Имриен сочла ослепительные огни: ян, тэн, тетера раз по тетера. Затем обвела рисунок пальцем — до чего же плавные, совершенные контуры!..
Девушке вспомнились кусочки хрусталя на стенах пещеры. Чем-то их расположение неуловимо напоминает небесные узоры. Как же именуется то, самое светлое?..
Неожиданная догадка заставила Имриен вскочить на ноги и кинуться обратно в пещеру.
Там все оставалось по-прежнему. Павшие фигуры лежали на своих местах. Выстоявшие в битве возвышались серыми силуэтами в тусклом сумеречном свете. Девушка благоговейно тронула один камешек, второй, третий… Поразительно, они даже мерцают, как настоящие звезды! Вот клюв, надклювье, глаз, вот ее палец гладит изящную длинную шею, а это — изогнутое крыло… Девять камней горели белым пламенем, точно бриллиантовые капли росы. Имриен легонько надавила на каждый из них по очереди. Созвездие Лебедя. Именно так, и не иначе.
Вот он, ключ!
Как просто! И почему она раньше не догадалась?!
Последний камешек, как ей показалось, подался внутрь чуть сильнее других. Девушка проворно отскочила в сторону. Раздался знакомый грохот гигантских жерновов. Неужели все, конец? Ожидаемая кара? Но нет, это покрытая мозаикой доска раскололась пополам, и половинки стали разъезжаться в стороны. Трещина неторопливо расширялась. Снизу сквозь нее пробивался какой-то свет. Девушка опасливо заглянула туда и увидела широкую витую лестницу, что вела вниз. Вход — но куда? В пресловутую сокровищницу или, может статься, в подземелье, где веками обитают чудовища и неявные твари? Сердце Имриен колотилось так громко, что заглушало даже водопад.
Сианад — разумеется, надо бежать к нему! Не в одиночку же ей спускаться в этот колодец! Нет, ни за что. Там холодные камни, слепые черви и беспросветные темницы…
Однако девушка не двигалась с места. Можно ли оставить сейчас то, что досталось такой ценой? А вдруг все пропадет, сгинет без следа, стоит ей отвести взгляд!
Имриен заметила, что коридор переполнен светом, но не тем голубоватым свечением, что испускали шляпки ядовитых грибов. Сияние исходило из глубины и было золотым, как сама осень. Словно зрелое яблоко или осиновые листья. Кто-то разводит огонь там, внизу. Вроде и добрый, уютный свет, но какой-то посторонний, будто чужое окно в глухой ночи, или драгоценные слитки, или свеча, что манит к себе ночных бабочек. Как бесконечное унылое утро на исходе долгой зимы.
Идти за эртом? И что дальше, трусиха? Влезть на скалу он не сможет, однако непременно попытается. Неугомонный, бесшабашный Сианад — хлебом его не корми, дай доказать свою ловкость, отвагу… Сколько раз он ставил жизнь на карту ради спасения Имриен. Разве девушка не может сделать то же самое во имя его заветной мечты?
Имриен вдруг охватила безрассудная отвага. Проход открыт. Статуи, изваянные из лунных лучей, и фигуры, высеченные из самой тени, расступились и внимательно смотрят на бывшую предводительницу. Еще миг промедления — и она никогда уже не решится. Девушка набрала в грудь воздуха, точно собралась прыгать в омут, и устремилась вниз по лестнице.
Промозгло. Как в склепе. Разумеется, ведь эти стены никогда не знали живительного тепла солнца; камни дышат вековым пронизывающим холодом. Удивительно: снаружи бурлит водопад, а здесь никаких признаков сырости. Ни одного слезливого потека. И дышится легко. Чем должны пахнуть подземелья? Спертым духом плесени, почвы, камня, перегнивших корней и дряблых, склизких тел каких-нибудь бесцветных тварей, что вечно прячутся в норах от лица дня. А тут воздух чистый, свежий, благоухает луговыми травами, лесом, даже облаками. Неизвестный зодчий строил на тысячи лет и заслуживает высшей похвалы за свое изумительное искусство.
Незваная гостья не могла похвастаться отличным знанием шахт, но даже она вскоре заподозрила, что этот коридор шахтой не является. Чем же тогда? Имриен терялась в догадках. Нескончаемая спираль ступеней, затопленная золотым свечением, могла вести куда угодно. Могла вообще никуда не вести, словно заклятый лабиринт без выхода.
Стоило девушке так подумать, как перед ней возникла высокая блистающая арка. Ощутив всей кожей легкое покалывание, словно во время бродячей бури, Имриен прыжками одолела оставшиеся ступени — и очутилась в огромном чертоге со сводчатыми потолками.
Лучезарное великолепие, торжествующее сияние красоты на миг ослепило девушку. Пола здесь не было — его покрывали груды сокровищ. Назначение большей части этих предметов для Имриен оставалось восхитительной загадкой, но каждая вещь имела идеальные формы и мерцала тем самым осенним блеском, что веками лишал людей разума. Рука девушки потянулась к карману: четырехлистник на месте. Значит, все это правда. Затаив дыхание, Имриен пошла прямо по золоту. Шаги ее замедлились, а волосы потрескивали и таинственно колыхались за спиной, будто в подводном королевстве. Девушка ласкала взглядом несметные богатства, заключенные в этих сияющих горах. Свирепая мощь бродячей бури и морского шторма вместе взятых — ничто в сравнении с магической силой, которая незримо пульсировала в воздухе сокровищницы, вызывая и суеверный трепет, и в то же время опасный, хмельной прилив воодушевления.
Имриен потеряла счет времени. Внезапно оно просто перестало существовать. Что значат минуты, часы, дни, когда вокруг, куда ни повернись, — сказочные дары, и каждый хочется рассмотреть, потрогать, погладить дрожащими пальцами!.. Бесценные кубки и чаши; блюда, украшенные самоцветами; позолоченные подсвечники; водоносы замысловатой чеканки, имеющие вид львов с закрученными хвостами, которые служили сосудам ручками; всевозможная посуда; резные стулья из слоновой кости, выложенные золотой и серебряной нитью; инкрустированные ларцы, полные драгоценных камней, жемчужных бус, колец, браслетов, крученых цепочек; оправленные золотом камеи и медальоны; богато расшитые пояса. Находился здесь также и полный боевой арсенал — кольчуги, латные перчатки, наголенники, шлемы, кирасы с причудливым рельефным орнаментом, наточенное оружие из неведомого металла: топорики, алебарды, пики, копья, дротики, мечи и кинжалы с затейливыми рукоятками и еще много всякой непонятной утвари. Девушке вспомнились черно-белые статуи, что занимали ее мысли в течение долгих дней. Такая же невозможная красота, недоступное смертным искусство и то же отсутствие знаков Времени — значит, и этот жестокий тиран не всесилен?
Лишь когда зубы Имриен принялись выбивать мелкую дробь, девушка опомнилась и почувствовала, что совсем закоченела. Кованые сундуки у стен были до отказа набиты чудесной одеждой. Искательница сокровищ выбрала первое, что подошло ей по размеру — теплую блузку из легкой, словно пух, сероватой ткани. И тут Имриен стало жутко: вход в пещеру пропал! Девушка начала метаться, но потом взяла себя в руки. Просто она слишком далеко ушла — вон она, арка, еле виднеется. Зато во время поисков взгляд Имриен наткнулся на двойные двери высотой футов в шесть.
Что там, за ними? Девушка приблизилась и легонько подтолкнула створки. Двери без усилия распахнулись наружу, словно только этого и ждали.
Следующие чертоги оказались еще просторней. Никаких факелов в мире не хватило бы для того, чтоб осветить их своды, что терялись в вышине. Все богатства первой залы померкли в глазах Имриен, когда она увидела необычайное сокровище, достойное пера королевских бардов. Нет, в это просто нельзя поверить! На высоком, хитро устроенном помосте, сияя ровным белоснежным пламенем, стояла сказка, легенда, греза!..
Настоящая трехмачтовая бригантина, с парусами, с полной оснасткой; не просто корабль, а птица мечты — белая лебедь, готовая полететь над волнами быстрее ветра.
Ее перышки самой изысканной работы были вырезаны из крепкого дерева и покрыты белой эмалью. Все детали оснастки, которые на любом другом судне сверкали бы начищенной медью, здесь отливали чистейшим, без единого пятнышка, серебром. Паруса казались снежными сугробами, повисшими на реях. Безукоризненную белизну подчеркивали миндалевидные глаза птицы из солнечно-зеленого нефрита и восковица над клювом, выложенная кровавыми рубинами.
Рядом с этой королевой морских просторов Имриен почувствовала себя маленькой, как детская игрушка. Охваченная трепетом, она обошла бригантину кругом, любуясь стройными, обтекаемыми линиями киля, и наконец заметила, что глаза лебедя устремлены на вторую пару дверей. Что же дальше? Девушка тихонько тронула створки — те поддались так же свободно, как и первые. Только открылись они вовнутрь.
Пещеру залил слепящий огонь. Страшный великан с ревом занес над головой копье, чтобы прикончить незваную гостью.
В глухом лесу, за сотни миль от человеческого жилья, там, где раскидистые горчичные деревья роняли длинные листья на прибрежную поляну, стоял высокий резной трон. Благородную древесину, напоминающую редкий багряный махагон, покрывали инкрустации из красного золота, рубинов и сияющих розовых кристаллов. Ножки кресла обвивал узор из листьев, растущих, как казалось, прямо из упругого зеленого дерна; на боках, поручнях и треугольной спинке пышным цветом рдели маки.
Напротив возвышался другой трон, из беленого перламутрового дерева. Он во всем походил на первый, разве что бриллианты на изумрудной эмали складывались в узор из переплетенных лилий.
Меж королевских кресел подобострастно пригнулся к траве столик на коротких ножках. Его полированную ореховую поверхность украшали васильки из серебра и аметистов, хотя разглядеть их было бы трудно под роскошной посудой. Серебряные блюда, чаши из цельного хрусталя, дорогие потиры, увитые изумрудным виноградом, в изобилии переполняли уже не поддельные, а самые настоящие спелые плоды. В золотых кубках искрились соки, как и в перевернутом боевом шлеме, небрежно оставленном у корней дерева, рядом со сверкающим мечом, рукоять которого оплетали серебристые листья.
Поляну усеивали сокровища, рассыпанные из многочисленных шкатулок и ларцов, каждый из которых сам по себе являлся чудом искусства. Картины на их крышках и стенках играли всеми оттенками меди, красного и желтого золота; некоторые были вырезаны по серебру и залиты прозрачной эмалью; прочие же составлялись из изысканных сочетаний янтаря, жемчуга, слоновой кости, кожи, рога, самоцветов и глазури.
В папоротниках блестело жгучее золото и вспыхивало серебро, словно листья, оброненные неведомыми деревьями: то были монеты, что пригоршнями разбросал Сианад в порыве чисто детской радости.
Сам рыжий великан восседал сейчас на маковом троне, разговаривая с Имриен, которой, как нетрудно догадаться, принадлежало кресло с лилиями. Эрт опустошил серебряный чеканный кубок и бросил его на траву. Руки Сианада затанцевали в воздухе, сопровождая каждое слово подобающим знаком.
— Мы с тобой (он указал на себя и на нее) богаты, как (указательные пальцы развернулись в противоположные стороны, затем соединились, правая ладонь взлетела вверх и сжалась в кулак) все (правая рука описала широкую петлю) грязные (суставы пальцев зашевелились под подбородком) двурушные (указательный палец прижался к подбородку) жирные свиньи (большой и мизинец неуклюже «зашагали» по перевернутой ладони правой руки, пальцы которой затем согнулись и опять поднялись к подбородку), эти торговцы из Луиндорна (руна «Л» и имитация пересчитывания денег), вместе взятые (кулаки описали над землей круг по часовой стрелке)!
Эрт откинул голову и расхохотался. Потом устроился поудобней на троне, выложенном пучками травы для удобства, поднял до краев полный кубок и пригубил его, довольно разглядывая девушку поверх игристого рубинового сока. Имриен почти безошибочно повторила каждый жест.
— Ты забыла сказать «жирные», — поправил Сианад и пошел проверить содержимое шлема, которое, как он от души надеялся, должно было вскоре забродить и превратиться во что-нибудь покрепче.
Девушка, вся расцветшая от сознания своего успеха, откинулась на спинку трона и принялась подбрасывать монетки. Те крутились в солнечных лучах: свет — тьма, свет — тьма… Имриен никогда еще не держала в руках золота, по крайней мере насколько себя помнила.
Одно ужасное мгновение ей все-таки пришлось пережить: надо же было, шагнув наружу, принять рев водопада за рычание оборотней, а вспугнутого товарища — за кровожадного людоеда!.. Зато с тех пор оба радовались, как дети. А опасность — куда от нее деться, так даже увлекательнее, да и свыклись они с опасностью за время своих странствий. Имриен с наслаждением вспоминала выражение лица эрта в тот момент, когда он признал ее. Несуразная статуя с игральной доски, ни дать ни взять! Рука с дубинкой застыла в воздухе, челюсть отвисла… И вот оружие полетело на пол, а с губ Сианада сорвались отборные эртские обороты речи. Долго же пришлось ждать от него первых вразумительных слов, хотя, пожалуй, он и сейчас еще не в себе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64
Девушке вспомнились кусочки хрусталя на стенах пещеры. Чем-то их расположение неуловимо напоминает небесные узоры. Как же именуется то, самое светлое?..
Неожиданная догадка заставила Имриен вскочить на ноги и кинуться обратно в пещеру.
Там все оставалось по-прежнему. Павшие фигуры лежали на своих местах. Выстоявшие в битве возвышались серыми силуэтами в тусклом сумеречном свете. Девушка благоговейно тронула один камешек, второй, третий… Поразительно, они даже мерцают, как настоящие звезды! Вот клюв, надклювье, глаз, вот ее палец гладит изящную длинную шею, а это — изогнутое крыло… Девять камней горели белым пламенем, точно бриллиантовые капли росы. Имриен легонько надавила на каждый из них по очереди. Созвездие Лебедя. Именно так, и не иначе.
Вот он, ключ!
Как просто! И почему она раньше не догадалась?!
Последний камешек, как ей показалось, подался внутрь чуть сильнее других. Девушка проворно отскочила в сторону. Раздался знакомый грохот гигантских жерновов. Неужели все, конец? Ожидаемая кара? Но нет, это покрытая мозаикой доска раскололась пополам, и половинки стали разъезжаться в стороны. Трещина неторопливо расширялась. Снизу сквозь нее пробивался какой-то свет. Девушка опасливо заглянула туда и увидела широкую витую лестницу, что вела вниз. Вход — но куда? В пресловутую сокровищницу или, может статься, в подземелье, где веками обитают чудовища и неявные твари? Сердце Имриен колотилось так громко, что заглушало даже водопад.
Сианад — разумеется, надо бежать к нему! Не в одиночку же ей спускаться в этот колодец! Нет, ни за что. Там холодные камни, слепые черви и беспросветные темницы…
Однако девушка не двигалась с места. Можно ли оставить сейчас то, что досталось такой ценой? А вдруг все пропадет, сгинет без следа, стоит ей отвести взгляд!
Имриен заметила, что коридор переполнен светом, но не тем голубоватым свечением, что испускали шляпки ядовитых грибов. Сияние исходило из глубины и было золотым, как сама осень. Словно зрелое яблоко или осиновые листья. Кто-то разводит огонь там, внизу. Вроде и добрый, уютный свет, но какой-то посторонний, будто чужое окно в глухой ночи, или драгоценные слитки, или свеча, что манит к себе ночных бабочек. Как бесконечное унылое утро на исходе долгой зимы.
Идти за эртом? И что дальше, трусиха? Влезть на скалу он не сможет, однако непременно попытается. Неугомонный, бесшабашный Сианад — хлебом его не корми, дай доказать свою ловкость, отвагу… Сколько раз он ставил жизнь на карту ради спасения Имриен. Разве девушка не может сделать то же самое во имя его заветной мечты?
Имриен вдруг охватила безрассудная отвага. Проход открыт. Статуи, изваянные из лунных лучей, и фигуры, высеченные из самой тени, расступились и внимательно смотрят на бывшую предводительницу. Еще миг промедления — и она никогда уже не решится. Девушка набрала в грудь воздуха, точно собралась прыгать в омут, и устремилась вниз по лестнице.
Промозгло. Как в склепе. Разумеется, ведь эти стены никогда не знали живительного тепла солнца; камни дышат вековым пронизывающим холодом. Удивительно: снаружи бурлит водопад, а здесь никаких признаков сырости. Ни одного слезливого потека. И дышится легко. Чем должны пахнуть подземелья? Спертым духом плесени, почвы, камня, перегнивших корней и дряблых, склизких тел каких-нибудь бесцветных тварей, что вечно прячутся в норах от лица дня. А тут воздух чистый, свежий, благоухает луговыми травами, лесом, даже облаками. Неизвестный зодчий строил на тысячи лет и заслуживает высшей похвалы за свое изумительное искусство.
Незваная гостья не могла похвастаться отличным знанием шахт, но даже она вскоре заподозрила, что этот коридор шахтой не является. Чем же тогда? Имриен терялась в догадках. Нескончаемая спираль ступеней, затопленная золотым свечением, могла вести куда угодно. Могла вообще никуда не вести, словно заклятый лабиринт без выхода.
Стоило девушке так подумать, как перед ней возникла высокая блистающая арка. Ощутив всей кожей легкое покалывание, словно во время бродячей бури, Имриен прыжками одолела оставшиеся ступени — и очутилась в огромном чертоге со сводчатыми потолками.
Лучезарное великолепие, торжествующее сияние красоты на миг ослепило девушку. Пола здесь не было — его покрывали груды сокровищ. Назначение большей части этих предметов для Имриен оставалось восхитительной загадкой, но каждая вещь имела идеальные формы и мерцала тем самым осенним блеском, что веками лишал людей разума. Рука девушки потянулась к карману: четырехлистник на месте. Значит, все это правда. Затаив дыхание, Имриен пошла прямо по золоту. Шаги ее замедлились, а волосы потрескивали и таинственно колыхались за спиной, будто в подводном королевстве. Девушка ласкала взглядом несметные богатства, заключенные в этих сияющих горах. Свирепая мощь бродячей бури и морского шторма вместе взятых — ничто в сравнении с магической силой, которая незримо пульсировала в воздухе сокровищницы, вызывая и суеверный трепет, и в то же время опасный, хмельной прилив воодушевления.
Имриен потеряла счет времени. Внезапно оно просто перестало существовать. Что значат минуты, часы, дни, когда вокруг, куда ни повернись, — сказочные дары, и каждый хочется рассмотреть, потрогать, погладить дрожащими пальцами!.. Бесценные кубки и чаши; блюда, украшенные самоцветами; позолоченные подсвечники; водоносы замысловатой чеканки, имеющие вид львов с закрученными хвостами, которые служили сосудам ручками; всевозможная посуда; резные стулья из слоновой кости, выложенные золотой и серебряной нитью; инкрустированные ларцы, полные драгоценных камней, жемчужных бус, колец, браслетов, крученых цепочек; оправленные золотом камеи и медальоны; богато расшитые пояса. Находился здесь также и полный боевой арсенал — кольчуги, латные перчатки, наголенники, шлемы, кирасы с причудливым рельефным орнаментом, наточенное оружие из неведомого металла: топорики, алебарды, пики, копья, дротики, мечи и кинжалы с затейливыми рукоятками и еще много всякой непонятной утвари. Девушке вспомнились черно-белые статуи, что занимали ее мысли в течение долгих дней. Такая же невозможная красота, недоступное смертным искусство и то же отсутствие знаков Времени — значит, и этот жестокий тиран не всесилен?
Лишь когда зубы Имриен принялись выбивать мелкую дробь, девушка опомнилась и почувствовала, что совсем закоченела. Кованые сундуки у стен были до отказа набиты чудесной одеждой. Искательница сокровищ выбрала первое, что подошло ей по размеру — теплую блузку из легкой, словно пух, сероватой ткани. И тут Имриен стало жутко: вход в пещеру пропал! Девушка начала метаться, но потом взяла себя в руки. Просто она слишком далеко ушла — вон она, арка, еле виднеется. Зато во время поисков взгляд Имриен наткнулся на двойные двери высотой футов в шесть.
Что там, за ними? Девушка приблизилась и легонько подтолкнула створки. Двери без усилия распахнулись наружу, словно только этого и ждали.
Следующие чертоги оказались еще просторней. Никаких факелов в мире не хватило бы для того, чтоб осветить их своды, что терялись в вышине. Все богатства первой залы померкли в глазах Имриен, когда она увидела необычайное сокровище, достойное пера королевских бардов. Нет, в это просто нельзя поверить! На высоком, хитро устроенном помосте, сияя ровным белоснежным пламенем, стояла сказка, легенда, греза!..
Настоящая трехмачтовая бригантина, с парусами, с полной оснасткой; не просто корабль, а птица мечты — белая лебедь, готовая полететь над волнами быстрее ветра.
Ее перышки самой изысканной работы были вырезаны из крепкого дерева и покрыты белой эмалью. Все детали оснастки, которые на любом другом судне сверкали бы начищенной медью, здесь отливали чистейшим, без единого пятнышка, серебром. Паруса казались снежными сугробами, повисшими на реях. Безукоризненную белизну подчеркивали миндалевидные глаза птицы из солнечно-зеленого нефрита и восковица над клювом, выложенная кровавыми рубинами.
Рядом с этой королевой морских просторов Имриен почувствовала себя маленькой, как детская игрушка. Охваченная трепетом, она обошла бригантину кругом, любуясь стройными, обтекаемыми линиями киля, и наконец заметила, что глаза лебедя устремлены на вторую пару дверей. Что же дальше? Девушка тихонько тронула створки — те поддались так же свободно, как и первые. Только открылись они вовнутрь.
Пещеру залил слепящий огонь. Страшный великан с ревом занес над головой копье, чтобы прикончить незваную гостью.
В глухом лесу, за сотни миль от человеческого жилья, там, где раскидистые горчичные деревья роняли длинные листья на прибрежную поляну, стоял высокий резной трон. Благородную древесину, напоминающую редкий багряный махагон, покрывали инкрустации из красного золота, рубинов и сияющих розовых кристаллов. Ножки кресла обвивал узор из листьев, растущих, как казалось, прямо из упругого зеленого дерна; на боках, поручнях и треугольной спинке пышным цветом рдели маки.
Напротив возвышался другой трон, из беленого перламутрового дерева. Он во всем походил на первый, разве что бриллианты на изумрудной эмали складывались в узор из переплетенных лилий.
Меж королевских кресел подобострастно пригнулся к траве столик на коротких ножках. Его полированную ореховую поверхность украшали васильки из серебра и аметистов, хотя разглядеть их было бы трудно под роскошной посудой. Серебряные блюда, чаши из цельного хрусталя, дорогие потиры, увитые изумрудным виноградом, в изобилии переполняли уже не поддельные, а самые настоящие спелые плоды. В золотых кубках искрились соки, как и в перевернутом боевом шлеме, небрежно оставленном у корней дерева, рядом со сверкающим мечом, рукоять которого оплетали серебристые листья.
Поляну усеивали сокровища, рассыпанные из многочисленных шкатулок и ларцов, каждый из которых сам по себе являлся чудом искусства. Картины на их крышках и стенках играли всеми оттенками меди, красного и желтого золота; некоторые были вырезаны по серебру и залиты прозрачной эмалью; прочие же составлялись из изысканных сочетаний янтаря, жемчуга, слоновой кости, кожи, рога, самоцветов и глазури.
В папоротниках блестело жгучее золото и вспыхивало серебро, словно листья, оброненные неведомыми деревьями: то были монеты, что пригоршнями разбросал Сианад в порыве чисто детской радости.
Сам рыжий великан восседал сейчас на маковом троне, разговаривая с Имриен, которой, как нетрудно догадаться, принадлежало кресло с лилиями. Эрт опустошил серебряный чеканный кубок и бросил его на траву. Руки Сианада затанцевали в воздухе, сопровождая каждое слово подобающим знаком.
— Мы с тобой (он указал на себя и на нее) богаты, как (указательные пальцы развернулись в противоположные стороны, затем соединились, правая ладонь взлетела вверх и сжалась в кулак) все (правая рука описала широкую петлю) грязные (суставы пальцев зашевелились под подбородком) двурушные (указательный палец прижался к подбородку) жирные свиньи (большой и мизинец неуклюже «зашагали» по перевернутой ладони правой руки, пальцы которой затем согнулись и опять поднялись к подбородку), эти торговцы из Луиндорна (руна «Л» и имитация пересчитывания денег), вместе взятые (кулаки описали над землей круг по часовой стрелке)!
Эрт откинул голову и расхохотался. Потом устроился поудобней на троне, выложенном пучками травы для удобства, поднял до краев полный кубок и пригубил его, довольно разглядывая девушку поверх игристого рубинового сока. Имриен почти безошибочно повторила каждый жест.
— Ты забыла сказать «жирные», — поправил Сианад и пошел проверить содержимое шлема, которое, как он от души надеялся, должно было вскоре забродить и превратиться во что-нибудь покрепче.
Девушка, вся расцветшая от сознания своего успеха, откинулась на спинку трона и принялась подбрасывать монетки. Те крутились в солнечных лучах: свет — тьма, свет — тьма… Имриен никогда еще не держала в руках золота, по крайней мере насколько себя помнила.
Одно ужасное мгновение ей все-таки пришлось пережить: надо же было, шагнув наружу, принять рев водопада за рычание оборотней, а вспугнутого товарища — за кровожадного людоеда!.. Зато с тех пор оба радовались, как дети. А опасность — куда от нее деться, так даже увлекательнее, да и свыклись они с опасностью за время своих странствий. Имриен с наслаждением вспоминала выражение лица эрта в тот момент, когда он признал ее. Несуразная статуя с игральной доски, ни дать ни взять! Рука с дубинкой застыла в воздухе, челюсть отвисла… И вот оружие полетело на пол, а с губ Сианада сорвались отборные эртские обороты речи. Долго же пришлось ждать от него первых вразумительных слов, хотя, пожалуй, он и сейчас еще не в себе!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64