Теперь Веритас пожинала плоды своих грехов, наказание ее, несомненно, будет очень суровым. Пока же она страдала от неудобств, запертая в крохотном карцере. Ее громкие проклятия несли в себе столько яда и были так изобретательны, что приходилось ежечасно сменять охранников, дабы не подвергать их моральному осквернению.
Снаружи часовни в ожидании замерли сержант Теллос и брат Михайрас, которых Сарпедон попросил разделить с ним Обряд Возлияния. Теллос удостоился такой части за убийство огромного мутанта на первых этапах наступления. Михайрас, послушник, до своего возведения в ранг космодесантника долгое время был слугой Кэона и потому не только чтил авторитет и честь командора, но и был с ним духовно связан. Он храбро сражался во время штурма покоев Ван Скорвольдов, но именно его ментальная связь с умирающим привела Сарпедона к решению вызвать юношу сюда.
Не проронив ни слова, все трое прошли в картографическую комнату, где большая звездная карта сияла на стеклянной поверхности стола. Другие, нарисованные от руки, висели на стенах или рулонами лежали на полках. Очередная коллекция Каллисфена Ван Скорвольда.
Сарпедон поставил на стол золотой потир, до того висевший у него на поясе. Сосуд был стар, и, несмотря на должный уход библиария за всем своим снаряжением, тусклость уже проникла в глубокую резьбу. Сарпедону дали священный кубок, когда он наконец перестал быть учеником-послушником и стал библиарием, более семидесяти лет назад, так давно, что он иногда даже сомневался, а он ли был тем человеком, или, может, какой-то другой? Ему казалось, он всегда был Испивающим Души, его жизнь - циклом битв и почестей, а дух вечно полнился свирепой страстью искоренить врага и нерушимым кодексом военного достоинства.
Михайрас отцепил от пояса контейнер, вроде тех, которые апотекарии использовали для перевозки и хранения образцов неизвестных организмов, с которыми сражались Испивающие Души. Сейчас в нем лежал кусок спинного мозга огромного мутанта, которого убил Теллос. Сержанту не пристало таскать его, ибо он уже взял один трофей - огромный рог, срезанный со лба чудовища.
Кровавая, сочащаяся масса перекочевала в потир, и Сарпедон обхватил чашу массивной керамитовой перчаткой.
– Знай врага своего, - нараспев произнес Теллос.
Только эти слова были дозволены на древней и священной церемонии, но одновременно короткой и простой, дабы сохранить ясность разума.
Теперь, как командору, именно Сарпедону пришлось изучать душу поверженного врага. Он запрокинул голову и влил полужидкую массу себе в рот. Сглотнув, библиарий поставил потир на стол и принялся выполнять необходимые ментальные операции, начав обряд.
Внутри него жило око духа, видящее то, чего физические чувства видеть не могли. Он представлял, как оно открывается, впитывал всей душой свет после столь долгого периода абсолютной темноты, стараясь не ослепнуть от сияния знания. В желудке началось теплое покалывание, процесс пошел.
Он чувствовал на своем теле словно тонкий слой несмываемой грязи. Его конечности стали неуклюжими и неловкими, во рту застыл вкус нечистот, а в уши как будто набили вату. Библиарий окинул взглядом комнату и увидел своих братьев-десантников как будто сквозь дымку, с искаженными лицами, все карты в комнате неожиданно сдвинулись, потеряли реальность. Его внутренние органы теснились в теле, почти терлись друг о друга. Все было неправильно, абсолютно неправильно. Сарпедон стал не человеком, а рисунком неумелого ребенка, уродливым и грубым. Сверху, снизу, со всех сторон что-то давило - остальное человечество, вся Вселенная питали к нему такое отвращение, что оно обжигающим клеймом отпечаталось в его душе и грузом висело на плечах. Он был человеком и одновременно чем-то меньшим. Он жил, но не чувствовал этого.
Сарпедон почувствовал скорбь нечистого существа, способного жить только во тьме, подальше от обжигающего света Золотого Трона. Он не мог выбраться, он был заперт в этом гнусном теле, пойман навсегда. В его душе плескалась паника, ибо так будет вечно, до самой смерти, а после нее придет пустота. Пустота, просто осознание того, что он не должен был даже появляться на свет…
Ошеломленный, Сарпедон крепко зажмурился, и грязь неожиданно исчезла из его глаз. Михайрас обеспокоенно смотрел на него, так как до сих пор не видел церемонии потира, а библиарий, должно быть, сейчас казался слабым и напуганным, что невозможно для космодесантника. Но оно того стоило. Теперь он знал своего противника намного лучше, а знание на войне - все.
Каждому послушнику при его посвящении в космодесантники вживлялся новый орган, омофагия. Она поглощала расовую память и извлекала психогенетические следы из введенных органических материалов, что давало десантнику представление об уровне подготовки врага, его вере, морали, иногда даже о стратегических планах и расположении войск. Омофагия Испивающих Души была гиперактивна по сравнению с аналогичными органами воинов других Орденов, давая очень четкие и интенсивные картины. Они могли переживать мысли и чувства своих противников, но при этом оставаться разумными и неоскверненными, испытывая прежнее отвращение к нечеловечности своих врагов, но зная все об их поведении.
И здесь этот дар сослужил хорошую службу. Сарпедон чувствовал скверну мутанта, грех, лежащий в основе его существования, огромный и могучий, но одновременно не несущий в себе ничего - ни долга, ни цели. Мутант ни во что не верил и выживал, только чтобы существовать. Смерть для него - подарок. Испивающие Души оказали защитникам форта услугу, послав сегодня столь многих из них в чернильную темноту небытия.
– Я в порядке, братья мои. Приношу вам благодарность за помощь в проведении церемонии. Но хотя победа уже одержана, она еще не завершена. - Сарпедон мысленно ударил по иконке, горящей на сетчатке, и перевел свой передатчик на все частоты. - Испивающие Души, отзывайте патрули и собирайтесь внутри главной линии обороны. Время пришло.
Каллисфен Ван Скорвольд долго не продержался. Сарпедону понадобилось всего лишь один раз схватить его за горло и ударить о стену оболочки, как он все рассказал о многочисленных и разнообразных преступлениях, совершенных его сестрой ради извлечения выгоды, о незаконных сделках для пополнения коллекции и множестве других вещей, о которых Сарпедон предпочел бы не слышать. Каллисфен оказался тем редко встречающимся типом преступника, которые совершают свои злодеяния скорее из скуки и праздного любопытства, чем от желания выжить. Порочность таких людей постепенно принимает просто гигантские масштабы, и тогда они становятся ничем не лучше еретиков, валяющихся в сточной канаве.
Сарпедону все это было совершенно неинтересно. Но где-то в середине своей судорожной исповеди Каллисфен Ван Скорвольд упомянул о корабле звездного форта, сохранившегося еще со времен, когда здесь была орбитально-защитная платформа. Поколения семьи Ван Скорвольдов перестраивали его и расширяли, превратив в укрепленную сокровищницу для хранения ценностей. Именно там располагалась коллекция технических и чужеродных артефактов Каллисфена. Именно ее искали Испивающие Души. И хотя операция стоила им жизни командора, она все равно войдет в анналы прославленных свершений Ордена.
Сарпедон лично возглавил ударную группу и повел ее через лабиринт проходов и машин к кораблю. С ними шли сервы с резаками наготове, а также технодесантник Лигрис. Как и ожидалось, сопротивление сошло на нет, но впереди Испивающих Души ждала главная цель их похода, и случайностям нельзя было дать ни малейшего шанса. Десантники приблизились к огромной металлической плите осторожно и во всеоружии.
Но открывшаяся их глазам картина потрясла бы любого.
– Как вы думаете, мы можем взять отсюда парочку трофеев, сэр? - Голос Люко разорвал тишину так, как мог только он.
Всего лишь один зал корабля, но здесь стояли такие диковинные экспонаты, которые вызывали одновременно ужас и восторг в душах воинов. Никто не мог отрицать - некоторые из этих вещей были безумно красивы и именно поэтому страшно опасны.
Пол от стены до стены покрывал темно-голубой ковер, а со стен свисали гобелены. В потолке горели прожектора, и их лучи освещали стеклянные витрины лелеемой Калисфеном Ван Скорвольдом коллекции. В одной лежало с полдюжины древних пистолетов, в другой - поразительно компактный мелтаган, в третьей - нечто многоствольное с постоянно растущим кристаллом для боеприпасов. Здесь стояли статуи женщин с головами насекомых и гуманоидные фигуры из окаменелых лоз, похожие на сплетенных змей. Глазам удивленных Испивающих Души предстала композиция из рога и матово-серого металла, ростом выше любого из десантников, с колчаном стрел, увенчанных наконечниками из ядовитых зубов рептилии, и полный доспех, сделанный из бриллиантовых пластинок, прошитых серебряными нитями.
Десантники ждали приказа Сарпедона. Он прошел сквозь массивную отполированную металлическую дверь сокровищницы в зал, его психологически чувствительный разум гудел от холодных и острых вибраций изысканности и высоких технологий. Библиарий чувствовал себя неуютно, в этой комнате хранилось слишком много неизвестного, слишком много запрещенного. Сарпедон решил, что большинство из этих вещей будет предано огню, как только они завершат свою миссию, а Люко - наказан за предложение Ордену осквернить себя ксенотехнологиями и запрещенными приборами, даже в шутку. Среди них не было экспертов в архео-технике, и никто не знал, откуда ждать опасности. Лучше все уничтожить, чем подвергать себя риску осквернения.
– Библиарий Сарпедон, - раздался голос в передатчике, потрескивающий от искажения сигнала, проходящего сквозь массивные плиты внутренних структур звездного форта. - Отделение Ворца. Мы нашли гражданских.
– Гражданских?
– Груз, сэр. Рабы или пленники.
– Я думал, что в звездном форте нет груза. Нет пришвартованных кораблей.
– Наверное, беглецы, сэр, сбежали с транспортов. Здесь есть человек по имени Изер, какой-то священник. Похоже, они хотят нам помочь.
Половина Испивающих Души, среди них отделение Ворца, на всякий случай держала оборону вокруг сокровищницы, кругами прочесывая территорию. Особо опасаться массированной атаки со стороны разбитых защитников форта не стоило, но десантники уже потеряли своего командора от предательской руки и больше не хотели давать шансов противнику. Штурм предприняли в тот момент, когда поблизости не было замечено крупных грузовых судов, чтобы не повредить человеческий материал, но люди на станции оказались все равно беглецы, скрывавшиеся в канализации форта.
У Сарпедона не было на них времени. Он хотел закончить миссию до того, как темные тучи, собравшиеся вокруг них, начнут изливать на воинов свои несчастья.
– Передайте всем подразделениям обороны. Не трогать гражданских. Скоро мы уйдем и не можем позволить себе осложнений. Отбросы оставьте Гвардии.
Замерцали руны подтверждения. Группа сервов и технодесантник Лигрис аккуратно обогнули витрины и теперь трудились над массивными закрытыми дверями в дальнем конце первого зала.
Рабочие старались не смотреть на экспонаты, зная, что недозволенное любопытство приведет к очень суровому наказанию. Даже низшие человеческие существа способны на многое, подумал Сарпедон, если принадлежат Ордену с самого рождения и воспитываются в почтении к своим повелителям. Позади Лигриса летел криптодрон, он приземлился, словно жирное насекомое, на тускло мерцавшую руническую панель первой двери. На его изогнутом металлическом теле вспыхивали лучи света, пока он обрабатывал кодовые алгоритмы замка. Раздался звук подтверждения и шипение воздуха, когда замок открылся.
Как только сервы закрепили цепи и приготовились широко раскрыть дверь, Сарпедон взглянул еще на несколько объектов из собрания Каллисфена. Рядом с ним висело знамя, по-видимому сотканное из человеческих волос, и лежала превосходная копия человеческого черепа, вырезанная из камня темно-красного цвета с нефритовым отливом. Каллисфен Ван Скорвольд за свою жизнь собрал потрясающую воображение коллекцию запретных артефактов. Со сколькими чужаками-работорговцами и благородными, но падшими семьями пришлось ему иметь дело?
Библиарий понимал, что многие из этих вещей были очень красивыми, но чувствовал скверну, окружавшую их. Безделушки не обманут избранного воина Императора, как они уже проделали это с Каллисфеном Ван Скорвольдом.
Дверь открылась. По сигналу Сарпедона ближайшие тактические подразделения осторожно вошли в следующую сокровищницу, опасаясь ловушек или засады. Они не могли предположить, что Ван Скорвольды пожертвуют своими самыми ценными приобретениями просто так.
Перед глазами десантников предстал коридор, по обе стороны заставленный клетками, - маленький зверинец чуждых форм жизни, ухающих и чирикающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47
Снаружи часовни в ожидании замерли сержант Теллос и брат Михайрас, которых Сарпедон попросил разделить с ним Обряд Возлияния. Теллос удостоился такой части за убийство огромного мутанта на первых этапах наступления. Михайрас, послушник, до своего возведения в ранг космодесантника долгое время был слугой Кэона и потому не только чтил авторитет и честь командора, но и был с ним духовно связан. Он храбро сражался во время штурма покоев Ван Скорвольдов, но именно его ментальная связь с умирающим привела Сарпедона к решению вызвать юношу сюда.
Не проронив ни слова, все трое прошли в картографическую комнату, где большая звездная карта сияла на стеклянной поверхности стола. Другие, нарисованные от руки, висели на стенах или рулонами лежали на полках. Очередная коллекция Каллисфена Ван Скорвольда.
Сарпедон поставил на стол золотой потир, до того висевший у него на поясе. Сосуд был стар, и, несмотря на должный уход библиария за всем своим снаряжением, тусклость уже проникла в глубокую резьбу. Сарпедону дали священный кубок, когда он наконец перестал быть учеником-послушником и стал библиарием, более семидесяти лет назад, так давно, что он иногда даже сомневался, а он ли был тем человеком, или, может, какой-то другой? Ему казалось, он всегда был Испивающим Души, его жизнь - циклом битв и почестей, а дух вечно полнился свирепой страстью искоренить врага и нерушимым кодексом военного достоинства.
Михайрас отцепил от пояса контейнер, вроде тех, которые апотекарии использовали для перевозки и хранения образцов неизвестных организмов, с которыми сражались Испивающие Души. Сейчас в нем лежал кусок спинного мозга огромного мутанта, которого убил Теллос. Сержанту не пристало таскать его, ибо он уже взял один трофей - огромный рог, срезанный со лба чудовища.
Кровавая, сочащаяся масса перекочевала в потир, и Сарпедон обхватил чашу массивной керамитовой перчаткой.
– Знай врага своего, - нараспев произнес Теллос.
Только эти слова были дозволены на древней и священной церемонии, но одновременно короткой и простой, дабы сохранить ясность разума.
Теперь, как командору, именно Сарпедону пришлось изучать душу поверженного врага. Он запрокинул голову и влил полужидкую массу себе в рот. Сглотнув, библиарий поставил потир на стол и принялся выполнять необходимые ментальные операции, начав обряд.
Внутри него жило око духа, видящее то, чего физические чувства видеть не могли. Он представлял, как оно открывается, впитывал всей душой свет после столь долгого периода абсолютной темноты, стараясь не ослепнуть от сияния знания. В желудке началось теплое покалывание, процесс пошел.
Он чувствовал на своем теле словно тонкий слой несмываемой грязи. Его конечности стали неуклюжими и неловкими, во рту застыл вкус нечистот, а в уши как будто набили вату. Библиарий окинул взглядом комнату и увидел своих братьев-десантников как будто сквозь дымку, с искаженными лицами, все карты в комнате неожиданно сдвинулись, потеряли реальность. Его внутренние органы теснились в теле, почти терлись друг о друга. Все было неправильно, абсолютно неправильно. Сарпедон стал не человеком, а рисунком неумелого ребенка, уродливым и грубым. Сверху, снизу, со всех сторон что-то давило - остальное человечество, вся Вселенная питали к нему такое отвращение, что оно обжигающим клеймом отпечаталось в его душе и грузом висело на плечах. Он был человеком и одновременно чем-то меньшим. Он жил, но не чувствовал этого.
Сарпедон почувствовал скорбь нечистого существа, способного жить только во тьме, подальше от обжигающего света Золотого Трона. Он не мог выбраться, он был заперт в этом гнусном теле, пойман навсегда. В его душе плескалась паника, ибо так будет вечно, до самой смерти, а после нее придет пустота. Пустота, просто осознание того, что он не должен был даже появляться на свет…
Ошеломленный, Сарпедон крепко зажмурился, и грязь неожиданно исчезла из его глаз. Михайрас обеспокоенно смотрел на него, так как до сих пор не видел церемонии потира, а библиарий, должно быть, сейчас казался слабым и напуганным, что невозможно для космодесантника. Но оно того стоило. Теперь он знал своего противника намного лучше, а знание на войне - все.
Каждому послушнику при его посвящении в космодесантники вживлялся новый орган, омофагия. Она поглощала расовую память и извлекала психогенетические следы из введенных органических материалов, что давало десантнику представление об уровне подготовки врага, его вере, морали, иногда даже о стратегических планах и расположении войск. Омофагия Испивающих Души была гиперактивна по сравнению с аналогичными органами воинов других Орденов, давая очень четкие и интенсивные картины. Они могли переживать мысли и чувства своих противников, но при этом оставаться разумными и неоскверненными, испытывая прежнее отвращение к нечеловечности своих врагов, но зная все об их поведении.
И здесь этот дар сослужил хорошую службу. Сарпедон чувствовал скверну мутанта, грех, лежащий в основе его существования, огромный и могучий, но одновременно не несущий в себе ничего - ни долга, ни цели. Мутант ни во что не верил и выживал, только чтобы существовать. Смерть для него - подарок. Испивающие Души оказали защитникам форта услугу, послав сегодня столь многих из них в чернильную темноту небытия.
– Я в порядке, братья мои. Приношу вам благодарность за помощь в проведении церемонии. Но хотя победа уже одержана, она еще не завершена. - Сарпедон мысленно ударил по иконке, горящей на сетчатке, и перевел свой передатчик на все частоты. - Испивающие Души, отзывайте патрули и собирайтесь внутри главной линии обороны. Время пришло.
Каллисфен Ван Скорвольд долго не продержался. Сарпедону понадобилось всего лишь один раз схватить его за горло и ударить о стену оболочки, как он все рассказал о многочисленных и разнообразных преступлениях, совершенных его сестрой ради извлечения выгоды, о незаконных сделках для пополнения коллекции и множестве других вещей, о которых Сарпедон предпочел бы не слышать. Каллисфен оказался тем редко встречающимся типом преступника, которые совершают свои злодеяния скорее из скуки и праздного любопытства, чем от желания выжить. Порочность таких людей постепенно принимает просто гигантские масштабы, и тогда они становятся ничем не лучше еретиков, валяющихся в сточной канаве.
Сарпедону все это было совершенно неинтересно. Но где-то в середине своей судорожной исповеди Каллисфен Ван Скорвольд упомянул о корабле звездного форта, сохранившегося еще со времен, когда здесь была орбитально-защитная платформа. Поколения семьи Ван Скорвольдов перестраивали его и расширяли, превратив в укрепленную сокровищницу для хранения ценностей. Именно там располагалась коллекция технических и чужеродных артефактов Каллисфена. Именно ее искали Испивающие Души. И хотя операция стоила им жизни командора, она все равно войдет в анналы прославленных свершений Ордена.
Сарпедон лично возглавил ударную группу и повел ее через лабиринт проходов и машин к кораблю. С ними шли сервы с резаками наготове, а также технодесантник Лигрис. Как и ожидалось, сопротивление сошло на нет, но впереди Испивающих Души ждала главная цель их похода, и случайностям нельзя было дать ни малейшего шанса. Десантники приблизились к огромной металлической плите осторожно и во всеоружии.
Но открывшаяся их глазам картина потрясла бы любого.
– Как вы думаете, мы можем взять отсюда парочку трофеев, сэр? - Голос Люко разорвал тишину так, как мог только он.
Всего лишь один зал корабля, но здесь стояли такие диковинные экспонаты, которые вызывали одновременно ужас и восторг в душах воинов. Никто не мог отрицать - некоторые из этих вещей были безумно красивы и именно поэтому страшно опасны.
Пол от стены до стены покрывал темно-голубой ковер, а со стен свисали гобелены. В потолке горели прожектора, и их лучи освещали стеклянные витрины лелеемой Калисфеном Ван Скорвольдом коллекции. В одной лежало с полдюжины древних пистолетов, в другой - поразительно компактный мелтаган, в третьей - нечто многоствольное с постоянно растущим кристаллом для боеприпасов. Здесь стояли статуи женщин с головами насекомых и гуманоидные фигуры из окаменелых лоз, похожие на сплетенных змей. Глазам удивленных Испивающих Души предстала композиция из рога и матово-серого металла, ростом выше любого из десантников, с колчаном стрел, увенчанных наконечниками из ядовитых зубов рептилии, и полный доспех, сделанный из бриллиантовых пластинок, прошитых серебряными нитями.
Десантники ждали приказа Сарпедона. Он прошел сквозь массивную отполированную металлическую дверь сокровищницы в зал, его психологически чувствительный разум гудел от холодных и острых вибраций изысканности и высоких технологий. Библиарий чувствовал себя неуютно, в этой комнате хранилось слишком много неизвестного, слишком много запрещенного. Сарпедон решил, что большинство из этих вещей будет предано огню, как только они завершат свою миссию, а Люко - наказан за предложение Ордену осквернить себя ксенотехнологиями и запрещенными приборами, даже в шутку. Среди них не было экспертов в архео-технике, и никто не знал, откуда ждать опасности. Лучше все уничтожить, чем подвергать себя риску осквернения.
– Библиарий Сарпедон, - раздался голос в передатчике, потрескивающий от искажения сигнала, проходящего сквозь массивные плиты внутренних структур звездного форта. - Отделение Ворца. Мы нашли гражданских.
– Гражданских?
– Груз, сэр. Рабы или пленники.
– Я думал, что в звездном форте нет груза. Нет пришвартованных кораблей.
– Наверное, беглецы, сэр, сбежали с транспортов. Здесь есть человек по имени Изер, какой-то священник. Похоже, они хотят нам помочь.
Половина Испивающих Души, среди них отделение Ворца, на всякий случай держала оборону вокруг сокровищницы, кругами прочесывая территорию. Особо опасаться массированной атаки со стороны разбитых защитников форта не стоило, но десантники уже потеряли своего командора от предательской руки и больше не хотели давать шансов противнику. Штурм предприняли в тот момент, когда поблизости не было замечено крупных грузовых судов, чтобы не повредить человеческий материал, но люди на станции оказались все равно беглецы, скрывавшиеся в канализации форта.
У Сарпедона не было на них времени. Он хотел закончить миссию до того, как темные тучи, собравшиеся вокруг них, начнут изливать на воинов свои несчастья.
– Передайте всем подразделениям обороны. Не трогать гражданских. Скоро мы уйдем и не можем позволить себе осложнений. Отбросы оставьте Гвардии.
Замерцали руны подтверждения. Группа сервов и технодесантник Лигрис аккуратно обогнули витрины и теперь трудились над массивными закрытыми дверями в дальнем конце первого зала.
Рабочие старались не смотреть на экспонаты, зная, что недозволенное любопытство приведет к очень суровому наказанию. Даже низшие человеческие существа способны на многое, подумал Сарпедон, если принадлежат Ордену с самого рождения и воспитываются в почтении к своим повелителям. Позади Лигриса летел криптодрон, он приземлился, словно жирное насекомое, на тускло мерцавшую руническую панель первой двери. На его изогнутом металлическом теле вспыхивали лучи света, пока он обрабатывал кодовые алгоритмы замка. Раздался звук подтверждения и шипение воздуха, когда замок открылся.
Как только сервы закрепили цепи и приготовились широко раскрыть дверь, Сарпедон взглянул еще на несколько объектов из собрания Каллисфена. Рядом с ним висело знамя, по-видимому сотканное из человеческих волос, и лежала превосходная копия человеческого черепа, вырезанная из камня темно-красного цвета с нефритовым отливом. Каллисфен Ван Скорвольд за свою жизнь собрал потрясающую воображение коллекцию запретных артефактов. Со сколькими чужаками-работорговцами и благородными, но падшими семьями пришлось ему иметь дело?
Библиарий понимал, что многие из этих вещей были очень красивыми, но чувствовал скверну, окружавшую их. Безделушки не обманут избранного воина Императора, как они уже проделали это с Каллисфеном Ван Скорвольдом.
Дверь открылась. По сигналу Сарпедона ближайшие тактические подразделения осторожно вошли в следующую сокровищницу, опасаясь ловушек или засады. Они не могли предположить, что Ван Скорвольды пожертвуют своими самыми ценными приобретениями просто так.
Перед глазами десантников предстал коридор, по обе стороны заставленный клетками, - маленький зверинец чуждых форм жизни, ухающих и чирикающих.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47