— Это твой выбор. — Я завел машину.
Мы выбрались из засыпанного снегом дворика и поехали по заледеневшим пустынным улицам Пуан— де— Куильи. Я все время смотрел в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть пламя в доме священника. Сундук оставался тихим и неподвижным, и через несколько минут деревня скрылась за холмами и деревьями, а я так и не увидел страшную силу Элмека в действии.
Мадлен сказала:
— Мне очень жаль, Дан. Если бы я только знала…
— Мы победим их, — ответил я. — И Элмека, и Адрамелеха, и всю их чертову команду.
Но когда я вновь взглянул на зловещую громаду старого сундука, то почувствовал себя уже не так уверенно. Я ведь еще не звал, каких чудовищ из ночных кошмаров нам еще предстоит встретить.
Француз— спортсмен неожиданно появился передо мной па велосипеде и я едва успел ударить по тормозам.
— Дурень! — заорал он перед тем, как свалиться в снег.
Дьепп был туманен и сер, как любой порт в проливе. Мы остановились только на несколько минут на углу центральной улицы, чтобы обменять французские франки на английские фунты. Приближалось время завтрака, но нам повезло — мы успели в банк до закрытия. Во Франции банки строго соблюдали эти часы. Когда мы въехали на паром, оставив позади краны и доки, а также бесконечные кафе, бары с названиями типа «Бар Ангелов» или «Церковь на холме», где туристы из Англии тратили свои последние несколько франков, то только тогда увидели черно— белый корабль с красной надписью на борту и пролив Ла— Манш бледно— зеленого цвета.
Я купил билеты, и мы ждали своей очереди двадцать минут, нервничая. Припарковав машину в ряду с «Мерседесами», «Ауди» и «Рено», мы поднялись на верхнюю палубу, чтобы провести там предстоящие три или четыре часа плавания.
Путешествие по проливу — одно из самых скучных. Мы зашли в корабельный ресторан и заказали суп и овощи с мясом, наблюдая, как вздымаются и падают волны за окном.
— Ты очень спокоен, — сказала Мадлен.
Я проглотил ложку супа и откусил кусок белого французского хлеба.
— Я думал об этом всю прошедшую ночь.
— Это было действительно ужасно?
— Я был напуган до смерти, если ты это имеешь в виду.
Она выглянула в окно.
— Как ты думаешь, есть способ изгнать его?
— Полагаю, Тейлор сможет дать нам ответ на этот вопрос. Если он все еще жив.
— О Господи, надеюсь, что это так.
Принесли мясо и поджаренные овощи. Наконец— то подали и вино — бутылку крепкого «Марго», после которого мне всегда хотелось спать. Я ел, потому что чувствовал голод, но любое движение челюсти давалось мне тяжело.
— А не можем мы просто выбросить сундук за борт? спросила Мадлен,
Я отхлебнул глоток вина.
— Думаю, можем. Но я не уверен, что дьявол утонет. А вдруг он расправится с нами до того, как мы его выбросим? Или после? И кроме того, нас могут остановить. Вряд ли никто не заинтересуется людьми, которые выбрасывают сундуки за борт.
Она положила свою вилку.
— Дан, я боюсь.
— У тебя есть для этого все основания.
— Я, правда, очень напугана. У меня предчувствие, что должно произойти нечто ужасное.
Я взглянул на нее сквозь рюмку с вином и ничего не смог на это ответить. Я не мог сказать, что положение дел изменится к лучшему, потому что оно, судя по всему, собиралось ухудшиться. И я не мог предложить никакого плана, чтобы избавиться от неприятностей. Все, чем я занимаюсь, так это тяну время, с ужасом ожидая, что Элмек, возможно, собирается принести нас обоих в жертву Адрамелеху. С какой стати ему соблюдать условия сделки, если он в любой момент может нас разрезать на куски с помощью магии, а мы будем бессильны что— либо предпринять?
Корабль двигался ровно, но вилки, тарелки, стаканы и графин позвякивали и дрожали из— за вибрации двигателя.
Позже мы стояли на палубе и смотрели, как постепенно вырисовывался перед нами размытый берег Англии семь утесов, которые еще называют «семь сестер», полого спускающиеся к пляжу и берегу Нью— Хэйвена. Наш корабль развернулся и пришвартовался кормой к узкой пристани. Вежливый голос по— французски пригласил пассажиров вернуться в свои машины.
Оба мы были угнетены и испуганы. Когда поднимались на палубу, где находились машины, и с неохотой уселись на свои места, ведь позади нас находился этот страшный багаж. Мы молча сидели и ждали, пока нас выпустят, и боялись даже оглянуться на темный медный сундук, где скрывался дьявол. Я чувствовал необъяснимую клаустрофобию на корабле, как будто тонны металла давили на меня со всех сторон.
Наконец мы выехали на причал и очутились невдалеке от доков. На улице стоял один из обычных серых дней, небольшой ветерок дул со стороны моря. Добродушно выглядевший таможенный служащий направил нас в свободный инспекционный отсек. Мы въехали в него и остановились.
Мадлен открыла окошко со своей стороны, и таможенник наклонился к ней. Это был сурового вида человек, с лицом типичного английского служащего. Он спросил:
— Сколько времени вы планируете провести в Англии?
— Я не знаю. Около недели, может быть две.
— Отпуск?
— Да, вы правы.
Он прикрыл глаза от света, чтобы отражение не мешало ему, и всмотрелся в багажник. Затем обошел машину и встал у моего окна. Я сумел выдавить на лице нечто похожее на улыбку. Скорее всего я выглядел так, как кот Сильвестр, когда бульдог Твитти вдруг появился в саду — с оскаленными зубами и злобно рычащий ( Сильвестр и Твитти — персонажи из популярного мультипликационного сериала ).
Таможенник спросил:
— Вы знаете, что попытка ввезти животных в Соединенное Королевство — серьезное нарушение?
Я кивнул головой, как идиот:
— Да, мне это известно. Что— то связанное с кроликами?
— Совершенно верно. Потрудитесь мне сказать, что находится в этой коробке.
— Коробке? А, вы имеете в виду этот сундук?
— Да, сэр.
— Ну, там всего— навсего несколько кусков и обломков я коллекционирую антиквариат. Там я держу также книги, парочку справочников. А в основном куски и обломки.
Таможенник сделал пометку в своей книжечке. Затем он ткнул в сторону отделения, где только что закончился полный обыск «Мepceдecа», принадлежащего немецкой паре. Он открыл рот, собираясь что— то сказать, но вдруг замешкался, посмотрев на меня еще раз, а потом огляделся вокруг, как будто что— то потерял.
— Все в порядке? — спросил я.
Он тряхнул головой, как бы пытаясь прояснить сознание:
— Да, сэр. Просто у меня ощущение, что я хотел что— то сказать, но забыл. Не могу вспомнить — что.
Я сжал зубы и оглянулся на Мадлен. Ни она, ни я не произнесли ни звука.
Таможенник сказал:
— Очень хорошо, желаю приятно провести время, — и налепил ярлык на ветровое стекло машины.
Я завел машину, и мы выехали из доков в город. Только тогда, когда не осталось ни малейшего намека на краны и портовые сооружения, я позволил себе вздохнуть облегченно.
Мадлен прошептала:
— Дьявол знал, что происходит! Ты понял, что он сделал с этим человеком? Он его опустошил!
Я быстро обернулся и взглянул на сундук. Я начал нервничать из— за него. Правое веко задергалось. Я не пытался и представить то, что на самом деле находится в сундуке. В спальне отца Антуана я уже видел достаточно, и мне не хотелось слышать дьявольское шуршание и шипящий злой голос.
Мы бесцельно ехали по улицам Нью— Хэйвена, которые не очень отличались от улиц Дьеппа. Везде красивые черепичные крыши на домах и ворота, окрашенные в бледные тона жилые дома и магазины.
— Что мы будем сейчас делать? — спросила Мадлен.
— Не знаю. Искать место в гостинице, я полагаю.
Она взглянула на часы.
— Думаю, что до этого мы должны узнать, где живет Тейлор. Бары сейчас открыты. Давай выпьем и перекусим чего— нибудь, а затем пойдем в местную библиотеку. Там наверняка есть справочник о священниках. И если Тейлор 'все еще жив, то его имя мы найдем обязательно.
Мы припарковали «Ситроен» на муниципальной стоянке и перешли на другую сторону, к большому бару с названием «Принц Уэльский», который пропах свежим пивом и жареными цыплятами. Мы сидели около окна, пили пиво и ели холодные бутерброды с сосисками. Бармен за стойкой был высоким худощавым парнем в форменной куртке, он держал в руке открытую банку пива и обсуждал достоинства А— 23 и А— 24, должно быть, речь шла о дорогах. Одно из увлечений англичан после крикета и планирования рабочего дня дороги. Когда вы увидите эти дороги, то поймете — почему.
После бара мы отправились на поиски библиотеки. Она находилась в маленьком кирпичом здании недалеко от стоянки. Судя по зашторенным окнам, можно было понять, что библиотека скоро закроется.
Библиотекарша нашла для нас справочник и положила его на стол с лицом многострадальной обезьяны, у которой полный рот уксуса. Мы проглядывали страницы быстро, как только могли, пока библиотекарша надевала свое пальто, застегивалась, натягивала перчатки, отряхивалась и выключала свет в дальнем конце читального зала.
В спешке перелистывая страницы, мы наконец нашли то, что искали. Отец Тейлор. Настоятель церкви Святой Катерины.
Мадлен облегченно вздохнула:
— Это он. Он еще жив.
Я оторвался от справочника и обратился к библиотекарше:
— Извините. Вы не могли бы подсказать, где находится Левис? Это далеко отсюда?
Она наморщила нос, фыркнула и взглянула на меня как на умственно недоразвитого.
— Он находится в восьми милях вверх по дороге. Вы не пропустите его. Там есть разрушенный замок.
— А Страдхое? Это деревня около Левиса.
— Это немного ближе. Три мили по дороге к Левису, а потом направо. Между главной дорогой и рекой.
Я повернулся к Мадлен и подумал, что я, наверное, побледнел не меньше, чем она. Ведь если Тейлор живет так — близко и если он знает местонахождение двенадцати собратьев то это ужасное дело может быть завершено уже сегодня ночью.
Глава IV
Зимой долина Сассекса затянута серым туманам. В самой высокой части долины виднелись черепичные крыши Левиса. Оттуда между возвышающимися берегами монотонно несла свои воды Оусе, направляясь к морю. Когда мы выехали из Нью— Хэйвена и поехали на север по берегу реки, уже достаточно стемнело, мы с трудом различали раскачивающиеся верхушки деревьев и белые, наполовину растаявшие пятна снега на полях.
Я оставил открытым окно в машине. В сельской местности зимой в Англии с полей поднимается резкий запах хвои, а во Франции поля всегда пахли навозом. Мадлен напрягала зрение в поисках дорожного знака на Страдхое и напоминала мне, чтобы я держался левой стороны.
— Туда! — воскликнула Мадлен. — Это тот знак. Следующий поворот направо!
Я нажал на рычаг. Поворот был скрыт зависающими ветвями и низким кустарникам, и когда мы въехали туда, то, как будто, попали в нору огромного кролика.
Мы медленно двигались между белых от снега домов со старинной черепицей, раскидистых садов и низких кирпичных тротуаров. В деревне было всего лишь двадцать— тридцать домов. Я миновал их, выехал к полям и тут осознал, что мы уже на месте.
— Интересно, где здесь викарий, — спросила Мадлен.
— Не знаю, думаю, нам лучше выйти и отправиться искать его пешком.
Она повернулась и крепко сжала мою руку:
— О Боже! Да. Я в ужасе.
Я заглушил двигатель. И талька тогда да нас донесся мягкий тихий шум из сундука за нашими спинами. Мы замерли на своих местах и уставились друг на друга, услышав отвратительный шепот Элмека вновь:
— Мы уже на месте, да?
Я ничего не ответил.
— Мы на месте, да? — настаивал Элмек.
Мадлен кивнула мне, призывая ответить, и я проговорил низким сдавленным голосом:
— Да, мы уже близко.
— Ты поступил очень хорошо. Ты быстро отыскал Тейлора. Я вознагражу тебя, ты знаешь. Я могу дать тебе силу, достаточную, чтобы сломать человеку шею, хочешь? Или бросать ножи и сабли в женскую грудь, тебе ведь это нравится, не так ли?
Я с отвращением закрыл глаза, но Мадлен сжала мою руку и прошептала:
— Соглашайся. Все, что угодно, только соглашайся.
Я громко ответил:
— Да, я бы хотел получить такую силу.
Элмек засмеялся, а потом сказал:
— Ты хочешь сейчас искать Тейлора? Я чувствую его! Он где— то близко!
— Да, мы собираемся найти его.
— И не смей делать глупости, понял? Я уверен, что в доме Тейлора столько же ножей, сколько и у отца Антуана. Вспомни Антуанетту. Разве она не кричала? Разве ее не проткнули собственные ножи и ножницы?
Я сглотнул, почувствовав, как ужас сдавил мне горло. Дьявол издал тихий, скребущий звук, от которого меня бросило в дрожь.
— Пойдем, Мадлен, поищем Тейлора, — сказал я громко и открыл машину.
Как только я поставил ногу на землю, Элмек прошептал из запертого сундука:
— Помни, солнце уже село. Твой клочок волос больше не защитит тебя. Поэтому шевели ногами резво.
Я оказался на холодном ночном воздухе. Улицу освещал одинокий фонарь. Я кашлянул.
Мы прошли по спускающейся вниз дороге, внимательно оглядываясь вокруг, но улица была пустынна. Издалека, с другой стороны реки, до нас донесся стук колес поезда, направляющегося в Нью— Хэйвен, и на мгновение увидели сквозь деревья его освещенные окна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18