А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Этого тоже требует плохая сторона Арабеллы.
Постскриптум: Почему я написал, что Арабелла была затянута в темно-синее платье, тогда как в момент расставания на ней было зеленое?
Почему я упомянул оркестр, играющий Нью-Орлеанский "свинг" "Джон Кларк-Блюз", тогда как, пересекая зал, я слышал "Рапсодию Джона Кларка номер восемь" в исполнении цыган?
И почему портье в красной куртке и эта реклама "Кларк-Клуба"?
Куртка была желтая, а неон высветил надпись "Джон-Клуб".
Однако эти два воспоминания очень живы.
И почему все огни города неожиданно погасли? Почему я очутился один в тишине и мраке?
Почему, упав на мокрую землю; покрытую сухими листьями, нанесенными ветром, я выкрикивал имя "Арабелла"?
Да, почему?
Итак, я вытащил свое оружие и выстрелил.
Мои веки поднимаются. Новая кровь бежит, стуча по артериям.
Моя душа пробуждается, и вечные воспоминания атакуют меня с новой силой. Как и всегда, доминирует мгновение моей смерти, но сегодня я вспоминаю это в каком-то тумане, как-то неясно и неопределенно. Я колеблюсь между темно-синим и зеленым, между- красным и желтым, между завыванием трубы и всхлипыванием скрипки. Между Кларком и Джоном!
Что же могло со мной случиться такого, что я так торопливо совершил самоубийство? Хрустальный звон гонит прочь мои мысли, и я вспоминаю о том деликатном и важнейшем задании, которое я получил.
Я с трудом выбираюсь из инкубатора, и два типа, одетые в темную униформу, выводят меня на середину необъятного зала с толстыми металлическими плитами на стенах. Я нахожусь в какомто месте, где трое других военных суетятся вокруг различных аппаратов и приборов самой невероятной и сложной формы. Меня усаживают в кресло и прилаживают на череп электроды. Я чувствую, как острия проникают в мою плоть, и вижу, как мерцают и переливаются шкалы приборов. Наконец анализатор извергает какую-то карточку, которую с вниманием изучают два техника.
- Джон Кларк KJ-09, не правда ли? - спрашивает один из них.
Я утвердительно киваю головой.
- Причина смерти?
Очевидно, это неясно. Пилюля сделала свое, и мнемопсихические анализаторы ничего не сумели записать. И мне самому приходится вспоминать самое худшее.
- Самоубийство,- ответил я.
Затем меня переводят в другую комнату, где дают кое-какую одежду, простота которой равна низкому качеству изготовления.
Я провожу еще час в комнате с металлическими стенами, прежде чем два охранника забирают меня и сажают в небольшой ракетоплан, который тут же начинает скользить по рельсам внутри освещенного редкими огнями туннеля. Мы достигаем широкого выхода и вырываемся в воздух с головокружительной скоростью. Через иллюминатор, расположенный сзади, я вижу, как исчезает, закрываясь утренним туманом, новый центр оплодотворения, так ревниво охраняемый новыми хозяевами. И еще кое-что я успел заметить: подземные туннели служат для входа и выхода из центра, и каждая машина - въезжающая или выезжающая - оборудована специальным устройством, позволяющим преодолевать энергетическую стену, колпаком накрывающую центр.
Но единственное, что меня сейчас беспокоит, это молчание моих охранников и то, что здесь со мной собираются делать. Куда они меня везут? Абсолютно невозможно выбрать какой-либо ориентир, и мне ничего не остается, как довериться своей звезде.
Но вот мы резко тормозим и теряем высоту, пролетая над высоким городом, который я сразу узнаю - это Кларк-Юнион. Мы снижаемся по спирали, пролетая над окраинами города, пока ракетоплан выбирает площадку, на которую садится в реве и свисте своих реактивных двигателей. Машина приземляется на большой крыше, и мне знаком предлагают выйти. Я выхожу и занимаю место в лифте, который камнем падает вниз и замирает где-то этажей двадцать спустя. В коридорах я замечаю вооруженных до зубов охранников в боевой форме. В конце моего приключения я оказываюсь в комнате, где меня ждут два человека, одетых как оловянные солдатики и держащихся напряженно. В одном из них - горделивом и величавом - я сразу же узнаю вождя Союза, Президента Кларка Дльфа Первого. Беспокойство и недоумение охватывают меня, но неожиданно в комнате, стены которой увешаны гобеленами с изображением перекрещивающихся серпа и молота, звучит голос президента: - Добро пожаловать к нам, товарищ KJ-09. Сообщение, которое мы только что получили, действительно подтверждает ваше самоубийство. Мы также знаем и все мотивы вашего поступка, который позволил вам ускользнуть от капиталистической тирании и попасть в нашу страну, о которой, мы в этом твердо убеждены, вы храните лучшие и благородные воспоминания.
- Спасибо, господин Президент. Есть определенные вещи, которые свободный, искренний и лояльный человек не может принять.
- Эти чувства делают вам честь, товарищ, и будьте уверены, что среди нас вы займете достойное место.
Он поворачивается к своему верному В-1, делает жест, и товарищ секретарь партии вынимает из маленькой бархатной коробочки сверкающую медаль на длинной ленте из красного шелка, вешает ее мне на шею и, обнимая, произносит:
- Герой Труда и пролетарской дисциплины.
На мгновение воцаряется тишина, и сразу же - голос Альфа Первого:
- Идите, товарищ KJ-09, и не забывайте, что наша победа будет победой разума, справедливости и человеческой свободы.
* * *
Эти слова все еще звучат в моих ушах, в то время как я покидаю кабинет Президента в сопровождении первого секретаря партии. По возвращении на огромную крышу, что нависает над столицей Союза, он говорит мне с фамильярной улыбкой:
- Список ваших достижений превосходен. Мне кажется, что вы захотите продолжать свою работу в одном из наших технических центров. Замечательно! Вы инженер-электронщик, а мы очень нуждаемся в техниках вашего уровня. И все же наша страна значительно продвинулась вперед, не правда ли? Еще чуть-чуть, и у нас будет такая новая армия, против которой армия Запада окажется детской игрушкой.- И, указывая на небо, он добавляет: - Нет границ нашему могуществу. Однажды мы устремимся к звездам и покорим Вселенную. Раса Джонов Кларков будет доминировать в мире до его границ, потому что так предопределено и потому что нам это по силам! По правде, они ведь тоже должны интересоваться космической властью, а?
- Они об этом тоже думают, товарищ, но война парализует все их средства и возможности.
Он громко хохочет и увлекает меня в машину.
- Садитесь, я вам все покажу.
* * *
Должен признаться, то, что мне было позволено увидеть в последующие часы, заставило меня серьезно задуматься над могуществом и мощью врага.
Мы пролетали над укрепленными базами, установленными на подступах к узкому перешейку, объединяющему два континента, на котором армии будут вести самые ожесточенные и кровопролитные сражения. Я видел секретные базы, ощетинившиеся ракетами, готовыми к старту; длинные дороги, переполненные полугусеничными машинами, танками и бронемашинами; сеющие смерть эскадрильи, оккупировавшие небо - и я познал страх, ужас и беспокойство.
Но, увы, это было далеко не все. Помимо военной мощи было еще кое-что, что мне открылось. Это случилось, когда мы вернулись в Центр оплодотворения, и я понял, что, если не произойдет чуда, мы погибли!
Мы прошли в главный зал, приветствуемые множеством военных, входящих и выходящих из огромного святилища, потом направились в большой двор, где моим глазам представилось самое чудовищное зрелище из всех, где мог участвовать человек. Вереница Джонов Кларков под присмотром вооруженных охранников направлялась к каменной стене высотой в несколько метров. В этот момент солдаты наставили на них тяжелые пулеметы, которые заплевали огнем и дымом, кося несчастных бедняг. И это продолжалось... И началось снова. Убрали трупы, и новые несчастные пришли, чтобы, в свою очередь, упасть под смертоносными пулями.
Кругом была кровь, даже на мундирах палачей, которые разряжали и заряжали свое оружие без остановки. Без остановки!
Я преодолел свое смятение и негодование и спросил первого секретаря партии: - Что здесь происходит, в конце концов?
Довольная улыбка проскользнула по холодным губам.
- Здесь те, кого мы считаем неподдающимися. Это враги народа, те, кого уничтожили наши бомбы и оживили наши машины, и кто отказался принять наши взгляды и идеологию. У них есть право выбирать по своему усмотрению: либо временное заключение в лагере для военнопленных, либо полное и преданное сотрудничество с нами. Но для этих у нас нет даже жалости.
- Но... но они же снова оживут!
- А мы их опять убьем.
- Но ведь это абсурд! Их численность увеличивается с каждым днем. Скоро их будет много миллионов...
- Да, сотни миллионов. Но это неважно, мы всегда найдем способ уничтожить их, так как раса Джонов Кларков, предназначенная для завоевания космоса, должна быть здоровой и чистой. Именно для этого работают все машины, которые мы имеем.
- Почему вы говорите "все машины"?
Он ведет меня в святая святых и гордым, величавым жестом указывает на большой круглый зал, где ходит взад и вперед множество Джонов Кларков. И долго я стоял, ошеломленный и уничтоженный, и слова В-1 доносились откуда-то издалека, как во сне:
- Открыли... секрет... оплодотворения искусст... построили... машины... Много машин... производят... производят... производят...
Я разглядывал все эти инкубаторы, созданные по одной модели, и всех этих Джонов Кларков... всех этих Джонов Кларков, которых безостановочно тошнит. Безостановочно!
Вот уже восьмой день я работаю на секретной базе, расположенной в окрестностях Центра оплодотворения. Мы проводим эксперименты с новым электронным оружием, призванным ускорить победу союзного клана. С помощью лазера созданы лучи смерти, бьющие на тысячи километров и могущие уничтожить целый город гораздо "лучше", чем атомная или водородная бомбы.
Это ужасное оружие обладает такой мощью, что Союз может без малейших усилий стать хозяином всей планеты. И мечта Альфа Первого осуществится. Новая раса Джонов Кларков распространится по Вселенной благодаря массированной работе многочисленных инкубаторов, и ничто ее не остановит. Именно поэтому - любой ценой - я должен вмешаться, так как я всего лишь винтик в этом человечестве; так как я должен выполнить доверенное мне задание; так как мне нужно уничтожить то, что должно быть уничтожено; так как это желание у меня в сердце, в голове, в крови.
А? Что? Кто говорит? Чей это голос? Здравого смысла? Угрызений совести? А! Нет... Слабый голос из глубины души, заставляющий меня смеяться... KJ-09 игнорирует здравый смысл... KJ-09 не знает угрызений совести... KJ-09 - это не более чем рука, которую вооружили и которая наносит удар. А рука не имеет ничего общего со здравым смыслом. Нет, нет... Я ничего не хочу знать... Ничего.
Я должен действовать, и я буду действовать. Нужно, чтобы все произошло, как это должно произойти.
Кажется, я все предусмотрел. Я слушал и наблюдал. Я знаю, что турбовертолеты и ракетопланы, оборудованные специальным дешифратором, каждый день пролетают через энергетический занавес, чтобы доставить смену на базу и Центр оплодотворения.
Я знаю также, что экипажи маленьких машин строго ограничены.
Один пилот и один помощник пилота.
В этот вечер MV-20 и RD-15 должны подняться в воздух, чтобы доставить в Центр рутинный груз. Именно по этой причине я сегодня покинул столовую раньше обычного часа и теперь прохаживаюсь с сигаретой в зубах по пустынной и темной площади.
Я наблюдаю за большим ангаром, в котором содержатся средства коммуникации. Внезапно исполинская металлическая дверь начинает двигаться на своих роликах, и прожекторы освещают взлетную полосу. Я продолжаю двигаться вперед, наблюдая в полутьме за механиками, выталкивающими турбовертолет на площадку, и замечаю двух пилотов, которые направляются к раздевалке.
Но RD-15 вступает в разговор с механиками, в то время как его товарищ проходит в здание. Теперь самое трудное - это суметь занять его место, остальное пустяк, детская забава. Не колеблясь больше, я проскальзываю позади длинного здания, открываю форточку, протискиваюсь в нее и падаю на пол большой комнаты. Приоткрытая дверь позволяет мне следить за MV-20, который уже заканчивает одеваться, когда появляется его напарник. Несколько слов, и я улыбаюсь, так как вижу, что MV-20 покидает раздевалку, оставляя PD-15 одного перед его шкафчиком. Наступает время действовать, и меня охватывает сильное возбуждение, Я медленно вытаскиваю нож из ножен и крепко обхватываю его ладонью правой руки.
Пилот поворачивается ко мне спиной. Я делаю несколько мягких и тихих шагов и, в тот самый момент, когда он собирался повернуться, прыгаю на него. Острый нож с кошмарной быстротой описывает полукруг и бьет под левую лопатку, потом еще один удар не встречает никакого сопротивления. Все кончено. RD-15 не издал ни звука. Он оседает на пол подобно резиновой игрушке, из которой выпустили воздух, но я нежно его подхватываю и запихиваю в глубь шкафчика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов