Я буду править в мире своих идей! Я есть я, и я всегда буду Джон Кларк! Великий Джрн Кларк! Вечный и бессмертный Джон Кларк!
Д-Ж-О-Н К-Л-А-Р-К!
Я вижу свое имя, написанное огромными огненными буквами в необъятном небе...
Д-Ж-О-Н К-Л-А-Р-К!
Следует ли мне отождествить себя с другим Бессмертным, который мог быть пилотом, чья ракета на заре времен упала на Землю, и который впоследствии был назван "Бог и его Сын"?
Должен ли я взойти на Голгофу и пожертвовать собой за ошибки и грехи человечества?
Должен ли я снова завоевать этот потерянный, но все же существующий мир?
Должен ли я прославить свое имя, идеализировать или проклясть его?
Д-Ж-О-Н К-Л-А-Р-К!
Внутри хижины все ожило. Время помолодело, как в начале мира. Зеркало заискрило и брызнуло мне в лицо.
- О, ты, Джон Кларк, сойди с этого зеркала и направь мою душу! Вон отсюда, Джо... Вон отсюда, Бернард... Вон отсюда, Марго... И ты, Арабелла, тоже. Вон из моей головы, моей жизни и моего прошлого. Да, это так... мало-помалу... в небытие, в забвение, горите вы все в золе воспоминаний; Исчезните все. Все!
Я сажусь на стул, подавленный или свободный. Я больше не знаю...
Ночь накрывает мое одиночество... мое молчание... Я слышу только свист и завывание ветра, который ласкает деревянные кресты и носится между могилами. Черт! Слышу какой-то шум вокруг хижины. Одним прыжком я на ногах и уже прислушиваюсь. Шум продолжается, становится все отчетливей и ясней.
Тишина!
Великий боже! Что происходит?
Я прижимаюсь спиной к стене и сижу на месте лицом к двери, неподвижный, мое сердце быстро стучит, дыхание прерывисто...
Нет, это невозможно! Я, должно быть, сплю... Какое-то животное, вероятно... Шум возобновляется. Стучат по земле пятки, хрустит гравий. Меня прошибает пот. Там, за дверью, я угадываю присутствие незнакомца, который колеблется некоторое время.
А потом...
А потом кто-то стучит в дверь!
Три удара... еще три удара...
- Джон!
Вместо ответа из моей груди вырывается хрип.
- Джон!
Мои выпученные глаза прикованы к двери, которая медленно открывается... Я смотрю... Я вижу человека, пришедшего из ночи, силуэт которого обрисовывается в слабом свете керосиновой лампы.
Какой-то человек, кажущийся мне довольно странным. Второй я сам... еще одно создание из плоти и крови. Не кто иной, как Я.
Я смотрю изумленно на своего двойника, на свою копию.
Другой Джон Кларк!
В течение долгого момента мы разглядывали друг друга, не в состоянии вымолвить слово или сделать какой-нибудь жест, затем в один голос воскликнули, выражая наше совместное удивление: - Как это возможно?
Мне показалось, что я сам произнес эти слова два раза с абсолютным сходством. Также мне показалось, что и жесты удивления мы собрались сделать совершенно одинаковые, в одно и то же время.
Я - это Он, он - это Я.
Он... Я... Слова, не имеющие больше смысла в их основном значении, так как я понимаю, что мои мысли точно совпадают с мыслями моего двойника. И наоборот.
К тому же, двойник угадывает мой вопрос прежде, чем он успевает сорваться с моих губ.
- Я не понимаю, как это все могло произойти,- признается он.
У него моя неповоротливость, моя походка вразвалку, моя манера покачивать головой от изумления.
- Ну, в конце концов... Вы должны... Я хочу сказать, ты должен все же что-то помнить.
- Инкубатор... И буквально через несколько мгновений я оказался в моем запасном теле.
- Не в твоем теле, а в моем!
- Но оно и мое тоже, Джон!
Теперь я в свою очередь киваю.
- Да, это действительно так. Но что же случилось? Авария?
- В "машине"- несомненно, потому что я не помню, что стал жертвой какого-нибудь происшествия, повлекшего за собой мою смерть.
- Так, значит, ты обладаешь теми же воспоминаниями, что и я?
- Что за вопрос?.
Мой двойник оседает на стул и задумчиво смотрит на меня.
- Я вернулся с охоты... Я положил добычу на стол, где она, кстати, и сейчас лежит... и повернулся к зеркалу. Поговорил сам с собой, как и каждый вечер, и как раз в этот момент...
Как будто я слушал свои собственные слова!
- Да, именно в этот момент я и проснулся в инкубаторе. Все равно, я ничего не понимаю... У меня было такое впечатление, будто я вынырнул из какого-то кошмара,;, как и всегда при пробуждении, но я так и не понял причин моего нового воскрешения. Итак, я вышел из аппарата и побежал к хижине. Мне казалось, что я бегу, как во сне, но здесь нашел тебя. И вот! Джон, мой дорогой Джон! Теперь нас двое! Два одинаковых и живых Джона Кларка! Ты понимаешь?
- Нужно ли об этом спрашивать?
Два Джона Кларка, лицом к лицу, слепленные из одной плоти, с одинаковыми чувствами, с одинаковыми воспоминаниями и одинаковой болью. Это невероятно!
Я протягиваю ему сигарету и зажигаю себе вторую. Мы курим, делая одинаковые жесты и движения. Мы вместе думаем об инкубаторе. Как же могла эта проклятая машина произвести на свет нового Джона Кларка, не зарегистрировав смерти старого? Что же могло произойти в недрах этой загадочной и хрупкой машины, чтобы вызвать такую ужасную ошибку? У нас обоих мелькает одна и та же идея: "Не сам ли я помог машине сделать эту ошибку, ударяя по ней стальнйм стержнем? Не я ли несу ответственность за это непредусмотренное воскрешение?" Да, я вспоминаю - вчера. В приступе ярости и отчаяния меня посетила безумная идея - уничтожить неразрушимое! Со всего размаха я бил по стальному чудовищу, но очень быстро понял бесполезность и тщетность своих усилий и своей ярости. Все равно я не смогу ее уничтожить, это все равно, что пытаться разбить скалу губкой!
Я вздыхаю и одновременно угадываю мысль, зародившуюся в голове моего двойника, потому что и в моем появляется точно такая же: "Ликвидация одного из нас ничего не даст. Машина тут же слепо воспроизведет его, и все начнется заново".
- Ну что ж, попробуем вести хозяйство вместе.
Я улыбаюсь в ответ на это, так как сам был готов сказать то же самое. Но мой двойник качает головой и продолжает:
- В самом деле, замечательная идея - различать нас, это даст нам видимость, что мы совершенно разные люди.
- Я думаю, что нам удастся этого добиться.
- Прежде всего нам нужно выбрать имена, которые мы будем носить.
- Я буду Джоном, а ты - Биллом.
Он смотрит на меня, нахмурив брови:
- И еще я отпущу длинные волосы, усы и бороду. Я прибавлю килограммов десять в весе, объедаясь. И потом добавлю шрам посреди лба.
- Я ничего не хочу знать. Оставь мне, по крайней мере, возможность удивиться.
- А почему это только я должен менять внешность, в самом деле? Почему я?
В этом приступе гнева я увидел один из своих обычных недостатков. Он говорил слишком быстро и отдавал себе в этом отчет.
- Успокойся! То, что я предлагаю, касается нас обоих в полной мере. Если я сохраню свою обычную внешность, то, с твоей стороны, обратное не имеет смысла, так как ты, когда будешь смотреть на меня, всегда будешь видеть свое настоящее лицо. Итак, решено - мы сохраним у обоих сознание Джона Кларка, но хотим находить в другом хотя бы видимость другого человека. Психологически такой эксперимент очень заманчив, при условии, что мы займемся и преуспеем в самовнушении. И ты знаешь, что это возможно. Итак, я попробую изменить свою внешность. Я попытаюсь.
Единственное, что, казалось, смущало и беспокоило его, был вопрос об имени. Отказаться от Джона, чтобы называться Биллом.
Но лучшее взяло верх в моем "альтер эго", и он протянул мне руку:
- Хорошо, Джон.
- Договорились, Билл.
Мы вместе смотрим на кровать. Потом пожимаем плечами, и Билл напоминает мне о койке, которую я принес обратно с корабля по настоянию Арабеллы.
- Я лягу там. Завтра мы постараемся устроиться получше. Пойдем. На сегодня хватит разговоров.
Он начал было раздеваться, потом обернулся:
- Завтра? Да,- в самом деле, я спрашиваю себя, что мы можем сказать друг другу? Что за разговор будет у нас? Ведь мы связаны общими воспоминаниями! Нет ни малейшей надежды на то, что мы будем противоречить друг другу, и еще меньше на то, что мы приобретем новый опыт. Да, ты прав. На.некоторое время нам необходимо разделиться и вести жизнь отдельно друг от друга.
- Отлично, я думаю. На несколько недель или даже месяцев, не более. А потом у нас будет много что рассказать друг другу. Если мы здесь останемся вместе, то жизнь станет невыносимой.
Билл одобрительно кивает головой, бросается на свою кровать и задергивает разделяющую нас занавеску.
- О'кей. Я уйду завтра. Спокойной ночи, Джон!
- Спокойной ночи, Билл!
Я возобновил жизнь в одиночестве.
Сегодня уже пятнадцать дней, как Билл покинул хижину. Он ушел по направлению к горам, унося на спине свой скудный багаж и улыбку на губах. Он отправился навстречу своей судьбе, навстречу своим воспоминаниям, которые отныне будут принадлежать его новой личности. Только его воспоминания, о которых он мне расскажет позже.
А я расскажу ему о своих впечатлениях и переживаниях. Мы будем разговаривать, будем болтать, будем обмениваться мыслями и идеями при каждой встрече. Это будет потрясающе. Шикарно, так как теперь я знаю, что больше не одинок.
Я заново познаю все муки ожидания: раздражение и волнение, всякие навязчивые мысли. Я считаю дни и ночи. Я представляю себя за тысячи лье отсюда, в новом обличье, в новом одиночестве.
И в новой Вселенной, той, что протянулась за горами, и которую я совсем не знаю. Что там, за этой стеной из скал? Какую жизнь он там ведет? Какие странные и таинственные воспоминания об этой жизни будет он хранить?
Именно такие вопросы я задавал себе длинными вечерами после того, как получил последнее сообщение от Билла. Это было на восьмой день. Билл унес с собой маленький радиопередатчик, так что время от времени мы могли выходить на связь друг с другом.
Мы подумали, что это помогло бы нам поддерживать хорошее настроение, не говоря уже о том, что просто хорошо было бы услышать иногда человеческий голос. Во время последнего сеанса связи Билл сообщил, что готовится перейти горы по ущелью, которое он недавно открыл. И с тех пор - тишина. Ни одного вызова. Ничего. Я старался связаться с ним по радио, но ничего не вышло.
Вот это-то меня и волнует. Я никогда не был крепок в ногах, в альпинизме не силен, и желание пересечь горы - а тем более такие высокие вершины - со случайной экипировкой вызывало у меня самые худшие опасения.
Но нет, это смешно. Я себя знаю. Я не являюсь ни дерзко-смелым, ни безрассудно-отчаянным в таких делах; я человек осторожный и не бросаюсь в авантюры сломя голову. Конечно, я успокаиваю себя. Но ведь его молчание вызывает беспокойство... Странно...
В конце концов, черт возьми, почему он не вызывает меня? Почему не отвечает? Почему?
Сегодня пошел шестнадцатый день. Смешно, но я возобновил свои банальные и скучные разговоры перед зеркалом. Но Билл в зеркале какой-то скучный и бесцветно-нудный. Он меня раздражает, и я презираю его. Еще немного, и я разобью это стекло - только чтобы не видеть его больше. А! Я хотел бы... Хватит! Но...
- Джон!
Я резко оборачиваюсь. Билл только что ворвался в дом, настежь распахнув дверь. Я с трудом узнаю его - с взъерошенной головой и всклокоченной бородой, скрывающей пол-лица. Казалось, что он, со своей стороны, удивился, увидев меня с головой, выбритой наголо, как коленка, без усов и глазами, спрятавшимися за темными очками.
- Билл! Черт возьми! Наконец-то!
Он казался изможденным, обессиленным и усталым - просто валился с ног.
- Билл! Что случилось? Почему ты не отвечал? Ну, говори же, рассказывай, как...
- Ничего серьезного. Поломка в радио. Просто передатчик...
Я облегченно вздыхаю, но он продолжает, сменив тон: - Джон, мы не одни на Рока.
Я изумленно уставился на него: - Что ты хочешь сказать?
- Парни из "Космика"... Парни,- посланные стариной Джо... Да, Джон, они на Рока.
Я не нахожусь с ответом, но чувствую, что в глубине моего сознания рождается необъятное удивление и оцепенение. Мое горло внезапно пересыхает, и я не могу вымолвить ни слова. Я с трудом сглатываю и обретаю способность говорить.
- Ты видел их?
- Нет. Просто я перехватил некоторые из их передач, пытаясь установить контакт с тобой.
- Но...
- Конечно, я принимал все твои вызовы, но не мог на них ответить. Передатчик, я же говорил тебе. Что-то сломалось... Я напал на них случайно, они передают на волне тридцать пять метров. Никакой ошибки. Это точно они, Я в этом уверен. Но так как я не мог связаться с тобой, то повернул назад.
- Я не осмеливаюсь поверить в это. О, Билл, что ты говоришь?
- Но это точно, Джон, точно...
- Что они говорили?
- Я немного сумел уловить. Голоса показались мне отдаленными, почти неслышимыми. Я думаю, это из-за этого чертова аппарата! Тем не менее, я думаю, что уловил то, что они изучают погодные условия. Вчера утром я сумел подслушать один из разговоров.Он засмеялся.- Они говорили о гамбургерах!
- О гамбургерах?
- Да... Это единственное, что я отчетливо услышал. Остальному помешали разряды и помехи.
- Ей-богу! Но я тоже слышал эту передачу! Да-да!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14