Не забывайте, она ведь и сама была начинающей писательницей. Последний образец Лизиного словотворчества, придавленный резинкой-слоненком, лежал на виду в гостиной, на журнальном столике.
"Любимые мамочка и папочка!
Пожалуйста, не волнуйтесь, мы отправляемся погостить в Фантазилью, а то сильно соскучились. Во-первых, у нас каникулы и почти все пятерки, во-вторых, мы везем в подарок книжки. За нас не беспокойтесь, скоро вернемся. Мамочка, твои сердечные капли в холодильнике сбоку на второй полке, а то ты их вечно теряешь.
Целуем, Лиза, Алена".
...Аленка с трудом просунула в щель деревянной шкатулки, между крышкой и основанием, самое тонкое из лезвий папиного складного ножа. Крак! Покореженная крышка откинулась на петлях. Внутри на белом бархате лежала... крохотная луковичка. И все. И никаких инструкций, на которые так надеялись сестры...
-- Давай разломаем пополам и съедим, -- несмело предложила Алена после затянувшейся паузы.
-- И окажемся в Фантазилье? -- ехидно спросила Лиза. -- Получается, что пропуск разовый? Нет уж, по всем сказочным законам луковицу надо посадить. В землю.
-- Где ты землю возьмешь?
-- Наковыряем из цветков на подоконнике! -- Лиза, захваченная идеей, зарылась по локоть в ящик с игрушками сестры и, вывалив на пол добрую половину содержимого, извлекла кукольную пузатую кастрюльку. -Ой! --спохватилась она, виновато глядя на Алену. -- Сложишь все, ладно? Я мигом!
-- Когда Буратино нашел луковку, он ее, между прочим, съел... --ворчала сестренка, прибираясь. -- От тебя, Лизка, в доме одно разорение.
Не переставая бормотать, она, тем не менее, живо навела порядок и даже принесла из кухни полстакана воды. Тут вернулась и Лиза с кастрюлькой. Осторожно упрятав сказочный сюрприз в землю и как следует полив его, юные натуралистки затаили дыхание.
Зеленый росток появился сразу же и, утолщаясь, быстро пополз вверх. Два узких стрельчатых листа появились, вытягиваясь, по бокам его. Достигнув полуметра в высоту, стебель остановился, зеленый бутон на его вершине полиловел, белые прожилки возникли на лиловом, и лепестки раскрылись.
-- Тюльпан! -- воскликнула Лиза. -- Ленка, вот здорово! Какой огромный!
Аленка с интересом следила за превращениями цветка, однако эмоций своих покамест не проявляла.
Между тем чашечка цветка наклонилась, каждый лепесток слегка повернулся под углом, и все вместе, как лопасти пропеллера, они принялись вращаться.
Поток воздуха прилепил к оконной раме пестрые прозрачные шторы.
Так продолжалось с минуту, затем вращение замедлилось, прекратилось, тюльпан вновь поднял головку вверх и застыл.
-- Ну и что теперь?.. -- голос Алены дрогнул. -- Вот и весь сюрприз? Приехали!
-- Да замолчи ты! -- Лиза больше не могла владеть собой. -- Мы же хотели как лучше! Тюльпан-хулиган! Цветочки-василечки! Ломай теперь умную голову! Что нам его -- на базаре продавать за два билета до Фантазильи?!.
Злые, неудержимые слезы брызнули у нее из глаз. Девочка яростно мотнула головой, стряхивая капли, и солнце отразилось в них радужными искрами. Сияющие капельки затанцевали в воздухе, сливаясь, вырастая, растягиваясь, и вот уже под ноги сестрам Зайкиным легла широкая семицветная лента. Второй ее конец упирался в окно и подрагивал от натуги.
Словно подхваченные веселым вихрем, Лиза с Аленой собирались в путь. Быстро, слаженно, не делая ни одного лишнего движения, как в танце. Санки. Палка от швабры -- мачта. Новая Аленина простынка -- парус. Форма одежды --походная: старые удобные куртки, лыжные шапочки, джинсы, короткие сапожки, варежки.
-- И все равно, -- возмущалась Лиза, пристраивая за спиной рюкзак, --это не дело! Движемся вслепую, методом проб и ошибок...
-- Сквозь бури и насморк! -- поддержала Алена и распахнула окно.
Радуга вытянулась в небо, пропадая за девятиэтажками. Зябкий ветер выметал из комнаты тепло. Сестры уселись в санки -- первой Алена, Лиза с рюкзаком сзади. Между Аленкой и шваброй с простынкой был водружен чудесный цветок.
Лепестки завертелись, сливаясь в полупрозрачный круг, вздулся цветастый парус, и санки с перелетными сестрами заскользили по радуге в небо.
Семицветное полотнище свернулось кольцом, вытягиваясь из комнаты, и створки окна захлопнулись за ним. Сами собой упали в гнезда и повернулись шпингалеты. В углу дивана блестели очки, второпях забытые Лизой.
Поток воздуха от чудо-цветка гасил встречный ветер. Весеннее солнце даже сквозь вязаные шапочки ощутимо припекало макушки сестер. Сани неслись по широкой зеленой полосе радуги настолько плавно, что девочки едва ощущали бешеную скорость движения. Далеко впереди зеленая дорога, окаймленная по бокам голубым и желтым, сливалась с синим окоемом неба. Дрема окутала путешественниц как-то вдруг, оборвав вереницу тревожных неотвязных мыслей. Покрепче прижав к себе Аленку, Лиза откинулась на пологую спинку саней, безуспешно попыталась приподнять левую руку -- взглянуть на часы -- и уснула окончательно.
-- Ну и пускай я взломщица, зато ты -- подстрекательница! -- защищалась Алена. -- Звали нас сюда?! Звали?!! Не надо было шкатулку ломать! Вернемся, пока не поздно. Вспомни, когда мы могли Фантазилью спасти, за нами Фантолетта сама прилетела. А мы, между прочим, почти на два года младше были. Зачем я только тебя послушалась?! Вернемся, Лизка, он же все равно не открывается...
Час назад сестры очнулись от сна на заснеженной просеке. Место, где некогда происходил решительный бой с превосходящими силами картоморов, узнавалось сейчас не без труда. Санки стояли на краю радуги, ее ковровая дорожка, спускаясь с темного вечернего неба, аккуратно вписывалась в ширину просеки. Попытавшись ступить за семицветный ковер, Лиза едва не провалилась в снег и второй попытки не делала.
Нестандартного поведения тюльпан по-прежнему стоял на санках. Чашечка цветка была опущена, наклонный конус света исходил из нее. Там, куда он падал, за самым концом радуги, в снегу протаял круг. На небольшом возвышении в центре его, в полуметре от радужного ковра, хмуро торчал каменный гриб-боровик, стороживший вход в Фантазилью.
Лиза с Аленой, успевшие продрогнуть до костей, грелись поочередно, забираясь в конус света. Время от времени тюльпан поводил головкой в сторону радуги, приглашая сестер вернуться.
-- П-п-помнишь, как П-п-печенюшкин за-заставил л-люк открыться? -- Лиза приплясывала от холода, язык слушался ее с трудом. -- Он этот ч-чертов гриб на-нап-напугал! Бр-р-р!! -- Она с трудом протиснулась в тепло, к Аленке, кусая омертвевшие губы.
-- Откуда ты жнаешь? -- невнятно откликнулась та, жуя бутерброд. Промасленная полуразвернутая газета с провиантом лежала рядом. -- Мы же глажа жакрыли.
-- Мне Фантолетта потом рассказала! -- Лиза больше не заикалась. -- Он прямо из воздуха страшную пасть сотворил, она на гриб зубами лязгнула -- а зубы, как вот такие сверла, и крутятся -- он и струсил, и пропал, и люк открылся. И было это вовсе не по правилам. Просто Пиччи проявил находчивость в походно-полевых условиях... Урр-р-гав!! -- Она скорчила боровику отвратительную рожу, растопырив, для пущей жути, синие скрюченные пальцы.
-- В-вжж-х-хав!! -- Алена, как могла, поддержала сестру.
Очевидно, в данном случае гриб счел запугивания неубедительными. Несколько повторов также не дали эффекта. Теперь и Лиза приуныла окончательно. Тусклый близорукий взгляд ее рассеянно блуждал в пределах светового круга: унылое лицо сестренки, санки, основание мачты с обвисшей простынкой, термос, газета с бутербродами...
-- Ленка!.. -- У Лизы захватило дух. -- Знаешь, это кто?! Вот, на фото!
-- А вот и представь себе, знаю! -- Рот у Аленки на миг оказался свободным. -- Генерал Бракомес. Мама вчера сказала за ужином, что он всю страну сумел напугать.
Даже на черно-белом газетном снимке бывалая морда генерала с разъятым от уха до уха ртом внушала невольную брезгливую оторопь, а маленькие глазки горели яростным фанатичным огнем.
-- Мракобес, а не Бракомес, -- поправила Лиза, и голос ее зазвенел, почти как у Печенюшкина. -- А ну, негодяй, раз в жизни сделай доброе дело!
Одним движением стряхнув бутерброды, она взметнула газету вверх, мордой к каменному стражу.
-- А-а-а-а-а!! -- Дикий внезапный вопль повис над заснеженной округой. -- Только без крови!! Ой-е-е-ей!!.
Гриб-боровик затрясся, побелел, перерождаясь из гранита в мрамор, и растаял в золотом свете тюльпана вместе с черным земляным основанием.
Цветная дорога, сужаясь, влилась в дыру, санки, накренившись, скользнули по радуге, и через миг сестры Зайкины, не успев испугаться, неслись по семицветной спирали вниз, к вершине Тики-Даг, уже в фантазильском предвечернем небе.
-- Нам с тобой пока просто везет, Лизочкина, -- уверяла Аленка, вытирая пыль с приборной панели троллейбуса Печенюшкина. -- Я вообще хотела бутерброды в твой пакет сложить, который с черепашками-ниндзя.
-- Ну и сложила бы. Кстати, почему в мой? У тебя такой же есть.
-- Мой совсем новый, я его берегу за то, что он нетронутый. А твой грязный, ты в нем в школу кроссовки таскаешь.
-- Могла бы и помыть.
-- Тогда бы он стал влажный, и бутерброды бы скоро испортились.
-- Могла бы и вывернуть.
-- Там еще у тебя две дырки большие, а я всегда плачу, когда бутерброды теряются... Только они у меня сроду не терялись, -- вздохнула Алена.
-- Ну и подумаешь... -- Лиза спорила вяло, явно думая о чем-то другом. -- Может, гриб и черепашек испугался бы...
-- Уж если тебя не испугался!..
-- Я же теперь красивая! -- удивилась сестра.
-- Когда спишь. Или когда Леша твой приходит. Подумаешь, скрипач: пили-пили, пили-пили. Человек-лобзик.
-- Ишь ты, -- Лиза улыбнулась. -- Помнишь, когда он в первый раз пришел, ты махом исчезла, как растаяла, и ровно через две секунды вернулась уже надушенная и с бантом.
-- Я... Я от удивления!.. -- Аленка сморщила нос, что обычно предвещало слезы. Пряча лицо, она привстала в водительском кресле и запустила руку с тряпкой между выступом панели и ветровым стеклом. -- Ой! Бабочка!
Пестрый мотылек выпорхнул из-за панели и тут же исчез за сиденьем у передней двери.
-- Гони ее!.. -- завопила Лиза. -- Скорей! Вдруг она ко мне летит!
-- Ну и что! -- Аленка, однако же, послушно шуровала тряпкой за сиденьем. -- Съест она тебя?
Мотылек, возникнув вновь, пропал за открытыми дверьми.
-- Ух!.. -- Лиза облегченно вздохнула. -- Конечно, издали они красивые. А когда на тебя сядет, лапками в нос вцепится, знаешь, как противно.
-- Ладно, нет его уже. -- Младшая сестра, завершая уборку, вытряхнула пыльную тряпку вдогонку мотыльку. -- Ну и что? Ты у нас водитель, Лизка. Закрывай двери, включай свет. Пора. Куда летим?
Незадолго до этого девочки приземлились на горной вершине рядом с потайным убежищем Печенюшкина, как и в первый раз когда-то. Дверь в комнату, замаскированная в скале, послушно открылась от нажатия потайной кнопки. Рядом на площадке стоял чудесный троллейбус, пустой, как и само убежище. Тонкий слой пыли везде говорил лишь о том, что некоторое время ни комнатой, ни машиной не пользовались. В открытом троллейбусе пыли оказалось больше, чем в наглухо задраенной "каюте" Печенюшкина. Однако же, два дня здесь не было никого, неделю или месяц, -- девочки, понятно, сказать не могли.
Шкаф в комнате оказался набитым консервами -- мясными, фруктовыми, соками -- даже хлеб здесь находился в жестянках с ключами-кольцами, припаянными к крышкам. Ни радио, ни телевизора, ни хотя бы записки с информацией -- ничего.
Некоторое время, до сумерек, сестренки просидели внутри, закрывшись, строя невероятные догадки и предположения. Затем было решено, что троллейбус, испытанный друг, не менее безопасен, чем комната в скале. К тому же для возможных врагов он вовсе невидим, да еще и обеспечивает свободу передвижения в воздухе, на земле, а то и еще где-нибудь, под водой, например. Девочки перетащили в машину санки со своим снаряжением и часть консервов из запасов Печенюшкина. Споря -- куда лететь? -- они все никак не могли определиться.
-- Куда-куда?.. -- откликнулась Лиза, забираясь в водительское кресло. -- Летим в столицу, там покружим, разведаем обстановку, дальше видно будет... Та-ак... Знаешь, здесь на автопилот настроено... Нет уж, я его отключаю! До сих пор мы все делали сами и пока живы-здоровы. Дорогу я знаю. Вперед!
Троллейбус взмыл над вершиной, сделал, как положено, круг и взял на юго-запад.
-- ...Почему так темно внизу? -- беспокоилась Алена. -- Еще и не очень поздно. Что, все спят?
-- Пролетаем Новоколдуново. -- Лиза сверялась с картой, извлеченной из планшета в пилотском выдвижном ящичке. -- Миновали Злат-Петушинск, Кисельный Брод и Финтикультяпинск. Двести верст до Семимильного, а там еще пятьсот --и Феервилль.
-- Какой Феервилль?
-- Ты что? Столица так называется -- Феервилль. Город фей, волшебства и карнавалов. Забыла?
Алена потупилась.
-- Да, -- вздохнула Лиза, -- два года прошло... А почему огней нет, я сама не понимаю. Включаю инф... -- как их Пиччи называл?.. Вот! -- невидимые инфракрасные суперпрожектора!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56