— Мы готовимся к маленькой прогулке, сэр?
— В самое ближайшее время. Чтобы несколько застраховаться от опасности, — пояснил он, а сам подумал, что Уолтерсу наверняка ясно, что иначе они просто все сгорят заживо, а корабль пойдет ко дну.
Он быстро вышел из помещения, но тут же зашатался и чуть не упал, потому что сильный взрыв по правому борту так тряхнул корабль, что нос «Виромы» выскочил из воды и весь корпус сильно вздрогнул. Машинально Николсон схватился за дверь, удержал мисс Драчман, которая упала на него вместе с Питером, поставил ее на ноги и быстро повернулся к Уолтерсу:
— Отменяю последний приказ. В каюты никому не заходить. Ведите всех наверх и проследите, чтобы оставались там.
Четырьмя прыжками Николсон преодолел коридор и через несколько секунд уже был на палубе. Остановившись на верху металлического трапа, который вел вниз, на главную палубу, он посмотрел в сторону кормы.
Жар обрушился на него волной, как физический удар, невольно выдавив слезы из глаз. «Тут уж не пожалуешься, что огонь не виден», — мрачно подумал он. Клубы маслянистого тяжелого дыма поднимались в небо на сотни метров, с каждой секундой все выше и выше. Дым тяжелым покрывалом повис над кораблем. Однако у основания, на уровне палубы, дыма практически не было, но пламя стояло мощной стеной метров на восемнадцать в диаметре и на двенадцать вверх, распадаясь на десяток столбов, извивающихся жадных языков, которые устремлялись вверх, превращаясь в черный дым. Прежде всего от сильного жара Николсону захотелось закрыть не лицо, а уши. С расстояния сорока пяти метров рев огня был почти невыносим.
Еще один просчет японцев, мрачно подумал он. Бомба, предназначенная для двигателя, попала в резервуар с дизельным топливом, взрывная волна вывела дизель из строя и ударила по первому танку, который сейчас пылал. Находившиеся в нем четверть миллиона галлонов горючего вспыхнули и воздушным горячим дыханием через переборки воспламенили соседние танки. Даже если бы у них осталось хоть какое-то оборудование для тушения пожара и способные им пользоваться люди, то и тогда управиться с этим адом, поглощавшим любого приблизившегося к нему на пятнадцать метров, было бы лишь достойным слабоумного самоубийственным жестом. Тут Николсон услышал кроме ровного гудения пожара смертоносный звук — высокий воющий гул идущего на форсаже авиационного двигателя. Он на мгновение увидел заходящий с правого борта, на уровне мачты, «зеро» и бросился назад, в открытую позади дверь, а выпущенные из авиационной пушки снаряды разорвались там, где он был двумя секундами раньше.
Ругая себя за оплошность, Николсон поднялся на ноги, закрыл дверь и огляделся. Коридор и буфетная были пусты: Уолтерс не из тех, кто попусту тратит время. Николсон торопливо прошел через коридор и кают-компанию к ведущему на шлюпочную палубу трапу. Тут он наткнулся на Фарнхолма, тащившего вверх по трапу молодого солдата. Николсон молча помог ему, пока Уолтерс не встретил их и не перехватил у него ношу. Николсон поглядел в сторону радиорубки:
— Всех известили, Спаркс?
— Да, сэр. Араб Джонни сейчас подойдет, а мисс Плендерлейт упаковывает сумку, словно собирается отправиться на пару недель в Борнмаунт отдохнуть.
— Да, я заметил, она не из тех, кого можно легко обескуражить.
Николсон осмотрел переднюю часть коридора. Сиран и его люди сгрудились возле ведущего в штурманскую рубку трапа с растерянным и испуганным видом. Конечно, растерянный вид у всех, кроме самого Сирана. Несмотря на полученные раны и порезы, его коричневое лицо оставалось по-прежнему невозмутимым. Николсон быстро глянул на Уолтерса:
— А где ван Оффен?
— Не имею понятия, сэр. Не видел его.
Николсон подошел и встал перед Сираном:
— Где ван Оффен?
Сиран пожал плечами и молча скривил порезанные губы в подобие улыбки. Николсон ткнул его пистолетом, в солнечное сплетение, и улыбка исчезла с загорелого лица.
— Еще немного, и ты умрешь, — спокойно сказал Николсон.
— Он поднялся наверх, — кивком показал Сиран на трап. — Минуту назад.
Николсон обернулся:
— Есть оружие, Спаркс?
— В каюте, сэр.
— Возьмите его. Ван Оффен не должен был оставлять этих типов. — Он подождал, пока вернется Уолтерс. — Нет никаких причин, чтобы не расстрелять эту шайку. Сгодится малейший предлог.
Он поднялся по трапу, преодолевая сразу по три ступеньки, пробежал через штурманскую и рулевую рубки. Вэнниер пришел в себя. Он мотал головой, пытаясь избавиться от головокружения, но уже достаточно окреп, чтобы помочь Эвансу перевязать руку. Маккиннон и капитан все еще оставались там же.
— Видели ван Оффена, боцман?
— Он был здесь минуту назад, сэр. Поднялся наверх.
— Наверх? Что ему там... — Николсон замолк: времени для расспросов не оставалось. — Как вы себя чувствуете, Эванс?
— Я чертовски зол, сэр, — ответил Эванс, подтверждая эти слова своим видом, — Если бы я мог добраться до этих убийц...
— Хорошо, хорошо... — улыбнулся Николсон. — Вижу, что вы будете жить. Оставайтесь с капитаном. Как вы, четвертый помощник?
— Теперь уже о'кей, сэр. — Вэнниер был очень бледен. — Просто ударился головой.
— Ладно. Возьмите с собой боцмана и проверьте шлюпки. Только первую и вторую. Третья и четвертая разбиты... — Он взглянул на капитана. — Вы что-то сказали, сэр?
— Да, — ответил Файндхорн слабым голосом, но все же четче, чем говорил раньше. — Третья и четвертая разбиты?
— Разбиты бомбами в щепки, а потом и щепки сгорели, — ответил Николсон без всякого огорчения. — Очень добросовестная работа. Первый танк горит, сэр.
Файндхорн покачал головой:
— У нас есть надежда, мальчик?
— Никакой. Абсолютно никакой. — Николсон снова обратился к Вэнниеру: — Если обе шлюпки пригодны для путешествия, то возьмем обе. — Он поглядел на Файндхорна, взглядом пытаясь получить подтверждение. — Не хочу, чтобы Сиран и его головорезы оказались в одной шлюпке с нами, когда наступит ночь. — Файндхорн молча кивнул, и старший помощник продолжал: — Прихватите побольше одеял, пищи, воды, оружия и боеприпасов. Сколько сможете найти. И комплекты аптечек для оказания первой медицинской помощи. Все это в лучшую лодку, нашу, ясно, четвертый?
— Ясно, сэр.
— И еще одно. Когда закончите, подготовьте носилки для капитана и постарайтесь, чтобы вас не изрешетили. Они чуть было не убили меня пару минут назад. И ради бога, поспешите. У вас всего пять минут.
Николсон двинулся к двери рулевой рубки и замешкался там в поисках опоры. Его ударила жаркая волна, словно из открытой печи, но он не обратил на это внимания. Жар его не убьет, во всяком случае пока. Но «зеро» убьют, если у них будет возможность. Все «зеро» кружили в полумиле над «Виромой», наблюдая и выжидая.
Он бегом преодолел пять шагов до трапа в рулевой рубке. Одним прыжком миновал три ступеньки и резко остановился, едва удержавшись, чтобы не упасть. Ван Оффен, с окровавленным лицом и залитой кровью рубашкой, как раз начинал спускаться, то ли поддерживая, то ли таща на себе капрала Фрейзера, который был очень плох, но изо всех сил старался не потерять сознание. Сквозь темный загар на искаженном болью лице проступала мертвенная бледность человека, потерявшего много крови. Правой рукой он поддерживал обрубок своей левой руки, разорванной и растерзанной. Такую ужасную рану мог нанести только пушечный снаряд. Наверное, он терял теперь не так много крови: ван Оффен наложил ему жгут прямо над локтем.
Николсон встретил их на полпути, схватил капрала и снял его, полумертво висящего, с ван Оффена, а тот стал подниматься обратно на крышу рулевой рубки.
— Куда вы направляетесь, приятель? — громко крикнул Николсон, чтобы его можно было услышать в гуле пламени. — К черту все, мы оставляем корабль! Возвращайтесь обратно.
— Нужно посмотреть, не остался ли там кто-нибудь живой! — крикнул в ответ ван Оффен, добавив что-то еще, кажется, насчет оружия, но Николсон не расслышал этого за ревом двух мощных очагов пожара и сразу отвлекся другим.
«Зеро» осталось только три или четыре. Они больше не кружили над кораблем, но поочередно пикировали на среднюю часть надстройки корабля. Не было нужды воображать, какой удобной мишенью являлись сейчас Николсон и его товарищи. Покрепче ухватив капрала Фрейзера, Николсон торопливо указал свободной рукой в море.
— У вас нет никакого шанса пробраться к пулеметным установкам. Вы просто сумасшедший дурак! — закричал он.
— Позаботьтесь лучше о себе! — крикнул ван Оффен и исчез.
Николсон больше не мешкал. Ему действительно нужно было позаботиться о себе. Он находился всего в нескольких шагах и нескольких секундах от двери в рулевую рубку, но Фрейзер мешком повис на нем, а примерно через шесть секунд, не более, «зеро» сделает из него решето. Он уже слышал надсадный высокий вой двигателей, приглушенный ревом пламени, но по-прежнему звучащий угрожающе, и поэтому не осмеливался поднять глаза. Он знал, где будут истребители: всего в двухстах метрах, с пулеметом, нацеленным в его незащищенную спину. Дверь в рулевую рубку была закрыта, а он мог ее лишь подвинуть левой рукой. Внезапно дверь распахнулась. Боцман схватил капрала Фрейзера, а Николсон просто нырнул туда, бросившись на пол и невольно зажмурившись в ожидании пулеметной очереди в спину. Он перекатился подальше от двери в безопасное место. Раздался короткий грохот, самолеты прошли в нескольких метрах над рулевой рубкой, но не прозвучало ни одного выстрела.
Николсон недоверчиво потряс головой и поднялся на ноги. Возможно, пилота ослепили дым и огонь. Или, что тоже вполне вероятно, истребители израсходовали все боеприпасы: боекомплект на борту истребителя был ограничен. Но теперь это не имело никакого значения. Фарнхолм уже был на мостике и помогал Маккиннону отнести солдата вниз. Вэнниер ушел, но Эванс по-прежнему оставался с капитаном. Тут распахнулась дверь штурманской рубки, и лицо Николсона застыло в недоверчивой гримасе.
Перед ним возник почти обнаженный человек, прикрытый лишь лохмотьями бывших когда-то синими брюк, все еще дымящимися и тлеющими. Брови и волосы человека были сожжены, грудь и руки покраснели и покрылись волдырями. Он тяжело дышал. Грудь высоко и часто поднималась от прерывистого дыхания, ему явно не хватало воздуха. Лицо было очень бледным.
— Дженкинс! — Николсон невольно подался к вошедшему, схватил за плечи, но сразу отпустил, потому что тот поморщился от боли. — Как, черт возьми... Я видел пикирующие самолеты...
— Кого-то заперли, и он не может выбраться, сэр, — перебил его Дженкинс. — В машинном отделении, — пояснил он торопливо и настойчиво, но отрывисто, делая вдох после каждого слова. — Я оказался на люке и услышал, что в него стучат, сэр.
— Вот почему вы убрались оттуда, так? — тихо спросил. Николсон.
— Нет, сэр. Заклинило задрайки, — устало мотнул головой Дженкинс. — Не мог их открыть, сэр.
— К люку приделана ручка-трубка, — зло сказал Николсон. — Вы знаете это так же хорошо, как и я.
Дженкинс молча показал ему свои ладони. Николсон поморщился. На ладонях совсем не осталось кожи. Просто красное мясо, сквозь которое белела кость.
— Боже милостивый! — Николсон на миг замер, глядя на руки, потом посмотрел в полные боли глаза. — Мои извинения, Дженкинс. Идите вниз и ждите у рулевой рубки.
Кто-то тронул его за плечо, и он быстро повернулся.
— Ван Оффен! Надеюсь, вы знаете, что кроме того, что вы чертов идиот, вы еще и самый удачливый человек на свете?
Высокий голландец опустил на пол две винтовки, автоматический карабин, боеприпасы и выпрямился.
— Вы были правы, — тихо сказал он. — Напрасно потратил время. Все погибли. — Он кивнул вслед удаляющемуся Дженкинсу. — Я слышал, что он сказал. Люк находится прямо перед мостиком, не так ли? Я схожу туда.
Николсон взглянул в его спокойные серые глаза и кивнул:
— Если хотите, пойдем вместе. Понадобится помощь, чтобы освободить того, кто там заперт.
В проходе внизу они наткнулись на Вэнниера, согнувшегося под тяжестью охапки одеял.
— Как шлюпки, четвертый? — быстро спросил Николсон.
— Замечательно, сэр. Их даже не поцарапало. Будто японцы их специально оставили в целости и сохранности.
— Дареному коню в зубы не смотрят, — пробормотал Николсон. — Действуйте, четвертый. Не забудьте о носилках для капитана.
Внизу, на главной палубе, жар был почти удушающим. Оба не сразу смогли вдохнуть раскаленный воздух. Бензин полыхал еще сильнее, чем пять минут назад. Рев пламени почти заглушал серию взрывов: от сильного жара лопались металлические емкости с горючим. Николсон отметил все это мимоходом, уголком сознания. Он остановился у водонепроницаемой переборки и постучал по люку концом полуметровой трубки, служившей рычагом крышки. Ожидая ответа, он низко склонился к люку. Со лба его непрерывно падали капли пота. Воздух был сух до предела, словно поджаренный. Металл так нагрелся, что жар от палубы чувствовался даже через подошвы ботинок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44