~ Вы шантажируете меня или предлагаете взятку?
— Вы неправильно поняли, — вмешалась Криставос. — Роберт просто попытался охарактеризовать ваше нынешнее положение.
— Совершенно верно, — язвительно заметил дипломат, не сводя с Кинана пытливых глаз. — Я всегда считал, что переговоры идут лучше, когда никто ничего не скрывает. Заверяю вас, что ни дипломатическую службу, ни Корпус не интересуют ваша судьба и будущее Майклсонов. Для нас главное — подписать договоренности с Ган-Тир и миквири на наиболее выгодных условиях. Ради этого мы готовы пойти вам навстречу.
— В любом случае я вправе отказаться, я вас правильно понял?
— Абсолютно.
— Дэниэл, прежде чем вы примете окончательное решение, предлагаю вам переговорить с Сенсаром, — вновь вмешалась Криставос. — Он остановил меня вчера поздно вечером сразу же после окончания переговоров. Сенсар сообщил, что вы договорились с ним о встрече на Сумпали. Это правда?
— Да, — неохотно признал Дэниэл.
— Так вы готовы? — спросила она. - Я решу вопрос о времени и месте встречи.
Кинан отвернулся.
— Раз уж мы договаривались, я согласен. Но я встречусь с ним только для того, чтобы попрощаться, — предупредил Кинан. — Именно это я и намеревался сделать.
Кинан встретился с Сенсаром через пять часов в комнате на противоположной стороне станции, вблизи космопричала гантирцев. Криставос проводила его к месту встречи.
— Я буду ждать здесь, — она показала на ответвление от главного коридора. — За углом находятся часовые от людей и миквири. Они охраняют вход на звездолет Ган-Тира. В случае опасности они придут на помощь в считанные секунды.
Кинан кивнул и направился к дверям. В каждом углу комнаты было навалено по груде гантирских подушек, переливающихся всеми цветами радуги. Разноцветные шелка свисали со стен, подрагивая от малейшего дуновения воздуха.
Сенсар стоял в противоположном углу комнаты. Как только Кинан вошел, гантирец сделал шаг вперед, протянув руки в приветствии. Кинан проигнорировал этот жест.
— Ты не хочешь прикасаться ко мне? — спросил Сенсар, похоже, он был чрезвычайно расстроен.
Кинан почувствовал угрызения совести, но решил твердо стоять на своем. -Нет. Сенсар отступил на шаг назад.
— Ты пройдешь? Присядешь? Инопланетянин опустился в кресло, помахав
щупальцем в сторону ближайшего от него сиденья. Кинан предпочел сесть подальше от гантирца.
— Криставос сказала, что ты хотел со мной увидеться?
— Мы улетаем, и я хотел напоследок поговорить с тобой. Ты выслушаешь меня? - для последней фразы Сенсар использовал жесты миквири.
— Выслушаю, — прожестикулировал в ответ Кинан. — Но воздержусь от суждений. Надеюсь, мы расстанемся друзьями.
Сенсар издал резкий звук, похожий на вздох.
— Хочу рассказать тебе одну историю, Кинан. О слепых существах. Слепых не глазами, а сердцем.
Сенсар на минуту задумался и приступил к рассказу. Он опять воспользовался жестами миквири, и Кинан догадался, почему он так делает. В языке гантирцев не существовало эквивалентов таким понятиям, как «душа», «чувства», «сердце». У гантирцев отсутствовали слова для выражения сострадания и любви. Они совокуплялись, но не любили. Гантирцы жили вместе, но при этом у них не сформировалось общества в человеческом понимании этого слова. Гантирцы выжили как вид лишь благодаря своему биологическому совершенству. Их потомство развивалось с такой скоростью, которая даже не снилась миквири и людям. Гантирцы почти не знали болезней и могли излечить любую из них одним прикосновением щупальца...
Гантирцы были сообразительны и агрессивны и рано покинули свою родную планету. А веком позже они столкнулись с айтави, начав отношения с захвата ничего не подозревавшего звездолета-разведчика. Захватив звездолет айтави, гантирцы воспользовались плодами тысячелетий технического развития. Конечно, им не удалось узнать всего, что было известно создателям захваченного звездолета, но гантирцы поняли достаточно, чтобы соперничать с айтави. А уж уничтожать и разрушать гантирцы умели прекрасно.
Айтави попытались вести с ними переговоры, стали взывать к их совести. Просьбы не были услышаны, и айтави решились на ответный захват гантирского звездолета. В свою очередь, гантирцы уничтожили целую планету. После этого путей к отступлению не осталось. Забыв о своих принципах, айтави развязали бойню, превратившуюся в генетическую войну.
Себя айтави не жалели, они понимали, что конец их неотвратим. Но в регионе обитали и другие разумные существа, в том числе и миквири. Они только начинали развиваться. Гантирцы могли обнаружить их и раздавить еще до того, как молодые цивилизации устремятся к звездам.
Айтави почти истребили народ Ган-Тира, но и сами понесли страшные потери. Позднее чудом уцелевшие гантирцы изучили древние записи, которые оставили после себя айтави, прежде чем окончательно исчезнуть. Первые ученые заложили основы технологических знаний. По прошествии столетий несколько гантирских ученых задались вопросом: «Почему произошла эта трагедия?» Но ученых было слишком мало.
Народ Ган-Тира не стремился заглянуть в будущее или извлечь уроки из прошлого. Большинство гантирцев заботилось лишь об удовлетворении своих сиюминутных потребностей. Сотрудничество они понимали как услужение и на прочие цивилизации смотрели свысока. Не было в языке Ган-Тира таких слов, как «забота» и «жертва».
— Без слов и концепций нет никакой реальности, — сказал Сенсар Кинану.
Он боролся с языком уже несколько часов, подыскивая слова, которые бы точно выразили его мысли. Сенсар без остановки размахивал щупальцами и часто делал резкие жесты, которых Кинан не мог распознать. Он изо всех сил старался, чтобы Кинан его понял, но часто сбивался. Так, рассказывая об уничтожении целых планет, Сенсар так расстроился, что долго не мог прийти в себя. Кинан хотел было его успокоить, но, наверное, желание выговориться накапливалось в Сенсаре не один год, и он не собирался останавливаться
до тех пор, пока не выплеснет все до последнего слова.
Наконец гантирец закончил свою речь. Некоторое время они сидели молча. Кинан переваривал все, что узнал от Сенсара, а Сенсар приходил в себя. Первым заговорил Кинан.
— Почему ты мне все это рассказал?
В рассказе было столько боли и стыда! Что вынудило Сенсара признать ошибки своей расы? Почему он сделал это именно сейчас и именно перед Кинаном? Сенсар медленно поднял голову и посмотрел в глаза Дэниэлу.
— Я хочу, чтобы ты знал, кем мы были и что представляем собой сейчас.
— Но почему? Ты боишься, что твой народ нападет на мой, точно так же, как когда-то на айтави?
— Нет, нас теперь осталось очень мало. В лучшем случае мы можем только защищаться, а не нападать. Но если нас станет больше...
Собравшись с духом, он наконец выдавил из себя:
— Гантирцы несут в себе зло. Они всегда причиняли боль — себе, другим. И все-таки это не имело бы никакого значения, если бы не Райри.
— Райри?
— Она беременна.
— Поэтому вы и вернулись на Сумпали?
— Да... Это первый ребенок за многие годы, Кинан, но будут и другие. Райри использовала новый препарат... — Сенсар вновь сбился. — Короче говоря, это сработало. А если получилось у нее, то получится и у других. У нас снова будут дети, новое поколение. Но какой смысл в детях, если мы снова начнем истреблять себя и окружающих?
Наши дети научатся старым привычкам... А я не хочу этого, Кинан. Знаешь, ты ведь мне понравился. Я не хочу, чтобы мой народ причинял боль твоему народу или миквири. Я не хочу, чтобы новые дети стали теми же гантирцами. Я попросил Райри позволить мне стать учителем ее ребенка и воспитать его по-другому. Она заявила, что я спятил. Я настаивал, объяснял, но все напрасно. Райри считает, что ребенок даст ей определенный статус, но она быстро потеряет к нему всякий интерес. Я хочу учить его, но не знаю как. Мне нужна помощь. Мне нужен ты. Покажи мне, как научить это дитя заботе о ближних и дальних, как это делает твой народ. Ты сделаешь это для меня? Ради ребенка? Это будет нелегко, я знаю, и все-таки подумай над моим предложением. Я дам все, что бы ты ни попросил. Пожалуйста, Кинан, лети со мною!
— Ну что? — спросила Райри, не вставая с кровати. — Убедил ли ты землянина лететь с нами?
Райри выделили самые роскошные апартаменты на звездолете, и вся команда была к ее услугам. Для нее выбирали все самое лучшее: вещи, еду, развлечения. Она потребовала передатчик и теперь непосредственно могла следить за ходом переговоров. Не выходя из каюты, она контролировала каждый жест и каждое слово делегации Ган-Тира.
— Он обещал подумать, — ответил Сенсар.
— Ты считаешь, он согласится?
— Не уверен.
Часто возникали моменты, когда Сенсару казалось, что он достиг взаимопонимания с Кинаном, но порой землянин смотрел на него с ужасом и неприязнью. Чувства Кинана были так непостоянны... Сенсар не был даже уверен в том, что сам человек способен предсказать собственные поступки. Оставалось только надеяться...
Для того, чтобы убедить остальных членов делегации пригласить землян на Ган-Тир, потребовалось все влияние Райри. Эта тщательно подготовленная кампания продолжалась несколько дней, и Райри удалось убедить своих соплеменников в том, что люди могут оказаться очень полезными для гантирцев. Понадобится несколько поколений, чтобы вновь населить гантирские миры. А пока почему бы не использовать людей и не извлечь из них максимальную выгоду? Люди и не заподозрят, что ими манипулируют. Земляне ничуть не умнее миквири, а потому могут стать отличными торговыми партнерами. Больше всего на свете гантирцы ценили выгоду, и большинство членов делегации согласилось с доводами Райри.
Помощь Райри в какой-то степени укрепляла позиции Сенсара. С каждым новым принятым оскорблением гантирец обретал влияние на своего эксплуататора. Со временем их отношения менялись на прямо противоположные. Тот, кто делал одолжения, мог о них просить, тот, кто угождал, мог требовать. Дав Райри то, чего она добивалась, Сенсар завершил полный круг их взаимоотношений. Теперь Райри оказалась у него в долгу. Сенсар по-прежнему отвешивал ей поклоны на публике, но в частной жизни извлекал максимальную выгоду для достижения собственных целей. Несмотря на то, что Сенсар мечтал о будущем и всем сердцем желал перемен, он оставался самым настоящим гантирцем.
После ухода Сенсара Райри откинулась на подушки. Какой же все-таки глупец этот ученый! Он и впрямь возомнил, будто может оказывать на нее давление и манипулировать ею в своих целях. Райри осторожно погладила свой живот щупальцем. Она еще не ощущала первых движений ребенка. Вряд ли ей это понравится. Райри никогда не считала, что беременность будет ей к лицу, но месяцы дискомфорта стоят того престижа, который она завоюет, подарив своему народу ребенка.
Райри надолго задумалась. Неужели препараты, которые она принимала, все же подействовали? Один из них был относительно новым, но он мало отличался от остальных. Похоже, сработал какой-то неизвестный фактор.
И тут ей в голову пришла неожиданная мысль. Райри попробовала человека на вкус и стала плодородной. Возможность связи между этими двумя фактами отрицать было нельзя. У человеческой крови был такой странный, горьковатый вкус. Его нельзя назвать приятным, но тем не менее ей хотелось попробовать еще. Сенсару наверняка этого тоже хочется, хотя он никогда и не признается. Может быть, организмы инопланетян вырабатывают какое-то вещество, которого не хватало Райри? Райри не спешила поделиться своими догадками с другими гантирцами. Будет еще время запатентовать открытие после того, как она экспериментально подтвердит свою гипотезу.
Райри Тэйтурин хотела, чтобы люди прибыли на планету Ган-Тир, но не для торговли или культурного обмена. Люди были необходимы ей для проведения эксперимента. Гантирских женщин, способных выносить ребенка, оставалось не так уж много. Нужно ввести им препарат и разделить
на две контрольные группы. Оставалось самое главное: изыскать возможность для женщин одной из групп отведать человеческой крови. Если забеременеют лишь те, кто пробовал людей, значит, ее гипотеза верна!
Сенсар надеялся, что люди подарят Ган-Тиру новую жизнь и новую надежду. Райри считала, что он прав, но совершенно по другой причине. В этом-то и заключалась, по ее мнению, самая изысканная ирония. Лишь бы ее теория оказалась правильной. Открыть ее истинную цель Сенсару будет для Райри подлинным наслаждением. Райри с нетерпением ждала этого момента.
В тот вечер Питар попросил Кирита зайти к нему в каюту после ужина. Там уже была Литиан. Кирит мог физически ощущать их тарисс, пульсирующий по всему пространству комнаты. Питар и Литиан снова предложили ему стать их акия. Кирит был тронут предложением, но отверг его, хотя далось ему это нелегко. У него еще не возникало столь сильного желания стать частью группы с тех пор, как он покинул свой звездолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44
— Вы неправильно поняли, — вмешалась Криставос. — Роберт просто попытался охарактеризовать ваше нынешнее положение.
— Совершенно верно, — язвительно заметил дипломат, не сводя с Кинана пытливых глаз. — Я всегда считал, что переговоры идут лучше, когда никто ничего не скрывает. Заверяю вас, что ни дипломатическую службу, ни Корпус не интересуют ваша судьба и будущее Майклсонов. Для нас главное — подписать договоренности с Ган-Тир и миквири на наиболее выгодных условиях. Ради этого мы готовы пойти вам навстречу.
— В любом случае я вправе отказаться, я вас правильно понял?
— Абсолютно.
— Дэниэл, прежде чем вы примете окончательное решение, предлагаю вам переговорить с Сенсаром, — вновь вмешалась Криставос. — Он остановил меня вчера поздно вечером сразу же после окончания переговоров. Сенсар сообщил, что вы договорились с ним о встрече на Сумпали. Это правда?
— Да, — неохотно признал Дэниэл.
— Так вы готовы? — спросила она. - Я решу вопрос о времени и месте встречи.
Кинан отвернулся.
— Раз уж мы договаривались, я согласен. Но я встречусь с ним только для того, чтобы попрощаться, — предупредил Кинан. — Именно это я и намеревался сделать.
Кинан встретился с Сенсаром через пять часов в комнате на противоположной стороне станции, вблизи космопричала гантирцев. Криставос проводила его к месту встречи.
— Я буду ждать здесь, — она показала на ответвление от главного коридора. — За углом находятся часовые от людей и миквири. Они охраняют вход на звездолет Ган-Тира. В случае опасности они придут на помощь в считанные секунды.
Кинан кивнул и направился к дверям. В каждом углу комнаты было навалено по груде гантирских подушек, переливающихся всеми цветами радуги. Разноцветные шелка свисали со стен, подрагивая от малейшего дуновения воздуха.
Сенсар стоял в противоположном углу комнаты. Как только Кинан вошел, гантирец сделал шаг вперед, протянув руки в приветствии. Кинан проигнорировал этот жест.
— Ты не хочешь прикасаться ко мне? — спросил Сенсар, похоже, он был чрезвычайно расстроен.
Кинан почувствовал угрызения совести, но решил твердо стоять на своем. -Нет. Сенсар отступил на шаг назад.
— Ты пройдешь? Присядешь? Инопланетянин опустился в кресло, помахав
щупальцем в сторону ближайшего от него сиденья. Кинан предпочел сесть подальше от гантирца.
— Криставос сказала, что ты хотел со мной увидеться?
— Мы улетаем, и я хотел напоследок поговорить с тобой. Ты выслушаешь меня? - для последней фразы Сенсар использовал жесты миквири.
— Выслушаю, — прожестикулировал в ответ Кинан. — Но воздержусь от суждений. Надеюсь, мы расстанемся друзьями.
Сенсар издал резкий звук, похожий на вздох.
— Хочу рассказать тебе одну историю, Кинан. О слепых существах. Слепых не глазами, а сердцем.
Сенсар на минуту задумался и приступил к рассказу. Он опять воспользовался жестами миквири, и Кинан догадался, почему он так делает. В языке гантирцев не существовало эквивалентов таким понятиям, как «душа», «чувства», «сердце». У гантирцев отсутствовали слова для выражения сострадания и любви. Они совокуплялись, но не любили. Гантирцы жили вместе, но при этом у них не сформировалось общества в человеческом понимании этого слова. Гантирцы выжили как вид лишь благодаря своему биологическому совершенству. Их потомство развивалось с такой скоростью, которая даже не снилась миквири и людям. Гантирцы почти не знали болезней и могли излечить любую из них одним прикосновением щупальца...
Гантирцы были сообразительны и агрессивны и рано покинули свою родную планету. А веком позже они столкнулись с айтави, начав отношения с захвата ничего не подозревавшего звездолета-разведчика. Захватив звездолет айтави, гантирцы воспользовались плодами тысячелетий технического развития. Конечно, им не удалось узнать всего, что было известно создателям захваченного звездолета, но гантирцы поняли достаточно, чтобы соперничать с айтави. А уж уничтожать и разрушать гантирцы умели прекрасно.
Айтави попытались вести с ними переговоры, стали взывать к их совести. Просьбы не были услышаны, и айтави решились на ответный захват гантирского звездолета. В свою очередь, гантирцы уничтожили целую планету. После этого путей к отступлению не осталось. Забыв о своих принципах, айтави развязали бойню, превратившуюся в генетическую войну.
Себя айтави не жалели, они понимали, что конец их неотвратим. Но в регионе обитали и другие разумные существа, в том числе и миквири. Они только начинали развиваться. Гантирцы могли обнаружить их и раздавить еще до того, как молодые цивилизации устремятся к звездам.
Айтави почти истребили народ Ган-Тира, но и сами понесли страшные потери. Позднее чудом уцелевшие гантирцы изучили древние записи, которые оставили после себя айтави, прежде чем окончательно исчезнуть. Первые ученые заложили основы технологических знаний. По прошествии столетий несколько гантирских ученых задались вопросом: «Почему произошла эта трагедия?» Но ученых было слишком мало.
Народ Ган-Тира не стремился заглянуть в будущее или извлечь уроки из прошлого. Большинство гантирцев заботилось лишь об удовлетворении своих сиюминутных потребностей. Сотрудничество они понимали как услужение и на прочие цивилизации смотрели свысока. Не было в языке Ган-Тира таких слов, как «забота» и «жертва».
— Без слов и концепций нет никакой реальности, — сказал Сенсар Кинану.
Он боролся с языком уже несколько часов, подыскивая слова, которые бы точно выразили его мысли. Сенсар без остановки размахивал щупальцами и часто делал резкие жесты, которых Кинан не мог распознать. Он изо всех сил старался, чтобы Кинан его понял, но часто сбивался. Так, рассказывая об уничтожении целых планет, Сенсар так расстроился, что долго не мог прийти в себя. Кинан хотел было его успокоить, но, наверное, желание выговориться накапливалось в Сенсаре не один год, и он не собирался останавливаться
до тех пор, пока не выплеснет все до последнего слова.
Наконец гантирец закончил свою речь. Некоторое время они сидели молча. Кинан переваривал все, что узнал от Сенсара, а Сенсар приходил в себя. Первым заговорил Кинан.
— Почему ты мне все это рассказал?
В рассказе было столько боли и стыда! Что вынудило Сенсара признать ошибки своей расы? Почему он сделал это именно сейчас и именно перед Кинаном? Сенсар медленно поднял голову и посмотрел в глаза Дэниэлу.
— Я хочу, чтобы ты знал, кем мы были и что представляем собой сейчас.
— Но почему? Ты боишься, что твой народ нападет на мой, точно так же, как когда-то на айтави?
— Нет, нас теперь осталось очень мало. В лучшем случае мы можем только защищаться, а не нападать. Но если нас станет больше...
Собравшись с духом, он наконец выдавил из себя:
— Гантирцы несут в себе зло. Они всегда причиняли боль — себе, другим. И все-таки это не имело бы никакого значения, если бы не Райри.
— Райри?
— Она беременна.
— Поэтому вы и вернулись на Сумпали?
— Да... Это первый ребенок за многие годы, Кинан, но будут и другие. Райри использовала новый препарат... — Сенсар вновь сбился. — Короче говоря, это сработало. А если получилось у нее, то получится и у других. У нас снова будут дети, новое поколение. Но какой смысл в детях, если мы снова начнем истреблять себя и окружающих?
Наши дети научатся старым привычкам... А я не хочу этого, Кинан. Знаешь, ты ведь мне понравился. Я не хочу, чтобы мой народ причинял боль твоему народу или миквири. Я не хочу, чтобы новые дети стали теми же гантирцами. Я попросил Райри позволить мне стать учителем ее ребенка и воспитать его по-другому. Она заявила, что я спятил. Я настаивал, объяснял, но все напрасно. Райри считает, что ребенок даст ей определенный статус, но она быстро потеряет к нему всякий интерес. Я хочу учить его, но не знаю как. Мне нужна помощь. Мне нужен ты. Покажи мне, как научить это дитя заботе о ближних и дальних, как это делает твой народ. Ты сделаешь это для меня? Ради ребенка? Это будет нелегко, я знаю, и все-таки подумай над моим предложением. Я дам все, что бы ты ни попросил. Пожалуйста, Кинан, лети со мною!
— Ну что? — спросила Райри, не вставая с кровати. — Убедил ли ты землянина лететь с нами?
Райри выделили самые роскошные апартаменты на звездолете, и вся команда была к ее услугам. Для нее выбирали все самое лучшее: вещи, еду, развлечения. Она потребовала передатчик и теперь непосредственно могла следить за ходом переговоров. Не выходя из каюты, она контролировала каждый жест и каждое слово делегации Ган-Тира.
— Он обещал подумать, — ответил Сенсар.
— Ты считаешь, он согласится?
— Не уверен.
Часто возникали моменты, когда Сенсару казалось, что он достиг взаимопонимания с Кинаном, но порой землянин смотрел на него с ужасом и неприязнью. Чувства Кинана были так непостоянны... Сенсар не был даже уверен в том, что сам человек способен предсказать собственные поступки. Оставалось только надеяться...
Для того, чтобы убедить остальных членов делегации пригласить землян на Ган-Тир, потребовалось все влияние Райри. Эта тщательно подготовленная кампания продолжалась несколько дней, и Райри удалось убедить своих соплеменников в том, что люди могут оказаться очень полезными для гантирцев. Понадобится несколько поколений, чтобы вновь населить гантирские миры. А пока почему бы не использовать людей и не извлечь из них максимальную выгоду? Люди и не заподозрят, что ими манипулируют. Земляне ничуть не умнее миквири, а потому могут стать отличными торговыми партнерами. Больше всего на свете гантирцы ценили выгоду, и большинство членов делегации согласилось с доводами Райри.
Помощь Райри в какой-то степени укрепляла позиции Сенсара. С каждым новым принятым оскорблением гантирец обретал влияние на своего эксплуататора. Со временем их отношения менялись на прямо противоположные. Тот, кто делал одолжения, мог о них просить, тот, кто угождал, мог требовать. Дав Райри то, чего она добивалась, Сенсар завершил полный круг их взаимоотношений. Теперь Райри оказалась у него в долгу. Сенсар по-прежнему отвешивал ей поклоны на публике, но в частной жизни извлекал максимальную выгоду для достижения собственных целей. Несмотря на то, что Сенсар мечтал о будущем и всем сердцем желал перемен, он оставался самым настоящим гантирцем.
После ухода Сенсара Райри откинулась на подушки. Какой же все-таки глупец этот ученый! Он и впрямь возомнил, будто может оказывать на нее давление и манипулировать ею в своих целях. Райри осторожно погладила свой живот щупальцем. Она еще не ощущала первых движений ребенка. Вряд ли ей это понравится. Райри никогда не считала, что беременность будет ей к лицу, но месяцы дискомфорта стоят того престижа, который она завоюет, подарив своему народу ребенка.
Райри надолго задумалась. Неужели препараты, которые она принимала, все же подействовали? Один из них был относительно новым, но он мало отличался от остальных. Похоже, сработал какой-то неизвестный фактор.
И тут ей в голову пришла неожиданная мысль. Райри попробовала человека на вкус и стала плодородной. Возможность связи между этими двумя фактами отрицать было нельзя. У человеческой крови был такой странный, горьковатый вкус. Его нельзя назвать приятным, но тем не менее ей хотелось попробовать еще. Сенсару наверняка этого тоже хочется, хотя он никогда и не признается. Может быть, организмы инопланетян вырабатывают какое-то вещество, которого не хватало Райри? Райри не спешила поделиться своими догадками с другими гантирцами. Будет еще время запатентовать открытие после того, как она экспериментально подтвердит свою гипотезу.
Райри Тэйтурин хотела, чтобы люди прибыли на планету Ган-Тир, но не для торговли или культурного обмена. Люди были необходимы ей для проведения эксперимента. Гантирских женщин, способных выносить ребенка, оставалось не так уж много. Нужно ввести им препарат и разделить
на две контрольные группы. Оставалось самое главное: изыскать возможность для женщин одной из групп отведать человеческой крови. Если забеременеют лишь те, кто пробовал людей, значит, ее гипотеза верна!
Сенсар надеялся, что люди подарят Ган-Тиру новую жизнь и новую надежду. Райри считала, что он прав, но совершенно по другой причине. В этом-то и заключалась, по ее мнению, самая изысканная ирония. Лишь бы ее теория оказалась правильной. Открыть ее истинную цель Сенсару будет для Райри подлинным наслаждением. Райри с нетерпением ждала этого момента.
В тот вечер Питар попросил Кирита зайти к нему в каюту после ужина. Там уже была Литиан. Кирит мог физически ощущать их тарисс, пульсирующий по всему пространству комнаты. Питар и Литиан снова предложили ему стать их акия. Кирит был тронут предложением, но отверг его, хотя далось ему это нелегко. У него еще не возникало столь сильного желания стать частью группы с тех пор, как он покинул свой звездолет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44