На поверхность моря упали первые капли дождя.
– Да, это я. Помогите вытащить лодку.
– Ну как?
– Потом. Сначала лодка.
Держа канат в руке, я взобрался по трапу и перелез через поручни. Это было нелегко: я страшно замерз, у меня болели все мышцы, а правая нога с трудом выдерживала мой вес, хотя я никогда не считал себя толстяком.
– Нужно спешить, – объяснил я. – Вот-вот возможны гости.
– Вот даже как. – Чувствовалось, что я подбросил Дэвису повод для озабоченности. – Дед Артур будет в восторге.
Я не ответил. Наш командир – контр-адмирал сэр Артур Арнфорд-Джейсон, кавалер ордена Бани и владелец целой коллекции других престижных наград, наверняка не будет в восторге. Но мысль об этом нужно оставить на потом. А сейчас мы втащили лодку на борт, выпустили из нее воздух, отцепили мотор и перенесли все это на бак.
– Найдите два водонепроницаемых мешка, – распорядился я, – и поднимите якорь только очень тихо. Положите кусок брезента под цепь.
– На нашем месте я бы так и сделал. Но мы останемся. Просто нужно поднять якорь.
Когда Дэвис вернулся с мешками, лодка была уже в чехле. Я стянул с себя акваланг и запаковал его в один из мешков вместе с водолазным комбинезоном, балластом, часами, компасом и глубиномером. Во второй мешок я поместил мотор, с трудом удержав себя от того, чтобы просто не вышвырнуть его за борт.
Дэвис включил лебедку, и цепь начала постепенно подниматься. Обычно приспособления такого рода производят много шума. И на этот раз чуда не произошло. Дома городка чуть светлели метрах в двухстах от нашей стоянки. Если бы я был одним из его жителей, чудовищный грохот, который издавала наша поднимающаяся якорная цепь, лишил бы меня спокойного сна минимум на месяц. Но оказалось, в поселке есть добрая традиция – принимать перед сном сильнодействующее снотворное. Дэвис уже ударил ногой по выключателю лебедки, а ни один дом в поселке так и не поднял тревогу – ни в одном окне не загорелся свет.
– Якорь поднят.
– Застопорите на минуту барабан. Если он сорвется, я останусь без рук.
Зачем я это сказал? Я ведь ясно чувствовал, что в результате проведенного за последние несколько часов комплекса атлетических упражнений рук у меня уже не было.
Я подтянул оба мешка и связал их веревкой. Потом, высунувшись под релингом, я привязал веревку к якорной цепи и, когда она была уже достаточно надежно закреплена, перетащил мешки за борт. Они свободно повисли на цепи.
– Опускать придется вручную, – поделился я с Дэвисом приятной перспективой. – Я буду держать вес, а вы поднимайте цепь и раскручивайте ее с барабана.
Теперь нужно было опустить за борт около восьмидесяти метров якорной цепи. Кстати, если кто не знает: она сделана из металла.
Учитывая, что у меня уже не было рук, болела нога и не действовала шея, я мог бы справиться с этой работой только в особенно благоприятных условиях. К счастью, они были: дождливая темная ночь, пронизывающий холодный ветер и удобная спецодежда в виде нижнего белья.
Когда, наконец, эта пытка закончилась, мы спустились в каюту. Теперь, если кому-то зачем-то захотелось бы узнать, что привязано к якорной цепи «Огненного креста», ему пришлось бы воспользоваться батискафом или, как минимум, тяжелым водолазным костюмом.
Дэвис закрыл дверь и задвинул на окнах тяжелые плюшевые занавески. Только после этого он зажег небольшую настольную лампу. Надеюсь, она светила не слишком сильно, чтобы снаружи заметили, что кто-то из членов команды страдает бессонницей. Но и этого света хватило, чтобы Дэвис мог оценить мой цветущий вид.
– Вам нужно будет купить новую рубашку, Кэлверт, – сказал он. – У этой слишком тесный воротник. Оставляет следы.
Я перестал вытираться и посмотрел в зеркало. Мои шея и горло представляли собой страшное зрелище. Это было нечто опухшее, синее, перерезанное четырьмя отвратительными грязно-малиновыми кровоподтеками в тех местах, где пальцы душителя нашли особенно интересные места для исследования. Синий, зеленый, фиолетовый. Прекрасные цвета.
– Он напал сзади, – объяснил я. – Преступная среда не позволяет ему реализовать свой талант. Он мог бы стать чемпионом мира по тяжелой атлетике. И ботинки у него тяжелые.
Я повернулся к лампе, чтобы исследовать свою правую икру, и обнаружил на ней великолепный синяк. Из его размеров можно было сделать вывод, что меня ударил слон, а если в палитре составляющих его красок не хватало какого-то оттенка, то только справочник колеров мог дать ответ – какого. Разве что недоставало моей любимой краски – натурального цвета моей ноги.
В центре синяка кровоточила широкая рана, которая, судя по всему, очень заинтересовала Дэвиса.
– Если бы не комбинезон, вы могли бы потерять много крови. Давайте я перевяжу.
– Не хочу перевязку, хочу виски. А впрочем, одно другому не мешает. Валяйте. Наши гости могут удивиться, если придется ходить здесь по колено в крови.
– Вы уверены, что они придут?
– Когда я подплывал, я боялся, что они уже здесь. Не знаю, кто эти люди с «Нантесвилля», но точно знаю, что они не дураки. Наверняка они уже вычислили, что непрошеный гость мог приплыть на надувной лодке, и наверняка догадались, что я не просто любопытствующий местный житель. Во-первых, эти места издавна пользуются дурной славой, а во-вторых, мирный человек вряд ли вел бы себя на «Нантесвилле» так, как я, и вряд ли ушел бы оттуда так, как я. Подозреваю, что он вообще не ушел бы оттуда.
– Не сомневаюсь. Но какой из этого вывод?
– Однозначный. Они понимают, что мы не местные жители. Мы приезжие. Мы не остановились ни в гостинице, ни в пансионате – в таком захолустье это можно выяснить легко и быстро. Значит, живем на корабле. Может ли этот искомый корабль стоять на якоре к северу от Лох-Гурона? Конечно, нет. При сильном ветре, какой был этой ночью, оттуда невозможно пройти лодкой вдоль берега. Значит, наш корабль – на юге, в канале. Хотя вполне возможно, вы правы, они до этого не додумаются. Тогда идемте спать.
– Какое оружие принести?
Я ожидал, что в голосе Дэвиса будет больше юмора.
– Ни в коем случае. У вас тоже не должно быть ничего. Такие люди, как мы, не могут быть вооружены.
– Согласен. Гидробиологи обычно не носят в карманах пистолеты, тем более если они работают под эгидой Министерства сельского хозяйства и рыбной ловли. Ну что ж, надеюсь, вы сумеете их перехитрить, в конце концов, вы здесь главный.
– Только не надо о моей хитрости и о званиях. Я готов спорить на любую сумму, что дед Артур лишит меня всех званий, когда я сообщу ему о результатах моего путешествия.
– Вы можете мне ничего больше не говорить, – попытался успокоить меня Дэвис. Он уже заканчивал перевязывать мою ногу. – Так нормально?
Я попытался сделать несколько шагов.
– Хорошо. Большое спасибо. Но будет еще лучше, если мы раскупорим вот эту бутылку. Только наденьте пижаму. Даже если мы лунатики и обречены бродить по ночам, естественней, если мы делаем это в соответствующем облачении.
Сам я с остервенением тер голову полотенцем. В этой ситуации даже единственный мокрый волос на моей голове показался бы подозрительным.
– У меня не так уж много информации, – начал я. – Но то, что мне известно, – довольно печально.
Дэвис налил мне солидную порцию виски, свою, гораздо менее солидную порцию он разбавил водой. Я глотнул. У виски был тот специфический вкус, какой возникает после того, как вы вволю, до судорог поплавали в холодной воде, часа два гребли при пронизывающем ветре, а перед этим несколько раз окончательно попрощались с жизнью.
– Я добрался туда без осложнений. Сначала я спрятался за мысом, ожидая ночи, а потом на веслах выплыл к островку. Там я оставил лодку. До корабля я добрался под водой. Это был «Нантесвилль». Естественно, они изменили название, и теперь он под другим флагом. Из белого его перекрасили в черный, а надстройка теперь серая. Но я узнал его. Я еле доплыл. Пришлось бороться с течением. Это стоило мне полчаса каторжного труда. Если когда-нибудь мне снова придется повторить этот подвиг, меня наградят посмертно.
– Я где-то читал, что здесь самое сильное течение шотландского побережья…
– Честно говоря, у меня нет охоты сравнивать. Добравшись до корабля, я минут десять отдыхал, держась за перо руля, чтобы суметь забраться по канату.
– Рискованно.
– Не слишком. Было темно хоть, глаз выколи. К тому же я был осторожен и не рассчитывал на то, что вокруг дебилы. Я подтянулся на канате и увидел на палубе двоих или троих. Всего на корабле семь-восемь человек. Настоящая команда исчезла.
– Она может быть на корабле?
– Не знаю. Во всяком случае, никаких следов не осталось. Я даже не знаю, живы ли они. Как только я оказался на корабле, везение кончилось. Идя к мостику, я сразу же наткнулся на какого-то человека. Я махнул ему рукой и что-то пробормотал. Он мне что-то ответил, я не понял, что. На всякий случай я незаметно пошел за ним. Он дошел до камбуза и доложил по телефону, что по кораблю шатается кто-то чужой, возможно, из команды и, возможно, хочет сбежать. Я не мог заставить его замолчать: его револьвер был направлен на дверь, в которую мне пришлось бы войти. Тогда я побежал в сторону мостика.
– В сторону мостика? Кэлверт, когда вы последний раз были у психиатра? Вы же почти попались!
– У меня не было выбора. Кроме того, я сделал ставку на то, что они считают меня одним из испуганных и потому безопасных матросов «Нантесвилля». Если бы с самого начала они заметили комбинезон аквалангиста, меня изрешетили бы в ту же секунду. Но не это важно. Главное, что с тех пор мне уже не везло. По дороге я встретил еще одного. Тот не обратил на меня внимания – очевидно, он еще не знал о тревоге. Я побежал на бак и спрятался за лебедкой. Минут десять они сильно шумели. Светили прожекторами, искали, ругались. Потом все пошли на корму – наверное, решили, что я вернулся туда.
Это дало мне возможность забраться на мостик и обыскать каюты офицеров. Они были пустые. У механика мебель была перевернута, а на ковре осталось пятно засохшей крови. В соседней каюте койка капитана буквально пропиталась кровью.
– Ведь их предупредили, чтобы они не оказывали сопротивления!
– Да, я знаю. Потом я нашел Бейкера и Дельмонта.
– Так вы нашли их… – Дэвис вглядывался в дно пустого стакана. Его лицо ничего не выражало. Может быть, так он старался облегчить мою боль. Но ее невозможно было облегчить.
– Дельмонт пытался вызвать помощь. Его предупредили, чтобы он не делал этого. Разве что произойдет нечто экстраординарное. Скорее всего, его нашли и демаскировали. Ему вогнали в спину тринадцатимиллиметровую стамеску и втащили в каюту радиста рядом с радиорубкой. Бейкер, судя по всему, тоже пришел туда позднее, переодевшись в военную форму… Последняя отчаянная попытка… В руке он держал револьвер, но смотрел и целился не в ту сторону. Его спина оказалась мишенью для той же стамески.
Дэвис налил себе порцию виски явно большую, чем обычно. Запрокинув голову, одним глотком он выпил полстакана.
– Я думаю, они не все ушли на корму? – спросил он. – Наверняка остались полномочные представители, чтобы вас встретить.
– Да. Это было очень торжественно. Они вежливые и умные люди. Они оставили для встречи со мной делегацию в составе одного человека. Рядом с ним второй был бы лишним. Я знаю, это он убил Бейкера и Дельмонта. И я знаю, что, если мы с ним еще раз встретимся, мне вряд ли опять повезет.
– Но вы живы. Значит, счастье все-таки не оставило вас…
Самое большое, чего я хотел в эту минуту, – иметь возможность передать девять десятых своего счастья Бейкеру и Дельмонту. Я знаю, Дэвис считает, что в их смерти виновен я. Так же будет думать командир. А самое страшное, что я и сам думал так же.
– Дед Артур… – начал Дэвис. – Вам не кажется…
– Да оставьте вы в покое деда Артура! Я плевать на него хотел! Вы что думаете, мне это легко?!
Оказалось, что уже долгое время во мне копилась злость. Теперь она вырвалась наружу.
По лицу Дэвиса пробежала тень. И я не заметил в ней теплоты или сочувствия.
– Вернемся к «Нантесвиллю», – посерьезнел он. – Сейчас, когда вы идентифицировали корабль, когда известны его новое название и флаг… А кстати, какие?
– «Альта Фьорд» под норвежским флагом. Но это не имеет большого значения.
– И все же мы должны сообщить деду Артуру.
– Чтобы те, кто придут, нашли нас в машинном отделении в наушниках? Вы с ума сошли!
– Вы действительно так уверены, что они явятся к нам?
– Да, я уверен. И вы можете быть уверены тоже.
– Ну хорошо. Если они придут, мы…
– Если придут! Господи! Да поймите же вы, им неизвестно, сколько времени я провел на их корабле, может быть, много часов, и, может быть, я запомнил их внешность, подслушал их разговоры. Откуда им знать, что я вряд ли смогу узнать кого-нибудь из них, а их имена мало что мне говорят. Они могут подумать, что у меня был фотоаппарат или магнитофон и сейчас я уже передаю данные Интерполу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40
– Да, это я. Помогите вытащить лодку.
– Ну как?
– Потом. Сначала лодка.
Держа канат в руке, я взобрался по трапу и перелез через поручни. Это было нелегко: я страшно замерз, у меня болели все мышцы, а правая нога с трудом выдерживала мой вес, хотя я никогда не считал себя толстяком.
– Нужно спешить, – объяснил я. – Вот-вот возможны гости.
– Вот даже как. – Чувствовалось, что я подбросил Дэвису повод для озабоченности. – Дед Артур будет в восторге.
Я не ответил. Наш командир – контр-адмирал сэр Артур Арнфорд-Джейсон, кавалер ордена Бани и владелец целой коллекции других престижных наград, наверняка не будет в восторге. Но мысль об этом нужно оставить на потом. А сейчас мы втащили лодку на борт, выпустили из нее воздух, отцепили мотор и перенесли все это на бак.
– Найдите два водонепроницаемых мешка, – распорядился я, – и поднимите якорь только очень тихо. Положите кусок брезента под цепь.
– На нашем месте я бы так и сделал. Но мы останемся. Просто нужно поднять якорь.
Когда Дэвис вернулся с мешками, лодка была уже в чехле. Я стянул с себя акваланг и запаковал его в один из мешков вместе с водолазным комбинезоном, балластом, часами, компасом и глубиномером. Во второй мешок я поместил мотор, с трудом удержав себя от того, чтобы просто не вышвырнуть его за борт.
Дэвис включил лебедку, и цепь начала постепенно подниматься. Обычно приспособления такого рода производят много шума. И на этот раз чуда не произошло. Дома городка чуть светлели метрах в двухстах от нашей стоянки. Если бы я был одним из его жителей, чудовищный грохот, который издавала наша поднимающаяся якорная цепь, лишил бы меня спокойного сна минимум на месяц. Но оказалось, в поселке есть добрая традиция – принимать перед сном сильнодействующее снотворное. Дэвис уже ударил ногой по выключателю лебедки, а ни один дом в поселке так и не поднял тревогу – ни в одном окне не загорелся свет.
– Якорь поднят.
– Застопорите на минуту барабан. Если он сорвется, я останусь без рук.
Зачем я это сказал? Я ведь ясно чувствовал, что в результате проведенного за последние несколько часов комплекса атлетических упражнений рук у меня уже не было.
Я подтянул оба мешка и связал их веревкой. Потом, высунувшись под релингом, я привязал веревку к якорной цепи и, когда она была уже достаточно надежно закреплена, перетащил мешки за борт. Они свободно повисли на цепи.
– Опускать придется вручную, – поделился я с Дэвисом приятной перспективой. – Я буду держать вес, а вы поднимайте цепь и раскручивайте ее с барабана.
Теперь нужно было опустить за борт около восьмидесяти метров якорной цепи. Кстати, если кто не знает: она сделана из металла.
Учитывая, что у меня уже не было рук, болела нога и не действовала шея, я мог бы справиться с этой работой только в особенно благоприятных условиях. К счастью, они были: дождливая темная ночь, пронизывающий холодный ветер и удобная спецодежда в виде нижнего белья.
Когда, наконец, эта пытка закончилась, мы спустились в каюту. Теперь, если кому-то зачем-то захотелось бы узнать, что привязано к якорной цепи «Огненного креста», ему пришлось бы воспользоваться батискафом или, как минимум, тяжелым водолазным костюмом.
Дэвис закрыл дверь и задвинул на окнах тяжелые плюшевые занавески. Только после этого он зажег небольшую настольную лампу. Надеюсь, она светила не слишком сильно, чтобы снаружи заметили, что кто-то из членов команды страдает бессонницей. Но и этого света хватило, чтобы Дэвис мог оценить мой цветущий вид.
– Вам нужно будет купить новую рубашку, Кэлверт, – сказал он. – У этой слишком тесный воротник. Оставляет следы.
Я перестал вытираться и посмотрел в зеркало. Мои шея и горло представляли собой страшное зрелище. Это было нечто опухшее, синее, перерезанное четырьмя отвратительными грязно-малиновыми кровоподтеками в тех местах, где пальцы душителя нашли особенно интересные места для исследования. Синий, зеленый, фиолетовый. Прекрасные цвета.
– Он напал сзади, – объяснил я. – Преступная среда не позволяет ему реализовать свой талант. Он мог бы стать чемпионом мира по тяжелой атлетике. И ботинки у него тяжелые.
Я повернулся к лампе, чтобы исследовать свою правую икру, и обнаружил на ней великолепный синяк. Из его размеров можно было сделать вывод, что меня ударил слон, а если в палитре составляющих его красок не хватало какого-то оттенка, то только справочник колеров мог дать ответ – какого. Разве что недоставало моей любимой краски – натурального цвета моей ноги.
В центре синяка кровоточила широкая рана, которая, судя по всему, очень заинтересовала Дэвиса.
– Если бы не комбинезон, вы могли бы потерять много крови. Давайте я перевяжу.
– Не хочу перевязку, хочу виски. А впрочем, одно другому не мешает. Валяйте. Наши гости могут удивиться, если придется ходить здесь по колено в крови.
– Вы уверены, что они придут?
– Когда я подплывал, я боялся, что они уже здесь. Не знаю, кто эти люди с «Нантесвилля», но точно знаю, что они не дураки. Наверняка они уже вычислили, что непрошеный гость мог приплыть на надувной лодке, и наверняка догадались, что я не просто любопытствующий местный житель. Во-первых, эти места издавна пользуются дурной славой, а во-вторых, мирный человек вряд ли вел бы себя на «Нантесвилле» так, как я, и вряд ли ушел бы оттуда так, как я. Подозреваю, что он вообще не ушел бы оттуда.
– Не сомневаюсь. Но какой из этого вывод?
– Однозначный. Они понимают, что мы не местные жители. Мы приезжие. Мы не остановились ни в гостинице, ни в пансионате – в таком захолустье это можно выяснить легко и быстро. Значит, живем на корабле. Может ли этот искомый корабль стоять на якоре к северу от Лох-Гурона? Конечно, нет. При сильном ветре, какой был этой ночью, оттуда невозможно пройти лодкой вдоль берега. Значит, наш корабль – на юге, в канале. Хотя вполне возможно, вы правы, они до этого не додумаются. Тогда идемте спать.
– Какое оружие принести?
Я ожидал, что в голосе Дэвиса будет больше юмора.
– Ни в коем случае. У вас тоже не должно быть ничего. Такие люди, как мы, не могут быть вооружены.
– Согласен. Гидробиологи обычно не носят в карманах пистолеты, тем более если они работают под эгидой Министерства сельского хозяйства и рыбной ловли. Ну что ж, надеюсь, вы сумеете их перехитрить, в конце концов, вы здесь главный.
– Только не надо о моей хитрости и о званиях. Я готов спорить на любую сумму, что дед Артур лишит меня всех званий, когда я сообщу ему о результатах моего путешествия.
– Вы можете мне ничего больше не говорить, – попытался успокоить меня Дэвис. Он уже заканчивал перевязывать мою ногу. – Так нормально?
Я попытался сделать несколько шагов.
– Хорошо. Большое спасибо. Но будет еще лучше, если мы раскупорим вот эту бутылку. Только наденьте пижаму. Даже если мы лунатики и обречены бродить по ночам, естественней, если мы делаем это в соответствующем облачении.
Сам я с остервенением тер голову полотенцем. В этой ситуации даже единственный мокрый волос на моей голове показался бы подозрительным.
– У меня не так уж много информации, – начал я. – Но то, что мне известно, – довольно печально.
Дэвис налил мне солидную порцию виски, свою, гораздо менее солидную порцию он разбавил водой. Я глотнул. У виски был тот специфический вкус, какой возникает после того, как вы вволю, до судорог поплавали в холодной воде, часа два гребли при пронизывающем ветре, а перед этим несколько раз окончательно попрощались с жизнью.
– Я добрался туда без осложнений. Сначала я спрятался за мысом, ожидая ночи, а потом на веслах выплыл к островку. Там я оставил лодку. До корабля я добрался под водой. Это был «Нантесвилль». Естественно, они изменили название, и теперь он под другим флагом. Из белого его перекрасили в черный, а надстройка теперь серая. Но я узнал его. Я еле доплыл. Пришлось бороться с течением. Это стоило мне полчаса каторжного труда. Если когда-нибудь мне снова придется повторить этот подвиг, меня наградят посмертно.
– Я где-то читал, что здесь самое сильное течение шотландского побережья…
– Честно говоря, у меня нет охоты сравнивать. Добравшись до корабля, я минут десять отдыхал, держась за перо руля, чтобы суметь забраться по канату.
– Рискованно.
– Не слишком. Было темно хоть, глаз выколи. К тому же я был осторожен и не рассчитывал на то, что вокруг дебилы. Я подтянулся на канате и увидел на палубе двоих или троих. Всего на корабле семь-восемь человек. Настоящая команда исчезла.
– Она может быть на корабле?
– Не знаю. Во всяком случае, никаких следов не осталось. Я даже не знаю, живы ли они. Как только я оказался на корабле, везение кончилось. Идя к мостику, я сразу же наткнулся на какого-то человека. Я махнул ему рукой и что-то пробормотал. Он мне что-то ответил, я не понял, что. На всякий случай я незаметно пошел за ним. Он дошел до камбуза и доложил по телефону, что по кораблю шатается кто-то чужой, возможно, из команды и, возможно, хочет сбежать. Я не мог заставить его замолчать: его револьвер был направлен на дверь, в которую мне пришлось бы войти. Тогда я побежал в сторону мостика.
– В сторону мостика? Кэлверт, когда вы последний раз были у психиатра? Вы же почти попались!
– У меня не было выбора. Кроме того, я сделал ставку на то, что они считают меня одним из испуганных и потому безопасных матросов «Нантесвилля». Если бы с самого начала они заметили комбинезон аквалангиста, меня изрешетили бы в ту же секунду. Но не это важно. Главное, что с тех пор мне уже не везло. По дороге я встретил еще одного. Тот не обратил на меня внимания – очевидно, он еще не знал о тревоге. Я побежал на бак и спрятался за лебедкой. Минут десять они сильно шумели. Светили прожекторами, искали, ругались. Потом все пошли на корму – наверное, решили, что я вернулся туда.
Это дало мне возможность забраться на мостик и обыскать каюты офицеров. Они были пустые. У механика мебель была перевернута, а на ковре осталось пятно засохшей крови. В соседней каюте койка капитана буквально пропиталась кровью.
– Ведь их предупредили, чтобы они не оказывали сопротивления!
– Да, я знаю. Потом я нашел Бейкера и Дельмонта.
– Так вы нашли их… – Дэвис вглядывался в дно пустого стакана. Его лицо ничего не выражало. Может быть, так он старался облегчить мою боль. Но ее невозможно было облегчить.
– Дельмонт пытался вызвать помощь. Его предупредили, чтобы он не делал этого. Разве что произойдет нечто экстраординарное. Скорее всего, его нашли и демаскировали. Ему вогнали в спину тринадцатимиллиметровую стамеску и втащили в каюту радиста рядом с радиорубкой. Бейкер, судя по всему, тоже пришел туда позднее, переодевшись в военную форму… Последняя отчаянная попытка… В руке он держал револьвер, но смотрел и целился не в ту сторону. Его спина оказалась мишенью для той же стамески.
Дэвис налил себе порцию виски явно большую, чем обычно. Запрокинув голову, одним глотком он выпил полстакана.
– Я думаю, они не все ушли на корму? – спросил он. – Наверняка остались полномочные представители, чтобы вас встретить.
– Да. Это было очень торжественно. Они вежливые и умные люди. Они оставили для встречи со мной делегацию в составе одного человека. Рядом с ним второй был бы лишним. Я знаю, это он убил Бейкера и Дельмонта. И я знаю, что, если мы с ним еще раз встретимся, мне вряд ли опять повезет.
– Но вы живы. Значит, счастье все-таки не оставило вас…
Самое большое, чего я хотел в эту минуту, – иметь возможность передать девять десятых своего счастья Бейкеру и Дельмонту. Я знаю, Дэвис считает, что в их смерти виновен я. Так же будет думать командир. А самое страшное, что я и сам думал так же.
– Дед Артур… – начал Дэвис. – Вам не кажется…
– Да оставьте вы в покое деда Артура! Я плевать на него хотел! Вы что думаете, мне это легко?!
Оказалось, что уже долгое время во мне копилась злость. Теперь она вырвалась наружу.
По лицу Дэвиса пробежала тень. И я не заметил в ней теплоты или сочувствия.
– Вернемся к «Нантесвиллю», – посерьезнел он. – Сейчас, когда вы идентифицировали корабль, когда известны его новое название и флаг… А кстати, какие?
– «Альта Фьорд» под норвежским флагом. Но это не имеет большого значения.
– И все же мы должны сообщить деду Артуру.
– Чтобы те, кто придут, нашли нас в машинном отделении в наушниках? Вы с ума сошли!
– Вы действительно так уверены, что они явятся к нам?
– Да, я уверен. И вы можете быть уверены тоже.
– Ну хорошо. Если они придут, мы…
– Если придут! Господи! Да поймите же вы, им неизвестно, сколько времени я провел на их корабле, может быть, много часов, и, может быть, я запомнил их внешность, подслушал их разговоры. Откуда им знать, что я вряд ли смогу узнать кого-нибудь из них, а их имена мало что мне говорят. Они могут подумать, что у меня был фотоаппарат или магнитофон и сейчас я уже передаю данные Интерполу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40