Гм, гм… Я предлагаю аудитории посмотреть на доктора Лестер и запомнить этот исторический момент.
На этот раз засмеялись все. Кирк/Дж дождался, пока шум утих, а затем продолжил:
– А вы знаете зачем доктору Лестер понадобился этот нелепый обмен?
– Да! Чтобы получить силу, которую иначе она получить не могла. Достигнуть поста, которого она не могла достигнуть ни тренировками, ни желанием. А самое главное, чтобы убить человека, чьей любви она безуспешно добивалась и который знал о ее ненависти ко всему женскому.
Спок зло поднялся.
– Сэр, эти вопросы ни к чему не приведут. Нам нужно выяснить одно: правдива ли история об обмене? Эта команда побывала в разных местах галактики. А вы – нет. Они участвовали в странных событиях. Их научили узнавать то, что на первый взгляд кажется совершенно невероятным, но на самом деле является вполне научно объяснимым, если вникнуть в суть, конечно.
– Мистер Спок, вы когда-либо слышали о похожих случаях?
– О точно таких же – нет. Нет.
– Даже если принять вашу веру за правду, неужели вы думаете, что командование Звездного Флота отдаст управление кораблем в руки этой, – его палец указал на Дженис/К, – личности?
– Я лишь хочу докопаться до правды.
– Конечно, вы хотите. Но если окажется, что я не капитан, а она не может быть капитаном, тогда капитаном станете вы, – Кирк/Дж посмотрел на Спока с явным состраданием. – Признайте это, Спок. Вернитесь в лоно "Дерзости". Все наказания будут отменены. Сумасшествие, временно охватившее нас на Камусе-2, пройдет и будет забыто.
– А что случится с доктором Лестер?
– Она получит надлежащий уход. Навсегда. Это мой последний долг и давешняя ответственность.
– Нет, сэр! – борясь с охватившими его эмоциями, произнес Спок. – Я не остановлюсь на полпути. Вы не капитан Кирк. Вы незаконно завладели его телом. Но в вас душа не капитана Кирка. Вы не принадлежите "Дерзости". И я сделаю все, что в моих силах, чтобы изгнать вас отсюда.
– Лейтенант Юхэра, – сказал Кирк/Дж с пугающим спокойствием, – повторите запись двух последних предложений из тирады мистера Спока.
Из динамика диктофона раздался голос Спока:
– Вы не принадлежите "Дерзости". И я сделаю все, что в моих силах, чтобы изгнать вас отсюда.
– Мистер Спок, вы слышали ваше заявление? Вы поняли, что вы сказали?
– Да. И я не изменю своего решения.
– Это мятеж! – с мертвенно-бледным лицом вскричал Кирк/Дж. – Преднамеренный мятеж, в основе которого лежат мстительность и сумасшествие. Мятеж и подстрекательство к мятежу. Доктор Маккой, мистер Скотт, вы все слышали. Основываясь на этом заявлении, я, как капитан "Дерзости", требую немедленного военного трибунала.
– Минуточку, капитан, – начал Скотт. – Я не собираюсь так быстро предавать мистера Спока забвению. Он серьезный человек. И его слова, вне зависимости от их странности, должны приниматься всерьез.
– Продолжайте.
– Я как раз подбираюсь к сути. Вы не должны судить мистера Спока за его временное сумасшествие. Доктор Маккой, вы сказали, что женщина сошла с ума из-за воздействия радиации.
– Да, Скотти.
– Не могло ли тоже самое случиться с мистером Споком? Он находился ближе всех к источнику радиации.
– Это не исключено.
– Тогда мятеж должен рассматриваться как временное помешательство из-за…
– Спасибо, друг мой, – перебил Спок, – Благородная попытка. Но я не подвергался облучению целебиума. Я принял все меры предосторожности. И позже меня обследовал доктор Маккой. Так что я нахожусь в здравом уме.
– Мятеж, – произнес Кирк/Дж стуча молотком. – Немедленно созывается военно-полевой трибунал. После перерыва последует голосование.
– Да, – сказал Спок. – Немедленное голосование. Нужно решить эту проблему раз и навсегда…
Молоток с громким стуком ударился об стол.
– Тишина!
– Прежде чем наша главная свидетельница, – перекрыл шум крик Спока, – окажется в мрачной маленькой колонии, где никто не выслушает ее правды.
Кирк/Дж поднялся. Его лицо налилось кровью, словно он был близок к апоплексии.
– Тишина! Тишина! Объявляется перерыв. Затем начнется трибунал. Не будет никаких обсуждений. Никаких конференций. Никаких коллизий. Я приказываю судьям во время обсуждения решения сохранять абсолютную тишину. Когда я вернусь, мы проголосуем. Свидетельства, представленные ранее, могут быть только основой для вашего решения.
Он выскочил из комнаты, оставив всех в недоумении. Маккой принялся мерить шагами комнату, стояла абсолютная тишина. Наконец Скотт произнес:
– Кто-нибудь когда-нибудь слышал о присяжных, которым запрещали совещаться?
Он вышел в коридор. За ним последовали остальные. В зале остались только Дженис/К, Спок, охранники и Юхэра.
– У кого-нибудь есть, что сказать? – спросил Маккой.
– Доктор, я видел капитана возбужденным, больным, пьяным, находящимся в бреду, испуганным, вне себя от радости, кипящим от злости. Но я никогда не видел, чтобы он впадал в истерику. Я знаю, как я проголосую.
– Я внимательно слушал Спока. Он абсолютно ненаучен. И вы тоже.
– Может быть это и ненаучно, – сказал Скотт, – но если Спок считает, что это случилось, значит это логично.
– Не знаю. Мои тесты показали, что с капитаном все в порядке. И это единственное, что заинтересует Звездный Флот.
– У командования свои проблемы – у нас свои. Сейчас наша проблема – капитан Кирк.
Маккой поморщился. Он собирался опять зашагать по коридору, но был остановлен Чапел.
– Доктор, – прошептала она. – Сначала я не придала этому значения. Но когда Дженис Лестер впервые пришла в сознание, она сразу же спросила, почему мы собираемся отменить встречу с "Потемкиным". Откуда она могла это знать?
– Нда-а-а. Даже если капитан не знал. Скотти, голосование начнется через несколько минут.
– Разрешите мне задать последний вопрос. Предположим, что мы проголосуем за Спока. Два против одного и он свободен. Что тогда предпримет капитан?
– Я не знаю.
– А я, как ни странно, знаю. Голосование нанесет ему непоправимый удар. Он никогда не допустит этого.
Маккой со злостью прошелся по коридору, затем развернулся и тяжело посмотрел на Скотта.
– Мы не знаем этого.
– Я уверен в этом. Тогда, доктор, пришла пора выступать против него. Мы должны завладеть кораблем.
– Мы говорим о мятеже, Скотти.
– Да. Вы готовы проголосовать?
– Я готов проголосовать.
Когда они вернулись, Кирк/Дж уже был на своем месте. Когда они сели, он встал.
– Лейтенант Юхэра, воспроизведите запись разговора в коридоре.
Смущенная и огорченная Юхэра повернула выключатель.
Раздалась запись:
– Тогда, доктор, пришла пора выступить против него. Мы должны завладеть кораблем.
– Мы говорим о мятеже, Скотти.
– Да. Вы готовы проголосовать?
– Достаточно, – зло произнес Маккой. – Мы знаем, что мы говорили.
– Достаточно, чтобы осудить вас за содействие бунтовщикам, – сказал Кирк/Дж, доставая фазер. Охранники последовали его примеру.
– Обвинение выдвинуто. Наказанием будет смерть!
Чехов и Сулу, подпрыгнув, заговорили одновременно:
– Звездный Флот запрещает смертную казнь…
– Есть только одно исключение…
– Никто из офицеров "Дерзости" не нарушил Основной Приказ…
– Все мои старшие офицеры повернулись против меня, – ответил Кирк/Дж. – Всю ответственность я беру на себя. Приговор будет исполнен немедленно. Охрана, отведите их на мостик.
На своих постах были только Юхэра, Сулу и Чехов, да и за ними постоянно следила охрана. Они продолжали работать, хотя и выглядели подавленными. Наконец Сулу произнес:
– Капитан должно быть сошел с ума, если думает, что казнь поможет ему.
– Капитан Кирк, даже если бы сошел с ума, никогда не применил бы смертную казнь, – возразил Чехов. – Должно быть Спок прав, это не может быть капитан.
– Какая разница, кто он, – спросила Юхэра. – Неужели мы собираемся позволить ему провести казнь?
Чехов сжал кулаки.
– Что мы можем сделать, если за ним стоит охрана?
– Попытка – не пытка… – начал Сулу.
Их беседа была прервана, когда на мостик вошел ликующий Кирк/Дж. Он начал говорить так быстро, что проглатывал концы предложений.
– Лейтенант Юхэра, проинформируйте все подразделения. Пусть каждое пришлет представителя на казнь, которая будет проведена в ангаре. Мистер Чехов, как далеко до колонии Венеции?
– Выходим на дистанцию сканирования.
– Вычислите координаты орбиты. Мистер Сулу, переходите на орбитальный полет, как только расчеты будут закончены.
Подтверждений не последовало, никто не шевельнулся. Кирк/Дж посмотрел на офицеров.
– Вы получили приказы.
Никакой реакции.
– Вы получили приказы. Вы должны повиноваться, иначе будете обвинены в мятеже, – его голос потерял мужской тон и стал повышаться. – Подчиняйтесь мне, иначе… иначе…
Затем он неожиданно пошатнулся, словно потерял равновесие, и обессилено рухнул в кресло. На секунду его тело искривилось, а затем обмякло, взгляд потерял осмысленность.
Все вскочили, как по тревоге, но это продолжалось лишь мгновение. Затем Кирк/Дж встал из кресла и буквально пополз к лифту.
Доктор Кулеман был один в медицинской лаборатории, когда Кирк/Дж выскочил из лифта.
– Кулеман, обмен слабеет.
– Что случилось?
– На мгновение я была с пленниками. Я не хочу снова становиться Дженис Лестер. Помоги мне избежать этого.
– Единственный способ – смерть Дженис Лестер. Ты должен провести казнь.
– Я не могу, – ответил Кирк/Дж. – Команда бунтует. Ты должен убить ее для меня.
– Я сделал для тебя все. Но на убийство ради тебя я не пойду.
– Ты можешь сделать это для себя, – с готовностью сказал Кирк/Дж. – Если я останусь капитаном "Дерзости", ты получишь обратно свое звание врача. Я сделаю для этого все.
– Я был доволен и на Камусе-2. Мне не нужен космический корабль.
– Но если капитан Кирк не умрет, нас обоих будут судить как убийц. Это не оставляет тебе выбора.
Доктор Кулеман неохотно достал гипошприц, взял капсулу и вставил ее в обойму.
– Дай двойную летальную дозу.
– Знаю, – пассивно ответил Кулеман.
Кирк/Дж прошел к камерам. Судя по возбужденному виду женщины и потому, как остальные столпились вокруг нее, она тоже испытала обратный обмен, и готовилась сражаться, что-бы вновь дождаться его.
– Казнь скоро начнется, – объявил Кирк/Дж. – А пока, чтобы предотвратить дальнейший оговор, вы будете разведены по разным камерам. Если будете оказывать сопротивление, придется применить успокоительное, и так до тех пор, пока вы не научитесь быть сговорчивыми. Доктор Лестер будет первой. Следуйте за доктором Кулеманом.
Кулеман прошел через силовое поле; Дженис/К последовала за ним, стараясь держаться подальше. Кирк/Дж встал за ней. Через насколько шагов он громко сказал:
– Похоже, эта женщина не знает, что такое приказ.
Кулеман вскинул гипошприц, но недостаточно быстро. Дженис/К заметила его движение и обеими руками вцепилась в его руку, изо всех сил стараясь вывернуть ее.
Кирка/Дж охватила головокружение и панический страх, его тело содрогнулось и обмякло.
Тот же паралич охватил Дженис/К; она мертвой хваткой вцепилась в руку Кулемана, Затем она закричала что было сил:
– Нет! Нет! Я потеряла капитана! Я потеряла Джеймса Кирка! – а затем в дикой ярости, – убей его! Убей его!
Кирк, который первым делом отключил силовое поле камер, встретил Кулемана сокрушительным ударом.
Он повернулся к Дженис, чье лицо было искажено ненавистью.
– Убей его! Я хочу, чтобы Джеймс Кирк умер! Убей его!
Потом она болезненно, как ребенок, застонала:
– Я никогда не буду капитаном…никогда…никогда… убей его…
Кулеман, который был всего лишь оглушен, отшвырнул гипошприц, поднялся на ноги и подошел к ней. Она стала ослабевать, и Кулеман взял ее на руки.
– Ты опять такая, – начал он, – какой я любил тебя.
– Убей его, – тихо попросила Дженис с пустыми глазами. – Пожалуйста.
Спок, Маккой и Скотт вышли в коридор. Кирк по очереди обнял их всех.
– Кощей, ты можешь что-нибудь для нее сделать?
– Я хотел бы сам ухаживать за ней, – умоляюще сказал Кулеман.
– Конечно, – согласился Маккой. – Пойдемте.
И повел их в лазарет.
Кирк посмотрел вслед.
– Я не хотел причинять ей вред.
– Неизбежность, – сказал Спок. – Как иначе ты мог выжить, капитан? Не говоря уж о нас.
– Ее жизнь могла бы быть богаче, чем у любой другой, если бы… – он сделал паузу и вздохнул. – Если бы…
– Если бы она нашла, чем можно гордиться, будучи женщиной, – закончил Спок.

1 2 3