Полет стал падением. Иван считал прежде, что он хорошо знает эту дырявую как сыр планету-каторгу. Теперь он убедился, что не знал главного. Или все это призраки затравленного сознания?
«Не мучай себя пустыми размышлениями. Тебе ни одна отгадка никогда не пригодится. Через семь земных суток ты перестанешь быть собой, ты будешь одним из нас.»
– Вас нет! – отпарировал Иван. – После Большого Взрыва ничего не могло уцелеть от прежней Вселенной!
«А живородящий астероид Ырзорг?»
Иван задумался. Он уже готов был поверить в этот бред. Но у него не было никаких семи земных суток! Он и так слишком много времени потерял! Хитросплетения замысловатых узлов не развязать – только потянешь за кончик, и перед тобой возникают новые десятки и сотни узлов, узелков, переплетений… надо рубить! Но как?!
– Где Иннокентий Булыгин? – спросил он.
Вместо ответа сам взор его оторвался вдруг от созерцания черных глубин колодца и уткнулся в клыкастую гиргейскую гадину, падавшую в пропасть рядышком. Все верно! Он не такой уж и дурак! Но что все это означает? Воплощение?! Сколько раз его пытались воплотить там, в Пристанище. Не вышло. Зато здесь эти ублюдочные твари добрались до него! Черт бы их побрал!!!
«Не надо нервничать. Не надо искать никаких связей, – вновь зашипело в голове. – Мы всегда в стороне, мы наблюдатели. Мы знаем про вас все. Но о нас знают только те, кто избран нами. Люди и нелюди Вселенной даже не догадываются, что все они сидят на нашей ладони. Они нас не видят, они копошатся, снуют, грызут друг друга и гадят везде и повсюду. Они не понимают, что ладонь может сжаться в кулак, что сильные и незримые пальцы могут раздавить их всех в любую минуту.»
– Получается, что наша жизнь бессмысленна? – спросил Иван.
«Да, Наше существование бессмысленно. Но и несуществование ваше бессмысленно. Только поэтому ладонь не сжимается.»
– Я ничего не понял, – признался Иван.
Черная пропасть давила отовсюду. Уже не было ни верха, ни низа. Но падение продолжалось. Это ж надо было умудриться, вырыть такой огромный туннель или колодец в изъеденном планетарном шаре! Перед этим колодцем меркло все содеянное человечеством на Гиргее. Воистину, невидимая цивилизация работала с огромным размахом.
«Никто ничего не рыл, – прошипело в мозгу, – тебе пора отвыкать от земных категорий. Мы прокладываем туннели там, где нам надо, и именно в то время, когда нам надо. За нами ничего нет кроме многомильных толщ базальта, гиргенита и других пород. Мы почти у ядра Гиргеи. Через две-три минуты мы будем внутри него. Как видишь, ничто не скрывается от тебя. Всевластным и всемогущим нет нужды играть в прятки. На уровнях абсолютного могущества и всесилия нет тайн и секретов. И потому не морочь себе голову. А спрашивай. Мы ответим.»
Иван каким-то неземным чутьем ощущал, что его не дурят, что все это правда. И все же он хотел бы иметь дело с противником попроще и поскрытнее. Уж больно гадко было чувствовать себя безвольным рабом, даже если этому рабу отвечают на все его вопросы, утоляя его ненасытное рабское любопытство.
Падение прервалось неожиданно. Тело налилось тяжестью. Иван поднял руку – и она уперлась в незримо-хрустальную преграду. Рука была как рука, и ноги слушались, и веки, и все прочее. Он вновь обрел утраченное тело. И это одно уже было неплохо. Прямо перед лицом мелькнуло нечто черное, расплывчатое, сверкнули из-за хрустальной толщи кровавые глаза-угли, изогнулись огромные плавники… уплыла рыбка! Иван усмехнулся. Повернул голову.
Метрах в четырех, за непрошибаемым хрустальным барьером сидел Кеша. Поза у него была нелепа и неестественна, Кеша так подвернул под себя ногу, что та казалась сломанной. Он проверял свои руки-протезы, подкручивал какие-то винты. Ивана он не видел.
Где-то высоко-высоко над головой была каторга. Оттуда был выход.
«Ты проведешь здесь всего семь суток. Семь земных суток.» – прошипело в мозгу напоследок.
И тут же продолжилось, но уже извне, без шипа, чистым высоким, но каким-то искусственным голосом:
– За это время ты узнаешь все. Для тебя не останется тайн. А потом ты войдешь в нас.
– Как это? – спросил Иван. Он не собирался больше ни в кого входить.
– Ты станешь крохотной частичкой огромного организма нашей цивилизации. Ты будешь всегда в ней. Ты будешь всегда для нее.
– Вообще-то у меня были другие планы, – тихо заметил Иван.
– Скоро ты поймешь, сколь ничтожны все ваши планы и замыслы.
Надо было заходить с другой стороны. Но Иван спросил в лоб:
– Но почему именно мы оказались избранниками? Разве мало других людей и нелюдей, как кое-кто недавно выразился?
– Во-первых, мы забираем лишь тех, кто обречен на неминуемую смерть: попавших в страшные катастрофы, умирающих от старости или неизлечимых болезней, мы можем вытащить смертника из-под пули, летящей в его грудь, вырвать из-под обрушивающегося на его шею топора… мы берем только абсолютно обреченных.
– Значит, если бы вас не оказалось в пещере, нам с Кешей пришел бы конец?!
– Да.
– А почему я вам должен верить?
– Можно и не верить.
Иван промолчал. Он смотрел перед собой, в хрустальную толщу.
– Во-вторых, мы берем только прошедших двенадцать барьеров смерти. Ты их прошел. Ты много раз был на самой грани. Обычно мало кому удается преодолеть два или три барьера.
– А Кеша?
– Он прошел семнадцать барьеров по нарастающей. Это почти идеальный маттериал для цивилизации.
Ивана перекорежило. Опять речь шла о материале, человеческом материале. Где-то он уже слышал об этом, причем не единожды.
– Вы – это черные гиргейские рыбины? – снова спросил он без намека на такт.
– Представь себе океан, по которому плывет утлая лодочка с умирающим от жажды и палящего солнца несчастным рыбаком. Ему грезятся тысячи невероятных вещей, над ним распускаются ослепительными веерами миражи, сказочные миражи, его окружают сонмы призраков. Он живет в этом нереальном, несуществующем мире, он верит в него, он ощущает всю его полноту, этот мир осязаем для него и зрим. И тут из свинцовой непомерной толщи вод высовывается крохотная змеиная голова на тончайшей шее. Она реальна, ничего реальнее ее нет, нигде во Вселенной. Он видит эту змейку, бледную и жалкую, в ярчайшем созвездии фантомов, и он почти не верит в нее, ее нет, это тень водоросли, прилипшей к мачте, это ресница в воспаленном глазе, он отмахивается не от призраков, а от нее, он не хочет видеть ее, он отвык от реальности, он весь в мире безумия. А реальность такова – тончайшая шейка, скрываясь в толщах вод, переходит в гибкую, длинную, могучую и бесконечную шею исполинского дракона, усеянного сверкающей чешуей, и столь велик этот дракон, уходящий вниз, в незримость, что сама Земля с океанами на ней – лишь трепещущая жидкая бусинка на верхней чешуйке. И бусинок таких – мириады. И в каждой – крохотная головка исполинского дракойа. Одна и повсюду – в триллионах тридлиардов миров. И реальна только она, венчающая исполинское тело. Но безумный и жалкий рыбачок в своей жалкой лодчонке предпочитает видеть миражи, его пугает подлинная реальность, она ему не нужна. Понимаешь? Мы не даем тебе выбора. Ты уже наш. Ты не умрешь в своей лодке. Мы тебя забрали из нее.
– И что дальше? – вяло поинтересовался Иван.
– Отвыкай от миражей-призраков.
– Постараемся, – заверил Иван не слишком искренне. – Но вы так и не ответили на мой вопрос.
– Ну подумай, как какие-то черные рыбины могут быть нами? Разве пальцы человека – это уже сам человек? Разве волны, сигналы радара, испускаемые им, это уже сам радар?
– Понятно, – согласился Иван, – это ваши руки. И этими ручками вы захаяали нас с Кешей, не спросив даже нашего согласия. Мне все понятненькб!
Положение было безвыходное. Хоть в петлю головой! Все планы трещали по швам… да и какие теперь планы! О готовящемся вторжении знают Дил Бронкс, Гуг… но что они смогут сделать?! Еще, правда, Первозург остается, он где-то на Земле. Но этот может миллион лет выжидать или снова залезет в свой кокон, в новые "чертоги*. Да пропади они все пропадом! И нечего удивляться – конец всегда бывает нелепым и неожиданным. Так проходит слава земная!
А с ней и все прочее проходит. Вон, Кеша, сидит, ковыряет свои протезы, и ни черта ему не нужно, радуется, что живживехонек, хорошо ему. Никакой связи с Кешей не было.
Какая связь через толщу хрусталя.
– Это не хрусталь. Это энергетические поля.
– Мне от вашей новости стало значительно легче, благодарю вас, – съязвил Иван. И тут же вспомнил Молодцы Пристанища – значит, и там были поля? и на Земле, под Антарктидой – тоже поля? Выходит, они, эти всевластные невидимки повсюду? И в Системе?
– Мы не делим Мироздание на области, которые вы называете по вашей прихоти разными названиями, нам это просто не нужно. Каждое место во Вселенной имеет свои – координаты, и этого вполне достаточно.
– А вам не скушно жить? – задал глуповатый вопрос Иван.
– На уровне существования нашей Цивилизации нет понятия «скушно». Это ваши слабости, это болезни телесников-материальников.
Иван начинал понимать с кем имеет дело. И все же счел нужным переспросить:
– И что ж это за уровень такой?
– Большой Взрыв можно было пережить только на энергетическом уровне.
Ивану стало совсем плохо. Ежели эти властелины Вселенных существуют в виде силовых полей и прочих не зримых оком штуковин, это их личное дело, Бог им в помощь, как говорится. Но они собираются обратить в нечто подобное и его, Ивана! Хорошие дела-а-а! Это еще похлеще воплощения – там хоть и в гадине какой-нибудь, в чудище поганом, но все ж-таки в живом теле, а здесь – ничто в ничем!
– Ты зря тратишь время, все предрешено, – растолковал ситуацию голос.
– Мне хотелось бы переброситься парочкой слов со своим приятелем, – попросил Иван.
Сипловатый голос Кеши проник в уши сразу:
– Ты, небось, сбрендил. Гуг? – поинтересовался Кеша с ходу. – Или мы оба чокнулись?!
– Думаю, что не только мы, – отрезал Иван. И спросил в свою очередь: – Они предлагали тебе…
Кеша скривился в уродливой беззащитно-хищной улыбке.
– Не-е, Гуг, они не предлагают, ты это зря. На бойню ведут без всяких там предложений. Но я ухожу от них.
– Как это?! – воскликнул Иван.
– Очень простенько. Гуг. Ты, небось, слыхал – им нужен качественный материал, добротный?
– Слыхал.
– Я пообещал им пройти еще через три-четыре барьера, ну чего нам стоит!
– И когда?
– Да хоть щас! – коротко ответил Кеша.
– Я никогда ни от кого не слыхал про эти барьеры, я никогда не видел…
Кеша прервал его.
– Да ладно. Гуг, чего воду в ступе толочь, все и так ясно, мы в их лапах, нужно играть по их правилам – чего надобно, чтоб материальчик был справный?! Будет сделано, господа хорошие. Нам бежать-то от вас некуда, все одно под колпаком, верно? А времени у них – хоть отбавляй, годикдругой обождут, не сопреют. Короче, они меня, Гуг, поняли.
– Весь остаток жизни быть на крючке?
Кеша осклабился.
– Мы все время на чьем-нибудь крючке болтаемся. Гуг. Только не каждый это видит.
– Ты уходишь?
– Нет! Обожду пока. Мне без тебя не с руки линять отсюда.
– Ясно.
Иван отвернулся от Кеши. Собрался и, не разжимая губ, мысленно обратился к незримому носителю высокого и явно искусственного голоса:
– Вы нас слышали?
– Да.
– Я хотел бы уйти вместе со своим другом. Я чувствую в себе силы…
– Ты ошибаешься. В тебе больше нет жизненного запаса. Твой напарник еще сможет пробиться через несколько барьеров. Но ты иссяк полностью. Мы не отпустим тебя.
Спорить было бесполезно. Иван ударил кулаком по хрустальному полу. И вновь повернулся к Кеше.
– Уходи! – сказал он резко. – Ты ведь можешь уйти в любое место, да?
– Ага, в окрестностях нашей Вселенной.
– Ты ходил на боевых капсулах?
– Доводилось, Гуг.
– Запоминай координаты… – Иван пошел напролом. Тут не от кого скрывать секреты.
У него еще не было никакого плана. Он понимал, что сидит в ловушке без выхода. Но он не мог сдаться без боя, без попытки прорыва. Титановое ядро Гиргеи! Тысячи миль базальта, гранита, свинцовой жижи, тысячи слоев и ярусов, охрана, силовые поля! И все для того только, чтобы вызволить на волюшку вольную одного разбойника Гуга с его прекрасной любовницей да двух затравленных, скрученных судьбой в узел преступников – карлика Цая и Кешу Мочилу? И все?! Иван заскрипел стиснутыми зубами. Нет, и этого немало! И ради этого можно было лезть в свинцовый ад каторги.
– Ну, давай, уматывай! – прохрипел он Кеше. – Чего ждешь?!
– Боевые коды?
Иван чуть не хлопнул себя по лбу. Растяпа! Склеротик!
Он назвал семь трехзначных чисел… и будто вспышка просветления озарила его. Это удача! Огромная удача! Именно Кеше надо идти, они не дадут ему погибнуть раньше времени, им нужен хороший материал, а такого второго не скоро сыщешь! Ах, если бы он был на месте Кеши, он бы…
– Я все понял, Гуг, – снова осклабился ветеран аранайской войны. – Я пошел. До скорой встречи, Ваня!
Иван резко повернул голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57
«Не мучай себя пустыми размышлениями. Тебе ни одна отгадка никогда не пригодится. Через семь земных суток ты перестанешь быть собой, ты будешь одним из нас.»
– Вас нет! – отпарировал Иван. – После Большого Взрыва ничего не могло уцелеть от прежней Вселенной!
«А живородящий астероид Ырзорг?»
Иван задумался. Он уже готов был поверить в этот бред. Но у него не было никаких семи земных суток! Он и так слишком много времени потерял! Хитросплетения замысловатых узлов не развязать – только потянешь за кончик, и перед тобой возникают новые десятки и сотни узлов, узелков, переплетений… надо рубить! Но как?!
– Где Иннокентий Булыгин? – спросил он.
Вместо ответа сам взор его оторвался вдруг от созерцания черных глубин колодца и уткнулся в клыкастую гиргейскую гадину, падавшую в пропасть рядышком. Все верно! Он не такой уж и дурак! Но что все это означает? Воплощение?! Сколько раз его пытались воплотить там, в Пристанище. Не вышло. Зато здесь эти ублюдочные твари добрались до него! Черт бы их побрал!!!
«Не надо нервничать. Не надо искать никаких связей, – вновь зашипело в голове. – Мы всегда в стороне, мы наблюдатели. Мы знаем про вас все. Но о нас знают только те, кто избран нами. Люди и нелюди Вселенной даже не догадываются, что все они сидят на нашей ладони. Они нас не видят, они копошатся, снуют, грызут друг друга и гадят везде и повсюду. Они не понимают, что ладонь может сжаться в кулак, что сильные и незримые пальцы могут раздавить их всех в любую минуту.»
– Получается, что наша жизнь бессмысленна? – спросил Иван.
«Да, Наше существование бессмысленно. Но и несуществование ваше бессмысленно. Только поэтому ладонь не сжимается.»
– Я ничего не понял, – признался Иван.
Черная пропасть давила отовсюду. Уже не было ни верха, ни низа. Но падение продолжалось. Это ж надо было умудриться, вырыть такой огромный туннель или колодец в изъеденном планетарном шаре! Перед этим колодцем меркло все содеянное человечеством на Гиргее. Воистину, невидимая цивилизация работала с огромным размахом.
«Никто ничего не рыл, – прошипело в мозгу, – тебе пора отвыкать от земных категорий. Мы прокладываем туннели там, где нам надо, и именно в то время, когда нам надо. За нами ничего нет кроме многомильных толщ базальта, гиргенита и других пород. Мы почти у ядра Гиргеи. Через две-три минуты мы будем внутри него. Как видишь, ничто не скрывается от тебя. Всевластным и всемогущим нет нужды играть в прятки. На уровнях абсолютного могущества и всесилия нет тайн и секретов. И потому не морочь себе голову. А спрашивай. Мы ответим.»
Иван каким-то неземным чутьем ощущал, что его не дурят, что все это правда. И все же он хотел бы иметь дело с противником попроще и поскрытнее. Уж больно гадко было чувствовать себя безвольным рабом, даже если этому рабу отвечают на все его вопросы, утоляя его ненасытное рабское любопытство.
Падение прервалось неожиданно. Тело налилось тяжестью. Иван поднял руку – и она уперлась в незримо-хрустальную преграду. Рука была как рука, и ноги слушались, и веки, и все прочее. Он вновь обрел утраченное тело. И это одно уже было неплохо. Прямо перед лицом мелькнуло нечто черное, расплывчатое, сверкнули из-за хрустальной толщи кровавые глаза-угли, изогнулись огромные плавники… уплыла рыбка! Иван усмехнулся. Повернул голову.
Метрах в четырех, за непрошибаемым хрустальным барьером сидел Кеша. Поза у него была нелепа и неестественна, Кеша так подвернул под себя ногу, что та казалась сломанной. Он проверял свои руки-протезы, подкручивал какие-то винты. Ивана он не видел.
Где-то высоко-высоко над головой была каторга. Оттуда был выход.
«Ты проведешь здесь всего семь суток. Семь земных суток.» – прошипело в мозгу напоследок.
И тут же продолжилось, но уже извне, без шипа, чистым высоким, но каким-то искусственным голосом:
– За это время ты узнаешь все. Для тебя не останется тайн. А потом ты войдешь в нас.
– Как это? – спросил Иван. Он не собирался больше ни в кого входить.
– Ты станешь крохотной частичкой огромного организма нашей цивилизации. Ты будешь всегда в ней. Ты будешь всегда для нее.
– Вообще-то у меня были другие планы, – тихо заметил Иван.
– Скоро ты поймешь, сколь ничтожны все ваши планы и замыслы.
Надо было заходить с другой стороны. Но Иван спросил в лоб:
– Но почему именно мы оказались избранниками? Разве мало других людей и нелюдей, как кое-кто недавно выразился?
– Во-первых, мы забираем лишь тех, кто обречен на неминуемую смерть: попавших в страшные катастрофы, умирающих от старости или неизлечимых болезней, мы можем вытащить смертника из-под пули, летящей в его грудь, вырвать из-под обрушивающегося на его шею топора… мы берем только абсолютно обреченных.
– Значит, если бы вас не оказалось в пещере, нам с Кешей пришел бы конец?!
– Да.
– А почему я вам должен верить?
– Можно и не верить.
Иван промолчал. Он смотрел перед собой, в хрустальную толщу.
– Во-вторых, мы берем только прошедших двенадцать барьеров смерти. Ты их прошел. Ты много раз был на самой грани. Обычно мало кому удается преодолеть два или три барьера.
– А Кеша?
– Он прошел семнадцать барьеров по нарастающей. Это почти идеальный маттериал для цивилизации.
Ивана перекорежило. Опять речь шла о материале, человеческом материале. Где-то он уже слышал об этом, причем не единожды.
– Вы – это черные гиргейские рыбины? – снова спросил он без намека на такт.
– Представь себе океан, по которому плывет утлая лодочка с умирающим от жажды и палящего солнца несчастным рыбаком. Ему грезятся тысячи невероятных вещей, над ним распускаются ослепительными веерами миражи, сказочные миражи, его окружают сонмы призраков. Он живет в этом нереальном, несуществующем мире, он верит в него, он ощущает всю его полноту, этот мир осязаем для него и зрим. И тут из свинцовой непомерной толщи вод высовывается крохотная змеиная голова на тончайшей шее. Она реальна, ничего реальнее ее нет, нигде во Вселенной. Он видит эту змейку, бледную и жалкую, в ярчайшем созвездии фантомов, и он почти не верит в нее, ее нет, это тень водоросли, прилипшей к мачте, это ресница в воспаленном глазе, он отмахивается не от призраков, а от нее, он не хочет видеть ее, он отвык от реальности, он весь в мире безумия. А реальность такова – тончайшая шейка, скрываясь в толщах вод, переходит в гибкую, длинную, могучую и бесконечную шею исполинского дракона, усеянного сверкающей чешуей, и столь велик этот дракон, уходящий вниз, в незримость, что сама Земля с океанами на ней – лишь трепещущая жидкая бусинка на верхней чешуйке. И бусинок таких – мириады. И в каждой – крохотная головка исполинского дракойа. Одна и повсюду – в триллионах тридлиардов миров. И реальна только она, венчающая исполинское тело. Но безумный и жалкий рыбачок в своей жалкой лодчонке предпочитает видеть миражи, его пугает подлинная реальность, она ему не нужна. Понимаешь? Мы не даем тебе выбора. Ты уже наш. Ты не умрешь в своей лодке. Мы тебя забрали из нее.
– И что дальше? – вяло поинтересовался Иван.
– Отвыкай от миражей-призраков.
– Постараемся, – заверил Иван не слишком искренне. – Но вы так и не ответили на мой вопрос.
– Ну подумай, как какие-то черные рыбины могут быть нами? Разве пальцы человека – это уже сам человек? Разве волны, сигналы радара, испускаемые им, это уже сам радар?
– Понятно, – согласился Иван, – это ваши руки. И этими ручками вы захаяали нас с Кешей, не спросив даже нашего согласия. Мне все понятненькб!
Положение было безвыходное. Хоть в петлю головой! Все планы трещали по швам… да и какие теперь планы! О готовящемся вторжении знают Дил Бронкс, Гуг… но что они смогут сделать?! Еще, правда, Первозург остается, он где-то на Земле. Но этот может миллион лет выжидать или снова залезет в свой кокон, в новые "чертоги*. Да пропади они все пропадом! И нечего удивляться – конец всегда бывает нелепым и неожиданным. Так проходит слава земная!
А с ней и все прочее проходит. Вон, Кеша, сидит, ковыряет свои протезы, и ни черта ему не нужно, радуется, что живживехонек, хорошо ему. Никакой связи с Кешей не было.
Какая связь через толщу хрусталя.
– Это не хрусталь. Это энергетические поля.
– Мне от вашей новости стало значительно легче, благодарю вас, – съязвил Иван. И тут же вспомнил Молодцы Пристанища – значит, и там были поля? и на Земле, под Антарктидой – тоже поля? Выходит, они, эти всевластные невидимки повсюду? И в Системе?
– Мы не делим Мироздание на области, которые вы называете по вашей прихоти разными названиями, нам это просто не нужно. Каждое место во Вселенной имеет свои – координаты, и этого вполне достаточно.
– А вам не скушно жить? – задал глуповатый вопрос Иван.
– На уровне существования нашей Цивилизации нет понятия «скушно». Это ваши слабости, это болезни телесников-материальников.
Иван начинал понимать с кем имеет дело. И все же счел нужным переспросить:
– И что ж это за уровень такой?
– Большой Взрыв можно было пережить только на энергетическом уровне.
Ивану стало совсем плохо. Ежели эти властелины Вселенных существуют в виде силовых полей и прочих не зримых оком штуковин, это их личное дело, Бог им в помощь, как говорится. Но они собираются обратить в нечто подобное и его, Ивана! Хорошие дела-а-а! Это еще похлеще воплощения – там хоть и в гадине какой-нибудь, в чудище поганом, но все ж-таки в живом теле, а здесь – ничто в ничем!
– Ты зря тратишь время, все предрешено, – растолковал ситуацию голос.
– Мне хотелось бы переброситься парочкой слов со своим приятелем, – попросил Иван.
Сипловатый голос Кеши проник в уши сразу:
– Ты, небось, сбрендил. Гуг? – поинтересовался Кеша с ходу. – Или мы оба чокнулись?!
– Думаю, что не только мы, – отрезал Иван. И спросил в свою очередь: – Они предлагали тебе…
Кеша скривился в уродливой беззащитно-хищной улыбке.
– Не-е, Гуг, они не предлагают, ты это зря. На бойню ведут без всяких там предложений. Но я ухожу от них.
– Как это?! – воскликнул Иван.
– Очень простенько. Гуг. Ты, небось, слыхал – им нужен качественный материал, добротный?
– Слыхал.
– Я пообещал им пройти еще через три-четыре барьера, ну чего нам стоит!
– И когда?
– Да хоть щас! – коротко ответил Кеша.
– Я никогда ни от кого не слыхал про эти барьеры, я никогда не видел…
Кеша прервал его.
– Да ладно. Гуг, чего воду в ступе толочь, все и так ясно, мы в их лапах, нужно играть по их правилам – чего надобно, чтоб материальчик был справный?! Будет сделано, господа хорошие. Нам бежать-то от вас некуда, все одно под колпаком, верно? А времени у них – хоть отбавляй, годикдругой обождут, не сопреют. Короче, они меня, Гуг, поняли.
– Весь остаток жизни быть на крючке?
Кеша осклабился.
– Мы все время на чьем-нибудь крючке болтаемся. Гуг. Только не каждый это видит.
– Ты уходишь?
– Нет! Обожду пока. Мне без тебя не с руки линять отсюда.
– Ясно.
Иван отвернулся от Кеши. Собрался и, не разжимая губ, мысленно обратился к незримому носителю высокого и явно искусственного голоса:
– Вы нас слышали?
– Да.
– Я хотел бы уйти вместе со своим другом. Я чувствую в себе силы…
– Ты ошибаешься. В тебе больше нет жизненного запаса. Твой напарник еще сможет пробиться через несколько барьеров. Но ты иссяк полностью. Мы не отпустим тебя.
Спорить было бесполезно. Иван ударил кулаком по хрустальному полу. И вновь повернулся к Кеше.
– Уходи! – сказал он резко. – Ты ведь можешь уйти в любое место, да?
– Ага, в окрестностях нашей Вселенной.
– Ты ходил на боевых капсулах?
– Доводилось, Гуг.
– Запоминай координаты… – Иван пошел напролом. Тут не от кого скрывать секреты.
У него еще не было никакого плана. Он понимал, что сидит в ловушке без выхода. Но он не мог сдаться без боя, без попытки прорыва. Титановое ядро Гиргеи! Тысячи миль базальта, гранита, свинцовой жижи, тысячи слоев и ярусов, охрана, силовые поля! И все для того только, чтобы вызволить на волюшку вольную одного разбойника Гуга с его прекрасной любовницей да двух затравленных, скрученных судьбой в узел преступников – карлика Цая и Кешу Мочилу? И все?! Иван заскрипел стиснутыми зубами. Нет, и этого немало! И ради этого можно было лезть в свинцовый ад каторги.
– Ну, давай, уматывай! – прохрипел он Кеше. – Чего ждешь?!
– Боевые коды?
Иван чуть не хлопнул себя по лбу. Растяпа! Склеротик!
Он назвал семь трехзначных чисел… и будто вспышка просветления озарила его. Это удача! Огромная удача! Именно Кеше надо идти, они не дадут ему погибнуть раньше времени, им нужен хороший материал, а такого второго не скоро сыщешь! Ах, если бы он был на месте Кеши, он бы…
– Я все понял, Гуг, – снова осклабился ветеран аранайской войны. – Я пошел. До скорой встречи, Ваня!
Иван резко повернул голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57