А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Шаман поднял вверх другую руку – и из турсука в полость черепа, переливаясь в отблесках пламени, заструилась темная жидкость.
Вытряхнув турсук до капли, шаман вынул руку из огня и протянул военачальнику костяную чашу.
– Пей, Непобедимый.
Субэдэ взял теплый череп и принюхался.
– Что это? Кровь?
Шаман аж затрясся от негодования.
– Пей! – зарычал он. – Иначе напиток потеряет силу огня!
Субэдэ выдохнул, словно собирался опрокинуть в себя чашу архи, и одним большим глотком выпил все до капли. Скривившись, он приподнял череп и взглянул в его пустые глазницы.
– Если это кровь, то не иначе ты выкачал ее у какого-то степного демона, почтенный Арьяа Араш. А чей это череп?
Шаман усмехнулся.
– Это череп непобедимого полководца, который тоже хотел знать ответы на все вопросы. Теперь он их знает.
– Только они ему уже ни к чему, – добавил Субэдэ задумчиво.
Шаман пожал плечами.
– Возможно, он искал эти ответы для того, чтобы сегодня поделиться ими с полководцем, череп которого пока еще не оправлен в серебро.
Мир перед глазами Субэдэ начал неуловимо меняться. Старческое лицо шамана внезапно надвинулось. Теперь на нем была видна каждая морщинка. Жилка над седой бровью билась и извивалась под сухой кожей, словно змея, пойманная старым войлочным покрывалом. Лишь расширившиеся зрачки шамана были живыми. Они внимательно смотрели из темных глазниц, словно со дна глубокого колодца, неведомым образом проникая в плоть и сосредоточенно копаясь в душе Субэдэ, словно в собственном мешке из человеческой кожи.
Внезапно громадное лицо шамана стало прозрачным. Сквозь него полыхнуло белое пламя очага.
– Смотри в огонь, – пришли слова из ниоткуда. Но эти слова были лишними.
Смотреть куда-либо, кроме как в огонь, было просто невозможно. Огонь заполнял всю вселенную, и в нем уже давно растворилось и призрачное лицо ханского звездочета, и весь окружающий мир, и тот, кто когда-то в незапамятные времена был непобедимым военачальником по имени Субэдэ…
Огонь был всюду. Горели дома. Скорбно кривились пожираемые пламенем ветви деревьев. Языки пламени лизали стену дивной каменной церкви, оставляя на ней жирные черные полосы. Зарево плыло над городом. Удушливый дым стлался по улицам, на которых то тут, то там лежали неподвижные тела, которые совсем недавно были живыми.
По улице бежал мужик в потрепанном овчинном тулупе, перехваченном опояской, за которой торчала деревянная загогулина с металлической трубкой наверху. Из отверстия трубки курился едва заметный дымок. Человек, задыхаясь, почти тащил на себе молодого парня, у которого на боку алело кровавое пятно. Парень едва перебирал ногами, его белобрысая голова безвольно моталась из стороны в сторону.
– Держись, сынок, – прохрипел мужик. – Французы пока оправятся, мы ужо до редута доберемся. Наши за храмом Покрова его уж поди сложили, пока мы фузилеров сдерживали. Там и пушка должна быть. Нам бы только… до храма…
В конце улицы показались люди в необычной одежде сине-белого цвета. На голове у них были высокие цилиндрические шлемы. В руках – длинные палки с прикладами, смахивающие на аркебузы без луков. Один из них с мышиными усиками, залихватски загнутыми кверху, похоже, старший, увидев бегущих, что-то отрывисто крикнул, указав на них саблей. Фузилеры дружно вскинули свое оружие, целясь в незащищенные спины.
Вдруг огонь, лижущий стену церкви, дернулся, словно живое существо, и взметнулся до небес. Из стены ревущего пламени на площадь шагнула гигантская тень витязя с мечом в правой руке. В левой у витязя был большой щит, сверкающий неземным светом, словно он был выточен из единого алмаза. Над островерхим шлемом огромного воина полыхало зарево, округлый ореол которого напоминал иконописный нимб.
Витязь опустился на колено и прикрыл бегущих щитом. Сноп яркого света, исходящий от щита, ударил в глаза фузилерам. Ослепленные французы роняли фузеи, хватались за обожженные лица. Кто-то упал на колени, дико крича и собирая по щекам остатки вытекших глаз, кто-то шептал молитву, крестясь в суеверном ужасе, но большинство уже бежало прочь, слепо спотыкаясь о лежащие на дороге трупы…
Фигура витязя медленно растворялась в воздухе, сливаясь с породившим ее огнем. А вместе с ней растворялись горящие дома, улица, церковь…
А сквозь эту картину медленно проступала другая, похожая – дома, улица, деревья, храм.
Похожая – но в то же время другая…
Так же горели дома, но теперь их стены были разворочены, словно в них вонзили гигантский гарпун, а после вырвали и подожгли то, что осталось. Кусок стены храма будто выгрызло какое-то гигантское чудовище. Обожженный лик урусского Бога над входом в церковь с ужасом глядел на то, что осталось от города.
Улица была разрезана надвое неглубоким поперечным рвом. Во рву на коленях стояли двое, паля по противоположной стороне улицы невидимыми стрелами из аркебузов, на которых тоже не было луков. На концах стволов полыхало пламя, аркебузы дергались в руках воинов словно живые.
А по другой стороне улицы ползла железная осадная машина с длинным билом, угрожающе выступающим вперед. Многочисленные колеса машины были обернуты железными лентами, лязг которых, смешиваясь с ревом самой машины, заглушал стрекот колдовских аркебузов в руках стрелков.
Сзади, прячась за боками железного чудовища, осторожно шли люди в округлых серых шлемах. На шлемах был начертан серебряный орел, сжимающий в когтях древний знак Огня. В руках этих людей тоже были огненные аркебузы.
Человек во рву вдруг отложил свое оружие. Поднявшись во весь рост, он метнул в машину что-то, похожее на походный кузнечный молот, и медленно сполз на дно рва, сраженный невидимыми стрелами. Выдранные из его стеганого тулупа клочки материи тут же окрасились кровью.
Его молот ткнулся в землю рядом с колесом железной машины и полыхнул огнем, выворотив из улицы пласт земли. Люди в серой форме, шедшие за машиной, белозубо засмеялись. Видимо, в их котлах всегда была баранина – такие зубы могли быть только у очень сытых и удачливых воинов, которым покровительствуют сильные духи.
Но в этот день, видимо, их духи либо спали, либо просто не ожидали, что второй человек, зачем-то сотворивший тяжелую связку из четырех огненных молотов, выскочит из своего рва и с криком «Уррра!», так похожим на боевой клич ордынских туменов, бросится под колеса железной машины.
В ослепительной вспышке и раскатах рукотворного грома утонула вселенная. Разлетелись по ее уголкам обломки железной машины, белозубые люди в округлых шлемах и сама картина горящего города. Лишь храм с золотым крестом на куполе еще некоторое время просвечивал сквозь пламя, пульсирующее, словно вырванное из чьей-то груди горячее сердце…
Это был просто огонь.
Тот самый огонь.
И тот самый звездочет хана тянул на одной ноте монотонную песню, закрыв глаза и медленно перебирая четки, состоящие из маленьких черепов каких-то грызунов, отдаленно похожих на человеческие.
Субэдэ провел рукой по лицу. Ладонь стала мокрой – наверно, от пота. Субэдэ зачем-то понюхал руку. Пот пах гарью, но это не был запах костра. Это вообще был незнакомый доселе запах – уж кто-кто, а выросший в степи воин мог сказать это наверняка.
– Что ты видел?
Голос шамана был тусклым, словно свет умирающего пламени, в который забыли подбросить топлива.
Субэдэ покачал головой, неотрывно глядя в огонь и силясь увидеть в нем хоть какие-то следы только что пережитых видений.
– Этот народ невозможно победить, – хрипло произнес он.
Шаман открыл глаза и внимательно посмотрел на полководца.
– Ты отступишься?
Субэдэ отрицательно покачал головой.
– Нет. У каждого свой путь. Пусть нельзя уничтожить народ. Но этот город я уничтожу. Если, конечно, я правильно понял то, что показали мне духи огня из глубины далекого будущего.
Четки в руке шамана возобновили движение.
– Что ж, твой путь – это путь воина, – тусклым голосом произнес шаман. – И то, что ты держишь сейчас в руке, – это то, что остается от любого, пусть даже непобедимого воина в конце его пути.
Субэдэ опустил взгляд. Оказывается, его пальцы все еще сжимали череп неведомого богатура, превращенный в чашу. Он усмехнулся.
– Ты сказал правду, почтенный Арьяа Араш. Но правда и то, что мой череп пока еще не оправлен в серебро. Теперь я знаю главное. Урусскую крепость защищают не призраки мертвых, а такие же воины, как и я. И чей путь окончится завтра, пусть решают наши мечи.
Полководец поднялся, давая понять, что разговор окончен. Костяная чаша упала перед шаманом, звякнув серебряной оправой о край очага. Субэдэ откинул полог и окунулся в темноту. Этой ночью у него было еще много дел.
А в его черном шатре все еще смотрел на умирающий огонь старый шаман, имя которого на языке Степи означало «святой мудрец». В глазах шамана была печаль. Маленькие костяные черепа в его руке уныло постукивали друг о друга.
– К чему вся моя мудрость, если ты не понял главного, доблестный воин? – шептал старик. – К чему вся моя ворожба, если ты забыл о том, что завтра там, на стенах вместе с воинами встанут дети и женщины. Убивая их, ты прерываешь череду поколений и сеешь зло, которое породит множество новых смертей. Ты нашел ответ на свой вопрос, непобедимый богатур. Только сможешь ли ты сам ответить – какова цель твоего пути и ради чего завтра по твоему приказу снова будут умирать люди?
Голос шамана становился все тише, угасая вместе с пламенем костра.
– Если ты думаешь, Непобедимый, что, освободившись от пхурбу, ты вернул свою душу, ты ошибаешься. У великих полководцев изначально нет души. Ведь разве смогли бы они когда-либо стать теми, кем стали, если б были людьми?
* * *
Десница, задетая ордынским мечом чуть выше локтя, противно ныла. Хоть и приложил заморский лекарь зелье к ране, от которого она затянулась чуть не сразу, а все ж рука давала знать о себе. Случись чего – не возьмешь, как бывало, два меча зараз, придется шуйцей обходиться, а на правую – легкий щит привязать. Не углядел, как давешний ордынец свой клинок вывертом провел, больно ловкий попался басурман. Или у самого уже глаз не тот стал?
Воевода задумчиво теребил бороду, глядя, как на дальнем конце поля сооружают степняки невиданной величины осадную махину. И не в руке дело. И не в ловком ордынце, который, несмотря на свою ловкость, гниет ныне во рву под стеной – душа ныла поболее всякой раны…
Из Смоленска не пришла подмога. А, может, перехватили гонцов по дороге разъезды степняков или лихие люди, что в любую войну слетаются на мертвечину словно воронье, надеясь урвать свой кусок, наплевав на общее горе.
Был еще гонец, в Новгород, но на новгородскую помощь меньше всего было надежды. Далеко шибко, да и уж больно заносчивы купцы тамошние, что, по сути, городом и правят. Помнится, отец нынешнего князя Александра, Ярослав Всеволодович, пресытившись боярскими раздорами да наветами, как-то, плюнув на то княжение, вместе с верной дружиной оседлал коней да и уехал в родовой удел в Переславле-Залесском, предпочтя свой медвежий угол хваленой новгородской Правде…
Сзади послышались тяжелые шаги.
Бряцая длинным мечом, подошел и стал рядом купец Семен. Надо ж, только о купцах думал – и вот свой пожаловал. Зять почти…
По сердцу скребануло. Вроде б и нормальным мужиком себя показал Семен, «языка» с Орды приволок, а все ж тот кошель с гривнами словно на шее висел, к земле пригнуть норовил.
– Чего ждем, воевода? – заправив большие пальцы рук за пояс, спросил Семен. – Пока они той невидалью в нас швыряться не начали? Нынче ночью мы им показали, что к чему, пора и в чистом поле нехристей вразумить, пока к ним подмога не подошла.
Воевода вскользь бросил на купца хмурый взгляд.
– В чистом поле… Не дело говоришь, Семен. У нас конных да доспешных насилу четыре сотни наберется, а их там чуть не впятеро больше.
Семен усмехнулся.
– Так потому они нас и не ждут! Вдарим всей силой, заодно и порок ихний срубим. Ты ж прикинь, что будет, ежели они его соберут да пару дней по городу постреляют? В него ж воз камней зараз влезет!
Воевода задумчиво теребил бороду.
– Так-то оно так…
– Эх, воевода, – досадливо крякнул Семен. – А давай, как и допрежь, народ спросим?
И, не дожидаясь ответа, повернулся к мужикам, что махали топорами, крепя изнутри многострадальную приступную стену. Да не только мужики – почитай, весь Козельск сейчас был у этой стены. Все понимали – нынче каждая пара рук на счету. И всем находилось дело. Бревна таскать, отесывать, мастерить массивные подпорки, которые были бы способны сдержать удар гигантской машины…
– Слухайте меня, люди добрые! – громогласно крикнул Семен. – Да скажите как на духу. Что лучше – как крысам в западне сидеть ожидаючи, когда нехристи нас камнями подавят, али вдарить по ним, как нынче ночью вдарили?
Мужики опустили топоры. Многие переглядывались. Ясное дело – первым голос подашь, случись чего, первым и ответ держать будешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
Поиск книг  2500 книг фантастики  4500 книг фэнтези  500 рассказов