Ну, и я вошла в спусковую шахту около театра Тиджинс. Если бы я хоть немножко подумала, то потратила бы пару лишних минут и добралась бы до какого-нибудь входа поближе к моему дому, так как неплохо знала туннели там. Едва поступив в школу, мы изучали расположение туннелей под нашим кварталом и их соединение с главными туннелями. Запомнить все расположение нашей оборонительной системы, все повороты и перекрестки не смог бы никто: ведь она все время расширялась, не говоря уж о тупиках и лабиринтах, в которых, предположительно, должны были заблудиться враги.
Сначала ступеньки винтовой лестницы, уводившей все глубже и глубже в сумрак. Тусклые лампочки на стенах давали ровно столько света, сколько требовалось, чтобы возникали огромные тени, очень меня пугавшие.
Первый перекресток сомнений не вызывал, в Городе существовало нерушимое правило: каким бы входом вы не воспользовались, на первых трех перекрестках поворачивайте направо. А потом я руководствовалась царапинами на стене, оставленными прокладчиками для указания правильных поворотов.
В полутьме я чувствовала себя там как-то непривычно, хотя спускалась в туннели много раз и до этого. В школе устраивались учебные тревоги, и нас отправляли вниз в оборонный комплекс. За третьим поворотом я замедлила шаги, решив, что пора вооружиться. По торчащему над ним камню определенной формы я нашла оружейный склад и нажала на камень. Как и полагалось, дверца открылась, и я взяла лазерный пистолет.
Вскоре новейшие туннели остались позади, и я вошла в систему старых пещер. Мне становилось все беспокойнее, так как я пока никого не встретила и не нагнала. Сколько я наслушалась историй о детях, и даже взрослых, которые, повернув неправильно, так и не сумели найти выхода из пещер. Поговаривали, что тут бродят призраки детей, так и не выбравшихся на свет: они скользят тенями и заманивают тебя все глубже и глубже в недра планеты, где пылает лава и клубятся серные пары.
Через некоторое время я остановилась передохнуть. У меня заныли ноги, так часто я спотыкалась о неровности пола. Я была где-то уже глубоко внизу под Панадором, хотя и не знала точно, как глубоко. Но я продолжала спускаться, а лампочек становилось все меньше, причем многие перегорели и не были заменены. Меня все больше мучил страх, что я напутала с поворотами и не сумею найти дороги обратно. Я шла все медленнее и наконец села, чтобы дать отдых ногам. Здравый смысл подсказывал, что я ушла достаточно далеко. Вряд ли халиане доберутся сюда. Они всегда торопились забрать, что можно, и улететь прежде, чем будет организовано сопротивление.
И я уже поздравила себя с тем, что благополучно избежала опасности, как вдруг раздались тяжелые шаги. У меня оборвалось сердце. Конечно, это мог быть кто-то из горожан, но мне почему-то не верилось. В этих звуках чудилось что-то грозное, что-то военное. Я поняла, что пропала. И вскочила, чтобы убежать, но тут передо мной вдруг возникла гигантская фигура в тяжелом обмундировании, которое в сумраке выглядело серым. Широкое лицо, густые усищи, а в могучем кулаке зажато какое-то лучевое оружие.
Он что-то сказал мне, но я ничего не поняла, прицелилась в него из лазерного пистолета и начала пятиться. Тут же споткнулась о камень и распростерлась бы на полу, если бы он не подхватил меня, одновременно вырвав пистолет.
— Меня ты в рабство не обратишь! — закричала я. — Скорей я умру!
— А зачем, мисс? — сказал он. — Разве вы не видите, кто я?
Тут я посмотрела на него — то есть по-настоящему посмотрела, и увидела эмблему Альянса на его фуражке и на мундире.
— Так вы с Флота! — ахнула я.
— Конечно, — сказал он. — А за кого вы меня приняли?
— Я думала, вы халианин, — ответила я, чувствуя себя ужасно глупо.
— Но халиане же пятифутовые коротышки и покрыты мехом!
— Знаю. Но я немножко потеряла голову. А вы правда с Флота?
— К вашим услугам, мисс. Передовой десант с крейсера «Баклан», коммандер Шотуэлл.
— «Баклан»? С флагмана адмирала Эсплендадоре! — воскликнула я.
— Как вижу, вы о нас слышали, — сказал он довольным голосом.
— Проходили по истории. Я думала, адмирал Эсплендадоре давно скончался — он же такой знаменитый! Или совсем старый.
— Наверное, маленькой девочке вроде вас все, кто старше двадцати, кажутся очень старыми!
— Мне восемнадцать, — сказала я сухо. — И почему вы не сообщили о своем прибытии, вместо того чтобы свалиться с неба, точно халианские налетчики?
— Нам надо было сохранить радиомолчание, — сказал Шотуэлл. — Вот наш отряд и отправили вперед предупредить местных жителей, чтобы они не паниковали.
— Только вы вроде бы-не успели вовремя, — сказала я, боюсь, не без ехидства. — Ну а теперь что? Будем болтать тут в темноте, пока на нас кто-нибудь не натолкнется?
Он засмеялся.
— Ничего лучше я не пожелал бы, мисс. Приятно убедиться, что и на Трините есть милые девушки. Нас предупредили, что планета населена пигмеями, причем в больших бородавках.
Я было снова озлилась, но тут разглядела в полусвете, что он расплылся до ушей. Вообще-то он выглядел очень даже симпатичным, когда не пугал ни о чем не подозревающих людей. На ремешке часов у него был прицеплен возвратник, и он взялся вывести меня на поверхность, чему я, честно говоря, обрадовалась: меня грызли сомнения, точно ли я запомнила все повороты.
По дороге я узнала, что его зовут Милас, что он пилотировал маленький одноместный космолет, выполняя особые задания, и дважды участвовал в боях с халианами. Его родная планета — Астрахань — 2, ему двадцать три года и он холост.
Только рано утром на следующий день боевой корабль завис в двух тысячах футов над нашим городом, установил радиосвязь и довольно резко запросил координаты места, пригодного для посадки. Это было замечательное зрелище — огромный серебристый космолет величественно появляется из облачного покрова и, наконец, приземляется в центре Полтрайерского парка, обширной территории вблизи города, отведенной для отдыха и развлечений. Приземлился он с легкостью пушинки — большое перо в шляпу его пилота.
Длина крейсеров равна восьмистам футам, грузоподъемность их составляет тридцать тысяч тонн, а полный комплект экипажа — четыреста человек. Это я выучила еще в начальной школе. А еще я знала, что впервые за всю историю нашей планеты ее навестил корабль Флота таких размеров. У меня возникло ощущение, что затевается нечто колоссальное. И я радовалась, потому что я всегда хотела жить в интересное время.
На торжественную встречу собрались все сколько-нибудь видные деятели Панадора, облаченные в парадную форму. Теперь вблизи от корабля мы увидели, что его гладкая обшивка была промята и опалена, а затем выправлена и очищена, так что выглядела почти как новая. Самые осведомленные из нас узнали боевую эмблему адмирала Эсплендадоре — Голубого Малютки Эсплендадоре, как его прозвали, одного из знаменитейших боевых адмиралов, упомянутых в наших учебниках по истории.
Затем, когда они протомили нас в ожидании, сколько им казалось нужным, в борту раздвинулись высокие двери, и на землю опустилась лестница, устланная голубым ковром. По ней промаршировал корабельный оркестр в великолепной бирюзово-алой форме с высокими черными киверами на головах. За ними последовал почетный караул — сотня до зубов вооруженных десантников, затем процессия офицеров и в заключение сам Эсплендадоре в сверкающем серебряном мундире, украшенном экзотическими радужными перьями и стеклярусом, Варварское великолепие, но, разумеется, это были посланцы великой цивилизации.
Используя динамики корабля, далеко превосходившие мощностью все, что имелось на нашей планете, Эксплендадоре сказал:
— Добрые люди Тринита, простите, что мы явились без предупреждения. Мы не хотели встревожить вас, но было сочтено необходимым обойтись без радиосвязи. Ведь шпионы повсюду!
Голос у Эсплендадоре-оказался густым, чванным, самодовольным и сразу мне очень не понравился. Может, он и великий адмирал, подумала я, но самовлюбленный индюк. Однако говорил он очень интересные вещи, и я слушала во все уши.
— Шесть месяцев назад, — продолжал Эсплендадоре, — разведчики Флота обнаружили планету на дальнем расстоянии от исследованного пространства. Небольшую, с кислородной атмосферой и необитаемую. Маленький шарик с весьма скудными природными ресурсами.
Однако планета эта, обращающаяся вокруг красного карлика, обладает одной особенностью, весьма важной для нас. Она находится близко в звездной системе, являющейся источником большинства халианских налетов.
Вот почему эта пустынная планета, названная Клаксон, представляет для нас первостепенный интерес как место для базы, откуда мы могли бы организовать решающее наступление на халиан. Наши инженеры вычислили, что мы менее чем за год, если приложим все усилия, можем построить там первоклассную базу. Она необходима для запланированной программы передислокации. Клаксон будет важнейшим фактором в подготовке внезапного и, как мы надеемся, сокрушительного удара по халианам.
Мы прилетели сюда, как заглядывали и на другие планеты, чтобы пригласить добровольцев тех или иных профессий отправиться с нами на Клаксон и помочь нам построить новую базу. Профессии требуются самые разные. Мы заключаем стандартный контракт на год, согласно которому рабочие будут оплачиваться по ставкам Рабочей гильдии Земли. А если вы решите остаться после первого года, то получите постоянное место в отделе гражданских служащих Флота с обеспечением пенсий, медицинского обслуживания и оплачиваемых отпусков.
Мне не для чего объяснять, какая это неповторимая возможность для некоторых из вас. Вы провинциалы и обитаете вдали от Первых Тринадцати. При обычных обстоятельствах мало кому из вас представится случай покинуть родную планету. Мы предлагаем вам возможность не только получать высокую заработную плату за ваш труд во имя блага человечества, но и шанс расширить свои горизонты, путешествуя по галактике.
Мои подчиненные откроют вербовочные пункты вокруг этого парка. Если хотите предложить свои услуги, вам надо будет предъявить две справки: одну из полиции о том, что в данное время вы не находитесь под следствием, и еще из налогового управления об уплате текущих налогов. В случае особенно необходимых профессий Флот может снять некоторые свои требования.
Наш корабль отправится в путь ровно через трое местных суток. Те из вас, кого примут, будьте, пожалуйста, готовы собраться здесь на третий день для посадки.
Добрые люди, благодарю вас за ваше внимание.
Адмирал еще не договорил, а я уже пробиралась сквозь толпу, чтобы побыстрее оказаться дома и заручиться разрешением родителей. По закону я в нем не нуждалась, но я знала, что им будет приятно, а мне, возможно, не представится больше случая порадовать их: ведь я намеревалась поступить во Флот и отправиться на дальние планеты.
Мой отец принял мои слова со всей доброжелательностью. Он сам всегда мечтал стать космическим торговцем, но тут грузовые рейсы в нашем секторе полностью прекратились из-за отсутствия выгодных рынков сбыта. Он был невысок, с оливково-темной кожей, как я; и еще я унаследовала его глянцевитые черные волосы, мелкие черты лица и быстрые движения. Мама была блондинкой, невысокой, очень доброй и заботливой. Не думаю, что я хоть что-нибудь унаследовала от нее, кроме сомнительного семейного дара провидения. И именно на него она сослалась, когда попыталась меня отговорить.
— Леа, милочка, ты ведь понимаешь, что дар провидения делает тебя более уязвимой, чем многих других. Аура этой новой планеты, возможно, не будет гармонировать с твоей.
— Да ну, мама! — сказала я совсем по-детски, но так уж она на меня действовала.
— Но, конечно, решать тебе, милочка.
— Со мной все будет хорошо, — успокоила я ее. — Провижу я ведь редко. И вообще дар провидения не страшнее головной боли и исчезает через несколько часов. А может, благодаря ему я окажусь пригоднее для подобной работы, чем те, кто не способен заглянуть вперед.
Со мной-то так бывало: ощущение надвигающейся опасности. Я никогда не знала точно, в чем она заключается, а только, что что-то обстоит не так, и что-то чем-то угрожает.
— И вообще доктор Боксон сказал, что с возрастом оно исчезнет. А я очень хочу улететь. Можно?
Они обменялись взглядом, потом улыбнулись, и мы обнялись все трое. Любить тебя, когда ты их покидаешь, способны только по-настоящему хорошие родители.
Я помчалась назад в Полтрайерский парк. У вербовочных пунктов уже выстроились порядочные очереди. Я посмотрела, нет ли где-нибудь Миласа Шотуэлла, но не увидела его. В конце концов я нашла очередь покороче, встала в нее и уже скоро оказалась перед вербовщиком.
Дюжий мужчина в великолепно сидящей на нем темно-зеленой форме с пуговицами из нержавеющей стали.
— Что же, мисс, — сказал он, просмотрев мои документы, — вроде бы вы слишком молоды, чтобы успеть натворить дел, а?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48