Извините, мне пора. Еще раз спасибо.
— Удачи тебе, Сережа. — Антонов поднялся. — И учти, если нужна будет помощь, обращайся прямо ко мне. В любое время суток, по любому вопросу. По любому, слышишь?
Сергей поблагодарил и поспешил удалиться.
Теперь он понял все: Алексеев просто-напросто продал его Орлову, продал за контракт в пятнадцать миллионов долларов. Он вспомнил свой визит к бывшему шефу на второй день после своего возвращения из Огней; вспомнил слова Тимура, охранника Алексеева, о том, что тот куда-то звонил и при этом упоминал имя Сергея Ростовского. Теперь он знал: Алексеев звонил Орлову. Или Свирскому? Впрочем, какая разница?
Алексеев предал его, и за это он ответит. И довольно об этом.
Теперь об Антонове. Сергей плохо знал этого человека, и потому доверить ему свои проблемы не мог. Кто знает, как он поведет себя, когда узнает, что Сергей злоумышляет против самого Орлова? Ведь Орлов для него — это прежде всего богатый заказчик, неиссякаемый источник благополучия и благосостояния фирмы «Финсофт». Своими действиями Сергей ставит под удар пресловутый проект, взлелеянный Антоновым и уже пустивший корни в нефтяной империи Орлова. Не поставит ли Антонов интересы бизнеса выше интересов одного из своих сотрудников, как это сделал, например, Алексеев? Этого Сергей не знал. Уже наученный горьким опытом, ручаться за Антонова он бы не стал. Риск был слишком велик.
Глава двадцать шестая
Сергей смутно помнил, что последовало за этим. Поездка в морг для опознания умершей, долгая и совершенно бессмысленная беседа со следователем, оформление каких-то документов, соблюдение необходимых и тягостных формальностей — на всю эту канитель ушел едва ли не целый день. Сергей находился в каком-то сомнамбулическом трансе, послушно выполняя все, что от него требовалось — словно это был не он, а его механический двойник, робот, зомбированная марионетка, лишенная души.
Наконец все было кончено. Вымотанный до предела, уставший как собака, плохо отдавая себе отчет, что все это происходит на самом деле и именно с ним, он отправился домой. В голову лезли какие-то мысли, и, как он ни старался их отогнать, они упорно продолжали осаждать его.
Вот и Лариса внесла посильную лепту в дело статистики дорожно-транспортных происшествий. Наверняка и в «Дорожном патруле» покажут — они там, в «Патруле», большие охотники до «жареного». Или «Петровка 38» расстарается…
Мысли его, слепо блуждая по лабиринтам сознания, добрались и до Тамары Павловны. А ведь она наверняка все увидит по телевизору! Сергею стало не по себе. Не хватало еще объяснений с соседкой! Однако он понимал: оно неизбежно. Что ж, придется пройти и через это.
Уже недалеко от дома его путь внезапно преградила черная «Волга». Та самая, которая возила его в особняк Орлова. Он узнал бы ее среди тысяч других. Сергей резко затормозил.
Мелькнула ненавистная физиономия Свирского. Встретившись взглядом с Сергеем, Свирский поманил его пальцем, приглашая в свою машину. Сергею ничего не оставалось делать, как повиноваться. Сейчас он полностью зависел от этого человека.
Когда Сергей расположился рядом с ним за заднем сидении, Свирский молча кивнул сопровождавшему его водителю. «Волга» резко рванула с места.
— Хочу вас сразу предупредить, Ростовский, — начал Свирский, — ваши знания теории и практики восточных единоборств вам сейчас не понадобятся. Оставьте эмоции при себе — у нас чисто деловая встреча. Надеюсь, вы меня поняли?
— Хорошо, я убью вас в другой раз, — мрачно отозвался Сергей.
— Прекрасно. А теперь — к делу. Я буду предельно краток. А вы слушайте и мотайте на ус, это в ваших же интересах. — Свирский выдержал небольшую паузу. — Орлов болен, и болен серьезно. Как врач, я знаю это. Почка, которую вы, Ростовский, любезно предоставили в его распоряжение, исчерпала свой ресурс. Ему нужна еще одна почка. Ваша почка, Ростовский, ваша вторая почка.
Сергей похолодел.
Так вот оно что!
— Это же значит, что я… — начал было он — и запнулся.
Свирский кивнул.
— Именно. Однако это единственное условие освобождения вашей дочери. Нам нужна ваша почка, и мы ее получим. Вам решать, отдадите вы ее добровольно — и тогда ваша дочь обретет свободу, или мы заберем почку силой. В последнем случае жизнь вашей дочери вряд ли будет долгой и счастливой. Надеюсь, вы понимаете, что ее жизнь всецело в ваших руках.
— А моя? Моя жизнь? — выкрикнул Сергей, теряя самообладание.
— А ваша жизнь — в наших. Увы, такова суровая действительность. Проведение операции я планирую примерно через две недели — необходимо сначала провести тщательное обследование пациента. Таким образом, у вас есть целых две недели, чтобы привести свои дела в порядок. Решайте. Срок ответа — до завтрашнего утра. Завтра я позвоню.
Его высадили где-то в районе ВДНХ.
Он шел домой пешком: трястись в переполненном вагоне метро он сейчас не мог. Мысль тупо билась в мозгу, словно птица в клетке. Странно, но Сергей испытывал своего рода облегчение: теперь, по крайней мере, он знал, чего от него хотят. Все точки над "i" расставлены, все карты раскрыты. До последней встречи со Свирским он не имел ни малейшего представления о том, что от него могут потребовать эти убийцы, однако то, что он услышал всего десять минут назад, превзошло все его ожидания. Им нужна была всего лишь его почка, его последняя почка. Какой пустяк, не правда ли? А то, что вместе с почкой он вынужден будет отдать им и свою жизнь (свою единственную жизнь!), это как бы в расчет не берется. Так, небольшой побочный эффект, всего лишь неизбежное послеоперационное осложнение, не более того. А в обмен на почку (а вовсе не на жизнь, не так ли, господин Свирский?) они обещали отпустить Катюшу. В итоге же — его жизнь в обмен на жизнь дочери.
Свирскому Сергей не верил, ни единому его слову. То, что они сохранят Катюше жизнь после его смерти (какое страшное слово!), было явной уловкой: оставлять в живых столь опасного свидетеля, даже если этот свидетель — всего лишь маленькая девочка, было бы глупо. Это было очевидно.
Он должен спасти жизнь Катюше, а если удастся, то и себе. Спасти во что бы то ни стало. Теперь он знал самое главное: дни Орлова сочтены, и если он не получит донорскую почку, его ожидает верная смерть. Найти другого донора, который бы удовлетворял всем необходимым медицинским показаниям, им вряд ли удастся. Уже не успеют. Их единственная ставка — на него, Сергея Ростовского. А это значит, что он, Сергей Ростовский, крепко держит их в своих руках.
Это его главный козырь. И он должен им воспользоваться. Но не сейчас, а позже, через две недели. Свирский прав: у него есть целых две недели, чтобы привести свои дела в порядок. Для того, чьи дни сочтены, две недели — срок немалый. Он сумеет с умом распорядиться отпущенным ему временем — для того, чтобы нанести ответный удар Орлову. Достойный удар, который решит все.
А пока что он вынужден играть по их правилам. Иного выбора у него не было.
Когда на следующее утро позвонил Свирский, Сергей дал свое согласие на операцию.
Часть третья. ОПЕРАЦИЯ
Глава первая
В двенадцать позвонил Антонов и сообщил, что механизм по организации похорон уже запущен и Сергею ни о чем не следует беспокоиться. Сергей вежливо поблагодарил.
Следом позвонил Павел и пообещал к вечеру привезти вещи Ларисы.
— Привози, — сказал Сергей и положил трубку.
Потом пришла Тамара Павловна. Она уже обо всем знала: всеведущий «Дорожный патруль» был верен своим принципам. Сердобольная соседка ничего не говорила, лишь тяжело вздыхала и ежеминутно прикладывала мокрый носовой платок к глазам. Молча принялась наводить в осиротевшей квартире порядок. Сергей тоже молчал: слова здесь были ни к чему. И лишь уходя, она шепнула:
— Это… они ?
Он кивнул.
Заплаканное лицо ее стало суровым и ожесточенным.
— Надо заявить в милицию.
Он покачал головой.
— Бессмысленно.
— В любом случае этого оставлять нельзя.
— Не оставлю.
Она взглянула в его сухие, широко раскрытые глаза, и поняла: он не оставит. Сделает все, чтобы наказать преступников.
Они говорили тихо, спокойно, не повышая голоса — так, словно обсуждали обычные житейские проблемы. Однако в душе каждого из них клокотала с трудом сдерживаемая буря чувств.
Тамара Павловна ушла, оставив его одного. А он вдруг почувствовал, что если останется в этой пустой, овеянной смертью квартире еще хотя бы минуту, то сойдет с ума. Ему некуда было идти, однако находиться здесь он не мог.
Сергей захлопнул дверь и спустился вниз. Выйдя во двор, он достал сигарету и закурил. На скамейке, что стояла у подъезда, закопошился какой-то пьяница и попытался сесть. С большим трудом это ему удалось. Потом сунул руку в карман, долго там копался и вынул наконец мятую, наполовину выпотрошенную папиросу. Сфокусировавшись на Сергее, промычал:
— М-мужик!.. Дай огоньку, что ли…
Сергей, еще не успевший убрать зажигалку, поднес ее к самому лицу пьяницы. Однако того так мотало, что он никак не мог попасть папиросой в крохотный язычок пламени. А налетевший порыв ветра и совсем загасил огонек.
— Э-эх, рас-стяпа, — досадливо пробормотал пьяница, с трудом выговаривая слова. — Давай, что ли, я сам… Только вс-стань так, чтобы ветер не дул. Усвоил?
Сергей повиновался. Он загородил собою пьяницу и терпеливо ждал, когда тот прикурит. И тут…
— Здорово, мужик, — услышал он совершенно трезвый, страшно знакомый голос.
Голос доктора!
У Сергея перехватило дыхание.
— Узнал, старый черт, узнал, — едва слышно шептал «пьяница». Откуда-то из глубин его всклокоченной бороды выплыла лукавая улыбка.
Да, сомнений быть не могло, это был доктор: так улыбаться мог только он. Сергей едва сдержался, чтобы не обнять своего старого друга.
— З-забери свой аппарат, — снова проворчал «пьяница» голосом изрядно накачавшегося бродяги. — Не работает ни хрена.
Сергей машинально взял у него зажигалку — и почувствовал, как в руке хрустнул крохотный клочок бумаги. Записка!
— Там все написано, — прошептал доктор своим обычным голосом. — А теперь уходи.
Сергей послушно зашагал прочь.
Он ликовал — если, конечно, был еще способен на это чувство после всего, что с ним случилось за последние два дня. Теперь он не один, теперь рядом будет человек, на плечо которого он всегда сможет опереться.
Сергей осторожно огляделся. Слежки видно не было. Однако Свирскому он не верил, ни единому его слову, в том числе и обещанию снять наблюдение за ним и его квартирой. Возможно, сейчас, в это самый момент за ним наблюдает пара холодных глаз, а кинокамера фиксирует каждое его движение. Доктор прекрасно понимал это — отсюда и весь этот маскарад с переодеванием.
Записка жгла его ладонь. Ему не терпелось узнать ее содержание. Быстро свернув в полумрак чужого подъезда, он развернул скомканный клочок и жадно впился в него глазами.
Гостиница «Алтай», номер 517. Сегодня, в 22.00. Жду.
Так это же в двух шагах от его дома! Он будет там. Будет — вопреки проискам всех Свирских и Орловых вместе взятых. Найдет способ оторваться от возможного «хвоста» — но к десяти вечера он обязательно будет в номере 517. В лепешку расшибется, но будет.
Сергей сжег записку. А когда через два часа он вернулся домой, «пьяницы» у подъезда уже не было.
В семь Павел привез вещи Ларисы и тут же уехал.
Глава вторая
Не успел он переступить порог гостиничного номера, как оказался в объятиях доктора.
— Чертовски рад тебя видеть, мужик! — расплылся в широкой улыбке тот. — Проходи.
Сергей расположился в предложенном ему кресле. Он чувствовал себя страшно уставшим, особенно теперь, когда мог позволить себе расслабиться в обществе надежного друга.
— Коньячку тяпнешь? — предложил доктор.
Сергей покачал головой.
— Завязал. Подчистую.
— Пять капель? За встречу?
— Ни капли. Все, сухой закон.
Доктор удивленно покачал головой.
— Да-а, видать, крепко тебя жизнь-то шибанула. Покрепче, поди, чем там, в Огнях.
— Да уж крепче некуда, — мрачно ответил Сергей, отводя глаза от пристального взгляда доктора.
— Та-ак. Ну ладно, рассказывай. Со всеми подробностями, как на исповеди. Мы теперь с тобой в одной упряжке, и секретов друг от друга у нас быть не должно.
— Вряд ли тебе понравится мой рассказ, — сказал Сергей. — Похоже, я увяз в этом дерьме по самые уши. И чем дальше, тем хуже. Боюсь, нам не одолеть этих подонков — слишком они сильны. Подумай, может быть, тебе не стоит во все это ввязываться? Пока еще не поздно. Слишком уж крутая здесь каша заваривается.
Доктор, сощурив глаза, усмехнулся. Не спеша закурил.
— А теперь послушай, что я тебе скажу. Не для того я сюда приехал, чтобы смотреть, как ты сопли на кулак мотаешь. И я не хуже твоего знаю, какая тут каша заваривается. Уже заварилась. И не только здесь. К твоему сведению, тот мой знакомый из Огневского городского УВД три дня назад найден у себя дома с пулей в затылке. Да-да, и не надо на меня смотреть такими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45
— Удачи тебе, Сережа. — Антонов поднялся. — И учти, если нужна будет помощь, обращайся прямо ко мне. В любое время суток, по любому вопросу. По любому, слышишь?
Сергей поблагодарил и поспешил удалиться.
Теперь он понял все: Алексеев просто-напросто продал его Орлову, продал за контракт в пятнадцать миллионов долларов. Он вспомнил свой визит к бывшему шефу на второй день после своего возвращения из Огней; вспомнил слова Тимура, охранника Алексеева, о том, что тот куда-то звонил и при этом упоминал имя Сергея Ростовского. Теперь он знал: Алексеев звонил Орлову. Или Свирскому? Впрочем, какая разница?
Алексеев предал его, и за это он ответит. И довольно об этом.
Теперь об Антонове. Сергей плохо знал этого человека, и потому доверить ему свои проблемы не мог. Кто знает, как он поведет себя, когда узнает, что Сергей злоумышляет против самого Орлова? Ведь Орлов для него — это прежде всего богатый заказчик, неиссякаемый источник благополучия и благосостояния фирмы «Финсофт». Своими действиями Сергей ставит под удар пресловутый проект, взлелеянный Антоновым и уже пустивший корни в нефтяной империи Орлова. Не поставит ли Антонов интересы бизнеса выше интересов одного из своих сотрудников, как это сделал, например, Алексеев? Этого Сергей не знал. Уже наученный горьким опытом, ручаться за Антонова он бы не стал. Риск был слишком велик.
Глава двадцать шестая
Сергей смутно помнил, что последовало за этим. Поездка в морг для опознания умершей, долгая и совершенно бессмысленная беседа со следователем, оформление каких-то документов, соблюдение необходимых и тягостных формальностей — на всю эту канитель ушел едва ли не целый день. Сергей находился в каком-то сомнамбулическом трансе, послушно выполняя все, что от него требовалось — словно это был не он, а его механический двойник, робот, зомбированная марионетка, лишенная души.
Наконец все было кончено. Вымотанный до предела, уставший как собака, плохо отдавая себе отчет, что все это происходит на самом деле и именно с ним, он отправился домой. В голову лезли какие-то мысли, и, как он ни старался их отогнать, они упорно продолжали осаждать его.
Вот и Лариса внесла посильную лепту в дело статистики дорожно-транспортных происшествий. Наверняка и в «Дорожном патруле» покажут — они там, в «Патруле», большие охотники до «жареного». Или «Петровка 38» расстарается…
Мысли его, слепо блуждая по лабиринтам сознания, добрались и до Тамары Павловны. А ведь она наверняка все увидит по телевизору! Сергею стало не по себе. Не хватало еще объяснений с соседкой! Однако он понимал: оно неизбежно. Что ж, придется пройти и через это.
Уже недалеко от дома его путь внезапно преградила черная «Волга». Та самая, которая возила его в особняк Орлова. Он узнал бы ее среди тысяч других. Сергей резко затормозил.
Мелькнула ненавистная физиономия Свирского. Встретившись взглядом с Сергеем, Свирский поманил его пальцем, приглашая в свою машину. Сергею ничего не оставалось делать, как повиноваться. Сейчас он полностью зависел от этого человека.
Когда Сергей расположился рядом с ним за заднем сидении, Свирский молча кивнул сопровождавшему его водителю. «Волга» резко рванула с места.
— Хочу вас сразу предупредить, Ростовский, — начал Свирский, — ваши знания теории и практики восточных единоборств вам сейчас не понадобятся. Оставьте эмоции при себе — у нас чисто деловая встреча. Надеюсь, вы меня поняли?
— Хорошо, я убью вас в другой раз, — мрачно отозвался Сергей.
— Прекрасно. А теперь — к делу. Я буду предельно краток. А вы слушайте и мотайте на ус, это в ваших же интересах. — Свирский выдержал небольшую паузу. — Орлов болен, и болен серьезно. Как врач, я знаю это. Почка, которую вы, Ростовский, любезно предоставили в его распоряжение, исчерпала свой ресурс. Ему нужна еще одна почка. Ваша почка, Ростовский, ваша вторая почка.
Сергей похолодел.
Так вот оно что!
— Это же значит, что я… — начал было он — и запнулся.
Свирский кивнул.
— Именно. Однако это единственное условие освобождения вашей дочери. Нам нужна ваша почка, и мы ее получим. Вам решать, отдадите вы ее добровольно — и тогда ваша дочь обретет свободу, или мы заберем почку силой. В последнем случае жизнь вашей дочери вряд ли будет долгой и счастливой. Надеюсь, вы понимаете, что ее жизнь всецело в ваших руках.
— А моя? Моя жизнь? — выкрикнул Сергей, теряя самообладание.
— А ваша жизнь — в наших. Увы, такова суровая действительность. Проведение операции я планирую примерно через две недели — необходимо сначала провести тщательное обследование пациента. Таким образом, у вас есть целых две недели, чтобы привести свои дела в порядок. Решайте. Срок ответа — до завтрашнего утра. Завтра я позвоню.
Его высадили где-то в районе ВДНХ.
Он шел домой пешком: трястись в переполненном вагоне метро он сейчас не мог. Мысль тупо билась в мозгу, словно птица в клетке. Странно, но Сергей испытывал своего рода облегчение: теперь, по крайней мере, он знал, чего от него хотят. Все точки над "i" расставлены, все карты раскрыты. До последней встречи со Свирским он не имел ни малейшего представления о том, что от него могут потребовать эти убийцы, однако то, что он услышал всего десять минут назад, превзошло все его ожидания. Им нужна была всего лишь его почка, его последняя почка. Какой пустяк, не правда ли? А то, что вместе с почкой он вынужден будет отдать им и свою жизнь (свою единственную жизнь!), это как бы в расчет не берется. Так, небольшой побочный эффект, всего лишь неизбежное послеоперационное осложнение, не более того. А в обмен на почку (а вовсе не на жизнь, не так ли, господин Свирский?) они обещали отпустить Катюшу. В итоге же — его жизнь в обмен на жизнь дочери.
Свирскому Сергей не верил, ни единому его слову. То, что они сохранят Катюше жизнь после его смерти (какое страшное слово!), было явной уловкой: оставлять в живых столь опасного свидетеля, даже если этот свидетель — всего лишь маленькая девочка, было бы глупо. Это было очевидно.
Он должен спасти жизнь Катюше, а если удастся, то и себе. Спасти во что бы то ни стало. Теперь он знал самое главное: дни Орлова сочтены, и если он не получит донорскую почку, его ожидает верная смерть. Найти другого донора, который бы удовлетворял всем необходимым медицинским показаниям, им вряд ли удастся. Уже не успеют. Их единственная ставка — на него, Сергея Ростовского. А это значит, что он, Сергей Ростовский, крепко держит их в своих руках.
Это его главный козырь. И он должен им воспользоваться. Но не сейчас, а позже, через две недели. Свирский прав: у него есть целых две недели, чтобы привести свои дела в порядок. Для того, чьи дни сочтены, две недели — срок немалый. Он сумеет с умом распорядиться отпущенным ему временем — для того, чтобы нанести ответный удар Орлову. Достойный удар, который решит все.
А пока что он вынужден играть по их правилам. Иного выбора у него не было.
Когда на следующее утро позвонил Свирский, Сергей дал свое согласие на операцию.
Часть третья. ОПЕРАЦИЯ
Глава первая
В двенадцать позвонил Антонов и сообщил, что механизм по организации похорон уже запущен и Сергею ни о чем не следует беспокоиться. Сергей вежливо поблагодарил.
Следом позвонил Павел и пообещал к вечеру привезти вещи Ларисы.
— Привози, — сказал Сергей и положил трубку.
Потом пришла Тамара Павловна. Она уже обо всем знала: всеведущий «Дорожный патруль» был верен своим принципам. Сердобольная соседка ничего не говорила, лишь тяжело вздыхала и ежеминутно прикладывала мокрый носовой платок к глазам. Молча принялась наводить в осиротевшей квартире порядок. Сергей тоже молчал: слова здесь были ни к чему. И лишь уходя, она шепнула:
— Это… они ?
Он кивнул.
Заплаканное лицо ее стало суровым и ожесточенным.
— Надо заявить в милицию.
Он покачал головой.
— Бессмысленно.
— В любом случае этого оставлять нельзя.
— Не оставлю.
Она взглянула в его сухие, широко раскрытые глаза, и поняла: он не оставит. Сделает все, чтобы наказать преступников.
Они говорили тихо, спокойно, не повышая голоса — так, словно обсуждали обычные житейские проблемы. Однако в душе каждого из них клокотала с трудом сдерживаемая буря чувств.
Тамара Павловна ушла, оставив его одного. А он вдруг почувствовал, что если останется в этой пустой, овеянной смертью квартире еще хотя бы минуту, то сойдет с ума. Ему некуда было идти, однако находиться здесь он не мог.
Сергей захлопнул дверь и спустился вниз. Выйдя во двор, он достал сигарету и закурил. На скамейке, что стояла у подъезда, закопошился какой-то пьяница и попытался сесть. С большим трудом это ему удалось. Потом сунул руку в карман, долго там копался и вынул наконец мятую, наполовину выпотрошенную папиросу. Сфокусировавшись на Сергее, промычал:
— М-мужик!.. Дай огоньку, что ли…
Сергей, еще не успевший убрать зажигалку, поднес ее к самому лицу пьяницы. Однако того так мотало, что он никак не мог попасть папиросой в крохотный язычок пламени. А налетевший порыв ветра и совсем загасил огонек.
— Э-эх, рас-стяпа, — досадливо пробормотал пьяница, с трудом выговаривая слова. — Давай, что ли, я сам… Только вс-стань так, чтобы ветер не дул. Усвоил?
Сергей повиновался. Он загородил собою пьяницу и терпеливо ждал, когда тот прикурит. И тут…
— Здорово, мужик, — услышал он совершенно трезвый, страшно знакомый голос.
Голос доктора!
У Сергея перехватило дыхание.
— Узнал, старый черт, узнал, — едва слышно шептал «пьяница». Откуда-то из глубин его всклокоченной бороды выплыла лукавая улыбка.
Да, сомнений быть не могло, это был доктор: так улыбаться мог только он. Сергей едва сдержался, чтобы не обнять своего старого друга.
— З-забери свой аппарат, — снова проворчал «пьяница» голосом изрядно накачавшегося бродяги. — Не работает ни хрена.
Сергей машинально взял у него зажигалку — и почувствовал, как в руке хрустнул крохотный клочок бумаги. Записка!
— Там все написано, — прошептал доктор своим обычным голосом. — А теперь уходи.
Сергей послушно зашагал прочь.
Он ликовал — если, конечно, был еще способен на это чувство после всего, что с ним случилось за последние два дня. Теперь он не один, теперь рядом будет человек, на плечо которого он всегда сможет опереться.
Сергей осторожно огляделся. Слежки видно не было. Однако Свирскому он не верил, ни единому его слову, в том числе и обещанию снять наблюдение за ним и его квартирой. Возможно, сейчас, в это самый момент за ним наблюдает пара холодных глаз, а кинокамера фиксирует каждое его движение. Доктор прекрасно понимал это — отсюда и весь этот маскарад с переодеванием.
Записка жгла его ладонь. Ему не терпелось узнать ее содержание. Быстро свернув в полумрак чужого подъезда, он развернул скомканный клочок и жадно впился в него глазами.
Гостиница «Алтай», номер 517. Сегодня, в 22.00. Жду.
Так это же в двух шагах от его дома! Он будет там. Будет — вопреки проискам всех Свирских и Орловых вместе взятых. Найдет способ оторваться от возможного «хвоста» — но к десяти вечера он обязательно будет в номере 517. В лепешку расшибется, но будет.
Сергей сжег записку. А когда через два часа он вернулся домой, «пьяницы» у подъезда уже не было.
В семь Павел привез вещи Ларисы и тут же уехал.
Глава вторая
Не успел он переступить порог гостиничного номера, как оказался в объятиях доктора.
— Чертовски рад тебя видеть, мужик! — расплылся в широкой улыбке тот. — Проходи.
Сергей расположился в предложенном ему кресле. Он чувствовал себя страшно уставшим, особенно теперь, когда мог позволить себе расслабиться в обществе надежного друга.
— Коньячку тяпнешь? — предложил доктор.
Сергей покачал головой.
— Завязал. Подчистую.
— Пять капель? За встречу?
— Ни капли. Все, сухой закон.
Доктор удивленно покачал головой.
— Да-а, видать, крепко тебя жизнь-то шибанула. Покрепче, поди, чем там, в Огнях.
— Да уж крепче некуда, — мрачно ответил Сергей, отводя глаза от пристального взгляда доктора.
— Та-ак. Ну ладно, рассказывай. Со всеми подробностями, как на исповеди. Мы теперь с тобой в одной упряжке, и секретов друг от друга у нас быть не должно.
— Вряд ли тебе понравится мой рассказ, — сказал Сергей. — Похоже, я увяз в этом дерьме по самые уши. И чем дальше, тем хуже. Боюсь, нам не одолеть этих подонков — слишком они сильны. Подумай, может быть, тебе не стоит во все это ввязываться? Пока еще не поздно. Слишком уж крутая здесь каша заваривается.
Доктор, сощурив глаза, усмехнулся. Не спеша закурил.
— А теперь послушай, что я тебе скажу. Не для того я сюда приехал, чтобы смотреть, как ты сопли на кулак мотаешь. И я не хуже твоего знаю, какая тут каша заваривается. Уже заварилась. И не только здесь. К твоему сведению, тот мой знакомый из Огневского городского УВД три дня назад найден у себя дома с пулей в затылке. Да-да, и не надо на меня смотреть такими глазами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45