Таким критерием может служить тип рациональности. Мы можем рассматривать тип рациональности, описывая различные рефлексии Аристотеля, Платона, Бэкона, Декарта и т.д. Но большая часть этих рефлексий – идеологемы (т.е. ложные представления о реальной науке). Значит, если мы пойдем по этому пути, то наша работа сведется к описанию подобного рода идеологем. Лучше сосредоточиться на следующем аспекте: как те или иные особенности науки, научная деятельность и ее результаты (истины) находили рациональное отражение в рамках философско-метафизических концепций. Тогда тип рациональности будет означать определенную форму и степень соответствия философско-эпистемологической идеологемы реальной исторической ситуации в науке. Например, можно сравнить идеал построения геометрии, который имели в виду Платон и Аристотель, с реализовавшейся практикой геометров – «Началами» Евклида. Мы можем критически анализировать те рациональные аспекты, которые заложены в концепциях прошлого, причем эти концепции можно соотносить не только с наукой, но и с культурой в целом, с проблемами начала (генезиса) той или иной науки, предпосылками ее становления (миф, религия, магия, философия т.д.). Так, если исследовать генезис арифметики или геометрии, то здесь не обойтись без изучения дорациональных форм этих наук – практики измерения земельных участков, счета на пальцах и т.п. Проблема же заключается в том, чтобы осмыслить исторические типы рациональности в науке, а это часто выражается в понятиях научной или интеллектуальной революции. В данном случае речь идет о смене глобальных предположений и парадигм (Т. Кун), «реформе интеллекта» (А. Койре), полной смене «интеллектуального гардероба» (С. Тулмин). В чем же проявляют себя эти процессы? Как правило, во внезапной победе одной из конкурирующих теорий, быстром и неожиданном ее принятии научным сообществом и общественным мнением.
Как нерациональное знание становится рациональным? На это счет существует несколько точек зрения, или подходов. Представители первого (О. Конт, Г. Спенсер, Э. Тейлор, Дж. Томпсон и др.) считали, что философия и наука возникли из мифа. Согласно второму подходу (его придерживался, в частности, А. Ф. Лосев) уже на первой ступени развития наука не имела ничего общего с мифологией[2]. Возможен и третий вариант: миф послужил точкой бифуркации двух исторически первых типов рациональности – формальной логики элеатов[3] и диалектической логики Гераклита.
Итак, в центре нашего внимания находится проблема рациональности. Чем же вызван к ней такой интерес? Дело в том, что вопрос о рациональности – не только теоретический, но и жизненно-практический. Индустриальная цивилизация – это цивилизация рациональная, ключевую роль в ней играет наука, стимулирующая развитие новых технологий. Актуальность проблемы рациональности вызвана возрастающим беспокойством о судьбе современной цивилизации в целом, не говоря уже о дальнейших перспективах развития науки и техники. Таким образом, основой интереса к проблеме рациональности являются кризисы, порождаемые технотронной цивилизацией.
Философия исследует исторические формы научного знания, констатируя при этом их разорванность, тогда как человеческое знание нуждается в единстве. Но на какой основе оно возможно? Считается, что путь мышления для Европы – это герменевтика. Именно она должна выступать в качестве «всеобщей науки» (scientia universalis) и занять то место, которое когда-то принадлежало метафизике. Герменевтика (от греч. hermeneuo – толковать, истолковать, интерпретировать) — это искусство и теория истолкования. Она имеет целью выявить смысл текста, исходя из его объективных (значения слов) и субъективных (намерения авторов) оснований. Интерес к герменевтическому возникает там, где есть недоразумение, несогласие, недопонимание. В эпоху эллинизма герменевтами называли толкователей сообщений, смысл которых был закрыт для непосвященных, будь то поэмы Гомера или изречения оракулов. В Средневековье герменевтика была реанимирована в связи с необходимостью толкования смысла слова Божьего. Истоки возникновения ее в качестве особой дисциплины – учения о методах интерпретации – можно проследить с середины XVII в., когда появляется «профанная» герменевтика, которая исследует тексты разного рода. Заслуга обоснования герменевтики как науки принадлежит Фридриху Шлейермахеру (1768–1834), который определял ее как учение «о взаимосвязи правил понимания», и неважно, о каком тексте идет речь – «сакральном», «классическом» или просто «авторитетном». Шлеермахер предлагал вчувствование в предмет познания, учитывая текст и психологию автора. По его мнению, это позволяет лучше понять автора, сознательную и бессознательную сторону его творчества. Таким образом, понимание текста ставится в зависимость от знания автора, т.е. философ, по существу, сводит философию науки к грамматологии и психологии, выхолащивая собственно философию. Родившийся за год до смерти Шлейермахера Вильгельм Дильтей (1833–1911) продолжил исследования в этой области. Его кредо: природу мы объясняем, а духовную жизнь понимаем. Жизнь Дильтей понимал как взаимодействие личностей: полнота жизни проявляется в переживаниях и сопереживаниях личностей, данных им изначально.
Ровесник века Ханс Георг Гадамер (1900–2002) в своей книге «Истина и метод» (М. : Прогресс, 1988) развил концепцию герменевтики не только как метода гуманитарных наук, но и как своеобразной антологии, собрав «под крышу» герменевтики все значимые ориентиры: практику, жизнь, искусство, слово, диалог, объявив герменевтический опыт первоосновой всей философии. Искусство, по мнению философа, – это органон: отказавшись от него, философия платит своим внутренним опустошением. Сущность герменевтики раскрывается в изучении науки в системе культуры, хотя вывести ее напрямую из культуры проблематично.
Философия и наука соотносятся как научный и диалектический типы рациональности. Если диалектика – искусство аргументирования – используется как метод концептуализации принципов развития, то научный тип рациональности базируется на признании: а) закона сохранения; б) принципа соответствия, утверждающего преемственность в знании; в) принципа цикличности, ритмичности процессов развития; г) принципа относительности и симметрии, тождества и т.д. Как тип рациональности диалектика не сводится к научному типу рациональности, не подменяется им. Диалектика как наука о законах развития имеет эвристические ресурсы, позволяющие ей сформулировать идею об источниках и механизмах развития, моделировать принципы движения действительности на основе собственных законов и категорий. Конечно, законы диалектики могут обнаружить свою недостаточную содержательность в физике, как это заметил создатель классической электродинамики и теории электромагнитного поля Джеймс Максвелл (1831–1879). Но эвристические ресурсы диалектики несоизмеримо выше физики! Являясь наукой о законах развития, диалектика ставит целью создать такие эвристические ресурсы, которые позволяют на теоретическом уровне выработать идею, источник и механизм развития, моделировать принципы движения «текущей», «становящейся» действительности с ее многоликостью и неформализуемостью. Этому подчинены все законы и категории диалектики.
Частные науки обращены к явлениям, существующим объективно, т.е. вне человека, независимо ни от человека, ни от человечества. Наука формирует теории и формулы, вынося за скобки личностное, эмоциональное отношение ученого к изучаемым явлениям и тем социальным последствиям, к которым может привести то или иное открытие. Фигура ученого, строй его мыслей и темперамент, характер исповеданий и жизненных предпочтений в контексте научного исследования особого значения не имеют. Закон тяготения, квадратные уравнения, система Менделеева, законы термодинамики объективны. Их действие реально, оно не зависит от желаний, настроений и личности ученого. Мир представлений философа – не просто статичный пласт реальности, а живое динамичное целое, многообразие взаимодействий, в котором переплетены цикличность и спонтанность, упорядоченность и деструкция, силы добра и зла, гармонии и хаоса. Философствующий разум должен определить свое отношение к миру. Потому основной вопрос философии и формулируется как вопрос об отношении мышления к бытию, человека – к миру. Таким образом, диалектика – это своего рода эвристика, способ достижения новых результатов.
Отрасли науки исходят из определенных представлений, которые принимаются как нечто данное, не требующее обоснования. Ни один из узких специалистов в процессе непосредственной научно-исследовательской деятельности не задается вопросом о том, как возникла его дисциплина, в чем ее специфика и отличие от прочих дисциплин. Если эти проблемы затрагиваются, естествоиспытатель вступает в сферу истории и философии науки.
Особенности философского познания. Философия основывается на теоретико-рефлексивном и духовно-практическом отношении субъекта к объекту. Она оказывает активное воздействие на социальное бытие посредством новых идеалов, норм и культурных ценностей. Ее основными, исторически сложившимися разделами являются антология, гносеология, логика, этика, эстетика, антропология, социальная философия, история философии, философия религии, методология, философия науки и пр. Главные тенденции развития философии связаны с осмыслением таких проблем, как мир и место в нем человека, судьбы современной цивилизации, единство и многообразие культур, природа человеческого познания, бытие и язык.
Специфика понятийного аппарата в философии науки состоит в том, что философия стремится найти предельные основания и регулятивы всякого сознательного отношения к действительности. Поэтому философское знание принимает вид не рассудочно упорядоченной схемы, а развернутого обсуждения, детального формулирования всех трудностей анализа, критического сопоставления и оценки возможных путей решения поставленной проблемы. Отсюда известная сентенция: философии важен не только достигнутый результат, но и путь, ведущий к этому результату.
«Физика, бойся метафизики!» – данное высказывание приписывается Исааку Ньютону. Это его своеобразный протест против многозначности определения понятий в философии. Наука реализует достаточно строгую форму организованности высказывания. Но философия каждый раз сталкивается с выстраиванием множества вариантов обоснований и опровержений, руководствуясь изречением: «Подвергай все сомнению».
Для науки традиционно кумулятивное движение вперед, т.е. движение на основе накопления уже полученных результатов (не будет же ученый заново открывать таблицу умножения или законы классической механики!). Ее можно сравнить с копилкой, в которой, словно монетки, скапливаются крупицы истинных знаний. Философия же не может довольствоваться заимствованием уже полученных результатов. Нельзя, например, удовлетворяться ответом на вопрос о смысле жизни, предложенным средневековым мыслителем: каждая эпоха решает этот вопрос по-своему.
Специфика философии проявляется в том, что она применяет свой особый метод рефлексии: метод оборачивания на себя, челночное движение, предполагающее возвращение к исходным предпосылкам и обогащение новым содержанием. Для философии характерно переосмысление основных проблем на протяжении всей истории человечества, а это и является свидетельством ее рефлексивности. Философия как бы дистанцируется от повседневности, переходя в мир интеллектуальных, мыслимых сущностей. Как писал Бертран Рассел (1872–1970), философия является чем-то промежуточным между теологией и наукой; это «ничейная земля» между наукой и теологией, но открытая для критики с обеих сторон. Неразрешимые вопросы с точки зрения теологии и науки оказываются предметом философии. Язык философии – нечто среднее между языком обыденности, снабженной категориями, и языком поэзии.
Философия – это не наука! Однако она претендует на присутствие в каждой науке – со своими понятиями, объективностью, идеей причинности, законами о развитии, набором понятий о закономерностях и пр. Ее научность отодвинута на второй план. Не в этом ее суть! Она определяет ценностные значения, социальные последствия причинно-следственных связей, определяет место человека в мире.
Философия – род интеллектуальной деятельности, который требует постоянного общения с великими умами прошлого и современности, обладает национальной определенностью, обогащается за счет мирового философского опыта, и потому, как и любая наука, она интернациональна, имеет общечеловеческое всеединство.

Тема 2. Возникновение науки и основные стадии ее исторической эволюции

2.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35