Хотя и отсюда люди шли в бой, чтобы страдать и гибнуть, сам лагерь не подвергся полному уничтожению, в отличие от южной и западной его частей.
Женщина видела, как на востоке показались Крылатые Всадники, наблюдала за их неожиданным, неотвратимым нападением на армию ее генерала и улыбалась. На лице и теле она еще чувствовала следы грубых прикосновений Гиарны, и отвращение к нему переросло в ненависть.
И поэтому, когда эльфийский главнокомандующий возглавил атаку, которая разделила армию Эргота на части, Сюзина почувствовала не тревогу, а радость, словно Кит-Канан летел именно к ней, чтобы спасти ее. Она хладнокровно наблюдала за яростно кипевшей битвой, следуя взглядом за эльфийским генералом.
Когда он атаковал остатки когда-то могучей кавалерии Гиарны, у Сюзины перехватило дыхание; она то желала, чтобы он наткнулся на главнокомандующего Эргота и зарубил его, то хотела, чтобы Гиарна просто сбежал и уступил победу эльфам. Даже когда ее эльфы-телохранители покинули свой пост, она не обратила на это внимания.
Сюзина услышала снаружи топот - это эльфы вступали в северный лагерь в поисках оставшихся в живых людей. Она слышала, как кто-то сдается в плен, умоляя о пощаде; другие бросались в бой с насмешками и проклятиями, которые сменялись предсмертными стонами.
Вокруг нее бушевало сражение, заволакивая палаточный городок облаками дыма, пламенем, заливая потоками крови и боли. Но Сюзина по-прежнему оставалась в палатке, не сводя взгляда с золотоволосой фигуры в зеркале. Она смотрела, как Кит-Канан, верхом на могучем животном, прыгающем на врагов, раздирающем их когтями, взмахами меча прорубает себе путь сквозь заслон людей, пытающихся помешать ему. Она видела, что эльфы постепенно приближаются к ней. И вот Гончие сражаются уже в какой-то тысяче ярдов к югу от ее палатки.
- Приди ко мне, мой воин! - едва слышно произнесла Сюзина.
Она жаждала всем сердцем, чтобы он пришел, наблюдая в зеркало, как Кит-Канан смахнул голову с плеч толстого воина с топором.
- Я здесь! - Сюзина отчаянно хотела, чтобы Кит-Канан почувствовал ее присутствие и - неужели она осмелилась поверить в это! - ее любовь.
Эти мечты прервал звук отодвигаемого занавеса палатки. Это он! Это должен быть он! Задрожав от волнения, она резко обернулась, и ее иллюзии рассеялись при виде Гиарны. Гиарна не смотрел на нее - его взгляд был прикован к лицу эльфийского главнокомандующего в зеркале.
Генерал ступил к ней, лицо его превратилось в маску ярости, больше напоминавшую морду животного, чем человеческий образ. Сюзина почувствовала, что ледяной кинжал страха вонзился ей в грудь.
Когда Гиарна схватил женщину за руки обеими могучими лапами, она скорчилась, словно этот кинжал поворачивали внутри нее. Она не могла говорить, не могла думать; она могла лишь смотреть в эти широко раскрытые, безумные глаза, на эти губы, забрызганные слюной, открывавшие зубы, - казалось, этими клыками он хочет вырвать ей сердце.
- Ты меня предала! - прорычал Гиарна, грубо швыряя ее на пол. - Откуда взялись эти летающие чудовища? Как долго они скрывались, ожидая своего часа?
Он опустился на колени рядом с Сюзиной и сильно ударил ее кулаком, разбив губу.
Генерал бросил быстрый взгляд в зеркало. Теперь, когда она отвлеклась, изображение Кит-Канана исчезло, но он уже узнал правду о ее любви.
Гиарна, вытащив из-за пояса кинжал, приставил его к груди Сюзины - острие проткнуло ткань платья и оцарапало кожу.
- Нет, - сказал он, когда она уже приготовилась к смерти. - Это будет слишком легкой казнью; ты должна дорого заплатить за свое предательство.
Гиарна поднялся и с ненавистью уставился на Сюзину. Все внутри нее кричало, чтобы она поднялась, боролась с ним или бежала прочь. Но эти черные глаза словно пригвоздили ее к земле, и она не могла заставить себя пошевелиться.
- Вставай, шлюха! - рявкнул он, внезапно пнув женщину в ребра, наклонился, схватил ее за длинные рыжие волосы и заставил встать на колени.
Она, содрогнувшись, закрыла глаза и приготовилась к удару.
Затем она почувствовала, что что-то изменилось: в тесной палатке повеяло свежестью, и шум битвы стал громче.
Гиарна отшвырнул Сюзину прочь, и она взглянула в сторону входа.
Там стоял он!
В дверном проеме показался Кит-Канан. Земля позади него была усеяна трупами, и Сюзина мельком увидела, как люди и эльфы рубятся на мечах и топорах. Палатки дымились и горели, изрыгая желтое пламя.
Золотоволосый эльф отважно вступил в темную палатку, выставив перед собой длинный стальной меч. Он хрипло заговорил, обращаясь к вражескому генералу:
- Сдавайся, человек, или ты умрешь!
Кит-Канан шагнул к Гиарне, очевидно не узнав в полутьме главнокомандующего могучей армии Эргота.
Генерал, по-прежнему с кинжалом в руке, дрожа от ярости, мгновение пристально всматривался в эльфа. Кит-Канан прищурился и слегка пригнулся, готовясь к бою. Но, глядя на противника, он начал что-то вспоминать - тот день, год назад, когда люди одержали победу, а он попал в плен.
- Это ты, - прошептал эльф.
- Как удачно, что именно ты пришел за мной, - ответил Гиарна, задыхаясь, и голос его был подобен звериному рыку. - Ты не доживешь до того момента, когда сможешь насладиться победой!
Молниеносным движением человек поднял руку, одновременно подбросив кинжал и поймав его за кончик лезвия.
- Осторожно! - взвизгнула Сюзина, внезапно обретя дар речи.
Гиарна выбросил руку вперед и швырнул нож в горло Киту. Подобно серебряной ленте, пронесся по воздуху кинжал, брошенный меткой рукой.
Кит-Канан не мог увернуться от ножа, но мог отразить его удар. Запястье его шевельнулось едва уловимо, и острие меча в его руке описало шестидюймовую дугу. Этого оказалось достаточно: меч с резким стуком ударился о кинжал, маленький клинок, перелетев через плечо эльфа, стукнулся о стенку палатки и, не причинив вреда, упал на пол.
Гиарна, вытащив меч, бросился на эльфа, и Сюзина отползла в сторону. Кит-Канан, бывший ниже и, вероятно, легче человека, встретил атакующего лицом к лицу. Клинки скрестились, ударившись друг о друга с такой силой, что звук разнесся по палатке, подобно звону цимбал. Эльф отступил на шаг, уклонившись от натиска, и Гиарна вынужден был остановиться.
Бойцы двигались по комнате, не сводя глаз друг с друга, высматривая малейший намек - взгляд искоса, движение плеч, - который предупредил бы о намерении противника напасть.
Они наносили раны, затем отскакивали прочь и снова так же быстро рубили мечами. Они сражались без щитов. Оба превосходные бойцы, они кружились по просторной палатке. Кит-Канан швырнул под ноги человеку ширму, но тот перепрыгнул через нее. Гиарна оттеснил эльфа назад, чтобы тот споткнулся о койку Сюзины. Кит почувствовал опасность и перескочил через кровать, затем отбросил ее прочь и метнулся в сторону, намереваясь обойти человека сбоку.
Но Гиарна снова парировал удар, и двое воинов продолжали кружить на месте, не тратя силы, и усталость после целого дня битвы словно не коснулась их. Черты Гиарны перекосились от ярости, а на лице эльфа застыло выражение холодной, напускной отстраненности. Человек наносил удары такой силы, что эльф не мог равняться с ним, так что Кит-Канан вынужден был полагаться лишь на свое умение и хладнокровие.
Женщина переводила взгляд с одного на другого, широко раскрыв глаза, и ужас в ее душе сменялся надеждой.
Она видела, что они не уступают друг другу в ловкости, и понимала, что со временем преимущество окажется на стороне Гиарны, более сильного и крепко сложенного. Движения Кита становились все отчаянней. Один раз он споткнулся, и Сюзина вскрикнула. Гиарна уже готов был пронзить сердце врага, но его тяжелый сапог зацепился за складку ковра.
Однако ему удалось ударить Кита в бок, и эльф, выпрямляясь, застонал от боли. Сюзина заметила в выражении его лица какую-то напряженность, которой не было раньше. Возможно, причиной тому был подступавший страх. Кит бросил быстрый взгляд на дверь, словно надеясь, что помощь придет оттуда.
Лишь после этого Сюзина заметила внезапную тишину, которая опустилась на лагерь. Сражение шло уже в другом месте. Кит-Канан остался один.
Она видела, что Гиарна наступает, оттеснив Кита к стене несколькими мощными выпадами, и поняла, что должна что-то сделать! Кит прыгнул вперед, и в каждом его движении сквозило отчаяние. Гиарне удалось уклониться от его меча, и он отступил, ожидая удобного случая для фатального удара.
Вот оно! Эльф наклонился вперед слишком далеко, пытаясь ранить своего неуловимого противника.
Меч Гиарны, влажный от крови Кита, поднялся, ожидая, когда эльф завершит свой безрассудный бросок.
Кит попытался уклониться, поднял левую руку, чтобы удар пришелся в плечо, но Гиарна просто поднял свое смертоносное острие и направил его в горло врагу.
Следующим, что услышала Сюзина, был звон бьющегося стекла. Она не помнила, как схватила зеркало, не видела осколков, усеявших ковер. На плечах Гиарны тоже сверкали осколки. Кровь хлестала из длинных порезов у него на голове.
Главнокомандующий Эргота пошатнулся, голова у него закружилась от удара, и Кит-Канан отскочил прочь. Он взглянул на женщину с благодарностью - а может быть, это было нечто большее, более глубокое, прочное, то, что она желала увидеть.
Меч эльфа взметнулся, готовый к удару, а Гиарна, покачивая головой и бранясь, вытирал кровь, заливавшую ему глаза. Он стоял спиной к двери, пристально глядя на эльфа и женщину, и лицо его исказилось от чудовищной ненависти.
Кит-Канан подошел к Сюзине, почувствовав ярость человека и защищая женщину от внезапного нападения.
Но нападения не последовало. Пошатываясь, истекая кровью, окруженный врагами, Гиарна принял более практичное решение. Окинув пару последним горящим взглядом, он повернулся и бросился прочь из палатки.
Кит-Канан кинулся было за ним, но остановился, почувствовав прикосновение Сюзины.
- Подожди, - мягко произнесла она, дотронувшись до окровавленной туники на его боку, в том месте, где Гиарна ранил его. - Ты ранен. Пойдем, я перевяжу тебя.
Кит-Канан лег на кровать, и усталость после великой битвы внезапно навалилась на него. Впервые за много месяцев - он не помнил, за сколько именно - в душе его воцарился покой.
Война почти перестала существовать для Кит-Канана. Она стала далекой и нереальной. Рана его оказалась несерьезной, а женщина, ухаживавшая за ним, была не просто красавицей - именно она много недель являлась ему во сне.
Армия Эргота была рассеяна, и Парнигар возглавил преследование, умело организовав Гончих для атаки больших отрядов врага. Кит-Канан остался в лагере выздоравливать и обращал мало внимания на сообщения об успехах своего сержанта.
Все понимали, что люди разбиты. Пройдет еще несколько недель, возможно месяцев, и они будут отброшены за границы своей империи. Крылатые Всадники парили над равнинами, эльфы и гномы маршировали вперед, и эльфийская кавалерия могла теперь свободно передвигаться по равнинам.
А позади них, в опустевшей крепости, главнокомандующий этой великой армии предавался любви.
Конец лета, год Медведя
Холодные ветры, предвещавшие наступление осени, уже задули с юга, с океана Коррейн, срывая листья с деревьев на огромных лесных пространствах, готовившихся к долгой зимней спячке. Ветер проносился и над Сильванести, над его городами и поместьями и даже над великой столицей Сильваностом.
В городе оживленно праздновали великую победу. С фронта пришли известия о поражении армии Эргота и наступлении эльфов. Отряды Гончих стремительно продвигались вперед по равнинам, уничтожая очаги сопротивления людей.
Союзники-гномы также принимали участие в разгроме людей, а Крылатые Всадники обрушивались с небес, уничтожая когда-то гордые полки Эргота, убивая и захватывая в плен сотни врагов и разгоняя остальных на все четыре стороны. Основная часть выживших людей стремилась лишь добраться до границ своей империи.
Огромные лагеря, населенные десятками тысяч военнопленных, усеивали равнины. Многие по приказу Ситаса были отправлены на восток - их приговорили к пожизненным работам на рудниках клана Дубовых Листьев. Других заставили восстанавливать и укреплять крепость Ситэлбек и отстраивать поселки и деревни, опустошенные за два года войны.
«Эти дни должны стать величайшими в моей жизни!»
Ситас размышлял над сообщениями, сидя на огромном изумрудном троне. Ему не хотелось покидать Приемный Зал и идти в сад или в город, несмотря на то, что стоял прекрасный безоблачный день.
Час назад он приказал придворным и аристократам оставить его в одиночестве. Он не мог найти себе утешения, несмотря на последнее письмо от Кит-Канана, принесенное курьером Крылатых Всадников, - в письме, которому было не больше недели, сообщалось о благоприятном ходе сражений.
Возможно, разговор с лордом Квимантом принес бы ему облегчение - никто другой, казалось, не понимал, как тяжело его бремя, - но аристократ покинул город неделю назад, чтобы распорядиться новыми рабами, поступившими на рудник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43
Женщина видела, как на востоке показались Крылатые Всадники, наблюдала за их неожиданным, неотвратимым нападением на армию ее генерала и улыбалась. На лице и теле она еще чувствовала следы грубых прикосновений Гиарны, и отвращение к нему переросло в ненависть.
И поэтому, когда эльфийский главнокомандующий возглавил атаку, которая разделила армию Эргота на части, Сюзина почувствовала не тревогу, а радость, словно Кит-Канан летел именно к ней, чтобы спасти ее. Она хладнокровно наблюдала за яростно кипевшей битвой, следуя взглядом за эльфийским генералом.
Когда он атаковал остатки когда-то могучей кавалерии Гиарны, у Сюзины перехватило дыхание; она то желала, чтобы он наткнулся на главнокомандующего Эргота и зарубил его, то хотела, чтобы Гиарна просто сбежал и уступил победу эльфам. Даже когда ее эльфы-телохранители покинули свой пост, она не обратила на это внимания.
Сюзина услышала снаружи топот - это эльфы вступали в северный лагерь в поисках оставшихся в живых людей. Она слышала, как кто-то сдается в плен, умоляя о пощаде; другие бросались в бой с насмешками и проклятиями, которые сменялись предсмертными стонами.
Вокруг нее бушевало сражение, заволакивая палаточный городок облаками дыма, пламенем, заливая потоками крови и боли. Но Сюзина по-прежнему оставалась в палатке, не сводя взгляда с золотоволосой фигуры в зеркале. Она смотрела, как Кит-Канан, верхом на могучем животном, прыгающем на врагов, раздирающем их когтями, взмахами меча прорубает себе путь сквозь заслон людей, пытающихся помешать ему. Она видела, что эльфы постепенно приближаются к ней. И вот Гончие сражаются уже в какой-то тысяче ярдов к югу от ее палатки.
- Приди ко мне, мой воин! - едва слышно произнесла Сюзина.
Она жаждала всем сердцем, чтобы он пришел, наблюдая в зеркало, как Кит-Канан смахнул голову с плеч толстого воина с топором.
- Я здесь! - Сюзина отчаянно хотела, чтобы Кит-Канан почувствовал ее присутствие и - неужели она осмелилась поверить в это! - ее любовь.
Эти мечты прервал звук отодвигаемого занавеса палатки. Это он! Это должен быть он! Задрожав от волнения, она резко обернулась, и ее иллюзии рассеялись при виде Гиарны. Гиарна не смотрел на нее - его взгляд был прикован к лицу эльфийского главнокомандующего в зеркале.
Генерал ступил к ней, лицо его превратилось в маску ярости, больше напоминавшую морду животного, чем человеческий образ. Сюзина почувствовала, что ледяной кинжал страха вонзился ей в грудь.
Когда Гиарна схватил женщину за руки обеими могучими лапами, она скорчилась, словно этот кинжал поворачивали внутри нее. Она не могла говорить, не могла думать; она могла лишь смотреть в эти широко раскрытые, безумные глаза, на эти губы, забрызганные слюной, открывавшие зубы, - казалось, этими клыками он хочет вырвать ей сердце.
- Ты меня предала! - прорычал Гиарна, грубо швыряя ее на пол. - Откуда взялись эти летающие чудовища? Как долго они скрывались, ожидая своего часа?
Он опустился на колени рядом с Сюзиной и сильно ударил ее кулаком, разбив губу.
Генерал бросил быстрый взгляд в зеркало. Теперь, когда она отвлеклась, изображение Кит-Канана исчезло, но он уже узнал правду о ее любви.
Гиарна, вытащив из-за пояса кинжал, приставил его к груди Сюзины - острие проткнуло ткань платья и оцарапало кожу.
- Нет, - сказал он, когда она уже приготовилась к смерти. - Это будет слишком легкой казнью; ты должна дорого заплатить за свое предательство.
Гиарна поднялся и с ненавистью уставился на Сюзину. Все внутри нее кричало, чтобы она поднялась, боролась с ним или бежала прочь. Но эти черные глаза словно пригвоздили ее к земле, и она не могла заставить себя пошевелиться.
- Вставай, шлюха! - рявкнул он, внезапно пнув женщину в ребра, наклонился, схватил ее за длинные рыжие волосы и заставил встать на колени.
Она, содрогнувшись, закрыла глаза и приготовилась к удару.
Затем она почувствовала, что что-то изменилось: в тесной палатке повеяло свежестью, и шум битвы стал громче.
Гиарна отшвырнул Сюзину прочь, и она взглянула в сторону входа.
Там стоял он!
В дверном проеме показался Кит-Канан. Земля позади него была усеяна трупами, и Сюзина мельком увидела, как люди и эльфы рубятся на мечах и топорах. Палатки дымились и горели, изрыгая желтое пламя.
Золотоволосый эльф отважно вступил в темную палатку, выставив перед собой длинный стальной меч. Он хрипло заговорил, обращаясь к вражескому генералу:
- Сдавайся, человек, или ты умрешь!
Кит-Канан шагнул к Гиарне, очевидно не узнав в полутьме главнокомандующего могучей армии Эргота.
Генерал, по-прежнему с кинжалом в руке, дрожа от ярости, мгновение пристально всматривался в эльфа. Кит-Канан прищурился и слегка пригнулся, готовясь к бою. Но, глядя на противника, он начал что-то вспоминать - тот день, год назад, когда люди одержали победу, а он попал в плен.
- Это ты, - прошептал эльф.
- Как удачно, что именно ты пришел за мной, - ответил Гиарна, задыхаясь, и голос его был подобен звериному рыку. - Ты не доживешь до того момента, когда сможешь насладиться победой!
Молниеносным движением человек поднял руку, одновременно подбросив кинжал и поймав его за кончик лезвия.
- Осторожно! - взвизгнула Сюзина, внезапно обретя дар речи.
Гиарна выбросил руку вперед и швырнул нож в горло Киту. Подобно серебряной ленте, пронесся по воздуху кинжал, брошенный меткой рукой.
Кит-Канан не мог увернуться от ножа, но мог отразить его удар. Запястье его шевельнулось едва уловимо, и острие меча в его руке описало шестидюймовую дугу. Этого оказалось достаточно: меч с резким стуком ударился о кинжал, маленький клинок, перелетев через плечо эльфа, стукнулся о стенку палатки и, не причинив вреда, упал на пол.
Гиарна, вытащив меч, бросился на эльфа, и Сюзина отползла в сторону. Кит-Канан, бывший ниже и, вероятно, легче человека, встретил атакующего лицом к лицу. Клинки скрестились, ударившись друг о друга с такой силой, что звук разнесся по палатке, подобно звону цимбал. Эльф отступил на шаг, уклонившись от натиска, и Гиарна вынужден был остановиться.
Бойцы двигались по комнате, не сводя глаз друг с друга, высматривая малейший намек - взгляд искоса, движение плеч, - который предупредил бы о намерении противника напасть.
Они наносили раны, затем отскакивали прочь и снова так же быстро рубили мечами. Они сражались без щитов. Оба превосходные бойцы, они кружились по просторной палатке. Кит-Канан швырнул под ноги человеку ширму, но тот перепрыгнул через нее. Гиарна оттеснил эльфа назад, чтобы тот споткнулся о койку Сюзины. Кит почувствовал опасность и перескочил через кровать, затем отбросил ее прочь и метнулся в сторону, намереваясь обойти человека сбоку.
Но Гиарна снова парировал удар, и двое воинов продолжали кружить на месте, не тратя силы, и усталость после целого дня битвы словно не коснулась их. Черты Гиарны перекосились от ярости, а на лице эльфа застыло выражение холодной, напускной отстраненности. Человек наносил удары такой силы, что эльф не мог равняться с ним, так что Кит-Канан вынужден был полагаться лишь на свое умение и хладнокровие.
Женщина переводила взгляд с одного на другого, широко раскрыв глаза, и ужас в ее душе сменялся надеждой.
Она видела, что они не уступают друг другу в ловкости, и понимала, что со временем преимущество окажется на стороне Гиарны, более сильного и крепко сложенного. Движения Кита становились все отчаянней. Один раз он споткнулся, и Сюзина вскрикнула. Гиарна уже готов был пронзить сердце врага, но его тяжелый сапог зацепился за складку ковра.
Однако ему удалось ударить Кита в бок, и эльф, выпрямляясь, застонал от боли. Сюзина заметила в выражении его лица какую-то напряженность, которой не было раньше. Возможно, причиной тому был подступавший страх. Кит бросил быстрый взгляд на дверь, словно надеясь, что помощь придет оттуда.
Лишь после этого Сюзина заметила внезапную тишину, которая опустилась на лагерь. Сражение шло уже в другом месте. Кит-Канан остался один.
Она видела, что Гиарна наступает, оттеснив Кита к стене несколькими мощными выпадами, и поняла, что должна что-то сделать! Кит прыгнул вперед, и в каждом его движении сквозило отчаяние. Гиарне удалось уклониться от его меча, и он отступил, ожидая удобного случая для фатального удара.
Вот оно! Эльф наклонился вперед слишком далеко, пытаясь ранить своего неуловимого противника.
Меч Гиарны, влажный от крови Кита, поднялся, ожидая, когда эльф завершит свой безрассудный бросок.
Кит попытался уклониться, поднял левую руку, чтобы удар пришелся в плечо, но Гиарна просто поднял свое смертоносное острие и направил его в горло врагу.
Следующим, что услышала Сюзина, был звон бьющегося стекла. Она не помнила, как схватила зеркало, не видела осколков, усеявших ковер. На плечах Гиарны тоже сверкали осколки. Кровь хлестала из длинных порезов у него на голове.
Главнокомандующий Эргота пошатнулся, голова у него закружилась от удара, и Кит-Канан отскочил прочь. Он взглянул на женщину с благодарностью - а может быть, это было нечто большее, более глубокое, прочное, то, что она желала увидеть.
Меч эльфа взметнулся, готовый к удару, а Гиарна, покачивая головой и бранясь, вытирал кровь, заливавшую ему глаза. Он стоял спиной к двери, пристально глядя на эльфа и женщину, и лицо его исказилось от чудовищной ненависти.
Кит-Канан подошел к Сюзине, почувствовав ярость человека и защищая женщину от внезапного нападения.
Но нападения не последовало. Пошатываясь, истекая кровью, окруженный врагами, Гиарна принял более практичное решение. Окинув пару последним горящим взглядом, он повернулся и бросился прочь из палатки.
Кит-Канан кинулся было за ним, но остановился, почувствовав прикосновение Сюзины.
- Подожди, - мягко произнесла она, дотронувшись до окровавленной туники на его боку, в том месте, где Гиарна ранил его. - Ты ранен. Пойдем, я перевяжу тебя.
Кит-Канан лег на кровать, и усталость после великой битвы внезапно навалилась на него. Впервые за много месяцев - он не помнил, за сколько именно - в душе его воцарился покой.
Война почти перестала существовать для Кит-Канана. Она стала далекой и нереальной. Рана его оказалась несерьезной, а женщина, ухаживавшая за ним, была не просто красавицей - именно она много недель являлась ему во сне.
Армия Эргота была рассеяна, и Парнигар возглавил преследование, умело организовав Гончих для атаки больших отрядов врага. Кит-Канан остался в лагере выздоравливать и обращал мало внимания на сообщения об успехах своего сержанта.
Все понимали, что люди разбиты. Пройдет еще несколько недель, возможно месяцев, и они будут отброшены за границы своей империи. Крылатые Всадники парили над равнинами, эльфы и гномы маршировали вперед, и эльфийская кавалерия могла теперь свободно передвигаться по равнинам.
А позади них, в опустевшей крепости, главнокомандующий этой великой армии предавался любви.
Конец лета, год Медведя
Холодные ветры, предвещавшие наступление осени, уже задули с юга, с океана Коррейн, срывая листья с деревьев на огромных лесных пространствах, готовившихся к долгой зимней спячке. Ветер проносился и над Сильванести, над его городами и поместьями и даже над великой столицей Сильваностом.
В городе оживленно праздновали великую победу. С фронта пришли известия о поражении армии Эргота и наступлении эльфов. Отряды Гончих стремительно продвигались вперед по равнинам, уничтожая очаги сопротивления людей.
Союзники-гномы также принимали участие в разгроме людей, а Крылатые Всадники обрушивались с небес, уничтожая когда-то гордые полки Эргота, убивая и захватывая в плен сотни врагов и разгоняя остальных на все четыре стороны. Основная часть выживших людей стремилась лишь добраться до границ своей империи.
Огромные лагеря, населенные десятками тысяч военнопленных, усеивали равнины. Многие по приказу Ситаса были отправлены на восток - их приговорили к пожизненным работам на рудниках клана Дубовых Листьев. Других заставили восстанавливать и укреплять крепость Ситэлбек и отстраивать поселки и деревни, опустошенные за два года войны.
«Эти дни должны стать величайшими в моей жизни!»
Ситас размышлял над сообщениями, сидя на огромном изумрудном троне. Ему не хотелось покидать Приемный Зал и идти в сад или в город, несмотря на то, что стоял прекрасный безоблачный день.
Час назад он приказал придворным и аристократам оставить его в одиночестве. Он не мог найти себе утешения, несмотря на последнее письмо от Кит-Канана, принесенное курьером Крылатых Всадников, - в письме, которому было не больше недели, сообщалось о благоприятном ходе сражений.
Возможно, разговор с лордом Квимантом принес бы ему облегчение - никто другой, казалось, не понимал, как тяжело его бремя, - но аристократ покинул город неделю назад, чтобы распорядиться новыми рабами, поступившими на рудник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43