Вовремя! Другой "я"
нажал на браслет... в тот же момент на полу появился высокий металлический
предмет.
- Тише, пожалуйста! - приказал новый Доминик.
Он открыл на цилиндре панель, покопался и стал ждать чего-то.
Около нас развернулся мерцающий овал темноты.
- Кажется, готово! - сказал Доминик, пожал плечами и улыбнулся. Я
улыбнулся в ответ: кем бы он ни был и что бы ни делал, хуже, чем есть, не
стало бы. Он оглядел комнату и проговорил: - Нас слишком много! Но я
думаю, что следует прихватить и эту парочку. Давайте первой женщину!
Здесь помог я, ведь для четверых мужчин не представляло большого
труда впихнуть в черный овал спящую Найлу. Но было страшно. Нелегко
наблюдать ее исчезновение дюйм за дюймом, но и чувствовать, как с другой
стороны ее подхватили и потянули чьи-то невидимые руки...
С обезьяной было труднее. Нас только четверо, не считая помощи с той
стороны...
- Теперь вы! - приказал Доминик-командир.
Мы сделали одолжение: тряпка-Доминик - с удивлением; крысиный Дуглас
- обиженно; Дуглас-Укушенный-Змеей - испуганно... а следом за ним - я.
Горячая темная ночь... Я вышел на неровную деревянную платформу, там
меня подхватили за руки двое парней в штатском.
- Пройдемте, пожалуйста! - сказал один на них.
Глядя на расплывшееся пятно, я вышел. И снова появился черный
цилиндр. А в следующий момент - и доктор Доминик Де Сота из паравремени
Альфа.
- Все получилось! - ликовал он, с наслаждением переглядываясь с
"собой". - Добро пожаловать, друзья, в паравремя Альфа! А тебя, Дуг, - он
повернулся к перепуганному, - с возвращением домой!
Но Дуглас-Альфа, казалось, совсем не обрадовался этому.

Это было где-то на северо-западе. Глава семьи допил вторую чашку
кофе, сладко потянулся и надел кепку с эмблемой Белых Носков. Свободное
время он проводил за домашней работой, да и цветы требовали ухода. Как
только он вышел во внутренний дворик, то застыл в изумлении. "Марсия! -
крикнул он жене. - Иди-ка взгляни! Над нашими ноготками летают колибри!
Раньше такого не случалось!" И он посмотрел на ее лицо: когда она пришла,
оно было вежливо любопытным, затем возникла улыбка... потом улыбка потухла
и появилось иное выражение. Он не понял столь резкой перемены, пока не
повернулся и не посмотрел, чем именно питаются колибри...

АВГУСТ, 27, 1983 г. ВРЕМЯ: 00.30 НОЧИ. МАЙОР ДЕ СОТА, ДОМИНИК Р.
Вы мало что увидите из окна армейского вертолета, но, когда мы
пролетали над Капитолием, я обозрел весь Дистрикт. Военного положения
почти не ощущалось. Белый Дом и мемориал Линкольна освещались
прожекторами, слились в единый поток лучи автомобильных фар в эту
знаменитую ночь. Вашингтон... нет! Справа от Потомака на шоссе зажигались
редкие прожектора, из разрезных фар военного бронетранспортера исходило
такое же тусклое свечение. Я наклонился к дремлющему, как младенец,
полковнику и хлопнул его по плечу.
- Если это они, - закричал я ему в ухо, - что подумают русские, если
их спутники заметят?
Он выглянул в иллюминатор.
- Да, конечно, это они! - полковник улыбнулся. - Русские решат, что
это парад в честь Дня Труда. А вы как считаете?
- День Труда? - поразился я.
Он расстегнул ремень безопасности и подвинулся ко мне.
- Видите мой батальон около Белого Дома? - спросил он.
Я только покачал головой.
- Они поддерживают порядок, - заявил полковник.
- Иисус! День Труда? Но до него еще целых десять дней! Вы думаете,
что русские достаточно глупы, чтобы в это поверить?
Полковник пожал плечами.
- Если они такие умные, то это не русские! - отпарировал он и снова
застегнул пряжку (сержант-стюардесса, шедшая через проход, нахмурилась).
За небольшим исключением это был тот же самый старый Дистрикт - все
дружелюбны, деятельны и счастливы. На всех остальных дорогах было пусто.
Даже с воздуха заметно, что эти люди не озабочены никаким вторжением.
А с другой стороны барьера был другой Вашингтон, в котором наши
передовые части захватили все мосты через Потомак.
И что делали в эту ночь люди того Вашингтона, я не мог себе
представить.
Когда мы приземлились на Болинг и показали пропуска, чиновник
предоставил полковнику штабную машину, а мне указал кратчайший путь к
Белому Дому. Мы совершили взаимовыгодную сделку. По дороге полковник
подпрыгивал от нетерпения и удовольствия. Он уже рассказал мне, что
сражался на Западном фронте, а я заметил на его груди ордена Чили и
Таиланда.
- Их будет еще больше! - пообещал он. - Не унывайте, майор! Вы еще
получите свой серебряный лист, а если во время войны будете отсиживаться в
тылу, повышения не дождетесь!
- Разумеется! - согласился я, разглядывая землю Вирджинии.
Полковник говорил верно! Но он не знал одной маленькой детали -
генерал Крысья Морда не забыл про меня! Он не стал судить военным
трибуналом человека, двумя часами ранее награжденного медалью... он все
помнил. Рано или поздно у меня найдется солдат, пивший пиво в офицерском
клубе или плюнувший на тротуар... тогда уж генерал не упустит повода
впиться своими клыками в мое горло.
Если я, конечно, не заслужу в этой операции других наград. Я человек
предусмотрительный, а самое благоразумное сейчас - стать героем. Шанс уже
представился.
Мы пересекли мост над Арлингтонским кладбищем с неизменно мерцавшими
на склонах холмов огоньками. Дорожное движение было оживленным... но я
знал, что на этом самом месте только в другом времени наши группы
сражались с противником. И впереди...
- Черт возьми, что это? - спросил я, указывая на вспыхнувший в небе
прожектор в миллион свечей.
- Должно быть, наступило время пролета русских спутников! - ответил
полковник. - На крыше Белого Дома и командного центра "Шератон"
установлены стробы. Если русские что-либо увидят в свою оптику, они
посчитают, что это репетиция фейерверка.
Он отправил меня в штаб-квартиру операции, размещавшуюся в отеле
"Шератон". Когда я показал пропуск, мне ответили, что парадный вход только
для офицеров в чине не ниже полковника; остальные идут через зал для
танцев и места парковки. Все было переполнено. На автостоянке находились
не обычные машины туристов и лимузины высокопоставленных лиц: здесь стояли
танки и бронетранспортеры... несколько машин, вернувшихся с боевых
действий. Они были обожжены, орудийные башни искорежены, пушки оплавились
и кое-где зияли дыры, отнюдь не от моли. Скрываемая от орбитальных глаз
русских техника находилась под брезентом, и вокруг патрулировала
вооруженная охрана.
И всего лишь за тонкой самшитовой изгородью беззаботно гудели
миллионы людей, протягивались оживленные улицы Дистрикта.
Что бы ни происходило в вестибюле, баре и ресторане отеля, людям
моего склада это безразлично. Все было забито солдатами. Я получил знак,
крепящийся к мундиру, заменил копию пропуска и был послан в распоряжение
Уильяма Мак-Кинли. По пути я проходил зал - там была не свадьба - люди
обменивали свою униформу на нашу, в которой их повезут в тюрьмы
Мэриленд-Хилл.
Военнопленные.
Я задержался на минутку. Это были уже не десантники, охранявшие
Сандию, а боевые солдаты. Различия между нашими униформами малы, но не все
осознавалось с беглого взгляда. Цвет ткани был одинаковым; их шевроны
меньше наших и не с черными, а серебряными краями; немного иные знаки
различия... я не стал вглядываться: капитан военной полиции враждебно
косился на меня. Кроме того, мой пропуск предназначался для кабинета
Уильяма Мак-Кинли... кто знает, может, часовой уже позвонил ему?
Даже если и так, это было все равно. Сержант-секретарша никогда не
слышала обо мне. Она перебрала бумаги, поговорила по телефону, посмотрела
на обороте и наконец сказала:
- Садитесь, майор! Шеф примет вас, как только сможет!
Я не потрудился перевести это: "Как только выясним, что ты за птица и
зачем нам нужен!". Я подчинился и сел на одно из банкетных кресел с
позолоченной спинкой.
Это было не так уж и плохо. Туда-сюда входили и выходили от
пятидесяти до ста человек. Едва ли кто-нибудь из них обратил на меня
внимание. Прошло не более двадцати минут, как оттуда вываливалась целая
толпа.
- Заходите, майор! - позвала сержант. - Заместитель Кауфман готов вас
принять.
Лейтенант Кауфман готов был не только принять меня - первое, что он
сказал, было:
- Какого черта, майор! Где вы шлялись? Вас давно ждут в Белом Доме!
- Белом... - удивился я, но он не дал договорить.
- Вот именно! И к тому же вы должны быть в штатском! Здесь сказано, -
он указал на кучу бумаг, - что вы похожи на одного их сенатора!
- Какого дьявола "похож"? Он - это я сам!
Лейтенант пожал плечами.
- В любом случае играйте его роль. Поскольку мы штурмуем Белый Дом...
Теперь его прервал я:
- Так мы воюем и, здесь?
- А где же вы были? - застонал лейтенант другим тоном. - Враги нации
не ответили на наши предложения, и мы вынуждены применить силу. Вы будете
в гражданском, как я сказал, с вами будет еще пара наших ребят во
вражеской униформе. Идите к порталу, они должны найти госпожу президента,
взять сев плен и доставить сюда.
- Святейшее дерьмо! - выругался я и затем сказал: - Постойте, а если
там появится настоящий сенатор Де Сота?
- Его там нет! - уверенно заявил Кауфман. - Разве не вы лично
захватили его в плен?
- Но ведь он... я думаю, вернулся в свое время!
Кауфман пожал плечами. Перевод: "Не мое это дело!"
- Так вот! - продолжил он. - Найдите приличный костюм и
переоденьтесь, затем мы транспортируем вас...
- Я не захватил сумки, - сказал я. - И у меня нет гражданской одежды.
Ошеломленный пристальный взгляд.
- Да что вы говорите? Христос с вами, майор! О черт! Я думал, что она
у вас с собой! Где я достану штатское? Почему, черт возьми... - вспомнив,
как решают подобные задачи, он повернулся к сержанту. - Сержант!
Немедленно достаньте этому человеку приличную одежду!
Через двадцать минут мы вышли из огромного, словно дом-прицеп,
"кадиллака" перед лавкой с неоновой вывеской: "Одежда на все случаи
жизни". Она не горела, но нам открыл сам владелец. Минут через сорок мы
уже ехали в Белый Дом, а грозный хозяин закрывался снова.
- Отличная работа, сержант! - сказал я, вытянувшись на огромном
сиденье и любуясь блеском лакированных ботинок, атласным поясом и со
вкусом подобранным галстуком-бабочкой.
Мне показалось, что я выгляжу очень представительным сенатором,
которого вызвали к президенту прямо с официальной встречи.
- Думаю, что смокинг - прекрасная идея! Ведь кто его знает, что у них
в моде? А официальная одежда неизменна!..
Сержант отрезала:
- Будем надеяться, что это так!
Потом мы подошли к воротам для очень важных персон, и сержант
предъявила документы очень скептичному пехотинцу. За его плечами стояли
двое других. Все они были вооружены, но дело не только в этом. Еще дальше
на небольшой площади стоял транспортер с тяжелой автоматической пушкой.
Она тоже была нацелена на нас.
Я понял, что в Белом Доме произошли серьезные перемены. Стробы! Их
уже не было: очевидно, спутники русских прошли, и они стали ненужными. Но
не только это!
Даже, в пятницу население Вашингтона должно ложиться спать -
прекращалось дорожное движение. Но только не теперь! Вокруг нас постоянно
создавались автопробки, машины стояли на траве и ломали розы. Газонам
нашего Белого Дома придется лет пять восстанавливаться после разжевавших
их танков, полугусеничных вездеходов и транспорта, конечно же, во время
"репетиции парада".
Я видел, почему здесь не разрешали находиться обычным штатским.
Но я-то не был простым... По крайней мере, нас пропустили. Тягач
завелся и отъехал на траву, открывая дорогу... повредив дерн еще на сотни
долларов... и водитель подвез нас к маленькой галерее, которую я никогда
не видел прежде.
- Желаю удачи! - смущенно сказала сержант, потом наклонилась и
поцеловала, показывая, что она имела в виду.
Да, это были последние минуты, когда кто-либо мог оказать мне знаки
внимания.
Я уже был в Белом Доме (другое название - Стивенсон), но ничего
подобного тогда не было. Сейчас вокруг меня ни одного служителя, куда-то
подевались веревки, удерживающие священные комнаты от натиска варваров. В
половине комнат размещались войска, в остальных - транспорт и оружие.
Капрал быстро провел меня в зал прислуги, не оставляя времени потаращить
глаза, свернул в комнату с зелеными портьерами, где на стенах красовались
портреты президентов Мэдисона и Тафта.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36