— Харизматический лидер? — предположил Хастред осторожно после краткой заминки.
— Какова ж была та кружка, — обзавидовался Чумп.
— Всё в точку, — проскрипел со своей колокольной высоты Зембус. — Боевой дух… Оно да. Никогда не видел никого, кто бы так быстро доводил всех вокруг до полного озверения.
А Вово не сказал ничего. Более того, он ничего и не слышал. Перевесив сумки с себя на седло своего битюга, он давно уже откололся от плотной гоблинской кучки и спешно совал в рот пироги у ближайшего лотка. Продавец растерянно вертел в руках полновесный золотой, какого весь его бизнес, включая ведавшую выпечкой жену, не стоил.
— Изловить, — повелел генерал. — Бить не надо, не поймёт. Но держать под надзором — и его и, главное, финансы. И Чумпа. Вот этого проще прибить для надёжности. Зачем дрючку спёр? Когда успел?
Чумп неопределённо пожал плечами. Он и сам не заметил, как и когда извлёк из кошеля Зембуса пожалованный магом камушек. Под генеральскую рассказку он лениво подбрасывал магическую штуковинку на ладони, примериваясь, куда бы половчее закинуть.
Друид с лошади матерно его приложил, пригнулся в седле и, перекосившись от боли в области поражённой поясницы, отобрал бирюльку.
— Ещё раз так сделаешь — не заберу вовремя, — предрёк он свистящим шепотом. — И тебя потом собирать по кускам тоже не буду. Всё равно штука одноразовая, а с тебя ничего, кроме кружев, не возьмёшь.
— Да ладно, уж и пошутить нельзя, — стушевался ущельник и тоже полез на лошадь — очевидно, чтобы чесавшиеся руки ни до чего опасного не дотянулись.
Храм Далзима Исцелителя не был сколь-нибудь примечательным заведением на фоне копошильских разнообразий. Сухощавые бритоголовые жрецы его стоически приводили в кондицию многочисленных в городе злоупотребителей вином и иными вредными излишествами и, как правило, платы за это не требовали — чего, мол, взять с поражённых непобедимым зелёным змием. Потому генерал предложил на подходе прикинуться пьяными, а чтоб выглядело это правдоподобнее — завернуть в корчму, к примеру, хоть бы и в кантину Ордена Гулга, где можно попутно отрепетировать грядущее сражение за Хундертауэр. На это ему, однако, возразили, что во-первых, дешевле не выйдет — больше пропьёшь, чем отдал бы за лечение, а во-вторых, стража, явившись на такую гулянку, быстро приведёт и самого генерала, и сочувствующих в состояние, из которого не вдруг подымет даже и божественное вмешательство. Потому как меч в городе обнажать — себе дороже, а на дубинках служивых костоломов ох как душевно натаскивают…
Генерал скис. Как существо до мозга костей военное, он почитал зазорным пользоваться обычными гражданскими путями, такими, в частности, как оплата услуг лекарей. Воин лекарю платит тем, что грудью защищает его от опасностей… каких таких опасностей? Да вон, к примеру, от гномов! И скажите, что не опасность, мелкие, коварные, бородатые! Что значит — спонсоры? Эх, в строй бы вас всех, под пику, и отмаршировать часов эдак четыреста, небось мигом всяких глупостей позабудете!
Под увлечённое генеральское брюзжание, возбуждавшее немалый интерес любопытных горожан, его удалось доставить к храму. Здание было возведено лет двести тому взамен дотла сожжённого, при этом — Хастред был прав — гномы услужливо проспонсировали доставку для благих целей камня и пары сумрачных дварфов-архитекторов. Обычно здания копошильские возводились на раз крепко подпившими бугаями, которые и в строительную артель подались исключительно от безысходности, из всех инструментов знали только кувалду да топор, а под словом «отвес» понимали что-то исключительно похабное; на фоне их творчества храм мог бы стать гением чистой красоты. Однако знаменитая копошильская атмосфера и на мощные дварфийские организмы подействовала угнетающе. Поначалу взявшись за дело с должным прилежанием, дварфы уже через неделю начали запаздывать на стройку, чего с их братией не случалось в принципе, а через месяц запили окончательно, нагло пытались сдать постройку с перекособоченными стенами как шедевр архитектуры в стиле пустынников, составили целый трактат на тему «дыры в крыше как модный элемент дизайна» и в итоге покинули Копошилку, так и не получив оговорённой платы, громогласно понося на каждом углу заказчиков, ничего в строительстве не разумеющих.
Переделывать же храм оказалось некому, обширные прорехи в кровле кое-как залатали подручными средствами, далзимитов призвали к аскетизму и храм признали готовым. За минувшие годы предприимчивые копошильцы не раз пытались разъять его на камни для личных нужд, и порой бритоголовые жрецы гонялись за вандалами, озаряя местность отборным сквернословием, хотя по сути ничем, кроме лечения, оделить их не были способны. Негодяи покладисто удирали, чтобы возобновить свои стяжательства следующей ночью — обижать жрецов непосредственным рукоприкладством даже в Копошилке считалось верхом аморальности.
Оглядев перекошенный, но, несомненно, большой храм, генерал долго шевелил губами, словно подбирая должные эпитеты, но в итоге от их обнародования воздержался.
— Вылечат — и славно, — объявил он. — Заодно и на будущее полезное знакомство будет. Ну как гномы нам накостыляют? А мы сюда, подлечимся, и обратно! Так их достанем, что в конечном счете сдадутся без боя.
— Да уж. — Чумп почесал в затылке. — Как ты был прав, анарал!
— В эдаком подходе своём?
— Нет. Раньше. Когда говорил, что в плане стратегического планирования талантов ни на грош не имеешь.
— А мне зачем? Моё дело — штабистов построить, чтоб план состряпали, да храбро атаку возглавить. Вперёд!
Вово, ринутый на штурм первым, послушно ввалился в тяжёлые двери храма.
Внутри ничего удивительного не было. В глубине большого, разделённого лёгкими перегородками, помещения находился алтарь, над которым красовалось изображение бога-отшельника Далзима, парящего в воздухе поджав ноги. Из отсека в отсек сновали бритые жрецы, одетые в лёгкие серые хламиды, в воздухе отчётливо пахло озоном.
— Чем помочь тебе, юноша? — скрипуче обратился к кобольду первый же жрец.
— А вот лечиться, — застенчиво ответствовал Вово.
— Чем страдаешь?
— Эх… а ничем.
— От чего же лечиться желаешь?
— А не ведаю, — признал Вово и зарделся как овощ помидор. — Дядька, то бишь командир сказал — лечиться. Ему виднее, как мыслишь? А почему ты лысый?
— Обрит по образу и подобию патрона нашего, Далзима Исцелителя!
— Ух ты! Можно мне тоже по образу?
— Я тебе щас так по образу! — посулил генерал, сдвигая юнца в сторону. — Образ живо набок съедет. Нам бы, почтенный, подлечить малую дружину, в бою подраненную. На защите вашего же монастыря от иноземных завоевателей!
Жрец задрал кустистые брови в неподдельном изумлении.
— Разве воюем с кем?
— А то! Встретили злобных тёмных эльфов, насилу от них оборонили город! Вово, а ну, подтверди, неча носом шмыгать!
— Было, — признал Вово тоскливо. — Дрались.
— Дотоле ещё с онтами окрестными имели толковище!
— Было. Дрались…
— Ну уж про гзуров я и вовсе скромно умолкаю.
— Это он один. — Вово указал перстом на генерала. — Один со всеми гзурами.
— А, драчуны, — жрец отмахнулся, враз потеряв интерес к посетителям. — Пройдите туда, к алтарю. Обратитесь к казначею, вам и определят стоимость лечения.
— Какую стоимость? Мы ж за вас кровь проливали!
— В иной раз трижды подумайте, прежде чем проливать, — наставил жрец генерала и мигом уплыл куда-то за перегородку, где, судя по характерным звукам, страдал от свирепой интоксикации очередной кроткий копошильский агнец.
— Я бы даже сказал — подумайте, ЧТО проливать, — подначил остолбеневшего от наглости духовного сословия Панка книжник. — Нет, генерал, сам видишь — не ценят тут совершенным образом никакой ратной доблести. Платить придётся — вон тому мужику с сумкою. Казначей местный, с ним торговаться — гномом быть надо. Но и целитель силы неестественной. Вот я как-то палец занозил, прибежал — лечите, мол! Так он глянул — ух говорит! Четыре золотых за такую травму. Не поверишь — палец мигом болеть перестал. Заболели бока, ибо стражники по ним изрядно прошлись, прежде чем я до его глотки дотянулся.
Генерал огладил взором крепко скроенную фигуру храмового казначея.
— Так, значит? Ну, смотрите, молодцы, как генерал Панк ведёт торги!
…Смотреть пришлось долго — молодцы даже зевать начали. Три раза доброжелательные и спокойные, но неумолимо дюжие тролли, которых при храме содержали как стражу, мягко и предупредительно брали генерала под микитки и выносили из храма. Генерал ярился как самум над Дэмалем, однако был не без понимания — за меч не хватался, даже кулаками особо не размахивал после того, как отбил один из них о каменную физиономию тролля настолько серьёзно, что Хастред со знанием дела напророчил не менее червонца за починку пальцевых фаланг. Возвращался, здоровался с казначеем наново (то ли форма психического воздействия такая, то ли просто забывал, что уже встречались) и начинал рядилище по новой.
— А взгляни на руку этого парня! Это же кошмарная рана, которая, того и гляди, загниёт и перестанет служить! Тогда только и спасёт ампутация!
— На хрен ему репутация? Будет надо — своей одолжу, небось немало имею! А что до ран — да видел ли ты раны в жизни своей монастырской, чучело? Вот когда плечо ссечено чисто и башка висит на ошмётках кожи — тут я возразить ничего не имею, это рана. А тут — царапина, подумаешь, тетивой ободрался! Да за двадцать две монеты можно попустить и дварфийским мушкелем по тыкве!
— Дварфийский мушкель не менее чем в триста монет обойдется. Потому как от него не лечат — только воскрешать. А воскрешатель у нас старенький, ему бы на солнышке косточки прогревать, так что на работу соглашается с большою неохотою. Однако же вас, гоблинов, и не воскресишь, так что оставим, а вот за руку, до кости тетивой рассечённую, как есть надо уплатить двадцать две монеты золотом!
— Ты часом не гном? Ну ладно, то рука, она в хозяйстве дело важное, хотя заметь, что рука левая, а не правая, без которой уж вовсе настоящему мужчине несподручно, ежели ты меня разумеешь… Ну да, я про меч, а ты про что? Но рожа, рожа — глянь на эту рожу! Её ж ожог только облагородил, ему жабо кружевное — во всяк приличный дом пустят, рядом с дочкой-девственницей посадют, ещё и ключ от кладовки дадут на сохранение! А знаешь, как он выглядел дотоле?
— Думаю, могу себе… эй ты, повернись-ка профилем! Да. Гм. Знакомое лицо. Где-то я тебя встречал, молодой гоблин… Ты никогда не бывал на семинарах по целительному делу при Академии Богослужения? Нет? А экономику в Университете тоже не изучал? Гм. Где же тогда… Слушай, а в храмовой сокровищнице мы не могли встречаться? Нет? А вот так мешок навьючь да ожог убери — так прямо… точно нет? Ну ладно… хотя… ладно… ожог беспокоит, а? Вот видишь — ожог его беспокоит! За сведение ожога — одна монета. За избавление парня от беспокойства — ещё двадцать девять.
— Ах ты! Пущай за такие деньги лучше беспокойный ходит — авось не девица, какие там у него тревоги. А этот вот? Сам видишь — его рана сурьёзна! Неужто ж ты, целитель, чью силу питает бог, ты, дававший клятву Гиппогрифа, или как там его, позволишь бедолаге так просто умереть, ибо не в силах он оплатить ваши грабительские тарифы?
— Ну-ка покажи спину! Ох ты. Какой же изверг тебя так? Я вот тоже не знаю. За того, что незнам, — особая наценка, ибо вдруг чего, ты-то просто помрёшь, а нам — ущерб репутации. Да и вовсе ещё не возьмёмся, ибо — что за дрянь? Ага, народная медицина! Так и знал, вечно вы, гоблины, напихаете всякого, что под сапогами водится, прямо в рану, а добрые далзимиты потом вычищай. Раз уж взялся — чего ж сам не доделаешь? Ах, быстро надо? Вот за быстро у нас и цены такие, ибо сами вы, конечно, отлежитесь за недельку, разве что рожа у этого вот… ну почему ж я его так и вижу в полумраке храмовой казны? …лишаистой останется навеки, что — ты прав, уважаемый, — только придаст ему благородства и гордой одухотворённости… Но то за недельку, а у нас — опа! И уже через две минуты можете по девкам.
— Ты не путай тёплое с мягким, лысина! Ишь, тоже мне, баракист-отступник, выскоблил башку, так думаешь — все сразу должны стали? На тебе две дули — по девкам мы и так хоть сейчас, не твоя это заслуга. Мы атаку гзуров на город отбили, мы сердитому эльфийскому архимагу — слышал про такого? — привезли самое что ни на есть умиротворение, он потому только и не стёр в порошок весь этот гадюшник — нам ли скидки не положены?
— Скидки иное дело, оптовые, накопительные, индивидуальные — я вовсе не против, да ты, трепливый гоблин, ишь как силён перечить, не добравшись до сути вопроса! То скидки, а то формальным образом утверждённые цены.
— Это только вы, хумансы, через пень-колоду подходите к вопросу ценообразования! Так же и обедаете — суп, жаркое, под конец пивка кружечку, тьфу, есть же на свете бестолковые народы!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71