Проф. Севилла. Я хотел бы объяснить вот что: животное считает своей матерью первого, кого оно видит около себя, когда рождается. Для Фа я, следовательно, его мать. (Смех.) Это просто из уважения к человеческим обычаям я приучил его называть меня Па.
Ж. Мистер Севилла, я слышал, как ваш дельфин называл Ма кого-то из вашего персонала. Кто же Ма?
Проф. Севилла. Моя ассистентка и сотрудница Арлетт Лафёй.
Ж. Теперь я не понимаю, кого же из двоих Фа считает своей матерью, вас или мисс Лафёй?
Проф. Севилла. Обоих. (Смех.) Я должен сказать, что у дельфина чаще всего две матери. Одна настоящая, а другая, так сказать, добровольная, которая помогает первой.
Ж. А в данном случае кто же настоящая мать? Вы или мисс Лафёй?
Проф. Севилла. Ваш вопрос только на первый взгляд кажется абсурдным. Но поскольку в первые недели жизни соску Фа давал я, то я считаю, что я его настоящая мать, а мисс Лафёй — мать добровольная.
Ж. Не могла бы мисс Лафёй встать и повернуться к нам лицом? Мы хотим на нее посмотреть.
(Арлетт Лафёй встает и поворачивается лицом к публике. Ее наружность вызывает комментарии и движение в зале. Вспышки «молний» фотографов.)
Ж. Мисс Лафёй, у вас французское имя, вы француженка?
Арлетт. Нет, я американка, моя семья родом из Квебека.
Ж. Что вы думаете о генерале де Голле?
Ж. Вы одеваетесь в Париже?
Ж. Не хотели бы вы сниматься в кино?
Ж. Кто ваш любимый киноактер?
Ж. Знакомы ли вам секреты французской кухни?
Арлетт. Я не француженка, откуда же мне их знать?
Ж. Мисс Лафёй, можно, я буду звать вас Ма?
Арлетт. Пожалуйста, если вы считаете, что достаточно молоды для этого. (Смех.)
Ж. Ма, собирается ли Па на вас жениться?
Арлетт. Профессор Севилла не делал мне предложений такого рода.
Ж. А если бы он их сделал, как бы вы решили?
Арлетт. Я подожду, пока он их сделает, и тогда уже буду решать.
Лорример. Господа, я понимаю и разделяю вашу живейшую симпатию к мисс Лафёй, но разрешите напомнить, что вы здесь для того, чтобы интервьюировать дельфинов. (Смех.)
Ж. Фа, считаете ли вы для себя повышением то, что овладели языком людей?
Фа. Я не понимаю, что значит повышение.
Проф. Севилла. Можно, я сформулирую этот вопрос вместо вас?
Ж. Конечно.
Проф. Севилла. Фа, ты гордишься тем, что говоришь с нами?
Фа. Да.
Ж. Почему?
Фа. Я приложил много труда, чтобы научиться.
Ж. А почему вы приложили гак много труда?
Фа. Чтобы видеть Би и чтобы доставить удовольствие Па.
Ж. А у животных есть свой язык?
Фа. У дельфинов — да. Я не знаю, говорят ли другие животные в море. Я их не понимаю.
Ж. С тех пор как вы стали говорить по-английски, считаете ли вы себя разумным существом?
Фа. Я был разумным и до того.
Ж. Но вы не могли этого проявить.
Фа. Я не мог этого так хорошо проявить.
Ж. Теперь, когда вы стали говорить, считаете ли вы себя дельфином или человеком?
Фа. Я дельфин.
Ж. Говорят, что дельфины очень дружественны по отношению к людям. Правда ли это, Фа? Вы любите людей?
Фа. Да, очень (он повторяет с воодушевлением), очень.
Ж. Почему?
Фа. Они добрые, они гладкие, у них есть руки, и они умеют делать вещи.
Ж. Вы хотели бы, чтобы у вас были руки?
Фа. Да, очень.
Ж. Для чего?
Фа. Чтобы ласкать людей. (Смех.)
(В этот момент произошел инцидент, доставивший журналистам удовольствие и дополнительный материал. Один из них, по имени В.С.Дэмби, рыжий, плотный, представлявший газету из Джорджии, внезапно с яростью вскочил и обрушил на аудиторию неудержимый поток слов.)
Дэмби. Довольно шуток! Они дурного вкуса, и я их больше не потерплю. Я не желаю своим молчанием потакать отвратительному мошенничеству! Никогда я не поверю, что рыба способна изъясняться на английском языке, как христианин, отпускать неуместные шутки и намереваться нас ласкать! Это позор! Вы увидите, что сейчас этот дельфин станет просить у мистера Лорримера руки его дочери… (Смех.) Смейтесь, смейтесь, а меня, позвольте вам это сказать, меня тошнит! Я возмущен, что тащился сюда, во Флориду, чтобы попасть в этот бесстыдный балаган для дураков. Ясно, что Семилла — чревовещатель! Это он говорит с самого начала, а не его рыба. (Смех и шум.)
Проф. Севилла. Позвольте мне внести некоторые уточнения: во-первых, меня зовут Севилла, а не Семилла; во-вторых, я не чревовещатель; в-третьих, Фа не рыба, а китообразное животное.
Лорример. В-четвертых, у меня нет дочери.
Дэмби. Шуточками мне рта не заткнут! Ради чего государственное ведомство ввязывается в это прискорбное жульничество, я не знаю. Но, во всяком случае, меня не проведешь! Если Семилла хочет доказать свою правоту, пусть он удалится из бассейна вместе со своими пособниками и оставит нас одних со своими животными.
Проф. Севилла. Я это охотно сделаю. (Он встает с места и направляется, сопровождаемый своими ассистентами, к выходу из бассейна).
Фа (кричит, выскочив почти наполовину из воды). Па, куда ты? (Смех.)
Проф. Севилла (оборачиваясь). Отвечай на вопросы, Фа, я вернусь через пять минут.
(Длительная тишина. Фа смотрит на аудиторию.)
Фа. Ну хорошо, кто начнет? (Смех.)
Ж. Вы сказали, что хотели бы стать человеком, потому что у людей есть руки и люди умеют делать вещи. Какие вещи, Фа?
Фа. Например, телевизоры. Телевидение — это великолепная вещь!
Ж. Вы любите телевидение?
Фа. Я его смотрю каждый день. Оно дает мне много полезных знаний.
Ж. Я должен сказать, что считаю вас большим оптимистом! (Смех.)
Ж. Какого рода фильмы вам нравятся?
Фа. Про ковбоев.
Ж. Вы не любите фильмы о любви?
Фа. Нет.
Ж. Почему?
Фа. Они целуются, и на этом кончается.
Ж. Вы хотите сказать, что кончается слишком рано?
Фа. Да. (Смех.)
Ж. Раз уж мы заговорили о кино, кто ваша любимая кинозвезда?
Фа. Анита Экберг.
Ж. Почему?
Фа. Она так сложена, что может быстро плавать. (Смех.)
Ж. Хотели бы вы погладить Аниту Экберг?
Фа. Да, конечно. Она, наверное, очень гладкая. (Смех.)
Один из журналистов (громко, обращаясь к Дэмби). Ну что, Дэмби, теперь вы убедились?
Дэмби. Я убедился, что мы присутствуем при упражнениях очень искусного чревовещателя, вот мое убеждение! Если чревовещатель не Семилла или один из его ассистентов, то, значит, кто-нибудь другой. (Смех и протесты.)
Ж. Дэмби, не хотите ли вы сказать, что подозреваете одного из ваших коллег?
Дэмби. Не заставляйте меня говорить то, чего я не говорил: здесь не только журналисты.
Лорример. Что касается меня, то я с сожалением должен сказать, что лишен всякого таланта чревовещателя. (Смех.)
Дэмби. Я не имел вас в виду.
Лорример. Спасибо, мистер Дэмби. (Смех.) А теперь, если все согласны, я предлагаю положить конец этой интермедии и позвать профессора Севиллу.
(Профессор Севилла и его ассистенты под аплодисменты занимают свои места в первом ряду.)
Ж. Мистер Севилла сказал нам, что вы умеете читать. Это верно?
Фа. Да. Би тоже.
Ж. Что вы читаете?
Фа. «Маугли».
Ж. Читаете ли вы и другие книги, кроме «Маугли»?
Фа. Нет.
Ж. Почему?
Проф. Севилла. Можно мне ответить на этот вопрос? Издать книгу для Фа и Би стоит очень дорого. Нужна специальная бумага: хотя книга кладется на пюпитр, снабженный поплавками, она неизбежно намокает.
Ж. Почему вы выбрали «Маугли»?
Проф. Севилла. Есть некоторая аналогия между положением Маугли и Фа. Оба живут среди существ, к роду которых они сами не принадлежат.
Ж. Поскольку из-за необходимых расходов вы могли издать только одну книгу, почему вы не выбрали библию?
Проф. Севилла. Библия — слишком сложная книга для Фа.
Ж. Фа, я собираюсь задать вам важный вопрос: есть ли у дельфинов религия?
Фа. Я не понимаю, что значит «религия».
Ж. Я задам вам более простой вопрос: любят ли дельфины бога?
Фа. Кто такой бог?
Ж. Это довольно трудно выразить в двух словах, но я попробую: бог — это кто-то очень добрый, кто все знает, все видит, кто повсюду и кто никогда не умирает. После своей смерти хорошие люди попадают к нему в рай.
Фа. Где рай?
Ж. На небе. (Молчание).
Фа. Почему хорошие люди умирают?
Ж. Все люди умирают, хорошие и плохие.
Фа. О, я не знал, я не знал. (У Фа глубоко потрясенный вид. Молчание).
Би. Можно мне сказать? (Живой интерес в зале).
Ж. Говорите, Би. Мы будем очень счастливы услышать, что вы скажете.
Би. Я хочу объяснить одну вещь. Очень-очень давно мы жили на земле, мы ели вещи, которые растут на земле, и мы были счастливы. Потом нас прогнали с земли, и нам пришлось жить в воде. Но без земли нам плохо, мы о ней всегда думаем, вот почему мы любим плавать около берега, смотреть на людей.
Ж. Би, у меня очень важный вопрос: время от времени мы узнаем, что стаи дельфинов или китов выбрасываются на побережье и, когда их сгоняют в воду, они упрямо возвращаются на землю, чтобы умереть. Почему они так делают?
Би. Если мы умираем на земле, то тогда мы живем на земле после нашей смерти.
Ж. Если я правильно понял, земля — это ваш рай?
Би. Да.
Ж. А человек? Это ваш бог?
Би. Я не знаю. Я еще не очень хорошо понимаю слово «бог». Человек и земля для нас — это одно и то же. Мы любим человека очень-очень.
Ж. Почему?
Би. Фа это уже сказал: он добрый, гладкий, у него есть руки.
Ж. Вы говорите, что человек добрый. Но иногда он ловит вас и убивает.
Би. Мы знаем, что он убивает нас, чтобы взять на землю, вот почему мы на него за это не сердимся.
Ж. Фа, кажется, вы были очень поражены, когда узнали, что человек умирает?
Фа. Я не знал. Это меня очень огорчает.
Ж. Нас тоже. (Смех.)
Фа. Почему они смеются, Па?
Проф. Севилла. Чтобы забыть.
Фа. И ты, Па, тоже умрешь?
Проф. Севилла. Да.
Фа (смотрит на него с тоской). Это меня очень огорчает.
(Выражение глаз Фа поразило аудиторию, и наступила тишина, проникнутая настроением, довольно необычным для пресс-конференции.)
Ж. Би, я хотел бы вам задать еще один вопрос: если дельфины выбрасывались на берег, надеясь попасть в рай, почему они не выбрасываются все?
Би. Нужна смелость, чтобы умереть. Мы любим плавать, ловить рыбу, играть и ласкать друг друга,
Ж. Вы очень привязаны к Фа, не так ли?
Би. Да.
Ж. Что бы произошло, если бы у вас его отняли?
Би (в крайнем волнении). У меня отнимут Фа!
Проф. Севилла (встает), Я вас прошу, не задавайте подобного рода вопросов.
Ж. Би, я не говорил, что у вас собираются отнять Фа. Я только спросил у вас, что было бы, если бы у вас его отняли.
Би. Я умерла бы.
Ж. Как?
Проф. Севилла. Не задавайте таких вопросов.
Би. Я не стала бы ничего есть.
Проф. Севилла (с настойчивостью в голосе). Би, никто у тебя не отнимет Фа. Никогда. Это я, Па, говорю тебе!
Би. Это правда, Па?
Проф. Севилла. Это правда. (К аудитории.) Я хочу объяснить, почему я вмешался. Эмоциональная восприимчивость и воображение у дельфинов значительно живее, чем у нас. Кроме того, они не делают такого отчетливого различия, как мы, между реальным и возможным. Для них осознать возможность события или действительно пережить его — почти одно и то же. Вот почему нужно быть особенно внимательным. Вы можете задать вопросы, которые вы сочтете безобидными, но на самом деле они окажутся жестокими без всякой к тому надобности.
Ж. Я в отчаянии. Я не хотел расстраивать Би.
Ж. Разрешите мне задать вопрос, который, конечно, не будет жестоким. Фа, у французов есть поговорка: счастлив как рыба в воде. Что вы об этом думаете?
Фа. Я не рыба. Я китообразное животное. Сколько раз должен я это повторять? Вы видели когда-нибудь рыбий глаз? Он круглый и глупый. А теперь взгляните-ка на мой! (Фа поворачивает голову в сторону и хитро подмигивает аудитории. Все смеются.)
Ж. Я согласен, что у вас глаз не круглый и не глупый. Но мой вопрос не об этом. Ответьте, пожалуйста, счастливы ли вы в воде?
Фа. Без воды моя кожа очень быстро сохнет, и я не могу жить долго.
Ж. Вы отвечаете уклончиво. Я вас опрашиваю: счастливы ли вы в воде? Вы хотите дать мне ответ?
Проф. Севилла. Я вас прошу, не наседайте на него так. Дельфин не привык к такой агрессивности.
Ж. Почему он не хочет ответить на мой вопрос?
Фа. Я хочу ответить, но я не понимаю. Где я еще могу жить, кроме воды?
Ж. Фа, раз вы смотрите каждый день телевидение, я предполагаю, что вы не так уж несведущи в международных делах?
Лорример. Господа, я с сожалением должен вам сказать, что мы уже превысили на десять минут выделенное нам для этой пресс-конференции время. (Протесты.) Я напоминаю вам сказанное мною вначале: профессор Севилла полагает, что вспышки «молний», прожекторы и вопросы на этой пресс-конференции представляют собой тяжелое испытание для его воспитанников, и он считает, что нежелательно продолжать ее свыше часа.
Ж. Мистер Лорример, у меня еще три вопроса, позвольте мне их задать.
Лорример. Хорошо, задавайте ваши три вопроса, и они будут последними.
Ж. Фа, что вы думаете о Соединенных Штатах Америки?
Фа. Это самая богатая и самая могущественная страна в мире. Она защищает свободу и демократию. Американский образ жизни лучше всех других.
Ж. Что вы думаете о президенте Джонсоне?
Фа. Это добрый человек, который хочет мира.
Ж. Что вы думаете о Вьетнаме?
Фа. Оттуда нельзя уйти. Это означало бы поощрение агрессии.
Ж.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52