямился, – я имел в виду, почему орки друг с другом на человеческом языке общаются?
– «Варкрафт» же, – Кир пожал плечами, – тут акценты в другую сторону смещены.
– А твоя зачем сам с собой говорить? – полюбопытствовал Углук.
– Заклинание учить, – ответил Сергей, зажимая нос пальцами.
– Моя умный, – обрадовался Углук, – моя сам так подумал.
– Рад за тебя, – хмуро пробормотал Чесноков. – Так мы пошли?
Углук недоуменно огляделся и с некоторым испугом помотал головой:
– Зачем моя идти? Моя не идти! Твоя идти один.
«Вот болван», – подумал Сергей раздраженно и махнул рукой:
– Ладно, ладно, оставайся здесь. Мне выходить можно?
– Моя посмотреть! – выпалил Углук и исчез за пологом. Сергей протяжно вздохнул, да так и замер, не выдохнув. Потому что все опять изменилось. Сергей выдохнул и осмотрелся.
Этот мир был начисто лишен цвета – вокруг расстилались темно-серые холмы, накрытые светло-серым небом. Замерший рядом Кир выглядел на этом фоне нелепым пятном, как вырезанный с цветной фотографии и вклеенный в черно-белую.
– Не понял, – сказал Сергей, – ты же никуда не уходил. Так почему нас перебросило?
– И я не понял, – веселым голосом отозвался Кир и звонко рассмеялся, – но это неважно.
– А что важно? – удивился Сергей, но тут земля под ногами начала ритмично сотрясаться. После каждого толчка, с некоторым запозданием, откуда-то издалека доносился звук, как от проходящей по горизонту грозы. Толчок – пауза – «бу-бумм» – толчок – пауза – «бу-бумм».
– Это что, землетрясение? – Чесноков обернулся к Киру и нахмурился – тот восторженно крутил головой и широко улыбался.
– Ты чего смеешься?
– Хи-хи… Клево, – сказал Кир.
Толчки стали явно сильнее. Громовой звук после каждого толчка прилетал с меньшим опозданием и звучал намного громче и отчетливей. Более того, теперь становилось ясно, что звук идет не со всех сторон, а откуда-то слева. И его источник определенно приближался. Сергей повернул голову, всмотрелся в серый горизонт и насторожился – что-то белое и округлое громадными скачками приближалось к ним, стремительно увеличиваясь в размерах и все сильнее и сильнее сотрясая землю. Сергей недоуменно посмотрел на Кира, но тому было весело. Кир заходился в беззвучном смехе и легонько хлопал в ладоши.
– Чего ржешь-то, объясни! – разозлился Сергей. – Ты можешь сказать, где мы и что…
«БУ-БУ-УМ» – чудовищной силы толчок сотряс землю, уронив Чеснокова на колени. Над всеми окрестными холмами повис в воздухе тонкий слой серой пыли. Сергей поднял голову и сел, отвесив челюсть. Сглотнул, поморгал – наваждение не исчезало.
– Белый кролик, – сказал Сергей меланхолично, – сгинь, нечистая сила.
– Ха-ха-ха, – Кир, скорчившись и прижав локти к животу, катался по серой пыли с громким хохотом.
Но Сергей не смотрел на него, занятый разглядыванием самого большого кролика из виденных им когда-либо. Кролик находился… Нет, не так – кролик начинался в полукилометре от Сергея и занимал всю половину горизонта. Он был не просто больше любого виденного Сергеем кролика, он был больше любого виденного им животного. Да и вообще, больше любого виденного им объекта. Кролик был велик, как… – тут воображение Чеснокова давало сбой, потому что подходящего размера объектов в его памяти не отыскивалось. Можно было сказать, «как гора», но гора обычно сливается с рельефом и редко когда выглядит отдельным объектом. Сергею вспомнились дольмены; вспомнились и тут же забылись – дольмены были меньше.
Кролик покрутил головой, с шумом, напоминающим звук Ниагарского водопада, несколько раз втянул носом воздух. Повернул голову в сторону Сергея, два тоннеля, размером с хорошее озеро каждый, оказались метрах в двухстах от него, и Чесноков замер, загипнотизированно глядя в черную глубину. Мгновенно поднялся сильный ветер, сопровождающийся тем же шумом водопада и нарастающим свистом. Вокруг заклубились потоки серой пыли, Сергей зажмурился и, задержав дыхание, зашарил руками в поисках какой-нибудь неровности. Но под десятисантиметровым слоем пушистой пыли пальцы нащупали только гладкую твердую поверхность.
Голова кролика коротким рывком приблизилась на сотню метров, и ветер резко усилился, ощутимо толкнув Сергея в спину. Поднятая ветром пыль закрыла все вокруг полупрозрачной серой вуалью, сквозь которую смутно просвечивали очертания гороподобного кролика. Под усиливавшимся ветром Сергей перевернулся на живот, прижался к земле, повернул голову к Киру и похолодел – продолжавшего кататься от смеха Кира медленно, но верно тащило ветром в сторону скрытых серым туманом чудовищных ноздрей.
– Кир! – заорал Сергей, переползая в сторону. – Хватайся за руку!
Моментально рот забило пылью, Сергей закашлялся и, отплевываясь, пополз к Киру. Но ветер продолжал усиливаться. Сергей уже почти ухватил пальцами ремень на штанах Кира, но очередной порыв ветра бросил Чеснокову в глаза порцию песка, заставив его задержать дыхание и зажмуриться. Открыв глаза и быстро проморгавшись, Сергей с ужасом увидел, как легкое тело Кира отрывается от земли и, кружась, исчезает в серых потоках. Смеяться Кир так и не перестал.
– А-а-а! – заорал Сергей. – Какого хрена! Он же дышать должен! Вдыхать и вы-ды-хать! Выдыхай, сука, выдыха-а-ай! – Крик перешел в вопль ужаса, потому что ветер наконец усилился настолько, что смог стронуть с места и Сергея. Чесноков в панике с удвоенной энергией принялся искать под пылью что-нибудь, за что можно было бы зацепиться, но тщетно – сначала медленно, но все быстрее и быстрее ветер потащил его в направлении замершей темной массы. Опора резко ушла вниз, Сергей в последний раз скребнул согнутыми пальцами по гладкой земле, и тьма набросилась на Чеснокова, мгновенно окутав его черным саваном. Круглое пятно света быстро уменьшилось в точку, блеснуло и пропало. Тут же наступила тишина. Сергей сглотнул, потер глаза, вычищая набившуюся в них пыль. Прокашлялся. Темнота и невесомость.
– Та-ак, – сказал Сергей вслух, чтобы как-нибудь нарушить давящее безмолвие. – Опять «глюкнуло»?
Сергей закрыл глаза и представил перед собой дверь. Открыл глаза – двери не было. Попробовал представить еще раз массивную деревянную дверь с бронзовой ручкой, ведущую в соседнюю игру, – не получилось. Сергей принялся экспериментировать, представляя двери, проходы, людей, обстоятельства; закрывая глаза, открывая глаза, оборачиваясь, повторяя желание вслух, проговаривая про себя, – тщетно. Окружавшая темнота оставалась глуха и нема. В конце концов Сергей устал и прекратил бесплодные попытки.
– Так, – пробормотал Сергей, – с налету не получилось. Попробуем подумать.
«Похоже, без Лахнова не обошлось, – мрачно думал он, вися в черной невесомости, – как ни крути. Кир явно уже не был призраком, когда нас засосало в этого четвероногого Гаргантюа, иначе ветра он бы не почувствовал. Один раз уже так было, но в тот мир мы перешли сами, а сейчас нас явно кто-то перебросил. И вряд ли этот кто-то – друг. Непонятно только, почему кролик? И почему Кир смеялся? Может, все-таки это друзья? Да! – Сергей воодушевился. – Кто-нибудь из его сетевых друзей. Возможно, гигантский кролик – это какая-то шутка, понятная только им. Тогда неудивительно, что Кир смеялся. Он, правда, как-то странно смеялся… – Сергей покрутил головой, отгоняя дурные предчувствия, – ну и что странного? Ну устал парнишка, случилась у него истерика напоследок. Абсолютно ничего удивительного. Наоборот, странно даже, что он раньше не сорвался. Ладно, я – программа, и не факт, что вообще могу с ума сойти. У меня психика в прямом смысле должна быть железной, а вот Кир-то – человек… так что он хорошо держался… – Чесноков усмехнулся, – для человека. – Сергей вздохнул и потянулся. – Тогда остается только ждать. Может, он сейчас в саркофаге без сознания лежит. Пока в себя придет, пока его до компьютера допустят… черт-те сколько времени может пройти… а если тут еще и время ускоренное… Так можно и в самом деле свихнуться – от скуки». Сергей закрыл глаза и попробовал задремать, но сна не было ни в одном глазу. Видимо, в этой темноте уставание и сон не были предусмотрены. Сергей поначалу огорчился, но, подумав, обрадовался: в его положении чем меньше реализма, тем лучше. Если к уставанию еще и голод с жаждой прилагаются, то… ну его к черту, такой сон. Тем более писателю всегда есть чем заняться в одиночестве. Пусть даже под рукой нет не то чтобы ноутбука, но даже салфетки с огрызком карандаша.
Сергей не мог сказать точно, сколько времени он провел, подвешенный в самом центре океана чернильной пустоты. Не меньше десяти минут и не больше полусуток – где-то так. Но в какой-то момент он вдруг оказался косо висящим в полуметре над узорчатым каменным полом. Впрочем, висеть он оставался недолго – долю секунды. Потом вновь возникшая сила притяжения взяла свое, и с глухим «шмяк» Чесноков растянулся на холодном камне.
Сел, огляделся. От ярких красок рябило глаза. Нарочито роскошный интерьер, мраморный пол с инкрустацией, потолок в золотой лепнине, фрески на стенах. Мощные колонны зеленого камня, роскошные диваны в барочном стиле, шкуры зверей на полу, парочка фонтанов, исходящий паром бассейн. И везде: на диванах, на шкурах, просто на полу – обнаженные красотки всех рас и мастей. Томно извивающиеся, ласкающие друг друга и себя, сладострастно стонущие и всхлипывающие.
– Оба-на, – сказал Сергей обалдело, – вот это номер.
Поднял голову к потолку:
– Кир! В ухо получишь! А ну сделай нормальный мир!
В ответ послышалось мерное цоканье, Сергей повернул голову и вытаращил глаза – к нему приближался кентавр. На мощном лошадином теле белой масти восседали аж три улыбающиеся девушки, разумеется обнаженные. Передняя обнимала тонкими белыми руками накачанный торс кентавра. Торс, как полагается, был человеческим. От такого не отказался бы и носитель титула «Мистер Вселенная»:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48