Однако она повернулась и направилась внутрь. Но еще до того, как успела дойти до двери, послышался резкий звук, и все повернулись к входу.
В нем стоял командир отряда, за ним два солдата. У офицера был вид человека, который знает, что ему нечего опасаться сопротивления. Требуя внимания, он ударил мечом плашмя по ближайшему столу.
«Вот оно», подумал Рей. Он измерил расстояние между собой и дверью во внутренние помещения, но на пути стояла женщина. К тому же он не уверен, что там есть выход. Можно броситься туда и оказаться в ловушке.
Женщина тыльной стороной ладони обтерла губы. Потом улыбнулась.
— Вина для лордов?
— Не твое гнилое пойло, — ответил офицер. — Эй ты… — Он указал на моряка. — Кто ты и откуда? Тот проглотил пищу во рту.
— Риссак, помощник с «Морского коня». Я в этом порту бываю больше лет, чем у тебя растут волосы на подбородке…
— Для слишком быстрых языков есть ответ — нож поперек языка, — ответил офицер, но не стал продолжать. — А ты… — Он уже повернулся к Рею.
— Ран-Син, — импровизировал Рей, — с севера.
— Встань! — приказал офицер.
Рей встал. Допустим, он перевернет стол — сможет выбраться на улицу? Едва ли, там ждут солдаты, они, несомненно, готовы остановить всякого сомнительного посетителя, который попытается скрыться.
Но, к его удивлению, офицер не приказал схватить его. Он осмотрел американца с ног до головы, потом снова — с головы до ног. Возможно.., возможно, таким группам сообщили описание, и смена одежды теперь дает Рею преимущество.
— А этот? — Один из солдат указал на храпящего. Офицер нетерпеливо покачал головой.
— Ничего похожего…
Итак, подумал Рей, он прав. У них есть какое-то описание. И похоже, этот офицер принимает во внимание только то, что говорится в официальных бумагах. Но откуда они знают, думал Рей, глядя вслед уходящим солдатам, кого надо искать? Если капитан Таут выполнил свою часть договора, неужели они считают, что не все сбежали или что не все на рейдере, пытающемся уйти в Северное море?
С другой стороны, капитан мог обмануть его, и это вполне вероятно. Или Таут потерпел неудачу, его корабль захвачен, и пленники на допросе сообщили, что Рей остался в районе набережной. Ему следует считать, что произошло худшее.
Но что ему остается делать? Воля, руководящая им, больше никаких приказов не давала. Зачем этот невидимый неслышимый контролер, очевидно, помещенный так глубоко, что с ним невозможно бороться, зачем он вернул Рея назад? Наверно, для чего-то большего, чем игра в кошки-мышки с солдатами Посейдона. В этом Рей был уверен.
Женщина ушла на кухню и вернулась с подносом. На нем стояла миска с тушеным мясом, кусок хлеба и графин со скверно пахнущей жидкостью, которая в этом заведении, видимо, выдается за вино.
Рей достал монету из сумки вора и увидел, что женщина широко раскрыла глаза. Слишком много, сказал он себе. И не пустил монету по столу, как вначале собирался, а зажал в пальцах, так что остался виден только край.
Она улыбнулась с тем же заискивающим выражением, с каким смотрела на офицера.
— Тебе нужно еще что-то, милорд?
— Комната.., где человек может спокойно отдохнуть…
— Отдохнуть… — повторила она. — О, мы найдем тебе такую. — Глаза ее переместились с монеты на его лицо. Потом она указала подбородком.
— Туда и вверх по лестнице. — Она показывала на внутреннюю дверь. — Заходи в комнату с синим занавесом.
Рей выпустил монету. Женщина ладонью прижала ее к столу и спрятала в одежду. А Рей прихватил поднос и пошел, стараясь идти не слишком быстро, чтобы не вызвать подозрения.
Комната за синим занавесом находилась на втором этаже, к ней вела крутая лестница. Из кухни двое смотрели, как он поднимается: еще одна женщина, постарше и еще менее приятной наружности, чем карга-официантка, и горбатый мужчина, который резал какие-то овощи и так наклонялся во время работы, что едва не задевал ножом за подбородок.
За синим занавесом оказалась крохотная каморка. Ни стола, ни стула, только кровать, точнее, просто матрац, приподнятый на четырех ножках над грязным полом, и полка с кувшином у стены. Но было окно со ставнями, сейчас закрытыми. Рей поставил поднос на полку и подошел к окну. Оно не поддавалось его усилиям, но он поработал кинжалом, распахнул ставни и открыл окно.
В нескольких футах глухая каменная стена, вероятно, соседнего здания. Рей посмотрел вниз. Узкий проход между двумя стенами заполнен мусором, предательские западни ждут любого, кто попытается быстро уйти отсюда. Но с открытым окном Рей почувствовал себя спокойнее.
Он сел на край грязного и дурно пахнущего матраца и принялся есть. У еды оказался странный вкус, она горячая и сильно наперченная, вероятно, чтобы заставить посетителей заказывать больше выпивки. Но голод утоляет, и Рей съел все, до последней капли, и подобрал остатки хлебной коркой.
Потом откинулся на спину и задумался. Во время разговора с Кроносом внушенная ему воля взяла верх и диктовала ответы. Он остро это ощущал. Он был уверен также, что не сам по себе освободил мурийцев, хотя способ осуществления задачи ему предоставлялось найти самому. Итак, оба эти происшествия — причина его пребывания здесь. Но что еще он должен сделать?
И долго ли сможет скрываться, дожидаясь, пока его снова призовут к выполнению своих обязанностей? Негодование, что его так используют, перестало быть просто горячим и мимолетным, оно превратилось в неяркий, но жгучий огонь. Но он должен сдерживаться, пока не увидит пославших его. Гнев ослепляет, и человек может легко допустить ошибку.
Рей пристально посмотрел через окно на стену.
— Ну, хорошо. — Он подбирал слова, но не произносил их вслух. — Я здесь. Жду. Если буду ждать долго, мне конец, и то, чего вы ждете от меня, не будет сделано. Кто бы вы ни были, намекните. Что вам от меня нужно?
Он пытался думать об этом, посылать беззвучный призыв, словно мог преодолеть три океана и добраться до мозга наакала — или Ре My. Или того, кто вложил в него эту зависимость.
Ему показалось, что камни стены потемнели. Деревья! Рей закрыл глаза, потом снова медленно открыл. Он словно смотрел через перевернутый бинокль. Ряды деревьев, но крошечных. Однако мозг говорит ему, что на самом деле они огромны…
Нет! Это не ответ — не деревья! Он плотно закрыл глаза. Деревья тут ни при чем. Он не станет смотреть на них, думать о них…
— Давайте! — Он думал о внушенной ему воле, словно о радиопередатчике, работающем на уходящей волне, так что ловить ее можно только время от времени. Опустил голову на руки, глаза его оставались закрытыми. — Давайте!
— молил он. — Дайте знать, что мне делать! Дайте знать, пока не поздно!
***
Фордхэм держал в руке полоску перфорированной бумаги. Итак, Бертон считает, что здесь ответ? — — Не мните, не сгибайте, не рвите, — процитировал Харгривз. — Вероятно, мы должны обратиться теперь к черной, белой, красной, зеленой или синей магии, но отказываюсь признать, что человек способен до этого опуститься! Откровенно говоря, я в это не верю. Это.., это просто неприлично!
— Не человек, нет… — поправил Бертон. — Мы запросили уравнение. С его помощью определенный тип мозга ответит на призыв. Ваш собственный компьютер выдал его нам. Точно так же как раньше выдал уравнение для Атлантиды.
— Которое могло оказаться совершенно неверным! — вспыхнул Харгривз. — Все, что мы видели и записали, был лес, помните? Я поверю в Атлантиду, когда увижу более веские доказательства.
— Ну, хорошо, никто ведь и не настаивает, что это действительно была Атлантида, — возразил Фордхэм. — Но доктор Бертон прав. Мы ввели данные; получили уравнение; использовали его и получили — то, что вы сами видели, то, что мы записали. И потеряли там человека. Логично считать, что он не остался на месте. И если это сработает…
— Если сработает, — подчеркнул Харгривз.
Фордхэм провел рукой по лицу. Он устал, так устал, что трудно сделать даже малейшее движение. Когда он в последний раз высыпался? Он не смог вспомнить.
— Это не все, что нам нужно, — вмешался Бертон. — Вы должны это понять. У нас есть данные из его армейского досье, отчеты людей, знавших его, медицинские сведения и прочее. Я совсем не уверен, что получится, но нужно попробовать. Чтобы действовать увереннее, нужны были бы карты его поведения, гораздо больше отчетов хотя бы за двухлетний период…
— Но поскольку у нас этого нет, — устало сказал Фордхэм, — попробуем так. Чудеса случаются… Харгривз пожал плечами.
— Я начинаю думать, что прав был генерал Колфакс. Послать поисковую группу…
— И потерять и ее тоже? — спросил Фордхэм. — Нет, пока существует другая возможность. — Он снова взглянул на полоску бумаги. По мнению компьютера, это уравнение и есть человек — живой, дышащий, ходящий, разговаривающий, думающий, ненавидящий, любящий человек. Так ли это? Они так и не узнают, если выстрел наудачу не попадет в цель и Рей Осборн выйдет из леса гигантских деревьев, вернется в свой мир в ответ на призыв экспериментальной установки.
Глава 14
Опасность? Рей поднял голову, внимательно прислушался. Из коридора не слышно ни звука. Рей встал, неслышно подошел к окну и выглянул в узкий проход. Никого. Но у него такое ощущение, будто его внимательно разглядывают. Если повернет голову, то увидит человека в углу комнаты.
И одновременно пришло лихорадочное стремление оказаться под открытым небом. Он не мог ему сопротивляться. Стены вокруг словно сдвинулись, отрезали воздух. Надо всем нависла угроза, какую ощущаешь в кошмаре. Не забывая об осторожности, Рей понимал, что не может больше оставаться в этом временном убежище, что его вытряхивают отсюда, как он сам вытряхнул бы испуганного зверька из корзины.
Но это не то принуждение, которое заставило его остаться в порту. Он уверен, что это действует враг. И все же не может сопротивляться.
Ну, ладно, он уйдет отсюда. Иначе, — Рей облизал губы, — если давление будет возрастать, он просто закричит, выдаст себя, и враги его схватят.
Подчиниться принуждению — так он может сохранить хотя бы частично собственную волю. А пока она у него есть, он будет сражаться, уклоняться, бежать! Если бы только он знал, зачем его оставили здесь, у него были бы цель и причина держаться.
Капитан Таут упомянул парусного мастера. Нужно ли идти к нему? У Рея нет причин верить в добрую волю капитана рейдера. Но это все, что у него есть, — тень надежды.
Он резко повернулся и прижал руку к боку. Поморщился от боли. Оказавшись один в комнате, он осмотрел рану. Она подсыхала. Рана чистая, и заживление уже началось.
Рей снова подошел к окну и осмотрел проход внизу. Высунувшись, но так, чтобы не потерять равновесия, он увидел, что слева, к фасаду таверны, выхода на улицу нет, там высокий забор и тупик. В другую сторону — да, вероятно, выход там. Быстро сняв покрывало с постели — он обнаружил, что оно единственное, — Рей привязал его к ножке. Получилась не очень длинная веревка, но этого достаточно, чтобы приземлиться благополучно. И вот он выбрался в окно и повис над отбросами. Выпустил веревку и упал, как его учили, свернувшись, чтобы не пораниться. Но на занятиях ему никогда не приходилось прыгать на свалку.
Пробив верхний слой мусора, американец с силой ударился обо что-то твердое. Несколько мгновений лежал, ощущая боль в боку и опасаясь обнаружить сломанные кости.
Наконец, все сильнее ощущая, что за ним охотятся, Рей выбрался из груды мусора. Одной рукой держась за стену, чтобы не поскользнуться, он начал продвигаться к тыльной стороне таверны. Если шум от его падения и встревожил кого-то из обитателей, очевидно, они решили не интересоваться его причиной.
Узкий проход достиг конца здания, но справа по-прежнему тянулась стена из высоких прогнивших досок. Слева продолжалась стена другого здания без окон. Доски забора сухие и непрочные, и Рей подумал, что смог бы проломить забор, но пока необходимости в таких решительных мерах нет.
Он перебрался через вонючую лужу и наконец оказался у края забора. Потребность попасть на свободу, иметь пространство для маневра настолько усилилась, что Рей забыл об осторожности, набросился на забор, бил ногами, рвал гнилые доски, пока не выбрался в переулок, очень похожий на тот, в котором встретился с вором.
Отряхнув прилипшую грязь. Рей посмотрел направо, налево в поисках безопасности. Если в этом лабиринте портовых трущоб вообще возможна безопасность.
Если он не утратил чувство направления, парусная мастерская должна находиться слева. Впереди кто-то рылся в мусоре, переворачивал его длинной палкой и время от времени что-то укладывал в мешок, который тащил за собой. Рей видел только худые, как палки, руки, торчащие из тряпок, таких старых и грязных, что они утратили всякий цвет. Чем ближе подходил Рей к мусорщику, тем меньше тот походил на человека. Но когда оказался на расстоянии длину палки, повернулся с невероятной для такого ходячего скелета скоростью, взмахнул этой палкой, чтобы сбить Рея с ног, высунул голову из лохмотьев и резко захихикал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27
В нем стоял командир отряда, за ним два солдата. У офицера был вид человека, который знает, что ему нечего опасаться сопротивления. Требуя внимания, он ударил мечом плашмя по ближайшему столу.
«Вот оно», подумал Рей. Он измерил расстояние между собой и дверью во внутренние помещения, но на пути стояла женщина. К тому же он не уверен, что там есть выход. Можно броситься туда и оказаться в ловушке.
Женщина тыльной стороной ладони обтерла губы. Потом улыбнулась.
— Вина для лордов?
— Не твое гнилое пойло, — ответил офицер. — Эй ты… — Он указал на моряка. — Кто ты и откуда? Тот проглотил пищу во рту.
— Риссак, помощник с «Морского коня». Я в этом порту бываю больше лет, чем у тебя растут волосы на подбородке…
— Для слишком быстрых языков есть ответ — нож поперек языка, — ответил офицер, но не стал продолжать. — А ты… — Он уже повернулся к Рею.
— Ран-Син, — импровизировал Рей, — с севера.
— Встань! — приказал офицер.
Рей встал. Допустим, он перевернет стол — сможет выбраться на улицу? Едва ли, там ждут солдаты, они, несомненно, готовы остановить всякого сомнительного посетителя, который попытается скрыться.
Но, к его удивлению, офицер не приказал схватить его. Он осмотрел американца с ног до головы, потом снова — с головы до ног. Возможно.., возможно, таким группам сообщили описание, и смена одежды теперь дает Рею преимущество.
— А этот? — Один из солдат указал на храпящего. Офицер нетерпеливо покачал головой.
— Ничего похожего…
Итак, подумал Рей, он прав. У них есть какое-то описание. И похоже, этот офицер принимает во внимание только то, что говорится в официальных бумагах. Но откуда они знают, думал Рей, глядя вслед уходящим солдатам, кого надо искать? Если капитан Таут выполнил свою часть договора, неужели они считают, что не все сбежали или что не все на рейдере, пытающемся уйти в Северное море?
С другой стороны, капитан мог обмануть его, и это вполне вероятно. Или Таут потерпел неудачу, его корабль захвачен, и пленники на допросе сообщили, что Рей остался в районе набережной. Ему следует считать, что произошло худшее.
Но что ему остается делать? Воля, руководящая им, больше никаких приказов не давала. Зачем этот невидимый неслышимый контролер, очевидно, помещенный так глубоко, что с ним невозможно бороться, зачем он вернул Рея назад? Наверно, для чего-то большего, чем игра в кошки-мышки с солдатами Посейдона. В этом Рей был уверен.
Женщина ушла на кухню и вернулась с подносом. На нем стояла миска с тушеным мясом, кусок хлеба и графин со скверно пахнущей жидкостью, которая в этом заведении, видимо, выдается за вино.
Рей достал монету из сумки вора и увидел, что женщина широко раскрыла глаза. Слишком много, сказал он себе. И не пустил монету по столу, как вначале собирался, а зажал в пальцах, так что остался виден только край.
Она улыбнулась с тем же заискивающим выражением, с каким смотрела на офицера.
— Тебе нужно еще что-то, милорд?
— Комната.., где человек может спокойно отдохнуть…
— Отдохнуть… — повторила она. — О, мы найдем тебе такую. — Глаза ее переместились с монеты на его лицо. Потом она указала подбородком.
— Туда и вверх по лестнице. — Она показывала на внутреннюю дверь. — Заходи в комнату с синим занавесом.
Рей выпустил монету. Женщина ладонью прижала ее к столу и спрятала в одежду. А Рей прихватил поднос и пошел, стараясь идти не слишком быстро, чтобы не вызвать подозрения.
Комната за синим занавесом находилась на втором этаже, к ней вела крутая лестница. Из кухни двое смотрели, как он поднимается: еще одна женщина, постарше и еще менее приятной наружности, чем карга-официантка, и горбатый мужчина, который резал какие-то овощи и так наклонялся во время работы, что едва не задевал ножом за подбородок.
За синим занавесом оказалась крохотная каморка. Ни стола, ни стула, только кровать, точнее, просто матрац, приподнятый на четырех ножках над грязным полом, и полка с кувшином у стены. Но было окно со ставнями, сейчас закрытыми. Рей поставил поднос на полку и подошел к окну. Оно не поддавалось его усилиям, но он поработал кинжалом, распахнул ставни и открыл окно.
В нескольких футах глухая каменная стена, вероятно, соседнего здания. Рей посмотрел вниз. Узкий проход между двумя стенами заполнен мусором, предательские западни ждут любого, кто попытается быстро уйти отсюда. Но с открытым окном Рей почувствовал себя спокойнее.
Он сел на край грязного и дурно пахнущего матраца и принялся есть. У еды оказался странный вкус, она горячая и сильно наперченная, вероятно, чтобы заставить посетителей заказывать больше выпивки. Но голод утоляет, и Рей съел все, до последней капли, и подобрал остатки хлебной коркой.
Потом откинулся на спину и задумался. Во время разговора с Кроносом внушенная ему воля взяла верх и диктовала ответы. Он остро это ощущал. Он был уверен также, что не сам по себе освободил мурийцев, хотя способ осуществления задачи ему предоставлялось найти самому. Итак, оба эти происшествия — причина его пребывания здесь. Но что еще он должен сделать?
И долго ли сможет скрываться, дожидаясь, пока его снова призовут к выполнению своих обязанностей? Негодование, что его так используют, перестало быть просто горячим и мимолетным, оно превратилось в неяркий, но жгучий огонь. Но он должен сдерживаться, пока не увидит пославших его. Гнев ослепляет, и человек может легко допустить ошибку.
Рей пристально посмотрел через окно на стену.
— Ну, хорошо. — Он подбирал слова, но не произносил их вслух. — Я здесь. Жду. Если буду ждать долго, мне конец, и то, чего вы ждете от меня, не будет сделано. Кто бы вы ни были, намекните. Что вам от меня нужно?
Он пытался думать об этом, посылать беззвучный призыв, словно мог преодолеть три океана и добраться до мозга наакала — или Ре My. Или того, кто вложил в него эту зависимость.
Ему показалось, что камни стены потемнели. Деревья! Рей закрыл глаза, потом снова медленно открыл. Он словно смотрел через перевернутый бинокль. Ряды деревьев, но крошечных. Однако мозг говорит ему, что на самом деле они огромны…
Нет! Это не ответ — не деревья! Он плотно закрыл глаза. Деревья тут ни при чем. Он не станет смотреть на них, думать о них…
— Давайте! — Он думал о внушенной ему воле, словно о радиопередатчике, работающем на уходящей волне, так что ловить ее можно только время от времени. Опустил голову на руки, глаза его оставались закрытыми. — Давайте!
— молил он. — Дайте знать, что мне делать! Дайте знать, пока не поздно!
***
Фордхэм держал в руке полоску перфорированной бумаги. Итак, Бертон считает, что здесь ответ? — — Не мните, не сгибайте, не рвите, — процитировал Харгривз. — Вероятно, мы должны обратиться теперь к черной, белой, красной, зеленой или синей магии, но отказываюсь признать, что человек способен до этого опуститься! Откровенно говоря, я в это не верю. Это.., это просто неприлично!
— Не человек, нет… — поправил Бертон. — Мы запросили уравнение. С его помощью определенный тип мозга ответит на призыв. Ваш собственный компьютер выдал его нам. Точно так же как раньше выдал уравнение для Атлантиды.
— Которое могло оказаться совершенно неверным! — вспыхнул Харгривз. — Все, что мы видели и записали, был лес, помните? Я поверю в Атлантиду, когда увижу более веские доказательства.
— Ну, хорошо, никто ведь и не настаивает, что это действительно была Атлантида, — возразил Фордхэм. — Но доктор Бертон прав. Мы ввели данные; получили уравнение; использовали его и получили — то, что вы сами видели, то, что мы записали. И потеряли там человека. Логично считать, что он не остался на месте. И если это сработает…
— Если сработает, — подчеркнул Харгривз.
Фордхэм провел рукой по лицу. Он устал, так устал, что трудно сделать даже малейшее движение. Когда он в последний раз высыпался? Он не смог вспомнить.
— Это не все, что нам нужно, — вмешался Бертон. — Вы должны это понять. У нас есть данные из его армейского досье, отчеты людей, знавших его, медицинские сведения и прочее. Я совсем не уверен, что получится, но нужно попробовать. Чтобы действовать увереннее, нужны были бы карты его поведения, гораздо больше отчетов хотя бы за двухлетний период…
— Но поскольку у нас этого нет, — устало сказал Фордхэм, — попробуем так. Чудеса случаются… Харгривз пожал плечами.
— Я начинаю думать, что прав был генерал Колфакс. Послать поисковую группу…
— И потерять и ее тоже? — спросил Фордхэм. — Нет, пока существует другая возможность. — Он снова взглянул на полоску бумаги. По мнению компьютера, это уравнение и есть человек — живой, дышащий, ходящий, разговаривающий, думающий, ненавидящий, любящий человек. Так ли это? Они так и не узнают, если выстрел наудачу не попадет в цель и Рей Осборн выйдет из леса гигантских деревьев, вернется в свой мир в ответ на призыв экспериментальной установки.
Глава 14
Опасность? Рей поднял голову, внимательно прислушался. Из коридора не слышно ни звука. Рей встал, неслышно подошел к окну и выглянул в узкий проход. Никого. Но у него такое ощущение, будто его внимательно разглядывают. Если повернет голову, то увидит человека в углу комнаты.
И одновременно пришло лихорадочное стремление оказаться под открытым небом. Он не мог ему сопротивляться. Стены вокруг словно сдвинулись, отрезали воздух. Надо всем нависла угроза, какую ощущаешь в кошмаре. Не забывая об осторожности, Рей понимал, что не может больше оставаться в этом временном убежище, что его вытряхивают отсюда, как он сам вытряхнул бы испуганного зверька из корзины.
Но это не то принуждение, которое заставило его остаться в порту. Он уверен, что это действует враг. И все же не может сопротивляться.
Ну, ладно, он уйдет отсюда. Иначе, — Рей облизал губы, — если давление будет возрастать, он просто закричит, выдаст себя, и враги его схватят.
Подчиниться принуждению — так он может сохранить хотя бы частично собственную волю. А пока она у него есть, он будет сражаться, уклоняться, бежать! Если бы только он знал, зачем его оставили здесь, у него были бы цель и причина держаться.
Капитан Таут упомянул парусного мастера. Нужно ли идти к нему? У Рея нет причин верить в добрую волю капитана рейдера. Но это все, что у него есть, — тень надежды.
Он резко повернулся и прижал руку к боку. Поморщился от боли. Оказавшись один в комнате, он осмотрел рану. Она подсыхала. Рана чистая, и заживление уже началось.
Рей снова подошел к окну и осмотрел проход внизу. Высунувшись, но так, чтобы не потерять равновесия, он увидел, что слева, к фасаду таверны, выхода на улицу нет, там высокий забор и тупик. В другую сторону — да, вероятно, выход там. Быстро сняв покрывало с постели — он обнаружил, что оно единственное, — Рей привязал его к ножке. Получилась не очень длинная веревка, но этого достаточно, чтобы приземлиться благополучно. И вот он выбрался в окно и повис над отбросами. Выпустил веревку и упал, как его учили, свернувшись, чтобы не пораниться. Но на занятиях ему никогда не приходилось прыгать на свалку.
Пробив верхний слой мусора, американец с силой ударился обо что-то твердое. Несколько мгновений лежал, ощущая боль в боку и опасаясь обнаружить сломанные кости.
Наконец, все сильнее ощущая, что за ним охотятся, Рей выбрался из груды мусора. Одной рукой держась за стену, чтобы не поскользнуться, он начал продвигаться к тыльной стороне таверны. Если шум от его падения и встревожил кого-то из обитателей, очевидно, они решили не интересоваться его причиной.
Узкий проход достиг конца здания, но справа по-прежнему тянулась стена из высоких прогнивших досок. Слева продолжалась стена другого здания без окон. Доски забора сухие и непрочные, и Рей подумал, что смог бы проломить забор, но пока необходимости в таких решительных мерах нет.
Он перебрался через вонючую лужу и наконец оказался у края забора. Потребность попасть на свободу, иметь пространство для маневра настолько усилилась, что Рей забыл об осторожности, набросился на забор, бил ногами, рвал гнилые доски, пока не выбрался в переулок, очень похожий на тот, в котором встретился с вором.
Отряхнув прилипшую грязь. Рей посмотрел направо, налево в поисках безопасности. Если в этом лабиринте портовых трущоб вообще возможна безопасность.
Если он не утратил чувство направления, парусная мастерская должна находиться слева. Впереди кто-то рылся в мусоре, переворачивал его длинной палкой и время от времени что-то укладывал в мешок, который тащил за собой. Рей видел только худые, как палки, руки, торчащие из тряпок, таких старых и грязных, что они утратили всякий цвет. Чем ближе подходил Рей к мусорщику, тем меньше тот походил на человека. Но когда оказался на расстоянии длину палки, повернулся с невероятной для такого ходячего скелета скоростью, взмахнул этой палкой, чтобы сбить Рея с ног, высунул голову из лохмотьев и резко захихикал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27