Деградиро-
вавшие люди, признающие только портвейн и чехарду, уже не могли
управлять сложной техникой, и цивилизация начала разрушаться.
Дикие орды чехардистов крушили города в поисках запасов порт-
вейна - длительное его употребление вызывало устойчивое привы-
кание, а доступен он был сейчас далеко не каждому. Портвейн
стал валютой, а народ стал роптать против диктатуры Старкова, в
чьих руках сосредоточилось все его производство.
Положение становилось все более катастрофическим, и по
Земле прокатилась серия разрушительных войн. Старков завел ог-
ромный бюрократический аппарат по выслеживанию и уничтожению
подпольных портвейновых синдикатов. В его распоряжении находи-
лась целая армия и обширный штат шпионов, с которыми он распла-
чивался марочными сортами портвейна. Эти люди были готовы на
все.
В мире образовалась новая аристократия. Директора заво-
дов, назначенные Старковым, вместе с большим штатом охранников
поселялись на территории предприятий и постепенно становились
мелкими феодалами со своим двором, гвардией и вассалами. С дру-
гой стороны, обделенные чехардисты уходили в леса, собирались
там в огромные орды и разбойничали, грабя караваны и обозы.
Огнестрельное оружие к тому времени было уже основательно
забыто, и война велась мечами и дубинками. Все города лежали в
руинах. Землю покрыли леса и степи, кишевшие полубезумными че-
хардистами, которые воевали друг с другом и осаждали замки, во-
зведенные вокруг портвейновых заводов.
Старков же уединился на своей вилле, на острове Пасхи, и
жил затворником, никого к себе не пуская. Он купался в море,
загорал, пил излюбленные сорта портвейна и слушал старые плас-
тинки эпохи золотой чехарды. Его фонотека поражала воображение.
Особенно много было его собственных записей с группами
"Глюконат Кальция", "Колокола Бельды", "Ублюдки Епперного Теат-
ра" и "Tchechno-dance", а также многочисленные сольники. Но
особенно он любил слушать один сингл с мегахитом "Душечка Че-
хардушечка", записанным в дуэте с многообещающим левым крайним
"ДУШЕГУБОВ" Семой Сосниным, который таинственно пропал впослед-
ствии во время Олимпиады в Тайланде.
Время от времени Старков продолжал эксперименты, совер-
шенствуя технологию производства портвейна. В качестве сырья он
брал теперь то водоросли, то омаров, а то и акульи плавники, но
прежнего качества добиться уже не удавалось. Так продолжалось
до тех пор, пока Старков, копаясь в лаборатории, не вывел слу-
чайно бактерию, которая сбраживала в портвейн обыкновенную во-
ду.
Открытие это привело его в восторг, и всю последующую не-
делю он превращал все запасы воды в розовый портвейн, вплоть до
туалетного бачка и аквариума с золотыми рыбками.
Преображенные реки и ручейки несли портвейн в океан.
В это время мимо проплывала флотилия пиратов-чехардистов,
возвращавшаяся после неудачного набега на портвейновые заводы
Соединенного Алеутского Королевства. Завидев подозрительно ро-
зовую струю океанского течения, они зачерпнули его бочкой и
продегустировали. Портвейн был сильно разбавлен, но это был
портвейн.
С криками "Портвейн за бортом!" пираты попрыгали в воду и
вплавь устремились к вожделенной земле. Часть из них утонула,
так как не умела плавать, часть съели акулы, часть - упилась
портвейном по пути и тоже пошла ко дну, но около пяти тысяч че-
хардистов через пару дней достигли сказочного острова, где реки
текли портвейном.
Несколько дней обезумевшие чехардисты вели осаду Центра-
льной Башни, где укрылся Старков. Приняв решение покинуть ост-
ров, тот подземным ходом пробрался на побережье, где в секрет-
ном гроте его поджидал личный танкер. Трюмы судна были заполне-
ны последним поколением портвейнового штамма, который Старков
собирался продать на Большой земле.
Решив отпраздновать удачный побег, Старков устроил гран-
диозную пьянку, в ходе которой отпилил и выбросил штурвал, пом-
пой перекачал в океан содержимое нескольких танков, с криками:
"Вот вам, ублюдки, портвейн!", а также разбил судовой компас,
радарный комплекс и главный компьютер системы защиты. Сразу по-
сле этого были выпущены все ракеты, снаряды и торпеды, а танкер
дал течь.
Проснувшись, Старков обнаружил, что накренившийся танкер
медленно уходит под воду. Включив систему экстренного спасения,
Старков изолировал все отсеки, и танкер остался на плаву, но
двигаться самостоятельно уже не мог.
Влекомый течениями, старковский танкер несколько месяцев
бороздил Тихий океан, оставляя за собой розовый шлейф - порт-
вейновые бактерии в теплом клитмате усиленно размножались и
лезли наружу сквозь все дыры.
Попадавшие в портвейновую струю животные или погибали,
или быстро приспосабливались к жизни в алкогольной среде. В
море стали встречаться очень странные существа. Так однажды
ночью на танкер напал огромный розовый спрут, вооруженный во-
семью дубинками. С криком "Отдавай портвейн, ублюдок!", он
попытался пробить в танкере дыру и угомонился лишь после то-
го, как Старков запустил в него аккордеоном. Спрут после это-
го прицепился к неработающему винту и всю последующую неделю
орал гнусным голосом песни собственного сочинения, аккомпани-
руя себе на аккордеоне и отбивая такт дубинкой по крыше стар-
ковской каюты. Питался он, таская продукты со старковского
стола. Так продолжалось до тех пор, пока осьминога не съела
стая летающих устриц, а аккордеон утонул.
По ночам за бортом слышались странные шепоты, вздохи и
крики. Старков не раз слышал боевую песнь морского ежа-бер-
серка, который вышел на тропу войны, перебранку двух медуз, а
также лирические стихи, которые ночи напролет читал влюблен-
ный моллюск Морское Блюдечко.
"У, блюдечко! - мрачно подумал Старков.-Читает! Чем я
хуже?!"
И Старков, упившись портвейном, прочел стае дельфинов
длиннейшую проповедь о Сотворении Мира, в которой отвел себе
главную роли Титана, укравшего у богов портвейн, за что и был
обречен скитаться по океану. После этого слушавшие его дель-
фины назвали себя апостолами и понесли братьям свет новой ве-
ры.
Когда его паства выросла до нескольких миллионов, Стар-
ков объявил, что хочет уйти в Мир Иной, пообщеал вернуться в
день Страшного Суда, после чего налдул резиновую лодку и,
подталкиваемый безутешными дельфинами, был доставлен к Евро-
пейским берегам.
Бактерия, тем временем, распространилась по всему свету,
превратив все водоемы в портвейноемы. Окружающий мир сильно
изменился. По небу плыли розовые облака, проливающиеся розо-
вым дождем, розовые реки несли свои воды в розовые моря, по
которым плавали розовые айсберги. Все земные организмы уже
настолько привыкли к алкоголю, что считали это нормой, а пья-
нели от чистой воды, которая теперь ценилась на вес золота.
Человечество ушло в глухое средневековье, а местами - и
в каменный век. Старков скитался, пытаясь найти себе место в
этом мире, примыкая то к бандам чехардистов, которые уже дав-
но забыли, что такое чехарда, а именем Старкова пугали детей,
то поступая на службу к феодалам в качестве придворного
менестреля. Ни здесь, ни там его долго не терпели. Часто
Старков вообще оставался без куска хлеба и без крыши над
головой, утоляя жажду одним лишь родниковым портвейном. Одна-
ждя он провел ночь, отстреливаясь от мутантов в лабиринтах
заброшенного ядерного реактора. Спасло его лишь то, что пред-
водителем их оказался его давний друг Сема Соснин, узнать ко-
торого удалось только по футболке "ДУШЕГУБОВ" с фамилией на
спине. Весь следующий день они вспоминали было за бутылкой
воды и пели песни.
-Был я, Сема, на западе,- говорил подвыпивший Старков.-
Есть там море, только портвейн из него пить нельзя - очень уж
соленый. Совсем бы люди там пропали, да есть там завод опрес-
нительный, в замке на высокой горе. Большую власть хозяин его
имеет! Я у него менестрелем работал, недолго, правда... Гру-
бые там люди, неотесанные. А дальше какие-то ублюдки живут.
На двух ногах они уже и не ходят, а только прыгают и поклоня-
ются Великому Тушканчику. Ежели на юг идти, то будет большой
залив Кара-Бодун-Гол, где тоже никто не живет. А сразу за
ним, на краю пустыни стоит монастырь. Умерщвляют монахи плоть
свою и едят только хлеб и портвейн... А дальше, говорят, край
света, и если вниз посмотреть, то можно черепаху увидеть, на
которой Земля держится...
-А мы,- отвечает Старков,-аппарат построили, чтобы порт-
вейн в воду перегонять. Нашли на свалке большой ящик желез-
ный с надписью: "Розовый портвейн - источник бодрости" и
вспять его запустили. Откуда, думаешь, водичка эта? Сами ва-
рили! Вот оно как...
-Дык что ж вы, ублюдки! - вскричал Старков.-Это ж такие
бешеные деньги можно сделать!
И на следующий день, установив аппарат на шасси от детс-
кой коляски, Старков отправился к ближайшему замку.
" Р Е Й Д << Ч Е Р Н О Г О У Б Л Ю Д К А >> "
Старков, узнав, что про него пишут рассказы, ужасно воз-
гордился и стал упрашивать Скирюка и Михалыча поскорее их
опубликовать. Вскоре это произошло, и Старков, скупив полови-
ну тиража, бегал по городу, раздаривая книжки друзьям и зна-
комым.
-Оппаньки! - сообщал он, раздуваясь от гордости,-Дык
ведь прославился я!
Рассказы неожиданно приобрели большую популярность, были
несколько раз переизданы и включены во многие литературные
альманахи и сборники. Образ Старкова так органично вписался в
современную жизнь, что стал нарицательным. Было поставлено
несколько пьес и снято несколько кинофильмов о нем, а молодые
режиссеры, смело трактуя идею Старкова, даже ввели новый пер-
сонаж в Итальянскую комедию масок. Звался он Старконе, и его
били все, включая Панталоне и Пьеро.
Однако, Старков недолго купался в лучах славы. Стоя как-
то раз в очереди за портвейном, он услышал в свой адрес выра-
жение "Тупой, как Старков" и заподозрил неладное.
Мрачные предчувствия его не обманули. Вскоре в радиопе-
редаче "Русский язык для всех" популярно разъяснили, что вы-
ражение "Глупый Старков" - это тавтология. Затем в журнале
"Здоровье" известный психиатр описал новый вид помешательст-
ва, выражающийся в крайней степени идиотизма, отягощенной ма-
нией величия, и метко назвал его "Синдромом Старкова".
Чашу старковского терпения переполнила басня, опублико-
ванная в журнале "Трезвость и культура". Выглядел этот паск-
виль примерно так:
Уж сколько раз твердили миру,
Что вредно пить, грешно, да все не в прок,
И в сердце спирт всегда отыщет уголок.
Старкову как-то бог послал кусочек сыру.
Старков на елку забрался,
Позавтракать с портвеном собрался,
Да призадумался. А сыр во рту держал он.
На ту беду лиса близехонько бежала.
Вдруг сырный дух лису остановил:
Лисица видит сыр, лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит,
Вертит хвостом и глаз с него не сводит,
И говорит:"Любезный мой дружок!
Закуска есть, а где же портвешок?
В твоих привычках, неужели,
Давиться сыром в сухомятку в самом деле?
Мой бог, да ты себя погубишь незаметно!
А ходят слухи, что поешь ты раритетно.
Да и собой хорош - высокий, статный,
И взгляд как-будто бы приятный...
И ежели, друг мой,
При красоте такой ты петь мастеровой,
Ты был бы, право, сверхзвездой!"
Старков же, тупо глядя с ветки вниз,
Решил, что просят спеть на бис,
И, вытащив аккордеон трофейный,
Спел песенку о розовом портвейне.
Сыр выпал, через миг сломался сук,
И наш Старков, свалившись вниз, прибил лису.
(Он был с большого бодуна.)
Мораль у басни сей одна:
Пусть даже ты хитер, опасно
Вести дела с нетрезвыми. Напрасно
Погибнешь сам, а тот, свалившись, в тот же миг
Получит сыр, портвейн и теплый воротник.
Взглянув на имена авторов, Старков рассвирепел - это бы-
ли Михалыч и Скирюк. Он в ярости сжег газету и поклялся пос-
вятить остаток жизни уничтожению "этих ублюдков и их идиотс-
кой писанины".
На первых порах его фантазия не пошла дальше швыряния
кирпичей в окна роскошного особняка, где обосновались соавто-
ры. Отсидев пятнадцать суток в каталажке, Старков поостыл и
привлек к вендетте своего друга Сему Соснина, которому тоже
изрядно досталось. Вдвоем они разработали кучу планов по лик-
видации Скирюка, Михалыча и их творений и приступили к делу.
Библиотеки и книгохранилища подверглись нескольким опус-
тошительным набегам, после чего на Главной площади города
вспыхнул большой костер из книг и журналов, вызывая в памяти
мрачные времена инквизиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
вавшие люди, признающие только портвейн и чехарду, уже не могли
управлять сложной техникой, и цивилизация начала разрушаться.
Дикие орды чехардистов крушили города в поисках запасов порт-
вейна - длительное его употребление вызывало устойчивое привы-
кание, а доступен он был сейчас далеко не каждому. Портвейн
стал валютой, а народ стал роптать против диктатуры Старкова, в
чьих руках сосредоточилось все его производство.
Положение становилось все более катастрофическим, и по
Земле прокатилась серия разрушительных войн. Старков завел ог-
ромный бюрократический аппарат по выслеживанию и уничтожению
подпольных портвейновых синдикатов. В его распоряжении находи-
лась целая армия и обширный штат шпионов, с которыми он распла-
чивался марочными сортами портвейна. Эти люди были готовы на
все.
В мире образовалась новая аристократия. Директора заво-
дов, назначенные Старковым, вместе с большим штатом охранников
поселялись на территории предприятий и постепенно становились
мелкими феодалами со своим двором, гвардией и вассалами. С дру-
гой стороны, обделенные чехардисты уходили в леса, собирались
там в огромные орды и разбойничали, грабя караваны и обозы.
Огнестрельное оружие к тому времени было уже основательно
забыто, и война велась мечами и дубинками. Все города лежали в
руинах. Землю покрыли леса и степи, кишевшие полубезумными че-
хардистами, которые воевали друг с другом и осаждали замки, во-
зведенные вокруг портвейновых заводов.
Старков же уединился на своей вилле, на острове Пасхи, и
жил затворником, никого к себе не пуская. Он купался в море,
загорал, пил излюбленные сорта портвейна и слушал старые плас-
тинки эпохи золотой чехарды. Его фонотека поражала воображение.
Особенно много было его собственных записей с группами
"Глюконат Кальция", "Колокола Бельды", "Ублюдки Епперного Теат-
ра" и "Tchechno-dance", а также многочисленные сольники. Но
особенно он любил слушать один сингл с мегахитом "Душечка Че-
хардушечка", записанным в дуэте с многообещающим левым крайним
"ДУШЕГУБОВ" Семой Сосниным, который таинственно пропал впослед-
ствии во время Олимпиады в Тайланде.
Время от времени Старков продолжал эксперименты, совер-
шенствуя технологию производства портвейна. В качестве сырья он
брал теперь то водоросли, то омаров, а то и акульи плавники, но
прежнего качества добиться уже не удавалось. Так продолжалось
до тех пор, пока Старков, копаясь в лаборатории, не вывел слу-
чайно бактерию, которая сбраживала в портвейн обыкновенную во-
ду.
Открытие это привело его в восторг, и всю последующую не-
делю он превращал все запасы воды в розовый портвейн, вплоть до
туалетного бачка и аквариума с золотыми рыбками.
Преображенные реки и ручейки несли портвейн в океан.
В это время мимо проплывала флотилия пиратов-чехардистов,
возвращавшаяся после неудачного набега на портвейновые заводы
Соединенного Алеутского Королевства. Завидев подозрительно ро-
зовую струю океанского течения, они зачерпнули его бочкой и
продегустировали. Портвейн был сильно разбавлен, но это был
портвейн.
С криками "Портвейн за бортом!" пираты попрыгали в воду и
вплавь устремились к вожделенной земле. Часть из них утонула,
так как не умела плавать, часть съели акулы, часть - упилась
портвейном по пути и тоже пошла ко дну, но около пяти тысяч че-
хардистов через пару дней достигли сказочного острова, где реки
текли портвейном.
Несколько дней обезумевшие чехардисты вели осаду Центра-
льной Башни, где укрылся Старков. Приняв решение покинуть ост-
ров, тот подземным ходом пробрался на побережье, где в секрет-
ном гроте его поджидал личный танкер. Трюмы судна были заполне-
ны последним поколением портвейнового штамма, который Старков
собирался продать на Большой земле.
Решив отпраздновать удачный побег, Старков устроил гран-
диозную пьянку, в ходе которой отпилил и выбросил штурвал, пом-
пой перекачал в океан содержимое нескольких танков, с криками:
"Вот вам, ублюдки, портвейн!", а также разбил судовой компас,
радарный комплекс и главный компьютер системы защиты. Сразу по-
сле этого были выпущены все ракеты, снаряды и торпеды, а танкер
дал течь.
Проснувшись, Старков обнаружил, что накренившийся танкер
медленно уходит под воду. Включив систему экстренного спасения,
Старков изолировал все отсеки, и танкер остался на плаву, но
двигаться самостоятельно уже не мог.
Влекомый течениями, старковский танкер несколько месяцев
бороздил Тихий океан, оставляя за собой розовый шлейф - порт-
вейновые бактерии в теплом клитмате усиленно размножались и
лезли наружу сквозь все дыры.
Попадавшие в портвейновую струю животные или погибали,
или быстро приспосабливались к жизни в алкогольной среде. В
море стали встречаться очень странные существа. Так однажды
ночью на танкер напал огромный розовый спрут, вооруженный во-
семью дубинками. С криком "Отдавай портвейн, ублюдок!", он
попытался пробить в танкере дыру и угомонился лишь после то-
го, как Старков запустил в него аккордеоном. Спрут после это-
го прицепился к неработающему винту и всю последующую неделю
орал гнусным голосом песни собственного сочинения, аккомпани-
руя себе на аккордеоне и отбивая такт дубинкой по крыше стар-
ковской каюты. Питался он, таская продукты со старковского
стола. Так продолжалось до тех пор, пока осьминога не съела
стая летающих устриц, а аккордеон утонул.
По ночам за бортом слышались странные шепоты, вздохи и
крики. Старков не раз слышал боевую песнь морского ежа-бер-
серка, который вышел на тропу войны, перебранку двух медуз, а
также лирические стихи, которые ночи напролет читал влюблен-
ный моллюск Морское Блюдечко.
"У, блюдечко! - мрачно подумал Старков.-Читает! Чем я
хуже?!"
И Старков, упившись портвейном, прочел стае дельфинов
длиннейшую проповедь о Сотворении Мира, в которой отвел себе
главную роли Титана, укравшего у богов портвейн, за что и был
обречен скитаться по океану. После этого слушавшие его дель-
фины назвали себя апостолами и понесли братьям свет новой ве-
ры.
Когда его паства выросла до нескольких миллионов, Стар-
ков объявил, что хочет уйти в Мир Иной, пообщеал вернуться в
день Страшного Суда, после чего налдул резиновую лодку и,
подталкиваемый безутешными дельфинами, был доставлен к Евро-
пейским берегам.
Бактерия, тем временем, распространилась по всему свету,
превратив все водоемы в портвейноемы. Окружающий мир сильно
изменился. По небу плыли розовые облака, проливающиеся розо-
вым дождем, розовые реки несли свои воды в розовые моря, по
которым плавали розовые айсберги. Все земные организмы уже
настолько привыкли к алкоголю, что считали это нормой, а пья-
нели от чистой воды, которая теперь ценилась на вес золота.
Человечество ушло в глухое средневековье, а местами - и
в каменный век. Старков скитался, пытаясь найти себе место в
этом мире, примыкая то к бандам чехардистов, которые уже дав-
но забыли, что такое чехарда, а именем Старкова пугали детей,
то поступая на службу к феодалам в качестве придворного
менестреля. Ни здесь, ни там его долго не терпели. Часто
Старков вообще оставался без куска хлеба и без крыши над
головой, утоляя жажду одним лишь родниковым портвейном. Одна-
ждя он провел ночь, отстреливаясь от мутантов в лабиринтах
заброшенного ядерного реактора. Спасло его лишь то, что пред-
водителем их оказался его давний друг Сема Соснин, узнать ко-
торого удалось только по футболке "ДУШЕГУБОВ" с фамилией на
спине. Весь следующий день они вспоминали было за бутылкой
воды и пели песни.
-Был я, Сема, на западе,- говорил подвыпивший Старков.-
Есть там море, только портвейн из него пить нельзя - очень уж
соленый. Совсем бы люди там пропали, да есть там завод опрес-
нительный, в замке на высокой горе. Большую власть хозяин его
имеет! Я у него менестрелем работал, недолго, правда... Гру-
бые там люди, неотесанные. А дальше какие-то ублюдки живут.
На двух ногах они уже и не ходят, а только прыгают и поклоня-
ются Великому Тушканчику. Ежели на юг идти, то будет большой
залив Кара-Бодун-Гол, где тоже никто не живет. А сразу за
ним, на краю пустыни стоит монастырь. Умерщвляют монахи плоть
свою и едят только хлеб и портвейн... А дальше, говорят, край
света, и если вниз посмотреть, то можно черепаху увидеть, на
которой Земля держится...
-А мы,- отвечает Старков,-аппарат построили, чтобы порт-
вейн в воду перегонять. Нашли на свалке большой ящик желез-
ный с надписью: "Розовый портвейн - источник бодрости" и
вспять его запустили. Откуда, думаешь, водичка эта? Сами ва-
рили! Вот оно как...
-Дык что ж вы, ублюдки! - вскричал Старков.-Это ж такие
бешеные деньги можно сделать!
И на следующий день, установив аппарат на шасси от детс-
кой коляски, Старков отправился к ближайшему замку.
" Р Е Й Д << Ч Е Р Н О Г О У Б Л Ю Д К А >> "
Старков, узнав, что про него пишут рассказы, ужасно воз-
гордился и стал упрашивать Скирюка и Михалыча поскорее их
опубликовать. Вскоре это произошло, и Старков, скупив полови-
ну тиража, бегал по городу, раздаривая книжки друзьям и зна-
комым.
-Оппаньки! - сообщал он, раздуваясь от гордости,-Дык
ведь прославился я!
Рассказы неожиданно приобрели большую популярность, были
несколько раз переизданы и включены во многие литературные
альманахи и сборники. Образ Старкова так органично вписался в
современную жизнь, что стал нарицательным. Было поставлено
несколько пьес и снято несколько кинофильмов о нем, а молодые
режиссеры, смело трактуя идею Старкова, даже ввели новый пер-
сонаж в Итальянскую комедию масок. Звался он Старконе, и его
били все, включая Панталоне и Пьеро.
Однако, Старков недолго купался в лучах славы. Стоя как-
то раз в очереди за портвейном, он услышал в свой адрес выра-
жение "Тупой, как Старков" и заподозрил неладное.
Мрачные предчувствия его не обманули. Вскоре в радиопе-
редаче "Русский язык для всех" популярно разъяснили, что вы-
ражение "Глупый Старков" - это тавтология. Затем в журнале
"Здоровье" известный психиатр описал новый вид помешательст-
ва, выражающийся в крайней степени идиотизма, отягощенной ма-
нией величия, и метко назвал его "Синдромом Старкова".
Чашу старковского терпения переполнила басня, опублико-
ванная в журнале "Трезвость и культура". Выглядел этот паск-
виль примерно так:
Уж сколько раз твердили миру,
Что вредно пить, грешно, да все не в прок,
И в сердце спирт всегда отыщет уголок.
Старкову как-то бог послал кусочек сыру.
Старков на елку забрался,
Позавтракать с портвеном собрался,
Да призадумался. А сыр во рту держал он.
На ту беду лиса близехонько бежала.
Вдруг сырный дух лису остановил:
Лисица видит сыр, лисицу сыр пленил.
Плутовка к дереву на цыпочках подходит,
Вертит хвостом и глаз с него не сводит,
И говорит:"Любезный мой дружок!
Закуска есть, а где же портвешок?
В твоих привычках, неужели,
Давиться сыром в сухомятку в самом деле?
Мой бог, да ты себя погубишь незаметно!
А ходят слухи, что поешь ты раритетно.
Да и собой хорош - высокий, статный,
И взгляд как-будто бы приятный...
И ежели, друг мой,
При красоте такой ты петь мастеровой,
Ты был бы, право, сверхзвездой!"
Старков же, тупо глядя с ветки вниз,
Решил, что просят спеть на бис,
И, вытащив аккордеон трофейный,
Спел песенку о розовом портвейне.
Сыр выпал, через миг сломался сук,
И наш Старков, свалившись вниз, прибил лису.
(Он был с большого бодуна.)
Мораль у басни сей одна:
Пусть даже ты хитер, опасно
Вести дела с нетрезвыми. Напрасно
Погибнешь сам, а тот, свалившись, в тот же миг
Получит сыр, портвейн и теплый воротник.
Взглянув на имена авторов, Старков рассвирепел - это бы-
ли Михалыч и Скирюк. Он в ярости сжег газету и поклялся пос-
вятить остаток жизни уничтожению "этих ублюдков и их идиотс-
кой писанины".
На первых порах его фантазия не пошла дальше швыряния
кирпичей в окна роскошного особняка, где обосновались соавто-
ры. Отсидев пятнадцать суток в каталажке, Старков поостыл и
привлек к вендетте своего друга Сему Соснина, которому тоже
изрядно досталось. Вдвоем они разработали кучу планов по лик-
видации Скирюка, Михалыча и их творений и приступили к делу.
Библиотеки и книгохранилища подверглись нескольким опус-
тошительным набегам, после чего на Главной площади города
вспыхнул большой костер из книг и журналов, вызывая в памяти
мрачные времена инквизиции.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15