За два месяца исчезли восемь человек. Похищение Марухи и Беатрис стало, таким образом, еще одним витком этой зловещей войны.
Увидев простреленный автомобиль, Вильямисар сразу все понял. Позже, в переполненном людьми доме, ему стало абсолютно ясно, что жизнь его жены и сестры зависит только от его собственных усилий по их спасению. Удар был нанесен так, чтобы неизбежно причинить ему личные страдания.
Вильямисар, однако, давно научился выживать, В 1985 году, когда вместо четких законов против наркоторговли действовали лишь разрозненные декреты на местах, он как член палаты представителей добился принятия Государственного Положения о наркотических препаратах. Позднее Луис Карлос Галан убедил Вильямисара помешать близким к Эскобару парламентариям протащить законопроект, лишающий законодательной поддержки действующее соглашение об экстрадиции. Это был смертный приговор наркоторговле.
22 октября 1986 года, когда Вильямисар садился в машину, два наемника в спортивных костюмах, делавшие зарядку перед его домом, выпустили в него две автоматные очереди. Он чудом уцелел. Одного из нападавших застрелила полиция, других сообщников арестовали, но вскоре выпустили на свободу. За покушение никто так и не ответил, но имя его организатора даже не ставилось под сомнение.
Галан уговорил Вильямисара на время покинуть Колумбию, приняв назначение послом в Индонезию. Через год секретные службы США задержали в Сингапуре киллера-колумбийца, который направлялся в Джакарту. Так и осталось загадкой, действительно ли он был послан убить Вильямисара, но удалось установить: в США наемник считался умершим, что подтверждалось свидетельством о смерти, оказавшимся фальшивым.
Всю ночь после похищения Марухи и Беатрис дом Вильямисара ломился от посетителей. Приходили полицейские, члены кабинета, родственники похищенных женщин. Близкая подруга семьи Вильямисар, Асене Веласкес, которая занималась торговлей предметами искусства и жила этажом выше, взяла на себя обязанности хозяйки, и не хватало только музыки для полной иллюзии обычной пятничной фиесты. В Колумбии так всегда: любое собрание, куда явились больше шести человек, в любое времени суток обречено перерасти в вечеринку с танцами.
К тому времени вся разбросанная по миру семья уже знала о случившемся. Александре, дочери Марухи от первого брака, о похищении сообщил Хавьер Айала, когда она заканчивала ужин в ресторане «Маикао» на далеком полуострове Гуахира. Как ведущая популярной телепередачи «Энфоке», выходившей по средам, она только вчера приехала на Гуахиру, чтобы сделать несколько интервью. Александра бросилась в отель, попыталась связаться с семьей, но домашние телефоны оказались занятыми. В прошлую среду она как раз брала интервью у одного психиатра, специалиста по лечению заболеваний, вызванных длительным заключением в тюрьме строгого режима. Услышав по телефону о похищении, она сразу подумала, что та же самая терапия может помочь заложницам, и тут же вернулась в Боготу, чтобы воплотить свою идею в ближайшей передаче.
Глория Пачон, сестра Марухи, бывшая тогда послом Колумбии при ЮНЕСКО, в два часа ночи проснулась от голоса Вильямисара в телефонной трубке: «У меня плохая новость». Хуана, дочь Марухи, проводившая каникулы в Париже, спала в соседней комнате и через минуту тоже узнала о похищении. Николаса, двадцатичетырехлетнего музыканта и композитора, разбудили телефонным звонком в Нью-Йорке.
В два часа ночи доктор Герреро и его сын Габриэль посетили сенатора Диего Монтанью Куэльяра, председателя Патриотического союза, филиала компартии, члена группы Почетных граждан, образованной в декабре 1989 года для посредничества между правительством и похитителями Альваро Диего Монтойи. Сенатор выглядел подавленным и, к тому же, страдал бессонницей. О похищении он узнал из вечерних новостей, и это подействовало на него угнетающе. Герреро хотел всего лишь связаться через него с Пабло Эскобаром и предложить в заложники себя вместо Беатрис. Ответ Монтаньи Куэльяра соответствовал его состоянию:
– Не будь дураком, Педро.
Доктор Герреро вернулся домой под утро, но даже не пытался уснуть. Мучительная тревога отгоняла сон. Около семи утра ему позвонил сам редактор новостей «Караколь-Радио», но на его вопросы Герреро отвечал односложно, избегая непродуманных выпадов в адрес похитителей.
Вильямисар, не поспав ни минуты, в шесть тридцать утра принял душ, переоделся и поехал к министру юстиции Хайме Хиральдо Анхелу, который подробно проинформировал его о ходе борьбы с терроризмом и наркомафией. Из беседы Вильямисар еще раз понял, что его задача будет трудной и долгой, но был благодарен министру за эти два часа.
Завтрак и обед Вильямисар пропустил. Во второй половине дня, после нескольких бесполезных встреч, он тоже навестил Диего Монтанью Куэльяра и удивился его откровенности: «Запомни, это протянется долго, как минимум, до июня будущего года. Пока не закончится Конституционная Ассамблея, Маруха и Беатрис будут служить Эскобару щитом от экстрадиции». Монтанья Куэльяр хоть и входил в группу Почетных граждан, сильно раздражал многих своим пессимизмом, который не скрывал даже перед прессой.
– Во всяком случае, я не буду участвовать в этом дерьме, – колоритно заключил он. – Все мы оказались полными дураками.
После целого дня безрезультатных хождений Вильямисар вернулся домой обессиленным и одиноким. Выпив залпом две порции сухого виски, он совсем раскис. В шесть вечера Андрес, его сын и единственный теперь помощник, заставил его «позавтракать». Вильямисар как раз садился за стол, когда ему позвонил президент и по-дружески пригласил:
– Альберто, приезжайте сейчас ко мне, поговорим.
В семь вечера президент принял Вильямисара в библиотеке своей квартиры в президентском дворце, где уже три месяца жил с женой Аной Миленой Муньос и двумя дочерьми, одиннадцатилетней Симоной и восьмилетней Марией Пас. В скромной уютной комнате, примыкавшей к пышной цветочной оранжерее, стояли деревянные шкафы, набитые книгами и семейными фотографиями, и небольшой музыкальный центр с коллекцией любимых пластинок: «Битлз», Хетро Тулл, Хуан Луис Герра, Бетховен, Бах. После изнурительного рабочего дня в этой комнате президент проводил неофициальные встречи или отдыхал за стаканчиком виски в кругу друзей.
Гавирия встретил Вильямисара радушно, говорил сочувственно и с пониманием, но тон беседы носил оттенок суровой откровенности. Хорошо, что Вильямисар уже успел взять себя в руки после первого разговора по телефону и, кроме того, собрал достаточно информации, чтобы понять, что президент мало чем сможет помочь в его деле. Оба согласились, что похищение Марухи и Беатрис носит политический характер и не надо быть прорицателем, чтобы догадаться, что это дело рук Эскобара. Гавирия заметил, что для безопасности женщин гораздо важнее не просто знать это, а для начала добиться, чтобы это признал сам Эскобар.
С первых минуг разговора Вильямисар убедился, что помощь президента не будет выходить за рамки Конституции и законности и что президент не намерен отменять военные операции по освобождению похищенных, но и не станет предпринимать специальных акций без согласия родственников.
– В этом – наша политика, – подчеркнул президент.
Все было сказано. Когда Вильямисар покидал президентский дворец, с момента похищения прошло двадцать четыре часа, ситуация оставалась совершенно запутанной. Но он понял: правительство поддержит его частные усилия по освобождению пленниц, и, кроме того, можно рассчитывать на Рафаэля Пардо. И все же грубый реализм Диего Монтаньи Куэльяра в тот момент был ему ближе.
В этой беспрецедентной веренице похищений первое случилось 30 августа, спустя неполные три недели после вступления в должность президента Сесара Гавирия, и первой жертвой стала Диана Турбай, главный редактор теленовостей «Криптон» и столичного журнала «Ой пор ой», дочь бывшего президента страны и лидера либеральной партии Хулио Сесара Турбая. Вместе с ней исчезли четыре члена ее команды: ответственный редактор Асусена Льевано, редактор Хуан Витта, телеоператоры Ричард Бесерра и Орландо Асеведо, а также осевший в Колумбии немецкий журналист Хэро Бусс. Всего шестеро.
Похитители воспользовались намеченной встречей Дианы со священником Мануэлем Пересом, главнокомандующим Национальной Армии Освобождения (НАО). Те немногие, кто знал о встрече, в один голос советовали Диане не принимать приглашения священника. В их числе были министр обороны генерал Оскар Ботеро и Рафаэль Пардо, которому президент поручил предупредить родственников журналистки о рискованности намеченной экспедиции. Однако рассчитывать на то, что Диана откажется от поездки, можно было только, если совсем не знать ее. В действительности, ее интересовало не столько само интервью с Мануэлем Пересом, сколько возможность наладить с ним мирный диалог. Несколько лет назад в обстановке абсолютной секретности она уже совершила путешествие верхом на муле по территориям, контролируемым вооруженными отрядами самообороны, пытаясь понять как политик и журналист сущность этого движения. Тогда поездке не придали значения, а собранные материалы не были опубликованы. Позднее, в поисках мирных решений и несмотря на давнюю неприязнь к М-19, она познакомилась с команданте Карлосом Писарро прямо в его лагере. Безусловно, обо всем этом знали те, кто планировал обманным путем похитить ее. Знали, что в тот момент никакие причины, никакие обстоятельства не могли заставить Диану отказаться от поездки к священнику Пересу, державшему в своих руках один из ключей к миру.
Год назад из-за различных препятствий, возникших в последний момент, эта встреча была отложена, но 30 августа в пять часов вечера, не предупредив никого, Диана и ее группа отправились в путь на потрепанном пикапе в сопровождении двух молодых парней и девушки, выдававших себя за эмиссаров НАО. От самой Боготы поездка была организована так, как это сделали бы повстанцы. Сопровождавшие в точности походили на бойцов вооруженных отрядов, они или раньше принимали участие в повстанческом движении, или очень хорошо усвоили инструкции, потому что ни в разговорах, ни в поведении не допустили ни единой ошибки, которая могла бы обнаружить обман. В первый день добрались до Онды, в ста сорока шести километрах к западу от Боготы. Там их ждали новые проводники на двух более комфортабельных автомобилях. Поужинав в пастушьем трактире, отправились дальше под проливным дождем по едва приметной и опасной дороге, но застряли на ней до утра в ожидании, когда расчистят огромные завалы впереди. Наконец, в одиннадцать часов утра, усталые и не выспавшиеся, прибыли на место, где их ожидал конный конвой. Еще четыре часа Диана и Асусена ехали верхом, а мужчины пробирались пешком сначала по заросшему горному склону, потом вдоль идиллической долины с мирными домиками, разбросанными среди кофейных плантаций. Увидев их, жители выходили навстречу, многие узнавали Диану и махали руками со своих террас. Хуан Витта подсчитал, что по пути их видели не менее пятисот человек. К вечеру остановились в заброшенной усадьбе, где хозяйничал похожий на студента юноша, который представился членом НАО, но о дальнейших планах ничего не сообщил. Тут путешественники слегка растерялись. Не более чем в полукилометре они заметили участок автострады, а за ней, без всякого сомнения, виднелся город Медельин. Эту территорию НАО не контролировала. Разве что, как предположил Хэро Бусс, священник хитрил, решив встретиться с ними там, где никто не предполагал.
Еще часа через два добрались до городка Капакабана, смирившегося с демографическим натиском Медельина. Их привели к домику с белыми стенами и замшелой черепичной крышей, буквально вросшей в крутой, дикий склон. Внутри оказалась одна большая и четыре маленькие комнатки с каждой стороны. Одну из них, с тремя двуспальными кроватями, заняли проводники. В другой, с одной двуспальной и одной двухэтажной кроватью разместились журналисты-мужчины. Лучшую комнату, где раньше, видимо, жили женщины, отвели для Дианы и Асусены. Все окна были наглухо забиты досками, и средь бела дня в доме горел свет.
После трех часов ожидания прибыл человек в маске, поприветствовал журналистов от имени командования и объявил, что священник Перес уже ждет их, но по соображениям безопасности сначала к нему отвезут женщин. Только тогда Диана впервые насторожилась. Украдкой Хэро Бусс посоветовал ей ни под каким видом не соглашаться на разделение группы. Поскольку воспрепятствовать этому не удалось, Диана тайком сунула ему свое удостоверение личности, на объяснения не было времени, и Хэро спрятал его, как возможную улику на случай, если она не вернется.
Перед рассветом увезли женщин и Хуана Витту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Увидев простреленный автомобиль, Вильямисар сразу все понял. Позже, в переполненном людьми доме, ему стало абсолютно ясно, что жизнь его жены и сестры зависит только от его собственных усилий по их спасению. Удар был нанесен так, чтобы неизбежно причинить ему личные страдания.
Вильямисар, однако, давно научился выживать, В 1985 году, когда вместо четких законов против наркоторговли действовали лишь разрозненные декреты на местах, он как член палаты представителей добился принятия Государственного Положения о наркотических препаратах. Позднее Луис Карлос Галан убедил Вильямисара помешать близким к Эскобару парламентариям протащить законопроект, лишающий законодательной поддержки действующее соглашение об экстрадиции. Это был смертный приговор наркоторговле.
22 октября 1986 года, когда Вильямисар садился в машину, два наемника в спортивных костюмах, делавшие зарядку перед его домом, выпустили в него две автоматные очереди. Он чудом уцелел. Одного из нападавших застрелила полиция, других сообщников арестовали, но вскоре выпустили на свободу. За покушение никто так и не ответил, но имя его организатора даже не ставилось под сомнение.
Галан уговорил Вильямисара на время покинуть Колумбию, приняв назначение послом в Индонезию. Через год секретные службы США задержали в Сингапуре киллера-колумбийца, который направлялся в Джакарту. Так и осталось загадкой, действительно ли он был послан убить Вильямисара, но удалось установить: в США наемник считался умершим, что подтверждалось свидетельством о смерти, оказавшимся фальшивым.
Всю ночь после похищения Марухи и Беатрис дом Вильямисара ломился от посетителей. Приходили полицейские, члены кабинета, родственники похищенных женщин. Близкая подруга семьи Вильямисар, Асене Веласкес, которая занималась торговлей предметами искусства и жила этажом выше, взяла на себя обязанности хозяйки, и не хватало только музыки для полной иллюзии обычной пятничной фиесты. В Колумбии так всегда: любое собрание, куда явились больше шести человек, в любое времени суток обречено перерасти в вечеринку с танцами.
К тому времени вся разбросанная по миру семья уже знала о случившемся. Александре, дочери Марухи от первого брака, о похищении сообщил Хавьер Айала, когда она заканчивала ужин в ресторане «Маикао» на далеком полуострове Гуахира. Как ведущая популярной телепередачи «Энфоке», выходившей по средам, она только вчера приехала на Гуахиру, чтобы сделать несколько интервью. Александра бросилась в отель, попыталась связаться с семьей, но домашние телефоны оказались занятыми. В прошлую среду она как раз брала интервью у одного психиатра, специалиста по лечению заболеваний, вызванных длительным заключением в тюрьме строгого режима. Услышав по телефону о похищении, она сразу подумала, что та же самая терапия может помочь заложницам, и тут же вернулась в Боготу, чтобы воплотить свою идею в ближайшей передаче.
Глория Пачон, сестра Марухи, бывшая тогда послом Колумбии при ЮНЕСКО, в два часа ночи проснулась от голоса Вильямисара в телефонной трубке: «У меня плохая новость». Хуана, дочь Марухи, проводившая каникулы в Париже, спала в соседней комнате и через минуту тоже узнала о похищении. Николаса, двадцатичетырехлетнего музыканта и композитора, разбудили телефонным звонком в Нью-Йорке.
В два часа ночи доктор Герреро и его сын Габриэль посетили сенатора Диего Монтанью Куэльяра, председателя Патриотического союза, филиала компартии, члена группы Почетных граждан, образованной в декабре 1989 года для посредничества между правительством и похитителями Альваро Диего Монтойи. Сенатор выглядел подавленным и, к тому же, страдал бессонницей. О похищении он узнал из вечерних новостей, и это подействовало на него угнетающе. Герреро хотел всего лишь связаться через него с Пабло Эскобаром и предложить в заложники себя вместо Беатрис. Ответ Монтаньи Куэльяра соответствовал его состоянию:
– Не будь дураком, Педро.
Доктор Герреро вернулся домой под утро, но даже не пытался уснуть. Мучительная тревога отгоняла сон. Около семи утра ему позвонил сам редактор новостей «Караколь-Радио», но на его вопросы Герреро отвечал односложно, избегая непродуманных выпадов в адрес похитителей.
Вильямисар, не поспав ни минуты, в шесть тридцать утра принял душ, переоделся и поехал к министру юстиции Хайме Хиральдо Анхелу, который подробно проинформировал его о ходе борьбы с терроризмом и наркомафией. Из беседы Вильямисар еще раз понял, что его задача будет трудной и долгой, но был благодарен министру за эти два часа.
Завтрак и обед Вильямисар пропустил. Во второй половине дня, после нескольких бесполезных встреч, он тоже навестил Диего Монтанью Куэльяра и удивился его откровенности: «Запомни, это протянется долго, как минимум, до июня будущего года. Пока не закончится Конституционная Ассамблея, Маруха и Беатрис будут служить Эскобару щитом от экстрадиции». Монтанья Куэльяр хоть и входил в группу Почетных граждан, сильно раздражал многих своим пессимизмом, который не скрывал даже перед прессой.
– Во всяком случае, я не буду участвовать в этом дерьме, – колоритно заключил он. – Все мы оказались полными дураками.
После целого дня безрезультатных хождений Вильямисар вернулся домой обессиленным и одиноким. Выпив залпом две порции сухого виски, он совсем раскис. В шесть вечера Андрес, его сын и единственный теперь помощник, заставил его «позавтракать». Вильямисар как раз садился за стол, когда ему позвонил президент и по-дружески пригласил:
– Альберто, приезжайте сейчас ко мне, поговорим.
В семь вечера президент принял Вильямисара в библиотеке своей квартиры в президентском дворце, где уже три месяца жил с женой Аной Миленой Муньос и двумя дочерьми, одиннадцатилетней Симоной и восьмилетней Марией Пас. В скромной уютной комнате, примыкавшей к пышной цветочной оранжерее, стояли деревянные шкафы, набитые книгами и семейными фотографиями, и небольшой музыкальный центр с коллекцией любимых пластинок: «Битлз», Хетро Тулл, Хуан Луис Герра, Бетховен, Бах. После изнурительного рабочего дня в этой комнате президент проводил неофициальные встречи или отдыхал за стаканчиком виски в кругу друзей.
Гавирия встретил Вильямисара радушно, говорил сочувственно и с пониманием, но тон беседы носил оттенок суровой откровенности. Хорошо, что Вильямисар уже успел взять себя в руки после первого разговора по телефону и, кроме того, собрал достаточно информации, чтобы понять, что президент мало чем сможет помочь в его деле. Оба согласились, что похищение Марухи и Беатрис носит политический характер и не надо быть прорицателем, чтобы догадаться, что это дело рук Эскобара. Гавирия заметил, что для безопасности женщин гораздо важнее не просто знать это, а для начала добиться, чтобы это признал сам Эскобар.
С первых минуг разговора Вильямисар убедился, что помощь президента не будет выходить за рамки Конституции и законности и что президент не намерен отменять военные операции по освобождению похищенных, но и не станет предпринимать специальных акций без согласия родственников.
– В этом – наша политика, – подчеркнул президент.
Все было сказано. Когда Вильямисар покидал президентский дворец, с момента похищения прошло двадцать четыре часа, ситуация оставалась совершенно запутанной. Но он понял: правительство поддержит его частные усилия по освобождению пленниц, и, кроме того, можно рассчитывать на Рафаэля Пардо. И все же грубый реализм Диего Монтаньи Куэльяра в тот момент был ему ближе.
В этой беспрецедентной веренице похищений первое случилось 30 августа, спустя неполные три недели после вступления в должность президента Сесара Гавирия, и первой жертвой стала Диана Турбай, главный редактор теленовостей «Криптон» и столичного журнала «Ой пор ой», дочь бывшего президента страны и лидера либеральной партии Хулио Сесара Турбая. Вместе с ней исчезли четыре члена ее команды: ответственный редактор Асусена Льевано, редактор Хуан Витта, телеоператоры Ричард Бесерра и Орландо Асеведо, а также осевший в Колумбии немецкий журналист Хэро Бусс. Всего шестеро.
Похитители воспользовались намеченной встречей Дианы со священником Мануэлем Пересом, главнокомандующим Национальной Армии Освобождения (НАО). Те немногие, кто знал о встрече, в один голос советовали Диане не принимать приглашения священника. В их числе были министр обороны генерал Оскар Ботеро и Рафаэль Пардо, которому президент поручил предупредить родственников журналистки о рискованности намеченной экспедиции. Однако рассчитывать на то, что Диана откажется от поездки, можно было только, если совсем не знать ее. В действительности, ее интересовало не столько само интервью с Мануэлем Пересом, сколько возможность наладить с ним мирный диалог. Несколько лет назад в обстановке абсолютной секретности она уже совершила путешествие верхом на муле по территориям, контролируемым вооруженными отрядами самообороны, пытаясь понять как политик и журналист сущность этого движения. Тогда поездке не придали значения, а собранные материалы не были опубликованы. Позднее, в поисках мирных решений и несмотря на давнюю неприязнь к М-19, она познакомилась с команданте Карлосом Писарро прямо в его лагере. Безусловно, обо всем этом знали те, кто планировал обманным путем похитить ее. Знали, что в тот момент никакие причины, никакие обстоятельства не могли заставить Диану отказаться от поездки к священнику Пересу, державшему в своих руках один из ключей к миру.
Год назад из-за различных препятствий, возникших в последний момент, эта встреча была отложена, но 30 августа в пять часов вечера, не предупредив никого, Диана и ее группа отправились в путь на потрепанном пикапе в сопровождении двух молодых парней и девушки, выдававших себя за эмиссаров НАО. От самой Боготы поездка была организована так, как это сделали бы повстанцы. Сопровождавшие в точности походили на бойцов вооруженных отрядов, они или раньше принимали участие в повстанческом движении, или очень хорошо усвоили инструкции, потому что ни в разговорах, ни в поведении не допустили ни единой ошибки, которая могла бы обнаружить обман. В первый день добрались до Онды, в ста сорока шести километрах к западу от Боготы. Там их ждали новые проводники на двух более комфортабельных автомобилях. Поужинав в пастушьем трактире, отправились дальше под проливным дождем по едва приметной и опасной дороге, но застряли на ней до утра в ожидании, когда расчистят огромные завалы впереди. Наконец, в одиннадцать часов утра, усталые и не выспавшиеся, прибыли на место, где их ожидал конный конвой. Еще четыре часа Диана и Асусена ехали верхом, а мужчины пробирались пешком сначала по заросшему горному склону, потом вдоль идиллической долины с мирными домиками, разбросанными среди кофейных плантаций. Увидев их, жители выходили навстречу, многие узнавали Диану и махали руками со своих террас. Хуан Витта подсчитал, что по пути их видели не менее пятисот человек. К вечеру остановились в заброшенной усадьбе, где хозяйничал похожий на студента юноша, который представился членом НАО, но о дальнейших планах ничего не сообщил. Тут путешественники слегка растерялись. Не более чем в полукилометре они заметили участок автострады, а за ней, без всякого сомнения, виднелся город Медельин. Эту территорию НАО не контролировала. Разве что, как предположил Хэро Бусс, священник хитрил, решив встретиться с ними там, где никто не предполагал.
Еще часа через два добрались до городка Капакабана, смирившегося с демографическим натиском Медельина. Их привели к домику с белыми стенами и замшелой черепичной крышей, буквально вросшей в крутой, дикий склон. Внутри оказалась одна большая и четыре маленькие комнатки с каждой стороны. Одну из них, с тремя двуспальными кроватями, заняли проводники. В другой, с одной двуспальной и одной двухэтажной кроватью разместились журналисты-мужчины. Лучшую комнату, где раньше, видимо, жили женщины, отвели для Дианы и Асусены. Все окна были наглухо забиты досками, и средь бела дня в доме горел свет.
После трех часов ожидания прибыл человек в маске, поприветствовал журналистов от имени командования и объявил, что священник Перес уже ждет их, но по соображениям безопасности сначала к нему отвезут женщин. Только тогда Диана впервые насторожилась. Украдкой Хэро Бусс посоветовал ей ни под каким видом не соглашаться на разделение группы. Поскольку воспрепятствовать этому не удалось, Диана тайком сунула ему свое удостоверение личности, на объяснения не было времени, и Хэро спрятал его, как возможную улику на случай, если она не вернется.
Перед рассветом увезли женщин и Хуана Витту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42