«Все в мире относительно, - философски заметил Яков, взваливая свой рюкзак на плечи. - В тридцатилетнем мужчине уже ничего не осталось от шестилетнего ребенка, каким он был в те годы, но ты же знаешь - когда процесс жизни заканчивается, то в момент смерти время сворачивается, и тогда прошлое и настоящее становится единым Целым», - резюмировал он, закрывая номер на ключ.
Путешественники спустились вниз и, оформив расчет, вышли из отеля.
При входе в метро их почему-то остановили милиционеры, внимательно проверили документы, билеты на поезд, но задерживать не стали. В тот же момент, рядом с ними подверглись задержанию лица с кавказской внешностью, которым предложили пройти в отделение для сверки данных.
Толпа в метро и шум поездов не оставляли возможностей для продолжения разговора.
На станции метро “Комсомольская” было еще больше народу, чем на “Измайловском парке”.
Путники перенесли жуткую давку у входа на эскалатор и вздохнули только на перроне.
Состав подали на посадку с большим опозданием, и при входе в вагоны опять накопилась толпа. Каждый хотел поскорее занять свое место, проводник осаживал напиравших пассажиров, но вскоре и это препятствие было пройдено.
В купе путники сразу же разобрали постели и легли отдыхать.
Яков проснулся, когда вагон проносился мимо станции “Саблино”.
На него нахлынули воспоминания - здесь он работал в студенческом строительном отряде, прыгал вместе с ребятами с водопада, писал репортажи с места работ…
Он очень хорошо помнил, что здесь произошло. Но усилием воли он отогнал воспоминания…
От Саблино до Питера оставалось 35 минут езды на электричке. Поезд шел очень быстро, и пригородные платформы мелькали одна за другой.
Проводник уже не раз будил пассажиров, но Яна все еще продолжала спать.
Проехали Поповку, Колпино, Металлострой, Славянку, и только когда поезд замедлил ход у Фарфоровской, Яков растолкал свою спутницу.
«Ну, как, твои надежды оправдались?» - спросил Яков, когда они вышли на перрон Московского вокзала.
«Более чем, - вяло ответила Яна. - Я еще не выспалась, сейчас дома снова лягу спать. Ты меня не провожай, сама доеду! Позвони завтра, ладно?!» - попросила девушка, подходя к стеклянным дверям метро на Лиговке.
Яков молча кивнул и смотрел ей вслед до тех пор, пока ее фигура не скрылась под горизонтом земли.
После этого он пересек Лиговку и вышел на Невский проспект.
Несмотря на раннее утро на центральном проспекте города было много народу.
Яков с удовольствием прошел пешком до Гостиного Двора, и спустился в метро.
Через двадцать минут он уже выходил на станции “Петроградская”, и, пройдя по солнечной стороне улицы, повернул во двор своего дома.
В дверях его комнаты торчала записка, датированная вчерашним числом:
“Профессор, которого вы искали, сейчас в Питере, в институте Востоковедения. Ищите его там. С уважением, Наташа”.
Яков удивился.
«Надо же, какая оперативность! Ну и молодец же ты, Наташа!» - подумал он, открывая дверь.
«Ну, что, ты доволен? - услышал он давно не проявлявшийся внутренний голос. - Теперь смотри, не упусти свой шанс!»
Сбросив рюкзак на пол, Яков почувствовал страшную усталость.
«Надо релаксироваться минут на сорок», - подумал он и, не раздеваясь, лег на тахту.
Релаксация не удалась - в коридоре зазвонил телефон, и соседка, как всегда, первая подскочила к телефону.
«Яков! - крикнула она из коридора. - Не успел переступить порог, а ему уже звонят!» - проворчала она, скрываясь за дверью своей комнаты.
Пришелец взял трубку:
«Слушаю вас!»
«Яков, простите, не знаю ваше отчество, доброе утро! - услышал он голос Наташи из Москвы, - я решила продублировать мой вчерашний звонок, проверить, получили ли вы мое сообщение?»
«Да, получил, спасибо большое, это как раз то, что нужно! - пропел Яков в трубку, - редкий случай, я у вас в долгу! Как это у вас получилось?»
«Очень просто! - ответила Наташа. - Я ведь работаю в том здании, где вы останавливались, и у меня здесь знакомых - хренова туча! Мне разыскали телефон одного журналиста, который имеет отношение к “Японии сегодня” и тот оказался в курсе дела. Он и сообщил мне все подробности. Искомый вами профессор должен сегодня вечером делать доклад на семинаре филологов в Институте Востоковедения на Дворцовой набережной».
«Не ожидал от москвичей такой отзывчивости, спасибо! - поблагодарил Яков свою собеседницу, - я думал это качество свойственно только старым петербуржцам. А посылочка ваша уже через час будет на месте, можете не беспокоиться!» - добавил Яков.
«Ну, тогда все, желаю удачи!» - приветливо ответили на том конце провода, после чего в трубке послышались короткие гудки.
Яков заметно повеселел.
Наконец-то появилась какая-то определенность в этом направлении. Всё как будто само плыло ему в руки.
Приняв душ и приободрившись, пришелец отнес пакет по указанному адресу, благо это было на соседней улице.
Дверь ему открыла симпатичная невысокая девушка.
«Здравствуйте! Вам посылочка из Москвы!» - сказал Яков, улыбаясь открывшей ему дверь.
«Проходите, пожалуйста! - пригласили его. - Я не ждала гостей, простите, у меня не убрано, придется нам поговорить на кухне. Вы от кого?»
«От Натальи Константиновны…»
«А, значит от папы! - оживилась девушка. - Как он там?»
«Я с ним не успел познакомиться, только с Наташей…».
Разговор долго не затянулся.
Якову предложили кофе, но он, сославшись на дела, быстро попрощался.
Выйдя на улицу, Яков заметил, что его не тянет домой.
Якова тянуло к Петропавловской крепости.
И он не стал сопротивляться этому притяжению.
Несколько часов он бродил вдоль внешней и внутренней сторон стен Петропавловской крепости, вспоминая, как в прошлой жизни он трудился здесь на укладке камней…
И все-таки возвращение домой было неизбежным.
Прихватив с собой диктофон, пару запасных батарей и удостоверение журналиста, Яков отправился на семинар востоковедов.
Солнце уже опускалось к Ростральным колоннам, когда Яков вышел на Дворцовую набережную.
Здесь сохранились почти все здания екатерининских времен, вплоть до симметричных двухэтажных домов, которые твердо стояли на своем старом фундаменте на углах Мошкова переулка. А рядом с ними возвышался роскошный дворец с парадным подъездом, в котором еще с начала советской власти расположился Институт Востоковедения Академии наук.
Отворив тяжелую дубовую дверь с зеркальными стеклами, Яков предъявил охране свое пресс-удостоверение и спросил, где будет проходить семинар.
«Как всегда - в большой гостиной! - ответил дежурный, внимательно оглядывая гостя. - Через десять минут начнется».
Доклад профессора значился в расписании первым.
Заняв место среди маститых академиков, которые хорошо знали друг друга и вальяжно перебрасывались малозначащими фразами, Яков почувствовал себя белой вороной.
Только диктофон в его руках и “собака” с его именем на груди делало его птичью белизну черной, подстать стервятникам науки, каркающих на насиженных местах.
Вступительное слово было традицией, необходимой для того, чтобы умственный инструмент аудитории настроился, как по камертону, на заданную тему.
«Эпоха Водолея, - начал председатель, - это эпоха огня. Две огненные струи изображены на древнеегипетском символе Водолея, который льет их на Землю. Потоп не смог погубить человечество в начале эпохе Рыб, нет его следов в осадочных породах Древнего Египта и других стран, и, надо полагать, что и Огонь не сможет погубить человечество в эпоху Водолея, если мы сможем понять природу этой стихии. А понять ее нам поможет доктор филологических наук, профессор - председатель заглянул в бумажку и назвал известное имя.
Выход московского коллеги был встречен аплодисментами.
«В Японии живет Великий ачария, - услышал Яков негромкий голос, - Икэгути Экан, которому 8 лет назад в московском Институте Востоковедения вручили диплом Почетного доктора исторических наук.
“За что?” - спросите вы.
На родине Экана Икэгути уважают, как знатока сутр и учения буддизма.
Будучи настоятелем сингонского храма, он до сих пор ведет жизнь подвижника, очищая “священным огнем” души людей.
Во всех странах, где он побывал: в Америке, на Гавайях, на Тайване, в России - всюду он сеял семена добра и веру в единосущность мира, в Будду Великое Солнце - Махавайрочана или во Вселенский Свет, дающий жизнь сущему, избавляя человека от того, что засоряет сознание, а вслед за сознанием и все вокруг».
Глоток воды из стакана, поданного председателем, убрал хрипотцу в голосе, и на магнитную ленту диктофона легли следующие слова:
«Человек уже лишил себя возможности дышать чистым воздухом, пить чистую воду, он сам приближает гибель планеты.
Каково сознание, таков и мир.
Но, видя, как стихия Огня подчиняется человеческой воле, люди начинают верить, что не все потеряно, они могут обуздать стихию собственных страстей».
Яков на цыпочках подошел к столу и положил диктофон на стол.
На него строго посмотрели с трибуны:
«Всякая неупорядоченная душа сама в себе несет свое наказание! - и, услышав смех в аудитории, смягчили конец фразы: - сказал Блаженный Августин. Иначе откуда вселенская нервозность журналистов и предчувствие у писателей разгорающегося “мирового пожара”?
Журналист понял, что это риторический вопрос и спокойно сел на место.
Сам по себе Огонь, - звучал твердый голос с трибуны, - как это знали древние, обладает тайной силой. Его считали разумным и в Греции, и в Индии, и в Китае, не говоря уж о Японии.
Гераклит называл Огонь Логосом.
Вспомним: “Этот Космос, тот же самый для всех, не создал никто из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым Огнем, мерами разгорающимся и мерами погасающим”.
И все идет к тому, что может исполниться пророчество великого грека: “Грядущий огонь все объемлет и всех рассудит”.
Когда-то людское распутство покарал Великий Потоп, теперь настало время разумному Огню воздать грешникам, превращающим Землю в геенну огненную.
Однако, обладая великим состраданием и, зная буддийские ритуалы, Учитель Экан пытается освободить людей от кармы. Назначение ритуала - помочь человеку сжечь следы греховности…»
Яков релаксировался и позволил уму, подобно микрофону, самому всасывать дальнейшие слова московского востоковеда.
Доклад был очень интересным, но Якову нужно было получить эксклюзивное интервью от профессора.
После доклада коллеги засыпали московского востоковеда вопросами.
Первый вопрос поступил от крупного черноволосого мужчины:
«Академик Борис Гладков! - представился он, вставая с места, - Международная Академия Меганауки… Скажите пожалуйста, что вы, современный человек, понимаете под упомянутой вами геенной огненной, адом, и прочими загробными мирами?» - ученый слегка заикался, повторяя слова и, покраснев, сел.
«Кармический огонь ада, - поступил ответ востоковеда, - предназначен тем, кто совершал при жизни злодеяния, предавался зависти, гневу, злобе, жадности…
Современное общество - это воистину мир слабой плоти и погоне за пищей. И оно нисколько не отличается от буддийских “миров” ада, голодных духов, животных. Фактически речь идет о состоянии психики, в какое приводят себя сами люди».
«Пожалуйста!» - обратился председатель к другому слушателю, поднявшим руку для вопроса.
«Профессор Бабанин, та же Академия! - представился следующий искатель знаний. - Как известно, в буддизме есть понятие Дхарма - то есть, Истинный Космический Закон, невыразимый словами. Однако последователи буддизма пытаются выразить Истину. Как вы это можете объяснить?»
«Дхарма не имеет речи, но без речи выражена быть не может, - ответил московский востоковед. - Вечная Истина превосходит чувственное ощущение, но лишь посредством чувственного может быть постигнута».
«Но мы же не можем идти по следам древних!» - возразил тот же голос.
«Учителя Востока говорят: “Не иди по следам древних, но ищи то, что искали они”».
«Сергей Балута, редакция “Вечернего Петербурга”! - поднялся следующий слушатель, - вы говорили о заклинаниях, которые употребляют огнепоклонники, неужели вы, на самом деле, верите, что эти шаманские фокусы работают?»
«Вопрос поставлен некорректно, но мне понятен его смысл. Отвечаю: не заклинания - а мантры. Они определяют истинно-сущее всех дхарм, безошибочны и правдивы, поэтому названы «истинными словами».
Имеется бесчисленное количество разных мантр, но есть Царская Мантра, которая включает их все. Царская Мантра - это колесница знаков и букв, изложенных в Сутре Алмазной Вершины и Махавайрочане Сутре.
Эти буквы в писаниях на санскрите обозначаются знаками 'А', 'Ха' и так далее.
Эти знаки, 'А' и другие, есть знак Имени, тайное обозначение Татхагаты Дхармакайя. Соответственно небожители, наги, демоны, и другие сущности также имеют имена. Основа имен имеет своим источником Дхармакайя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63