— А с этим делом, видать, покончено, верно я говорю, Миротворец?
— Я бы сказал скорее, что оно успешно завершено, — ответил довольный мудрец. — Но ты прав, Кьюлаэра, нам пора идти.
Оставшуюся часть пути по горам гномы проделали без очков. Они понадобились им лишь однажды, когда несколько часов подряд светило солнце.
К счастью, даже теперь Миротворец заставлял их идти только по полдня. Вторую половину дня он упорно посвящал совершенствованию навыков борьбы и разучиванию новых приемов. Большое внимание он уделял обучению своих подопечных тому, как дышать горным воздухом. Поначалу у всех кружилась голова, но потом они привыкли.
— Будьте осторожны, когда начнем спускаться — воздух станет густым, будто похлебка.
Кьюлаэра в раздражении ломал голову, почему Миротворец заставляет их учиться на такой высоте. Он что, думает, что на высокогорном перевале они столкнутся с вражеским войском? Но он придержал язык, решив, что истинный воин должен быть готов к бою в любое время и в любом месте.
Муштра Миротворца пригодилась потом, когда на перевале навстречу им выскочило чудовище и встало на пути.
Женщины отпрянули в ужасе, даже Кьюлаэра издал изумленный возглас.
— Миротворец! Это какой-то получеловек!
Так оно и было — чудовище стояло на одной-единственной здоровущей широкой ноге. Второй не было и в помине: нога переходила в туловище безо всякого там бедра. Голову чудища венчала колючая соломенная шапка волос, единственный глаз торчал посреди лба, вздернутый нос имел только одну ноздрю, широкий рот смыкали тонкие губы. Грудь и живот дыбились мышцами, от грудины росла длинная, толстая, могучая рука. Рука взметнулась и вытянулась вперед ладонью, преграждая путникам дорогу. Тварь разразилась угрожающим утробным лаем, из которого явствовало, что она не намерена отступать. Одежды на ней не было, и было видно, что чудище бесполо. Луа дрожала.
— Кто это, Миротворец? — спросил, выпучив глаза, Йокот.
— Это фучан, — ответил Миротворец, — и нам его не обойти.
— Что? — изумился Кьюлаэра. — Мы должны стоять и ждать, пока он смилостивится?
Чудовище еще раз сипло и угрожающе рявкнуло, и Миротворец сказал:
— Оно никогда не смилостивится. Это Боленкар поставил его здесь, чтобы никто не мог пройти дальше в горы.
Кьюлаэра нахмурился:
— Зачем? Какая ему разница?
— Когда этот путь закрыт, — ответил Миротворец, — невозможно спастись от орд ваньяров, гонимых им на запад.
Ответ показался Кьюлаэре странным, но времени на размышления не было.
— Давай хоть попробуем, чего она стоит, эта пакость.
Кьюлаэра пошел в сторону, оставаясь лицом к фучану и в боевой стойке. Фучан перескакивал вслед за ним, не спускал с него неморгающего глаза. Кьюлаэра вспрыгнул на камень. Фучан, подражая ему, высоко подпрыгнул, но приземлился около камня, ожидая, очевидно, что Кьюлаэра спрыгнет. Йокот метнулся в освободившийся проход.
Фучан высоко подпрыгнул. Его широкая ступня метила в точности в то место, где по приземлении должен был оказаться гном. Йокот резко свернул, но фучан каким-то немыслимым образом изменил направление и приземлился прямо перед гномом.
В этот миг Кьюлаэра спрыгнул с камня.
Фучан в одно мгновение очутился подле него и выбросил перед собой огромный кулак. Кьюлаэра отлетел назад, заслонившись руками, а фучан развернулся и схватил вновь попытавшегося проскочить Йокота. Широкая ладонь высоко подбросила гнома. Тот завопил от ужаса, но Миротворец подбежал и поймал его.
— Он с умом выбрал место, Йокот. Проход слишком узок для того, чтобы бороться против него более чем вдвоем, а с двумя он управится легко.
— А с одним управится? — Кьюлаэра пошел прямо на фучана, пригнулся и трижды быстро ударил чудище в живот. Это было все равно что молотить кулаком по стволу дуба. Кьюлаэра отпрыгнул, пытаясь за воплем удивления скрыть свою боль. Кулак фучана догнал его, и Кьюлаэра повалился на землю. Луа в мгновение ока оказалась рядом, но он с ревом отпихнул ее, вскочил на ноги и устремил взгляд на фучана.
— Вспомни, чему я тебя учил! — крикнул Миротворец, и Кьюлаэра мгновенно принял боевую стойку. Он понимал, что — задумал это его учитель или нет — ему предстояло испытание.
— Не ожидал, что он окажется таким сильным, — пробормотал он.
— Он достаточно силен, чтобы крошить скалы, если у него камень в руке! Будь осторожен!
Кьюлаэра стал медленно обходить чудище. Фучан, вместо того чтобы просто поворачиваться, принялся, передразнивая Кьюлаэру, скакать на полусогнутых ногах. Кьюлаэра ждал подходящего случая, чтобы ударить, когда фучан будет в воздухе. Он целился туда, где у человека был бы пах, но фучан согнул ногу в колене и отразил удар. Потом его нога резко взметнулась, и Кьюлаэра, крича от боли, полетел назад, к друзьям. Он согнулся пополам, его вырвало — удар пришелся в живот. Луа уже была рядом, гладила его по спине, а у несчастного даже не было сил отшвырнуть ее. Сквозь звон в ушах Кьюлаэра расслышал голос Китишейн:
— Он повторяет все твои движения.
Когда муть в глазах развеялась, он увидел, что Китишейн приближается к чудовищу.
— Нет! — крикнул он в приступе ужаса. — Он убьет тебя!
— Я не буду подходить слишком близко, — успокоила его Китишейн.
И тут она — невероятно! — принялась плясать! Подпрыгнув на левой ноге, правую отвела назад, подскочила, прищелкнув пятками, а фучан, подражая, шагнул в одну сторону, в другую, потом подпрыгнул, присел, повторяя ее движения настолько точно, насколько мог, обладая одной ногой. Китишейн взялась за более сложные движения, танцевала все скорее, и фучан, продолжая подражать ей, начал заваливаться назад. Его лоб наморщился от напряжения, нога скакала с такой скоростью, что он как будто и не успевал приземляться, — он начал отставать от Китишейн, его движения становились все более неуклюжими, потому что он пытался сделать несколько разных шагов сразу.
— Ты его запутала! — выдохнула изумленная Луа. Запыхавшаяся Китишейн кивнула, ее глаза загорелись, она вытащила меч. Фучан резко замер, изможденно воззрился на девушку, а Китишейн положила меч на землю и закричала:
— Миротворец, дай мне нож Кьюлаэры!
Старик шагнул к девушке, протянул ей нож. Она схватила его, положила на свой меч так, что они скрестились, и начала легко скакать по четырем образовавшимся площадкам на кончиках пальцев. Ее глаза горели, щеки покраснели, грудь поднималась и опускалась в коротких глубоких вдохах, а завороженный Кьюлаэра наблюдал, позабыв в восхищении ее красотой про свою боль.
Фучан снова принялся подражать ее движениям, подскакивая в ответ прыжкам ее легких ножек, все быстрее и быстрее, заваливаясь назад, путаясь, пытаясь не сбиться.
Китишейн нагнулась, схватила меч и бросилась на него. Кулак фучана взметнулся, отбросил в сторону меч, врезался ей в грудь.
— Китишейн! — закричала Луа, подбегая к падающей на землю подруге, но Кьюлаэра обогнал ее.
Он бережно приподнял голову Китишейн, в его голосе сквозила тревога:
— Китишейн! Ты жива?
Девушка открыла глаза, изумленно воззрилась на него:
— Жива... да. — И тут же обмякла. Луа принялась гладить ее лоб, что-то нашептывая. Кьюлаэра оставил Китишейн на ее попечение и зло глянул на фучана:
— Подлое чудище! Ударить такое нежное, такое хрупкое создание!
Китишейн пришла в себя и догадалась, что на уме у Кьюлаэры.
— Нет, Кьюлаэра!
— Он заслужил то, что получит, — зарычал верзила и пошел на фучана.
— Только не злись! — Китишейн вяло махнула рукой. — Луа... скажи ему...
Девушка-гном отпустила голову подруги и помчалась за Кьюлаэрой. Ее маленькая ручка робко коснулась его огромной ручищи, и она сказала:
— Не мсти, Кьюлаэра, не надо, если... любишь ее. Бейся только ради общего дела.
Любовь! Это слово ошеломило Кьюлаэру, но еще больше его удивило то, что Луа говорила о его любви к другой, без злобы и страха.
— Она права, — сдавленно сказал Йокот. — Мы должны перехитрить эту тварь, ясно, что мы не сможем победить его одной лишь силой оружия.
Это было то, что Кьюлаэре меньше всего хотелось слышать, но он неохотно приостановился, не спуская с чудовища злого взгляда. А оно ждало, бесстрастное, спокойное и готовое к бою.
— Китишейн показала, как надо действовать, — напомнил Йокот.
Глаза Кьюлаэры блеснули, он медленно и неловко начал повторять движения Китишейн. Все быстрее и быстрее его ноги плели замысловатые узоры, все шире и шире становились прыжки. Утомленный фучан принялся ему подражать, исполняя танец, как мог на одной ноге. Кьюлаэра к движениям из стороны в сторону добавил шаги вперед и назад, и всякий раз он оказывался чуть-чуть ближе к фучану.
Йокот стал бить по бедрам и груди в такт танцу Кьюлаэры; Луа присоединилась к нему, засвистела, запела без слов. Все быстрее и быстрее становилась музыка, все быстрее и быстрее плясал Кьюлаэра, все быстрее и быстрее скакал фучан, становясь все более и более неуклюжим в неистовых попытках поспевать за Кьюлаэрой. Кьюлаэра высоко подпрыгнул, фучан тоже высоко подпрыгнул, и Кьюлаэра заехал ему ногой в «бедро».
Это была смелая попытка, но, несмотря на быстроту Кьюлаэры, фучан был еще быстрее. Он отскочил в сторону, высоко выбросил ногу, повторяя движение Кьюлаэры, а Кьюлаэра, приземлившись, поймал его ногу и толкнул вверх. Взметнулась единственная рука, фучан испуганно взвыл, силясь опустить ногу, но Кьюлаэра держал ее высоко и крепко, и чудище шлепнулось на землю. Его голова ударилась о камень, и он перестал двигаться.
— Подлая зверюга! — прорычал Кьюлаэра, подошел ближе, чтобы пнуть в то место, где полагалось находиться паху, но его ногу обхватила Луа, крича:
— Нет, Кьюлаэра! Не надо мстить! Ты победил его, этого достаточно!
Он потряс ногой, порычал, но не сумел отбросить Луа. Подошла Китишейн и обняла его:
— Да, более чем достаточно, о храбрец. Бедняга без чувств; пощади его бессмысленную жизнь! Давай побыстрее пройдем мимо, и все.
Кьюлаэра изумленно смотрел на девушку и видел сначала лишь ее глаза, большие, карие, глядящие на него. Потом, через мгновение, появилось все ее лицо — маленькое, хрупкое, с небольшим подбородком, высоким лбом, трогательным носом, который ему вдруг до боли захотелось поцеловать, даже сильнее, чем влажные, пухлые губы.
Она заметила, как Кьюлаэра смотрит на нее, улыбнулась и отошла в сторону.
— Ну пойдем!
Она протянула Кьюлаэре руку, шагая мимо фучана.
Китишейн не видела выражения лица Луа — странной смеси печали и нежности, радости при виде начинающейся любви и тоски оттого, что некогда любимый нашел другую.
А вот Йокот это заметил, и его взгляд потяжелел, исполнился безразличием, когда он почувствовал, словно удар, что Луа любит другого, но его любовь к ней была сильнее обиды. Он подошел к ней и тихо сказал:
— Не говори им ничего, Луа, иначе они скажут, что ты не права, и примутся драться, чтобы это доказать!
Луа удивленно обернулась, но, несмотря на то, что глаза ее наполнились слезами, ей удалось засмеяться.
— О Йокот! Ты, должно быть, уже все в жизни изведал?
На мгновение желание отразилось в его глазах, он коснулся ее руки:
— Все, что смог, лишь самая желанная меня отвергла.
Луа изумилась, покраснела и отвернулась. Йокот некоторое время грустно глядел на нее, потом опустил на глаза очки и зашагал вперед.
Они прошли мимо поверженного фучана, теперь бездыханного и потому безвредного. Луа чуть было не задержалась, чтобы помочь чудищу, но Миротворец протянул к ней руку и поторопил. Когда они прошли футов сто по проходу, он позволил Луа остановиться и посмотреть назад.
Китишейн тоже обернулась и поежилась:
— С виду такой беспомощный, а ведь смертельно опасен! Как это славно, что ты его победил, Кьюлаэра.
— Только благодаря поданному тобой примеру. — Не отобрать всю славу себе было непросто, но именно так повел бы себя тот охотник, его двойник, поэтому Кьюлаэра сдержался — У тебя было озарение, самое настоящее.
Китишейн удивленно уставилась на него в изумлении, но он этого не заметил, поскольку уже повернулся к Йокоту.
— Ты оказался прав, гном, — сказал он неохотно. — Одной лишь силой победить его мы не могли.
Йокот одарил Кьюлаэру изумленным взором, а Миротворец кивнул, улыбаясь в бороду.
— Хорошо сказано, и очень точно, Кьюлаэра! В одиночку ни один из вас не справился бы со зверюгой, а вместе вы легко его одолели.
Кьюлаэра почувствовал себя как-то неуютно от его похвалы Он раздраженно обернулся к старику:
— Почему ты не помог нам, Миротворец?
— Потому что, — ответил мудрец, — в том не было нужды.
Кьюлаэра удивленно глянул на него, потом развернулся, посмотрел на остальных и увидел, что все смотрят на него.
Миротворец избавил всех от смущения.
— Он зашевелился, он просыпается! Скорее, он не должен нас заметить, иначе бросится в погоню!
Этого, конечно, не хотел никто. Они поспешили. Кьюлаэра еще минуту постоял, борясь с непонятными ощущениями, а потом понял, что Китишейн свой меч подобрала, а его нож Миротворец оставил лежать на дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
— Я бы сказал скорее, что оно успешно завершено, — ответил довольный мудрец. — Но ты прав, Кьюлаэра, нам пора идти.
Оставшуюся часть пути по горам гномы проделали без очков. Они понадобились им лишь однажды, когда несколько часов подряд светило солнце.
К счастью, даже теперь Миротворец заставлял их идти только по полдня. Вторую половину дня он упорно посвящал совершенствованию навыков борьбы и разучиванию новых приемов. Большое внимание он уделял обучению своих подопечных тому, как дышать горным воздухом. Поначалу у всех кружилась голова, но потом они привыкли.
— Будьте осторожны, когда начнем спускаться — воздух станет густым, будто похлебка.
Кьюлаэра в раздражении ломал голову, почему Миротворец заставляет их учиться на такой высоте. Он что, думает, что на высокогорном перевале они столкнутся с вражеским войском? Но он придержал язык, решив, что истинный воин должен быть готов к бою в любое время и в любом месте.
Муштра Миротворца пригодилась потом, когда на перевале навстречу им выскочило чудовище и встало на пути.
Женщины отпрянули в ужасе, даже Кьюлаэра издал изумленный возглас.
— Миротворец! Это какой-то получеловек!
Так оно и было — чудовище стояло на одной-единственной здоровущей широкой ноге. Второй не было и в помине: нога переходила в туловище безо всякого там бедра. Голову чудища венчала колючая соломенная шапка волос, единственный глаз торчал посреди лба, вздернутый нос имел только одну ноздрю, широкий рот смыкали тонкие губы. Грудь и живот дыбились мышцами, от грудины росла длинная, толстая, могучая рука. Рука взметнулась и вытянулась вперед ладонью, преграждая путникам дорогу. Тварь разразилась угрожающим утробным лаем, из которого явствовало, что она не намерена отступать. Одежды на ней не было, и было видно, что чудище бесполо. Луа дрожала.
— Кто это, Миротворец? — спросил, выпучив глаза, Йокот.
— Это фучан, — ответил Миротворец, — и нам его не обойти.
— Что? — изумился Кьюлаэра. — Мы должны стоять и ждать, пока он смилостивится?
Чудовище еще раз сипло и угрожающе рявкнуло, и Миротворец сказал:
— Оно никогда не смилостивится. Это Боленкар поставил его здесь, чтобы никто не мог пройти дальше в горы.
Кьюлаэра нахмурился:
— Зачем? Какая ему разница?
— Когда этот путь закрыт, — ответил Миротворец, — невозможно спастись от орд ваньяров, гонимых им на запад.
Ответ показался Кьюлаэре странным, но времени на размышления не было.
— Давай хоть попробуем, чего она стоит, эта пакость.
Кьюлаэра пошел в сторону, оставаясь лицом к фучану и в боевой стойке. Фучан перескакивал вслед за ним, не спускал с него неморгающего глаза. Кьюлаэра вспрыгнул на камень. Фучан, подражая ему, высоко подпрыгнул, но приземлился около камня, ожидая, очевидно, что Кьюлаэра спрыгнет. Йокот метнулся в освободившийся проход.
Фучан высоко подпрыгнул. Его широкая ступня метила в точности в то место, где по приземлении должен был оказаться гном. Йокот резко свернул, но фучан каким-то немыслимым образом изменил направление и приземлился прямо перед гномом.
В этот миг Кьюлаэра спрыгнул с камня.
Фучан в одно мгновение очутился подле него и выбросил перед собой огромный кулак. Кьюлаэра отлетел назад, заслонившись руками, а фучан развернулся и схватил вновь попытавшегося проскочить Йокота. Широкая ладонь высоко подбросила гнома. Тот завопил от ужаса, но Миротворец подбежал и поймал его.
— Он с умом выбрал место, Йокот. Проход слишком узок для того, чтобы бороться против него более чем вдвоем, а с двумя он управится легко.
— А с одним управится? — Кьюлаэра пошел прямо на фучана, пригнулся и трижды быстро ударил чудище в живот. Это было все равно что молотить кулаком по стволу дуба. Кьюлаэра отпрыгнул, пытаясь за воплем удивления скрыть свою боль. Кулак фучана догнал его, и Кьюлаэра повалился на землю. Луа в мгновение ока оказалась рядом, но он с ревом отпихнул ее, вскочил на ноги и устремил взгляд на фучана.
— Вспомни, чему я тебя учил! — крикнул Миротворец, и Кьюлаэра мгновенно принял боевую стойку. Он понимал, что — задумал это его учитель или нет — ему предстояло испытание.
— Не ожидал, что он окажется таким сильным, — пробормотал он.
— Он достаточно силен, чтобы крошить скалы, если у него камень в руке! Будь осторожен!
Кьюлаэра стал медленно обходить чудище. Фучан, вместо того чтобы просто поворачиваться, принялся, передразнивая Кьюлаэру, скакать на полусогнутых ногах. Кьюлаэра ждал подходящего случая, чтобы ударить, когда фучан будет в воздухе. Он целился туда, где у человека был бы пах, но фучан согнул ногу в колене и отразил удар. Потом его нога резко взметнулась, и Кьюлаэра, крича от боли, полетел назад, к друзьям. Он согнулся пополам, его вырвало — удар пришелся в живот. Луа уже была рядом, гладила его по спине, а у несчастного даже не было сил отшвырнуть ее. Сквозь звон в ушах Кьюлаэра расслышал голос Китишейн:
— Он повторяет все твои движения.
Когда муть в глазах развеялась, он увидел, что Китишейн приближается к чудовищу.
— Нет! — крикнул он в приступе ужаса. — Он убьет тебя!
— Я не буду подходить слишком близко, — успокоила его Китишейн.
И тут она — невероятно! — принялась плясать! Подпрыгнув на левой ноге, правую отвела назад, подскочила, прищелкнув пятками, а фучан, подражая, шагнул в одну сторону, в другую, потом подпрыгнул, присел, повторяя ее движения настолько точно, насколько мог, обладая одной ногой. Китишейн взялась за более сложные движения, танцевала все скорее, и фучан, продолжая подражать ей, начал заваливаться назад. Его лоб наморщился от напряжения, нога скакала с такой скоростью, что он как будто и не успевал приземляться, — он начал отставать от Китишейн, его движения становились все более неуклюжими, потому что он пытался сделать несколько разных шагов сразу.
— Ты его запутала! — выдохнула изумленная Луа. Запыхавшаяся Китишейн кивнула, ее глаза загорелись, она вытащила меч. Фучан резко замер, изможденно воззрился на девушку, а Китишейн положила меч на землю и закричала:
— Миротворец, дай мне нож Кьюлаэры!
Старик шагнул к девушке, протянул ей нож. Она схватила его, положила на свой меч так, что они скрестились, и начала легко скакать по четырем образовавшимся площадкам на кончиках пальцев. Ее глаза горели, щеки покраснели, грудь поднималась и опускалась в коротких глубоких вдохах, а завороженный Кьюлаэра наблюдал, позабыв в восхищении ее красотой про свою боль.
Фучан снова принялся подражать ее движениям, подскакивая в ответ прыжкам ее легких ножек, все быстрее и быстрее, заваливаясь назад, путаясь, пытаясь не сбиться.
Китишейн нагнулась, схватила меч и бросилась на него. Кулак фучана взметнулся, отбросил в сторону меч, врезался ей в грудь.
— Китишейн! — закричала Луа, подбегая к падающей на землю подруге, но Кьюлаэра обогнал ее.
Он бережно приподнял голову Китишейн, в его голосе сквозила тревога:
— Китишейн! Ты жива?
Девушка открыла глаза, изумленно воззрилась на него:
— Жива... да. — И тут же обмякла. Луа принялась гладить ее лоб, что-то нашептывая. Кьюлаэра оставил Китишейн на ее попечение и зло глянул на фучана:
— Подлое чудище! Ударить такое нежное, такое хрупкое создание!
Китишейн пришла в себя и догадалась, что на уме у Кьюлаэры.
— Нет, Кьюлаэра!
— Он заслужил то, что получит, — зарычал верзила и пошел на фучана.
— Только не злись! — Китишейн вяло махнула рукой. — Луа... скажи ему...
Девушка-гном отпустила голову подруги и помчалась за Кьюлаэрой. Ее маленькая ручка робко коснулась его огромной ручищи, и она сказала:
— Не мсти, Кьюлаэра, не надо, если... любишь ее. Бейся только ради общего дела.
Любовь! Это слово ошеломило Кьюлаэру, но еще больше его удивило то, что Луа говорила о его любви к другой, без злобы и страха.
— Она права, — сдавленно сказал Йокот. — Мы должны перехитрить эту тварь, ясно, что мы не сможем победить его одной лишь силой оружия.
Это было то, что Кьюлаэре меньше всего хотелось слышать, но он неохотно приостановился, не спуская с чудовища злого взгляда. А оно ждало, бесстрастное, спокойное и готовое к бою.
— Китишейн показала, как надо действовать, — напомнил Йокот.
Глаза Кьюлаэры блеснули, он медленно и неловко начал повторять движения Китишейн. Все быстрее и быстрее его ноги плели замысловатые узоры, все шире и шире становились прыжки. Утомленный фучан принялся ему подражать, исполняя танец, как мог на одной ноге. Кьюлаэра к движениям из стороны в сторону добавил шаги вперед и назад, и всякий раз он оказывался чуть-чуть ближе к фучану.
Йокот стал бить по бедрам и груди в такт танцу Кьюлаэры; Луа присоединилась к нему, засвистела, запела без слов. Все быстрее и быстрее становилась музыка, все быстрее и быстрее плясал Кьюлаэра, все быстрее и быстрее скакал фучан, становясь все более и более неуклюжим в неистовых попытках поспевать за Кьюлаэрой. Кьюлаэра высоко подпрыгнул, фучан тоже высоко подпрыгнул, и Кьюлаэра заехал ему ногой в «бедро».
Это была смелая попытка, но, несмотря на быстроту Кьюлаэры, фучан был еще быстрее. Он отскочил в сторону, высоко выбросил ногу, повторяя движение Кьюлаэры, а Кьюлаэра, приземлившись, поймал его ногу и толкнул вверх. Взметнулась единственная рука, фучан испуганно взвыл, силясь опустить ногу, но Кьюлаэра держал ее высоко и крепко, и чудище шлепнулось на землю. Его голова ударилась о камень, и он перестал двигаться.
— Подлая зверюга! — прорычал Кьюлаэра, подошел ближе, чтобы пнуть в то место, где полагалось находиться паху, но его ногу обхватила Луа, крича:
— Нет, Кьюлаэра! Не надо мстить! Ты победил его, этого достаточно!
Он потряс ногой, порычал, но не сумел отбросить Луа. Подошла Китишейн и обняла его:
— Да, более чем достаточно, о храбрец. Бедняга без чувств; пощади его бессмысленную жизнь! Давай побыстрее пройдем мимо, и все.
Кьюлаэра изумленно смотрел на девушку и видел сначала лишь ее глаза, большие, карие, глядящие на него. Потом, через мгновение, появилось все ее лицо — маленькое, хрупкое, с небольшим подбородком, высоким лбом, трогательным носом, который ему вдруг до боли захотелось поцеловать, даже сильнее, чем влажные, пухлые губы.
Она заметила, как Кьюлаэра смотрит на нее, улыбнулась и отошла в сторону.
— Ну пойдем!
Она протянула Кьюлаэре руку, шагая мимо фучана.
Китишейн не видела выражения лица Луа — странной смеси печали и нежности, радости при виде начинающейся любви и тоски оттого, что некогда любимый нашел другую.
А вот Йокот это заметил, и его взгляд потяжелел, исполнился безразличием, когда он почувствовал, словно удар, что Луа любит другого, но его любовь к ней была сильнее обиды. Он подошел к ней и тихо сказал:
— Не говори им ничего, Луа, иначе они скажут, что ты не права, и примутся драться, чтобы это доказать!
Луа удивленно обернулась, но, несмотря на то, что глаза ее наполнились слезами, ей удалось засмеяться.
— О Йокот! Ты, должно быть, уже все в жизни изведал?
На мгновение желание отразилось в его глазах, он коснулся ее руки:
— Все, что смог, лишь самая желанная меня отвергла.
Луа изумилась, покраснела и отвернулась. Йокот некоторое время грустно глядел на нее, потом опустил на глаза очки и зашагал вперед.
Они прошли мимо поверженного фучана, теперь бездыханного и потому безвредного. Луа чуть было не задержалась, чтобы помочь чудищу, но Миротворец протянул к ней руку и поторопил. Когда они прошли футов сто по проходу, он позволил Луа остановиться и посмотреть назад.
Китишейн тоже обернулась и поежилась:
— С виду такой беспомощный, а ведь смертельно опасен! Как это славно, что ты его победил, Кьюлаэра.
— Только благодаря поданному тобой примеру. — Не отобрать всю славу себе было непросто, но именно так повел бы себя тот охотник, его двойник, поэтому Кьюлаэра сдержался — У тебя было озарение, самое настоящее.
Китишейн удивленно уставилась на него в изумлении, но он этого не заметил, поскольку уже повернулся к Йокоту.
— Ты оказался прав, гном, — сказал он неохотно. — Одной лишь силой победить его мы не могли.
Йокот одарил Кьюлаэру изумленным взором, а Миротворец кивнул, улыбаясь в бороду.
— Хорошо сказано, и очень точно, Кьюлаэра! В одиночку ни один из вас не справился бы со зверюгой, а вместе вы легко его одолели.
Кьюлаэра почувствовал себя как-то неуютно от его похвалы Он раздраженно обернулся к старику:
— Почему ты не помог нам, Миротворец?
— Потому что, — ответил мудрец, — в том не было нужды.
Кьюлаэра удивленно глянул на него, потом развернулся, посмотрел на остальных и увидел, что все смотрят на него.
Миротворец избавил всех от смущения.
— Он зашевелился, он просыпается! Скорее, он не должен нас заметить, иначе бросится в погоню!
Этого, конечно, не хотел никто. Они поспешили. Кьюлаэра еще минуту постоял, борясь с непонятными ощущениями, а потом понял, что Китишейн свой меч подобрала, а его нож Миротворец оставил лежать на дороге.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54