— Тарнхельмы нужны лишь в двух целях: чтобы преграждать путь чужим убийцам и убивать самим. Если Тарнхельмы, оставаясь невидимыми, смогут выполнять какую-то работу. Глава Семейства найдет им применение. Но ведь они не могут атаковать, оставаясь невидимыми. Значит, они будут заниматься шпионажем или контрабандой. — Он потер лоб. — А теперь вы знаете, что Тарнхельмы находятся здесь.
— Вы уверены, что эти твари были убиты на станции, а не принесены сюда потом? — спросил Трэверз. Доказать этого он не мог, но ужасный серный запах, исходивший от скелетов, наводил его на размышления.
— Кто мог принести их сюда? — удивился Трэверз. — И зачем? С какой целью?
Трэверз вздохнул и устало кивнул.
— В этом может быть определенный смысл, — уклончиво ответил он. — Ну что же, пусть их уберут. Полагаю, мне придется побеседовать со старшим Бешеным Тарнхельмом.
Для этого требовалось облачиться для выхода на поверхность и подготовить транспорт, чтобы добраться на нем до ближайшего поселения Бешеных Тарнхельмов.
— Скажи Чамбуло, чтобы он подготовил для меня багги и переводчика, а также чтобы один из лучших его людей отправился со мной в качестве водителя. — Ехать туда ему страшно не хотелось. Трэверз мог только мечтать, чтобы впредь ему ни разу не пришлось видеть Тарнхельмов.
— Как скоро? — поинтересовался Горо и обернулся, заслышав шаги приближающихся уборщиков. — Вон там. Вы не подойдете туда без противогазов.
Только одного из трех работников эти слова, казалось, позабавили, но когда через несколько минут в зал вошел Кройдон, он залился неудержимым хохотом.
Дорога к поселению Бешеных Тарнхельмов заняла большую часть дня; при этом были уничтожены два полных комплекта шин и один топливный модуль. К тому времени, как они добрались до поселения, у Трэверза болело все тело, он устал настолько, что с трудом смог выбраться из багги и почувствовал, что ему особенно трудно быть с Тарнхельмами вежливым и обходительным.
— Бешеный Семнадцать, — обратился он к первому Тарнхельму, выплывшему, чтобы поприветствовать его, надеясь, что он не ошибся в обозначениях степени на крыльях.
— Он/он спросил: «Что ты делаешь здесь, несчастный кучка дерьма», — сообщил переводчик Бингхам.
— Мне тоже очень приятно видеть вас, — пробормотал Трэверз, изо всех сил стараясь оставаться тактичным. — Может Сеньор Бешеный Тарнхельм побеседовать со мной?
— «Он/он поедает четвертый завтрак», — перевел Бингхам.
— Я подожду, пока он/он закончит, — сказал Трэверз, довольный, что не получил приглашения присутствовать на трапезе. Это зрелище в его теперешнем состоянии вынести было бы просто невозможно. Он дал знак Бингхаму следовать за ним. — Смотри внимательно, все запоминай, — сказал он ему. — Потом я потребую отчет.
Они трижды обошли поселение, прежде чем Сеньор Бешеный Тарнхельм выбрался из бесформенной груды шлаков, служивших ему хижиной, и направился к гостям, налету прочищая свои клыки.
— «Для меня большой сюрприз видеть вас здесь», — сказал переводчик, добавив от себя: — Кажется, он/он не очень большой любитель сюрпризов.
— Естественно, — ответил Трэверз. — Сеньор Тарнхельм, — сказал он, надеясь, что в его голосе не будут слышны нотки страха, — скажите мне: находится ли кто-нибудь из ваших Тарнхельмов на моей станции?
— А почему вы хотите это знать? — с легкой обидой ответил тот.
— Из чистого любопытства, — ответил Трэверз, пытаясь сохранять безразличный и беспечный вид. — Вы вполне могли захотеть узнать побольше о нас — мы ведь кажемся вам очень необычными.
— Конечно, там есть несколько, — сказал Сеньор Тарнхельм, явно не устыдившись столь откровенного ответа.
— Можете ли вы сказать мне, сколько именно и… — начал Трэверз, но был сразу же прерван.
— Никто не покажется.
Это была абсолютная правда, и Трэверз решил попытаться еще раз.
— Всего лишь несколько?
— Они находятся там, — сообщил Сеньор, издав недовольный звук, но ничем не показывая своего недовольства.
— Есть, — сказал Трэверз с прямотой, успокоившей его самого. — Я просто не знал об этом прежде. Я хотел бы удостовериться в том, что они наши гости…
— Они не гости, — последовал ответ. — Они в готовности. — Он/он указал на небо, где начинал собираться ночной грозовой шторм. — Все в готовности.
Слабая надежда, которую питал Трэверз, из-за которой отправился сюда, окончательно покинула его. Он понуро опустил голову, размышляя, как можно дипломатично ответить на столь откровенное заявление.
— Что вы имеете в виду? — спросил Трэверз. Ему была знакома теория, согласно которой Бешеные Тарнхельмы мигрировали, хотя еще никто, несмотря на многочисленные попытки, не смог подтвердить ее или опровергнуть. Он произнес про себя короткую молитву, обращенную к кому-то неведомому, чтобы странное поведение Тарнхельмов означало миграцию и ничего больше.
— В какой готовности? — спросил он.
— К отправлению. — Сеньор Бешеный Тарнхельм сделал известный Трэверзу грубый жест, а затем отдал несколько коротких четких приказов.
— Полагаю, нам нужно уходить. Менеджер Трэверз, — сказал переводчик. Он был не на шутку испуган. — Прямо сейчас.
— Столь бесцеремонно? — спросил Трэверз, мечтая в душе броситься прочь отсюда, не медля ни секунды.
— Да. — Он в мгновение ока влетел в багги и, борясь с нетерпением, ждал, пока Трэверз заберется вовнутрь вслед за ним. — Не выношу этих тварей, — сказал он, как только двери багги были надежно закрыты. — Ненавижу их.
— Как, собственно, и я, — утомленно произнес Трэверз, бессильно откинув голову. Он взглянул назад и увидел пару дюжин Бешеных Тарнхельмов, парящих как раз над тем местом, где багги находился всего несколько секунд назад. Нахмурившись, он пристально взглянул на них. — Ты не обратил внимания, это были он/она или она/она?
— А я не знаю, в чем разница между ними, — сказал Бингхам. — Что-то связанное с окраской спин, а?
— Да, — подтвердил Трэверз.
— Они могут быть… где-нибудь еще? Возможно, внутри помещений или где-нибудь еще в пределах поселения? — Багги въехал в гористую местность, и машину начало трясти и бросать из стороны в сторону. Они медленно продвигались в направлении долины, на которой располагалась станция.
— Да. — Трэверз понимал, что однажды нужно подчеркнуть свое начальственное положение, хотя и всячески пытался избежать этой задачи.
Некоторое время они ехали молча. Затем Бингхам неожиданно прервал молчание.
— Они уже уходят, не так ли, сэр?
— Да, — вздохнул Трэверз.
— Не знаю, как объяснить вам, насколько это опасно, — неуверенно произнес Трэверз, увидев перед собой на экране огромное лицо Хилендера. — Выпустить Тарнхельмов отсюда.
— Неуправляемых, жестоких убийц — вы это имели в виду? Без заключенных «на крови» договоров? О, я уже имею об этом представление, — произнес Хилендер язвительным голосом. — Не чересчур ли будет поинтересоваться, насколько много их ушло?
— Нет, и не чересчур будет поинтересоваться куда, — сказал Трэверз. — Мне известно, что они ушли на транспортные корабли, а значит, они были в состоянии обойти как наши масс-детекторы, так и другие средства контроля. — Возможно, правда, была и другая альтернатива, однако он не смог заставить себя произнести ее вслух.
— А что, если это сделал кто-то из персонала станции? — спросил Хилендер. — Или это не приходило вам в голову?
Трэверз на это ответил не сразу.
— Нет, не приходило. Я думал о Синдикате и о самих Тарнхельмах. Я думал о возможных конкурентах, которых мы не смогли обнаружить. Я думал о всех до последнего людях, поскольку они тоже члены семейства. Мне не хочется думать о том, что любой член другого семейства может оказаться таким недальновидным, чтобы спустить Тарнхельмов с цепи, поставив под угрозу весь Синдикат. Вот почему мне не хотелось думать о том, что это сделал кто-то из персонала станции. — Он прямо взглянул в свирепо смотрящие на него глаза. — Мне хотелось думать, что мы немного лучше, чем остальные. Тогда моя оплошность не была бы столь непоправима. Они уравняли бы друг друга. — Он поднялся с кресла и пошел прочь от экрана, не заботясь о том, насколько невежливо его поведение.
Ошарашенный Хилендер долго ничего не мог сказать в ответ.
— Напряжение оказалось слишком сильным для вас, — произнес он наконец, сокрушенно покачав головой.
— Да, вероятнее всего, это было слишком, — согласился Трэверз. — Эта планета, эта станция — всего чересчур. — Он выглянул в окно и увидел на небе мрачные тучи, среди которых сверкали молнии. Помолчав некоторое время, он добавил:
— Вы знаете, они все-таки отбрасывают тень. Я имею в виду Тарнхельмов. Их самих не видно, но они отбрасывают тень. Не забывайте об этом.
— Трэверз? — Голос Хилендера теперь совершенно не страшил его, и он вернулся к экрану. — Что вы делаете?
— Готовлюсь к вечеринке. Мы отправляем отряд за Кройдоном. Он однажды признался мне, что пошел бы на все, лишь бы выбраться отсюда. И похоже, он тогда не шутил. — Он подошел и встал прямо перед Хилендером. — Предупредите Главу Семейства, что у него возникла проблема, решение которой потребует уймы его личного времени.
Теперь Хилендер смотрел на него с явной обеспокоенностью.
— Послушайте меня, Трэверз. Вы провели на этой станции очень много времени и великолепно изучили Тарнхельмов. По-видимому, лучше будет, если вы немедленно отправитесь сюда и…
— Я думаю иначе, — сказал Трэверз, чувствуя абсолютное спокойствие. «Ну и ну, — подумал он, — я либо впервые по-настоящему здоров, либо впервые по-настоящему свихнулся — впервые за всю мою жизнь». — Вы использовали меня долгие десятилетия, но теперь это время прошло. — Он вздохнул. — Сейчас я оденусь для почетного чая, поздравлю моего изменщика-инспектора, затем хорошо поужинаю, а затем — отправлюсь на полночную прогулку.
— Вы шутите, — запротестовал Хилендер; его лицо приобрело фиолетовый оттенок, и выцветшие волосы стали легко различимы. — Вы просто не можете сделать это. Вам не позволено делать это.
— Могу. Моя жизнь прошла среди Тарнхельмов. А теперь вы можете сделать то, что считаете нужным. — Он сделал последний прощальный жест — впервые он получился у него грациозным и изящным — и выключил приемный экран.
ИНТЕРЛЮДИЯ
В короткий период затишья между капитуляцией Халии и титанической космической битвой, ознаменовавшей собой начало подлинной схватки Альянса с Синдикатом, обе стороны лихорадочно готовились к войне. Как обычно, стратегическое командование Флота ожидало самого худшего. Синдикат Семейств уже долгие годы тайно изучал возможности противника, и теперь Альянсу предстояло всецело положиться на боевую мощь Флота.
Тайные агенты Синдиката занимались в это время саботажем и развернули диверсионную деятельность на верфях Флота. Тысячи граждан Альянса были схвачены по подозрению в шпионаже и вредительстве. Как показало следствие, большинство арестованных и в самом деле работали на противника. Контрразведчики приходили в ужас, понимая, насколько плохо Альянс защищен от инфильтрации. В то же время значительные силы были брошены на разведку местонахождения планет Синдиката.
Среди множества героических подвигов, совершенных в этот период, следует особо отметить оборону Передовой Заставы Д3487 — небольшой базы, имевшей несчастье находиться на давно проторенном пути лазутчиков Синдиката. Легенда о трехдневной обороне заставы от превосходящих сил противника стала излюбленной темой ежедневных передач всех станций «Омни». Четверо погибших пограничников за проявленный в бою героизм были посмертно награждены Галактической Спиралью — высшим орденом Флота.
Никто не имел права приказать личному составу заставы пойти на верную смерть; в конечном счете решение жить или умереть может принять только сам человек. Только настоящий человек выберет подвиг — и смерть.
Как и в каждой войне, разные люди принимали разные решения.
Пол Андерсон. КИНЕТИЧЕСКОЕ УБИЙСТВО
Только потом мы узнали, что это был обманный маневр. Командование сил Синдиката полагало, что отвлечет адмирала Дуэйна, заставит его сконцентрировать все внимание на Цели, а дорога к Халии останется без охраны. В хрониках Флота сохранились описания действий, разрушивших этот гамбит. Но хроники молчат о том, как нам — всем тем, кто находился на Цели, — пришлось отбивать первую атаку Синдиката. Наши силы были невелики, силы нападающих — тоже. Это короткое сражение запомнилось только потому, что отступавшие синдики в критический момент присоединились к своим основным силам и чуть не вырвали у нас победу.
Какой бы ни была битва — решающим сражением главных сил или случайной стычкой двух отрядов, — раны болят так же и павшие уходят в тот же могильный мрак… Миновала непосредственная угроза, и мы занялись обычными делами, прежде всего наведением порядка. Я находился на нашем флагмане, легком крейсере «Аубург».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43