Ты такой же интриган, как и все правители империи.
– Я не интриган, но у меня есть враги, которые плетут против меня заговоры.
– Это слова настоящего параноика. Теперь я понимаю, почему ты не женишься на мне и не даешь Виктору прав наследования. Это результат заговора Харконненов.
От этих слов Лето потерял остатки спокойствия и пришел в неописуемую ярость.
– Я никогда не обещал жениться на тебе, Кайлея, но я не взял себе другой наложницы только ради тебя.
– Какое это имеет значение, если я не могу стать твоей законной супругой? – Подавленный смешок только подчеркнул презрение в тоне Каплей. – Твоя «верность» – это всего лишь шоу, которое ты устроил, чтобы выглядеть честным. Это опять просто политика.
Лето шумно вздохнул, словно слова Кайлеи причинили ему физическую боль.
– Возможно, ты права, – согласился он тоном, ледяным, как ветер Ланкивейля. – Но какое мне до этого дело? – Лето с треском распахнул дверь спальни, и Гават, словно привидение, растаял в проходе. – Я не твоя кукла и не глупец. Я герцог.
Лето зашагал по коридору, бормоча проклятия и ругательства. За полуоткрытой дверью зарыдала Кайлея. Скоро она позовет Кьяру, и пухлая старушка успокоит женщину во время ночной беседы.
Оставаясь невидимым, Гават последовал за Лето сначала по одному коридору, потом по другому. Не постучав и не спросив разрешения, герцог открыл дверь апартаментов Джессики.
***
Сказалась тренировка, приобретенная в Школе Бене Гессерит. Джессика мгновенно проснулась и включила светильник. Вокруг нее, рассеяв тьму, образовался круг света.
Герцог Лето!
Сидя на кровати, которая когда-то принадлежала Елене Атрейдес, Джессика не сделала попытки прикрыться. На ней была надета ночная рубашка из розового шелка с низким вырезом. В воздухе плавал едва уловимый аромат лаванды, источаемый эмиттером феромонов, спрятанным под пологом кровати. Этой ночью, как и всегда, она приготовилась к встрече, надеясь, что сегодня герцог придет к ней в спальню.
– Милорд? – Джессика сразу заметила его гнев и растерянность, когда он вступил в круг света. – У вас что-то случилось?
Лето лихорадочно оглянулся, словно ища своими серыми глазами какую-то одну ему ведомую вещь, потом глубоко вздохнул, стараясь унять бушующий в крови адреналин и избавиться от неуверенности, которая боролась в его душе с решимостью. Черный китель формы Атрейдесов криво болтался на его плечах, словно он надел его наспех, только вскочив с постели.
– Я пришел, хотя не должен был приходить, – ответил он. Джессика соскользнула с кровати и накинула на плечи зеленую накидку.
– Но у вас были причины прийти, и я должна принять их с благодарностью. Вам что-то нужно? Могу ли я хоть чем-то помочь вам?
Она ждала его так много месяцев, что сейчас испытывала чувство торжества, хотя и была озабочена плохим настроением Лето.
Высокий, похожий на хищную птицу, мужчина сбросил китель и сел на край кровати.
– Я не в том состоянии, чтобы приходить к женщине. Придвинувшись к Лето, Джессика помассировала ему плечи.
– Вы – герцог, и это ваш замок. Вы можете вести себя здесь так, как вам угодно.
Джессика коснулась пальцами его темных волос и нежно провела ладонями по его вискам.
Лето закрыл глаза, словно ему хотелось увидеть какой-то чудный сон, но сна не было, и он резко поднял веки. Джессика провела пальцами по его щекам и прижала их к губам Лето. Сейчас были неуместны любые слова. Зеленые глаза Джессики сияли.
– Я рада вам в любом состоянии, милорд.
Он не стал сопротивляться, когда она расстегнула пуговицы его рубашки и ласково уложила его на постель. Истощенный морально и физически, мучаясь от сознания своей вины, герцог послушно улегся на простыни лицом вниз, вдыхая запах роз и кориандра. Он погрузился в мягкую постель и, расслабившись, стал уплывать в дальнюю страну забытья.
Нежные пальчики Джессики гладили кожу Лето, разминали его напряженные мышцы так ловко и сноровисто, как будто Джессика делала это тысячи раз. Вся прошедшая вечность была залогом того, что Лето придет и она станет ласково помогать ему. Самой судьбой герцог был предназначен для нее и только для нее.
Наконец он перевернулся на спину и посмотрел на Джессику. Когда их взгляды встретились, она не увидела в его глазах гнева, зато они были полны страсти. Он обнял девушку и приник к ее губам долгим жарким поцелуем.
– Я счастлива, что вы, здесь, мой герцог, – сказала она, вспомнив об уроках соблазна, преподанных ей в Бене Гессерит. Но они не пригодились ей, слова были сказаны искренне. Джессика действительно чувствовала то, что говорила.
– Мне не надо было так долго ждать, Джессика, – сказал он.
***
Кайлея рыдала, чувствуя, что ее все сильнее душит обида. Женщина не могла простить себе проигрыш, ее больше злила собственная неудача, чем то, что она упустила Лето. Он так ее разочаровал – Кьяра не уставала напоминать ей о ее прирожденных правах и благородном происхождении; старуха так красиво говорила о будущем, которого заслуживала Кайлея. Она была в отчаянии оттого, что все надежды рассыпались в прах.
Дом Верниусов был не совсем мертв, и его выживание во многом зависело от Кайлеи. Она была сильнее брата, чья поддержка повстанцев была почти эфемерной. Кайлея же, несмотря на свою мягкость, отличалась стальной волей: Дом Верниусов возродится только благодаря ее усилиям и только через ее сына Виктора.
Она добьется для него монаршего статуса. Всю любовь, все свои мечты она принесет в жертву счастью сына.
Наконец она крепко уснула, убаюканная этой мыслью.
***
В последующие недели Лето часто искал общества Джессики и в конце концов начал считать ее своей наложницей. Иногда он без предупреждения входил в ее спальню, овладевал ею, а потом, насытившись, часами разговаривал с ней.
Шестнадцать месяцев, пользуясь навыками, приобретенными в Бене Гессерит, Джессика изучала характер Лето и вникала в дела Каладана. Она понимала, с какими трудностями сталкивается Лето Атрейдес, которому приходилось управлять планетой, заниматься делами Дома, посещать заседания Ландсраада и быть в курсе всех политических и экономических махинаций, творившихся в империи.
Джессика всегда точно знала, что надо говорить, что посоветовать, и делала это без нажима, не подталкивая Лето к нужному решению. Постепенно он стал смотреть на Джессику не только как на любовницу.
Она старалась не смотреть на Кайлею как на соперницу, но не могла не понимать, что эта женщина поступала неверно, стараясь подчинить этого гордого аристократа своей воле. Герцог Лето был не тот человек, которого можно к чему-то принудить.
Иногда, когда они с Джессикой гуляли по тропинкам среди скал, Лето рассказывал Джессике о своем ожесточении против Кайлеи.
– Вы в своем праве, милорд, – мягким, как морской ветерок Каладана, голосом отвечала на это Джессика. – Но она выглядит очень печальной. Мне кажется, что для нее надо что-то сделать. Мы с ней можем и должны стать подругами.
Темные волосы Лето развевались на свежем ветру. Он озадаченно посмотрел на Джессику.
– Ты намного лучше ее. Она исходит ядом, когда слышит твое имя.
Джессика и сама замечала, какую боль испытывает эта иксианка, видела ее слезы, которые та пыталась скрыть, видела исполненные ненависти взгляды, которые время от времени посылала ей Кайлея.
– Твое отношение к ней извращено обстоятельствами, – сказала Джессика. – С тех пор как пал Дом Верниусов, ее жизнь стала очень и очень нелегкой.
– Но я изо всех сил старался скрасить ее жизнь. Я рискнул благополучием моего Дома ради того, чтобы спасти Кайлею и Ромбура, когда их отец и мать стали отступниками. Я делал для нее все, что мог, но она всегда требовала большего.
– Когда-то вы испытывали к ней сильное чувство, – сказала Джессика. – Она родила вам сына. Лето тепло улыбнулся.
– Виктор… Этот мальчик делает бесценными все те мгновения, что я провел с его матерью. – Он замолчал и несколько мгновений безмолвно смотрел на море. – Ты не по годам мудра, Джессика. Может быть, мне стоит снова попытать счастья.
Девушка в тот же миг пожалела о том, что сама толкает Лето в объятия Кайлеи. Она и сама не поняла, что на нее нашло. Мохиам, несомненно, отругала бы за это свою воспитанницу. Но как было поступить иначе, как могла она не посоветовать ему проявить больше доброты к матери своего ребенка, к женщине, которую он когда-то любил? Несмотря на все уроки Бене Гессерит, устав которого запрещал любую личную симпатию, Джессика чувствовала, что все больше и больше привязывается к Лето. Слишком глубоко привязывается.
Но у Джессики была еще одна привязанность, привязанность и обязательства, наложенные на нее с самого рождения и на всю жизнь. Воспитанницы Бене Гессерит умели распорядиться тем, кого и когда им зачать после близости с мужчиной. Она могла и должна была так манипулировать семенем Лето и своими яйцеклетками, чтобы родить девочку, как велели ей Преподобные Матери Бене Гессерит, как приказала ей Мохиам. Так почему она до сих пор не сделала этого? Почему медлит?
Джессика постоянно чувствовала, как в ее ушах звучит их неумолчный шепот: она должна выполнить свои обязательства, должна быть верной своей клятве. Но что противостояло этим приказам и увещеваниям? Может быть, дело в Лето? Нет. Это было нечто большее, чем просто любовь двоих людей, затерянных в просторах необозримой вселенной.
Но Джессика не имела ни малейшего представления, что именно это могло быть.
***
На следующий день Лето вошел в покои Кайлеи, где она проводила большую часть времени, что еще больше расширило пропасть, пролегшую между ними. Когда Лето появился в комнате, Кайлея обернула к нему лицо, вспыхнувшее гневом. Однако он, не проявляя злобы, спокойно присел на кушетку.
– Мне очень жаль, что мы так по-разному смотрим на мир, Кайлея. – Он взял ее руки в свои. – Я не могу согласиться на нашу свадьбу, но это не значит, что я перестал заботиться о тебе.
Она отпрянула, охваченная подозрениями.
– Что случилось? Уж не выгнала ли тебя Джессика из своей постели?
– Вовсе нет. – Лето решил рассказать Кайлее о вчерашнем разговоре с Джессикой, но передумал. Если Кайлея узнает, что за предложением Лето стоит Джессика, то она не примет его предложения. – Я решил прислать тебе подарок, Кайлея.
Женщина против воли просияла. Лето так давно перестал дарить ей дорогие безделушки.
– Что это? Драгоценности? – Кайлея протянула руку к карману кителя Лето, где он обычно прятал камни, ожерелья и золото, которыми баловал свою наложницу в начале их отношений. В то время она принималась искать подарки, и этот ритуал часто превращался в прелюдию любовной игры.
– На этот раз нет. – Лето ласково, но не без горечи улыбнулся. – Когда-то ты привыкла к своему отчему дому, который был гораздо комфортабельнее сурового каладанского замка. Ты помнишь бальный зал Гран-Пале с его синими стенами?
Кайлея озадаченно посмотрела на своего бывшего любовника.
– Да, стены были выложены редким синим обсидианом, но я не видела этот камень много-много лет. – Голос ее стал задумчивым, а мысли начали блуждать в дальних и милых ее сердцу краях. – Я помню себя ребенком, когда, одетая в бальное платье, рассматривала прозрачные стены, в которых одно отражение наслаивалось на другое, превращая стену в галерею причудливых призраков. Канделябры, отраженные в стене, были похожи на яркие созвездия, сияющие с бездонного синего неба.
– Я решил установить стены из синего обсидиана в бальном зале и в твоих покоях, – объявил Лето. – Все будут знать, что я сделал это для тебя.
Кайлея не знала, что и думать.
– Ты делаешь это, чтобы успокоить свою совесть? – спросила она, провоцируя его на возражение. – Хочешь так легко отделаться?
Лето медленно покачал головой.
– Я смирил свой гнев, Кайлея, и испытываю к тебе очень теплые чувства. Твой синий обсидиан уже заказан у торговцев Хагала, хотя и будет доставлен сюда лишь через несколько месяцев.
Он направился к выходу, но на пороге остановился. Кайлея молчала, потом, тяжело вздохнув, как будто ей было очень трудно произнести такие слова, она разжала губы.
– Я очень благодарна тебе, – сказала она уходящему Лето.
***
Мужчина может победить сильнейшего врага, преодолеть длиннейший путь и пережить самую страшную рану, но при этом он остается беспомощной игрушкой в руках женщины, которую любит.
Дзенсунни. «Мудрость страннника»
Задыхаясь от головокружительного предвкушения, Лист Кинес заставлял себя действовать методично и неторопливо, чтобы не наделать ошибок. Хотя он и был взволнован до глубины души предстоящей гонкой за рукой Фарулы, Лиет понимал, что если он не подготовится к михне должным образом, то скорее всего найдет в пустыне не жену, а смерть.
С неистово бьющимся сердцем он надел защитный костюм и, сдерживая нетерпение, проверил все соединения и застежки, чтобы не терять во время путешествия драгоценную влагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107
– Я не интриган, но у меня есть враги, которые плетут против меня заговоры.
– Это слова настоящего параноика. Теперь я понимаю, почему ты не женишься на мне и не даешь Виктору прав наследования. Это результат заговора Харконненов.
От этих слов Лето потерял остатки спокойствия и пришел в неописуемую ярость.
– Я никогда не обещал жениться на тебе, Кайлея, но я не взял себе другой наложницы только ради тебя.
– Какое это имеет значение, если я не могу стать твоей законной супругой? – Подавленный смешок только подчеркнул презрение в тоне Каплей. – Твоя «верность» – это всего лишь шоу, которое ты устроил, чтобы выглядеть честным. Это опять просто политика.
Лето шумно вздохнул, словно слова Кайлеи причинили ему физическую боль.
– Возможно, ты права, – согласился он тоном, ледяным, как ветер Ланкивейля. – Но какое мне до этого дело? – Лето с треском распахнул дверь спальни, и Гават, словно привидение, растаял в проходе. – Я не твоя кукла и не глупец. Я герцог.
Лето зашагал по коридору, бормоча проклятия и ругательства. За полуоткрытой дверью зарыдала Кайлея. Скоро она позовет Кьяру, и пухлая старушка успокоит женщину во время ночной беседы.
Оставаясь невидимым, Гават последовал за Лето сначала по одному коридору, потом по другому. Не постучав и не спросив разрешения, герцог открыл дверь апартаментов Джессики.
***
Сказалась тренировка, приобретенная в Школе Бене Гессерит. Джессика мгновенно проснулась и включила светильник. Вокруг нее, рассеяв тьму, образовался круг света.
Герцог Лето!
Сидя на кровати, которая когда-то принадлежала Елене Атрейдес, Джессика не сделала попытки прикрыться. На ней была надета ночная рубашка из розового шелка с низким вырезом. В воздухе плавал едва уловимый аромат лаванды, источаемый эмиттером феромонов, спрятанным под пологом кровати. Этой ночью, как и всегда, она приготовилась к встрече, надеясь, что сегодня герцог придет к ней в спальню.
– Милорд? – Джессика сразу заметила его гнев и растерянность, когда он вступил в круг света. – У вас что-то случилось?
Лето лихорадочно оглянулся, словно ища своими серыми глазами какую-то одну ему ведомую вещь, потом глубоко вздохнул, стараясь унять бушующий в крови адреналин и избавиться от неуверенности, которая боролась в его душе с решимостью. Черный китель формы Атрейдесов криво болтался на его плечах, словно он надел его наспех, только вскочив с постели.
– Я пришел, хотя не должен был приходить, – ответил он. Джессика соскользнула с кровати и накинула на плечи зеленую накидку.
– Но у вас были причины прийти, и я должна принять их с благодарностью. Вам что-то нужно? Могу ли я хоть чем-то помочь вам?
Она ждала его так много месяцев, что сейчас испытывала чувство торжества, хотя и была озабочена плохим настроением Лето.
Высокий, похожий на хищную птицу, мужчина сбросил китель и сел на край кровати.
– Я не в том состоянии, чтобы приходить к женщине. Придвинувшись к Лето, Джессика помассировала ему плечи.
– Вы – герцог, и это ваш замок. Вы можете вести себя здесь так, как вам угодно.
Джессика коснулась пальцами его темных волос и нежно провела ладонями по его вискам.
Лето закрыл глаза, словно ему хотелось увидеть какой-то чудный сон, но сна не было, и он резко поднял веки. Джессика провела пальцами по его щекам и прижала их к губам Лето. Сейчас были неуместны любые слова. Зеленые глаза Джессики сияли.
– Я рада вам в любом состоянии, милорд.
Он не стал сопротивляться, когда она расстегнула пуговицы его рубашки и ласково уложила его на постель. Истощенный морально и физически, мучаясь от сознания своей вины, герцог послушно улегся на простыни лицом вниз, вдыхая запах роз и кориандра. Он погрузился в мягкую постель и, расслабившись, стал уплывать в дальнюю страну забытья.
Нежные пальчики Джессики гладили кожу Лето, разминали его напряженные мышцы так ловко и сноровисто, как будто Джессика делала это тысячи раз. Вся прошедшая вечность была залогом того, что Лето придет и она станет ласково помогать ему. Самой судьбой герцог был предназначен для нее и только для нее.
Наконец он перевернулся на спину и посмотрел на Джессику. Когда их взгляды встретились, она не увидела в его глазах гнева, зато они были полны страсти. Он обнял девушку и приник к ее губам долгим жарким поцелуем.
– Я счастлива, что вы, здесь, мой герцог, – сказала она, вспомнив об уроках соблазна, преподанных ей в Бене Гессерит. Но они не пригодились ей, слова были сказаны искренне. Джессика действительно чувствовала то, что говорила.
– Мне не надо было так долго ждать, Джессика, – сказал он.
***
Кайлея рыдала, чувствуя, что ее все сильнее душит обида. Женщина не могла простить себе проигрыш, ее больше злила собственная неудача, чем то, что она упустила Лето. Он так ее разочаровал – Кьяра не уставала напоминать ей о ее прирожденных правах и благородном происхождении; старуха так красиво говорила о будущем, которого заслуживала Кайлея. Она была в отчаянии оттого, что все надежды рассыпались в прах.
Дом Верниусов был не совсем мертв, и его выживание во многом зависело от Кайлеи. Она была сильнее брата, чья поддержка повстанцев была почти эфемерной. Кайлея же, несмотря на свою мягкость, отличалась стальной волей: Дом Верниусов возродится только благодаря ее усилиям и только через ее сына Виктора.
Она добьется для него монаршего статуса. Всю любовь, все свои мечты она принесет в жертву счастью сына.
Наконец она крепко уснула, убаюканная этой мыслью.
***
В последующие недели Лето часто искал общества Джессики и в конце концов начал считать ее своей наложницей. Иногда он без предупреждения входил в ее спальню, овладевал ею, а потом, насытившись, часами разговаривал с ней.
Шестнадцать месяцев, пользуясь навыками, приобретенными в Бене Гессерит, Джессика изучала характер Лето и вникала в дела Каладана. Она понимала, с какими трудностями сталкивается Лето Атрейдес, которому приходилось управлять планетой, заниматься делами Дома, посещать заседания Ландсраада и быть в курсе всех политических и экономических махинаций, творившихся в империи.
Джессика всегда точно знала, что надо говорить, что посоветовать, и делала это без нажима, не подталкивая Лето к нужному решению. Постепенно он стал смотреть на Джессику не только как на любовницу.
Она старалась не смотреть на Кайлею как на соперницу, но не могла не понимать, что эта женщина поступала неверно, стараясь подчинить этого гордого аристократа своей воле. Герцог Лето был не тот человек, которого можно к чему-то принудить.
Иногда, когда они с Джессикой гуляли по тропинкам среди скал, Лето рассказывал Джессике о своем ожесточении против Кайлеи.
– Вы в своем праве, милорд, – мягким, как морской ветерок Каладана, голосом отвечала на это Джессика. – Но она выглядит очень печальной. Мне кажется, что для нее надо что-то сделать. Мы с ней можем и должны стать подругами.
Темные волосы Лето развевались на свежем ветру. Он озадаченно посмотрел на Джессику.
– Ты намного лучше ее. Она исходит ядом, когда слышит твое имя.
Джессика и сама замечала, какую боль испытывает эта иксианка, видела ее слезы, которые та пыталась скрыть, видела исполненные ненависти взгляды, которые время от времени посылала ей Кайлея.
– Твое отношение к ней извращено обстоятельствами, – сказала Джессика. – С тех пор как пал Дом Верниусов, ее жизнь стала очень и очень нелегкой.
– Но я изо всех сил старался скрасить ее жизнь. Я рискнул благополучием моего Дома ради того, чтобы спасти Кайлею и Ромбура, когда их отец и мать стали отступниками. Я делал для нее все, что мог, но она всегда требовала большего.
– Когда-то вы испытывали к ней сильное чувство, – сказала Джессика. – Она родила вам сына. Лето тепло улыбнулся.
– Виктор… Этот мальчик делает бесценными все те мгновения, что я провел с его матерью. – Он замолчал и несколько мгновений безмолвно смотрел на море. – Ты не по годам мудра, Джессика. Может быть, мне стоит снова попытать счастья.
Девушка в тот же миг пожалела о том, что сама толкает Лето в объятия Кайлеи. Она и сама не поняла, что на нее нашло. Мохиам, несомненно, отругала бы за это свою воспитанницу. Но как было поступить иначе, как могла она не посоветовать ему проявить больше доброты к матери своего ребенка, к женщине, которую он когда-то любил? Несмотря на все уроки Бене Гессерит, устав которого запрещал любую личную симпатию, Джессика чувствовала, что все больше и больше привязывается к Лето. Слишком глубоко привязывается.
Но у Джессики была еще одна привязанность, привязанность и обязательства, наложенные на нее с самого рождения и на всю жизнь. Воспитанницы Бене Гессерит умели распорядиться тем, кого и когда им зачать после близости с мужчиной. Она могла и должна была так манипулировать семенем Лето и своими яйцеклетками, чтобы родить девочку, как велели ей Преподобные Матери Бене Гессерит, как приказала ей Мохиам. Так почему она до сих пор не сделала этого? Почему медлит?
Джессика постоянно чувствовала, как в ее ушах звучит их неумолчный шепот: она должна выполнить свои обязательства, должна быть верной своей клятве. Но что противостояло этим приказам и увещеваниям? Может быть, дело в Лето? Нет. Это было нечто большее, чем просто любовь двоих людей, затерянных в просторах необозримой вселенной.
Но Джессика не имела ни малейшего представления, что именно это могло быть.
***
На следующий день Лето вошел в покои Кайлеи, где она проводила большую часть времени, что еще больше расширило пропасть, пролегшую между ними. Когда Лето появился в комнате, Кайлея обернула к нему лицо, вспыхнувшее гневом. Однако он, не проявляя злобы, спокойно присел на кушетку.
– Мне очень жаль, что мы так по-разному смотрим на мир, Кайлея. – Он взял ее руки в свои. – Я не могу согласиться на нашу свадьбу, но это не значит, что я перестал заботиться о тебе.
Она отпрянула, охваченная подозрениями.
– Что случилось? Уж не выгнала ли тебя Джессика из своей постели?
– Вовсе нет. – Лето решил рассказать Кайлее о вчерашнем разговоре с Джессикой, но передумал. Если Кайлея узнает, что за предложением Лето стоит Джессика, то она не примет его предложения. – Я решил прислать тебе подарок, Кайлея.
Женщина против воли просияла. Лето так давно перестал дарить ей дорогие безделушки.
– Что это? Драгоценности? – Кайлея протянула руку к карману кителя Лето, где он обычно прятал камни, ожерелья и золото, которыми баловал свою наложницу в начале их отношений. В то время она принималась искать подарки, и этот ритуал часто превращался в прелюдию любовной игры.
– На этот раз нет. – Лето ласково, но не без горечи улыбнулся. – Когда-то ты привыкла к своему отчему дому, который был гораздо комфортабельнее сурового каладанского замка. Ты помнишь бальный зал Гран-Пале с его синими стенами?
Кайлея озадаченно посмотрела на своего бывшего любовника.
– Да, стены были выложены редким синим обсидианом, но я не видела этот камень много-много лет. – Голос ее стал задумчивым, а мысли начали блуждать в дальних и милых ее сердцу краях. – Я помню себя ребенком, когда, одетая в бальное платье, рассматривала прозрачные стены, в которых одно отражение наслаивалось на другое, превращая стену в галерею причудливых призраков. Канделябры, отраженные в стене, были похожи на яркие созвездия, сияющие с бездонного синего неба.
– Я решил установить стены из синего обсидиана в бальном зале и в твоих покоях, – объявил Лето. – Все будут знать, что я сделал это для тебя.
Кайлея не знала, что и думать.
– Ты делаешь это, чтобы успокоить свою совесть? – спросила она, провоцируя его на возражение. – Хочешь так легко отделаться?
Лето медленно покачал головой.
– Я смирил свой гнев, Кайлея, и испытываю к тебе очень теплые чувства. Твой синий обсидиан уже заказан у торговцев Хагала, хотя и будет доставлен сюда лишь через несколько месяцев.
Он направился к выходу, но на пороге остановился. Кайлея молчала, потом, тяжело вздохнув, как будто ей было очень трудно произнести такие слова, она разжала губы.
– Я очень благодарна тебе, – сказала она уходящему Лето.
***
Мужчина может победить сильнейшего врага, преодолеть длиннейший путь и пережить самую страшную рану, но при этом он остается беспомощной игрушкой в руках женщины, которую любит.
Дзенсунни. «Мудрость страннника»
Задыхаясь от головокружительного предвкушения, Лист Кинес заставлял себя действовать методично и неторопливо, чтобы не наделать ошибок. Хотя он и был взволнован до глубины души предстоящей гонкой за рукой Фарулы, Лиет понимал, что если он не подготовится к михне должным образом, то скорее всего найдет в пустыне не жену, а смерть.
С неистово бьющимся сердцем он надел защитный костюм и, сдерживая нетерпение, проверил все соединения и застежки, чтобы не терять во время путешествия драгоценную влагу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107