» — подумал он.
— Тогда пускай пламя поглотит нас, мы не оставим тебя в беде! — закричали амазонки и бросились вперед.
Оставалось одно мгновение до кровавой бойни и только один выход. Джеффри рванулся к Ртути и, подхватив ее, перенес на небольшую поляну у реки в десяти милях от места последних событий. На мгновение юноша почувствовал ослабевшую от переживаний, но бесконечно притягательную для себя женскую плоть, но девушка пришла в себя и забилась в его руках испуганной рыбкой.
— Отпусти немедленно! Пусти! — закричала Ртуть и вырвалась из кольца рук.
Джеффри автоматически поднес меч к ее горлу, но она, не обращая на это внимания, глядела ему прямо в глаза.
— Куда ты дел мой отряд?
Боковым зрением Чародей изучил полянку, которую только что представлял себе мысленно, и, убедившись в том, что опасность им не угрожает, ответил:
— Отряд остался на месте, переместились мы, а не твои люди.
Голос ее дрогнул.
— Что это за чародейский трюк?
— Всего лишь телепортация, — объяснил он, я могу перемещать себя и любые другие предметы и тела. Это был единственный способ задержать тебя, не причиняя вреда твоим людям. Я дал слово, и я его сдержал!
— Да, ты сдержал слово, и я теперь твоя пленница, — с горечью произнесла она. Поступай со мной как знаешь, я не могу тебе помешать, но никогда — слышишь, — никогда не поворачивайся ко мне спиной, потому что я убью тебя!
— Не бойся, я никогда не применял насилие к женщине и не поступлю иначе и сейчас. Мне очень жаль, что ты разбойница и убийца! Я бы с большим удовольствием просто ухаживал за тобой, а не арестовывал!
— Я такая, какая есть, — срезала его девушка, — такой меня сделали люди!
— Но не я, — Джеффри нахмурился и опустил меч. Ему по-прежнему требовалось делать над собой усилие, чтобы не смотреть никуда, кроме как ей в лицо. — Я не причинял тебе горя, за что же ты так ненавидишь меня?
— Ты сражаешься за лордов и короля, навязывая мне их законы, если бы крестьянин так повел себя с дочерью лорда, это было бы преступлением, а так я всего лишь дочь оруженосца и твой закон не станет меня защищать от надругательств! Ни минуты не сомневаюсь, что ты поступил бы точно так же, окажись ты на их месте!
— Нет! — Джеффри осип от негодования, — и тем более с тобой…
Ртуть с сомнением скривила губы:
— Ну, конечно, чем ты докажешь это теперь, сэр?
— Очень просто, у меня есть такая возможность, и я не воспользуюсь ею, — просто ответил Чародей.
На миг в глазах девушки промелькнул страх, и она даже отступила на несколько шагов назад, но Джеффри не двинулся за ней, а только продолжал пристально смотреть ей в глаза. А когда она успокоилась, негромко попросил ее:
— Окажи мне любезность, не испытывай больше меня и прикройся, чтобы то, что у меня ниже пояса, не превратило меня в глупца. — Мгновение она удивленно молчала, но потом, зло улыбнувшись, ответила:
— И не подумаю, раз это причиняет тебе мучения!
— Ну как знаешь, — сказал Джеффри, опуская взгляд на ее грудь и, сдерживая вздох восхищения, позволил себе упиться красотой ее обнаженного тела. Почувствовав, как кровь в его жилах плавится, он проговорил:
— Честно говоря, мне это доставляет необыкновенное наслаждение.
Девушка посмотрела на него недоумевая и, вспыхнув от смущения, нервно и быстро завязала корсет за шеей.
— Благодарю тебя, — облегченно произнес Джеффри, мне кажется…
— Оставь при себе свои впечатления, у тебя не будет возможности их обновить! — выпалила окончательно зардевшаяся Ртуть.
— Это дивное видение будет преследовать меня во снах, — сжалься надо мной, красавица, — простонал Чародей.
— Я — воин!
— Воин, который иногда ведет себя как женщина, — уточнил Джеффри, — пожалей меня, помоги отвлечься от нестерпимого желания. Расскажи, отчего ты так ненавидишь мужчин?
Хотя я догадываюсь, что твой гнев обращен только против мужчин благородного происхождения!
— Простолюдинов я просто презираю за их слабость и жестокость, а благородных ненавижу за то, что они со мной сделали! Впрочем, и за слабость тоже… Я еще не встречала мужчину, который устоял бы передо мной!
Джеффри, не отрываясь, смотрел на нее, пока она наконец не добавила:
— До сегодняшнего дня…
— Благодарю за уточнение, — поклонился Джеффри и нарочито небрежно присел на бережок у ручья, хотя и понимал, что она может воспользоваться моментом и попытаться сбежать. — Прошу тебя, присядь, расскажи мне все, если те, кто обидел тебя, нарушили закон королевы, я заставлю их ответить за это!
— Уверена, что никакого закона они не нарушали, — сказала девушка и осторожно, готовая улизнуть в любой миг, все же присела на траву, не слишком близко, но рядом. — Уверена, что не нарушили, потому что ты защищаешь закон не королевы, но короля!
— По праву рождения наша королева — Екатерина, Туан же стал королем, женившись на ней. Законы издает Екатерина, король же выполняет ее пожелания! А ее стремление — обеспечить благополучие народа и держать в покорности баронов.
Ртуть нахмурилась.
— Я об этом не слышала.
— А об этом и не распространяются те, кто близок ко двору.
— И тем не менее, законы королевы по большей части составлены ее предками королями. Разве она изменила их так, чтобы они не позволяли воспользоваться женщиной и отбросить ее как ненужную вещь?
— Изменила в той степени, в которой сама сталкивалась с этим.
— Это означает, что существует два закона, один для благородных женщин, а другой для простолюдинок! — Ртуть предупредила его ответ, подняв руку:
— Нет, сэр, послушай, я поняла это на личном опыте, и я хочу понять, сможешь ли ты опровергнуть мои слова!
— Если я смогу, то докажу это, наказав обидчиков, а если не смогу, то обращусь к мудрости королевы!
— Но если ты поверишь мне и одновременно убедишься в том, что они не нарушили законов, захочешь ли ты, как и сейчас, защитить меня?
Джеффри смотрел на нее, не отрываясь, пока обдумал ответ:
— У меня нет на это права, ты мне ни сестра, ни жена, ни невеста…
— И не хочешь, чтобы я ею стала, — с усмешкой продолжила девушка.
Джеффри, не отрываясь, смотрел на девушку, пока она, наконец, не перестала улыбаться, и только тогда продолжил:
— По крайней мере, не после столь кратковременного знакомства. Ты, я думаю, понимаешь, что наша с тобой первая встреча мало напомнила встречу друзей! Расскажи мне, как все случилось, чтобы я мог обдумать твои слова и решить, как быть дальше.
Она посмотрела на него так, будто хотела спросить о чем-то, но передумала и просто начала рассказывать:
Сейчас меня называют Ртутью, а тогда меня звали Джейн. Я родилась в семье оруженосца, в деревне Дангрей.
— Твой отец не был рыцарем, только оруженосцем?
— Да, но в этом не было позора, потому что он был простым крестьянином по происхождению.
Джеффри кивнул.
— Серф, которого лорд призвал на службу…
— Да, он служил холостяку рыцарю, сыну сэра Грейлинга, которому принадлежала деревня Дангрей и соседние фермы.
Сэра Данмора, сына сэра Грейлинга только посвятили в рыцари, и ему был нужен оруженосец.
— Но сам отец был так беден или так молод, что не мог сделать оруженосцем сына какого-нибудь молодого рыцаря, — прервал ее Джеффри.
— Я вижу, ты хорошо знаешь традиции рыцарства, так и было. Сэр Грейлинг приказал моему отцу, который тогда еще не стал им, следовать за сэром Данмором.
— Да уж, если бы у него были дети, лорд не сделал бы его оруженосцем. Скажи, а был ли тогда женат твой отец?
— Нет, но мать рассказывала, что они тогда только-только начали поглядывать друг на друга с восхищением. Молодой и не связанный никакими обязательствами отец с радостью отправился странствовать с сэром Данмором, помогая ему справляться с доспехами, полировать их после боя и носить за ним щит и меч.
— Значит, он отправился охотно?
— Даже с радостью. Какой же молодой человек откажется поглядеть на мир?
— В течение пяти лет мой отец странствовал с сэром Данмором, пока тот, наконец, благодаря турнирам не приобрел известность, славу и некоторое богатство.
— Значит, он был способным воином, — отметил Джеффри, — рыцари зарабатывали, захватывая оружие и доспехи тех, кого побеждали на турнирах.
— Да, хотя ему не раз требовалась помощь моего отца для того, чтобы выбраться из-под груды поверженных им противников, — с гордостью в голосе продолжила Ртуть. — Но оба они жаждали настоящих сражений.
— И настоящей славы с настоящей добычей, — добавил Джеффри.
— Именно так и было. Вскоре началась война баронов с королевой Екатериной, которую выиграл твой отец…
— Ну не он один, — поправил девушку Джеффри, хотя и понимал, что его отец исключительно ловко и удачно объединил самых неожиданных противников. Объединенными силами они и выступили против мятежников. Джеффри восхищался отцом. Внимательно изучив материалы о тех битвах, он понимал, насколько здорово организовал все отец. — Сэр Данмор был сыном лорда с юга и вассалом лорда Логайра, точнее, его сына, узурпировавшего власть отца. Я говорю об Ансельме, возглавившем восстание против короны. Скажи, как получилось, что сэр Данмор сражался на стороне королевы?
— Его отец, сэр Грейлинг, проявил благоразумие и послал сына сражаться на стороне королевы, чтобы семейство не пострадало вне зависимости от исхода сражения.
Джеффри согласился: обычная тактика.
— Твой Отец, естественно, сопровождал сэра Данмора.
— А впоследствии служил королеве еще пять лет. После, когда сэр Грейлинг умер, сэр Данмор вместе с моим отцом вернулись в Дангрей и обзавелись семьями. Сэр Данмор унаследовал имение отца, и у него появилась возможность сделать своим оруженосцем сына рыцаря. Отец вернулся на поле и понял, что он больше не серф, а скорее человек со средствами. Ему удалось сохранить все деньги, полученные от сэра Данмора, присовокупив к ним выкупные средства, полученные за захваченных им пленников. На них он купил у сэра Данмора несколько участков земли.
— Купил? Разве он не был вассалом сэра Данмора?
— Нет, он же не рыцарь, а оруженосец. Но главное ты понял… если бы он умер, не оставив наследников, то его земли вернулись бы к сэру Данмору или его наследникам.
Джеффри подивился горечи в голосе Ртути и подумал, что позже он обязательно выяснит причину.
— У него хватило денег и на свадьбу…
— Хотя мама это и отрицала, но папа всегда говорил, что женился на самой красивой девушке в деревне. — На миг ее лицо озарила нежная улыбка. — Он построил большой дом, для того чтобы наполнить его детскими голосами, я была средним ребенком из пяти и старшей из двух девочек, поэтому мне пришлось рано учиться стоять за себя. Мне не нравилось, когда меня отпихивали в сторону!
— А быть обиженной не позволял нрав?
— Да уж! — улыбнулась Ртуть.
— Но ведь вряд ли ты научилась фехтовать в драках с братьями?
— Нет, конечно, зато я получила сполна навыков в драках голыми руками.
Джеффри вспомнил свое детство.
— С маленькими всегда так, пока не вырастут.
— Отец не хотел, чтобы я рассчитывала на чью-нибудь милость, и учил меня фехтовать наравне с остальными детьми, не делая разницы между мальчиками и девочками. Он научил нас биться деревянными ножами и дубинками и стрелять из лука.
— Мать, видимо, не одобряла этих занятий…
— Конечно, и потому учила нас домашним делам, постоянно говоря о том, чтоб мы не забывали, что все-таки из крестьян.
Мальчики могут потребоваться лорду в качестве слуг или в другом.
— Например, в качестве оруженосцев… — негромко добавил Джеффри.
Ртуть кивнула.
— Отец всегда поддерживал мать, когда мальчики жаловались на то, что их заставляют заниматься женской работой. А отец рассказывал им о своих походах, так что вскоре они перестали ему жаловаться, чтоб избежать бесконечно повторяющихся лекций.
Джеффри сочувственно улыбнулся, он почувствовал родство с ребятами, даже не зная их.
— Не похоже на трудное детство…
— Конечно, — не возражала Ртуть, — шумное, сумбурное, но вряд ли трудное. Мы играли, сражались, но никогда не враждовали всерьез. Но потом детство кончилось.
Ее собственное детство закончилось с волшебным превращением девчонки с драными коленками в юную девушку необыкновенной красоты. Вмиг она расцвела, и на нее стали заглядываться.
— Мне нравилась моя жизнь, хотя, наверное, придворные дамы сочли бы ее скучной. Мне всегда казалось, что нет более благородной и святой цели для женщины, как быть матерью и женой. Чудо сотворения новой жизни.
— Ты права, — с уважением склонил голову Джеффри, похоже, тебе был назначен совсем иной путь, что же случилось?
— Все случилось оттого, что мне была противна сама мысль о том, что мне придется делить ложе с кем-то.
Хотя, конечно, для парней эта мысль была совсем иной, и они не оставляли попыток.
Глава четвертая
— Пойдем со мной, красотка! — шептал ей в ухо очередной ухажер, прихватив ее как-то лунной ночью в лесу. — Ты не настолько благороднее меня, чтоб смотреть сверху вниз, и потом разве я не настоящий мужчина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
— Тогда пускай пламя поглотит нас, мы не оставим тебя в беде! — закричали амазонки и бросились вперед.
Оставалось одно мгновение до кровавой бойни и только один выход. Джеффри рванулся к Ртути и, подхватив ее, перенес на небольшую поляну у реки в десяти милях от места последних событий. На мгновение юноша почувствовал ослабевшую от переживаний, но бесконечно притягательную для себя женскую плоть, но девушка пришла в себя и забилась в его руках испуганной рыбкой.
— Отпусти немедленно! Пусти! — закричала Ртуть и вырвалась из кольца рук.
Джеффри автоматически поднес меч к ее горлу, но она, не обращая на это внимания, глядела ему прямо в глаза.
— Куда ты дел мой отряд?
Боковым зрением Чародей изучил полянку, которую только что представлял себе мысленно, и, убедившись в том, что опасность им не угрожает, ответил:
— Отряд остался на месте, переместились мы, а не твои люди.
Голос ее дрогнул.
— Что это за чародейский трюк?
— Всего лишь телепортация, — объяснил он, я могу перемещать себя и любые другие предметы и тела. Это был единственный способ задержать тебя, не причиняя вреда твоим людям. Я дал слово, и я его сдержал!
— Да, ты сдержал слово, и я теперь твоя пленница, — с горечью произнесла она. Поступай со мной как знаешь, я не могу тебе помешать, но никогда — слышишь, — никогда не поворачивайся ко мне спиной, потому что я убью тебя!
— Не бойся, я никогда не применял насилие к женщине и не поступлю иначе и сейчас. Мне очень жаль, что ты разбойница и убийца! Я бы с большим удовольствием просто ухаживал за тобой, а не арестовывал!
— Я такая, какая есть, — срезала его девушка, — такой меня сделали люди!
— Но не я, — Джеффри нахмурился и опустил меч. Ему по-прежнему требовалось делать над собой усилие, чтобы не смотреть никуда, кроме как ей в лицо. — Я не причинял тебе горя, за что же ты так ненавидишь меня?
— Ты сражаешься за лордов и короля, навязывая мне их законы, если бы крестьянин так повел себя с дочерью лорда, это было бы преступлением, а так я всего лишь дочь оруженосца и твой закон не станет меня защищать от надругательств! Ни минуты не сомневаюсь, что ты поступил бы точно так же, окажись ты на их месте!
— Нет! — Джеффри осип от негодования, — и тем более с тобой…
Ртуть с сомнением скривила губы:
— Ну, конечно, чем ты докажешь это теперь, сэр?
— Очень просто, у меня есть такая возможность, и я не воспользуюсь ею, — просто ответил Чародей.
На миг в глазах девушки промелькнул страх, и она даже отступила на несколько шагов назад, но Джеффри не двинулся за ней, а только продолжал пристально смотреть ей в глаза. А когда она успокоилась, негромко попросил ее:
— Окажи мне любезность, не испытывай больше меня и прикройся, чтобы то, что у меня ниже пояса, не превратило меня в глупца. — Мгновение она удивленно молчала, но потом, зло улыбнувшись, ответила:
— И не подумаю, раз это причиняет тебе мучения!
— Ну как знаешь, — сказал Джеффри, опуская взгляд на ее грудь и, сдерживая вздох восхищения, позволил себе упиться красотой ее обнаженного тела. Почувствовав, как кровь в его жилах плавится, он проговорил:
— Честно говоря, мне это доставляет необыкновенное наслаждение.
Девушка посмотрела на него недоумевая и, вспыхнув от смущения, нервно и быстро завязала корсет за шеей.
— Благодарю тебя, — облегченно произнес Джеффри, мне кажется…
— Оставь при себе свои впечатления, у тебя не будет возможности их обновить! — выпалила окончательно зардевшаяся Ртуть.
— Это дивное видение будет преследовать меня во снах, — сжалься надо мной, красавица, — простонал Чародей.
— Я — воин!
— Воин, который иногда ведет себя как женщина, — уточнил Джеффри, — пожалей меня, помоги отвлечься от нестерпимого желания. Расскажи, отчего ты так ненавидишь мужчин?
Хотя я догадываюсь, что твой гнев обращен только против мужчин благородного происхождения!
— Простолюдинов я просто презираю за их слабость и жестокость, а благородных ненавижу за то, что они со мной сделали! Впрочем, и за слабость тоже… Я еще не встречала мужчину, который устоял бы передо мной!
Джеффри, не отрываясь, смотрел на нее, пока она наконец не добавила:
— До сегодняшнего дня…
— Благодарю за уточнение, — поклонился Джеффри и нарочито небрежно присел на бережок у ручья, хотя и понимал, что она может воспользоваться моментом и попытаться сбежать. — Прошу тебя, присядь, расскажи мне все, если те, кто обидел тебя, нарушили закон королевы, я заставлю их ответить за это!
— Уверена, что никакого закона они не нарушали, — сказала девушка и осторожно, готовая улизнуть в любой миг, все же присела на траву, не слишком близко, но рядом. — Уверена, что не нарушили, потому что ты защищаешь закон не королевы, но короля!
— По праву рождения наша королева — Екатерина, Туан же стал королем, женившись на ней. Законы издает Екатерина, король же выполняет ее пожелания! А ее стремление — обеспечить благополучие народа и держать в покорности баронов.
Ртуть нахмурилась.
— Я об этом не слышала.
— А об этом и не распространяются те, кто близок ко двору.
— И тем не менее, законы королевы по большей части составлены ее предками королями. Разве она изменила их так, чтобы они не позволяли воспользоваться женщиной и отбросить ее как ненужную вещь?
— Изменила в той степени, в которой сама сталкивалась с этим.
— Это означает, что существует два закона, один для благородных женщин, а другой для простолюдинок! — Ртуть предупредила его ответ, подняв руку:
— Нет, сэр, послушай, я поняла это на личном опыте, и я хочу понять, сможешь ли ты опровергнуть мои слова!
— Если я смогу, то докажу это, наказав обидчиков, а если не смогу, то обращусь к мудрости королевы!
— Но если ты поверишь мне и одновременно убедишься в том, что они не нарушили законов, захочешь ли ты, как и сейчас, защитить меня?
Джеффри смотрел на нее, не отрываясь, пока обдумал ответ:
— У меня нет на это права, ты мне ни сестра, ни жена, ни невеста…
— И не хочешь, чтобы я ею стала, — с усмешкой продолжила девушка.
Джеффри, не отрываясь, смотрел на девушку, пока она, наконец, не перестала улыбаться, и только тогда продолжил:
— По крайней мере, не после столь кратковременного знакомства. Ты, я думаю, понимаешь, что наша с тобой первая встреча мало напомнила встречу друзей! Расскажи мне, как все случилось, чтобы я мог обдумать твои слова и решить, как быть дальше.
Она посмотрела на него так, будто хотела спросить о чем-то, но передумала и просто начала рассказывать:
Сейчас меня называют Ртутью, а тогда меня звали Джейн. Я родилась в семье оруженосца, в деревне Дангрей.
— Твой отец не был рыцарем, только оруженосцем?
— Да, но в этом не было позора, потому что он был простым крестьянином по происхождению.
Джеффри кивнул.
— Серф, которого лорд призвал на службу…
— Да, он служил холостяку рыцарю, сыну сэра Грейлинга, которому принадлежала деревня Дангрей и соседние фермы.
Сэра Данмора, сына сэра Грейлинга только посвятили в рыцари, и ему был нужен оруженосец.
— Но сам отец был так беден или так молод, что не мог сделать оруженосцем сына какого-нибудь молодого рыцаря, — прервал ее Джеффри.
— Я вижу, ты хорошо знаешь традиции рыцарства, так и было. Сэр Грейлинг приказал моему отцу, который тогда еще не стал им, следовать за сэром Данмором.
— Да уж, если бы у него были дети, лорд не сделал бы его оруженосцем. Скажи, а был ли тогда женат твой отец?
— Нет, но мать рассказывала, что они тогда только-только начали поглядывать друг на друга с восхищением. Молодой и не связанный никакими обязательствами отец с радостью отправился странствовать с сэром Данмором, помогая ему справляться с доспехами, полировать их после боя и носить за ним щит и меч.
— Значит, он отправился охотно?
— Даже с радостью. Какой же молодой человек откажется поглядеть на мир?
— В течение пяти лет мой отец странствовал с сэром Данмором, пока тот, наконец, благодаря турнирам не приобрел известность, славу и некоторое богатство.
— Значит, он был способным воином, — отметил Джеффри, — рыцари зарабатывали, захватывая оружие и доспехи тех, кого побеждали на турнирах.
— Да, хотя ему не раз требовалась помощь моего отца для того, чтобы выбраться из-под груды поверженных им противников, — с гордостью в голосе продолжила Ртуть. — Но оба они жаждали настоящих сражений.
— И настоящей славы с настоящей добычей, — добавил Джеффри.
— Именно так и было. Вскоре началась война баронов с королевой Екатериной, которую выиграл твой отец…
— Ну не он один, — поправил девушку Джеффри, хотя и понимал, что его отец исключительно ловко и удачно объединил самых неожиданных противников. Объединенными силами они и выступили против мятежников. Джеффри восхищался отцом. Внимательно изучив материалы о тех битвах, он понимал, насколько здорово организовал все отец. — Сэр Данмор был сыном лорда с юга и вассалом лорда Логайра, точнее, его сына, узурпировавшего власть отца. Я говорю об Ансельме, возглавившем восстание против короны. Скажи, как получилось, что сэр Данмор сражался на стороне королевы?
— Его отец, сэр Грейлинг, проявил благоразумие и послал сына сражаться на стороне королевы, чтобы семейство не пострадало вне зависимости от исхода сражения.
Джеффри согласился: обычная тактика.
— Твой Отец, естественно, сопровождал сэра Данмора.
— А впоследствии служил королеве еще пять лет. После, когда сэр Грейлинг умер, сэр Данмор вместе с моим отцом вернулись в Дангрей и обзавелись семьями. Сэр Данмор унаследовал имение отца, и у него появилась возможность сделать своим оруженосцем сына рыцаря. Отец вернулся на поле и понял, что он больше не серф, а скорее человек со средствами. Ему удалось сохранить все деньги, полученные от сэра Данмора, присовокупив к ним выкупные средства, полученные за захваченных им пленников. На них он купил у сэра Данмора несколько участков земли.
— Купил? Разве он не был вассалом сэра Данмора?
— Нет, он же не рыцарь, а оруженосец. Но главное ты понял… если бы он умер, не оставив наследников, то его земли вернулись бы к сэру Данмору или его наследникам.
Джеффри подивился горечи в голосе Ртути и подумал, что позже он обязательно выяснит причину.
— У него хватило денег и на свадьбу…
— Хотя мама это и отрицала, но папа всегда говорил, что женился на самой красивой девушке в деревне. — На миг ее лицо озарила нежная улыбка. — Он построил большой дом, для того чтобы наполнить его детскими голосами, я была средним ребенком из пяти и старшей из двух девочек, поэтому мне пришлось рано учиться стоять за себя. Мне не нравилось, когда меня отпихивали в сторону!
— А быть обиженной не позволял нрав?
— Да уж! — улыбнулась Ртуть.
— Но ведь вряд ли ты научилась фехтовать в драках с братьями?
— Нет, конечно, зато я получила сполна навыков в драках голыми руками.
Джеффри вспомнил свое детство.
— С маленькими всегда так, пока не вырастут.
— Отец не хотел, чтобы я рассчитывала на чью-нибудь милость, и учил меня фехтовать наравне с остальными детьми, не делая разницы между мальчиками и девочками. Он научил нас биться деревянными ножами и дубинками и стрелять из лука.
— Мать, видимо, не одобряла этих занятий…
— Конечно, и потому учила нас домашним делам, постоянно говоря о том, чтоб мы не забывали, что все-таки из крестьян.
Мальчики могут потребоваться лорду в качестве слуг или в другом.
— Например, в качестве оруженосцев… — негромко добавил Джеффри.
Ртуть кивнула.
— Отец всегда поддерживал мать, когда мальчики жаловались на то, что их заставляют заниматься женской работой. А отец рассказывал им о своих походах, так что вскоре они перестали ему жаловаться, чтоб избежать бесконечно повторяющихся лекций.
Джеффри сочувственно улыбнулся, он почувствовал родство с ребятами, даже не зная их.
— Не похоже на трудное детство…
— Конечно, — не возражала Ртуть, — шумное, сумбурное, но вряд ли трудное. Мы играли, сражались, но никогда не враждовали всерьез. Но потом детство кончилось.
Ее собственное детство закончилось с волшебным превращением девчонки с драными коленками в юную девушку необыкновенной красоты. Вмиг она расцвела, и на нее стали заглядываться.
— Мне нравилась моя жизнь, хотя, наверное, придворные дамы сочли бы ее скучной. Мне всегда казалось, что нет более благородной и святой цели для женщины, как быть матерью и женой. Чудо сотворения новой жизни.
— Ты права, — с уважением склонил голову Джеффри, похоже, тебе был назначен совсем иной путь, что же случилось?
— Все случилось оттого, что мне была противна сама мысль о том, что мне придется делить ложе с кем-то.
Хотя, конечно, для парней эта мысль была совсем иной, и они не оставляли попыток.
Глава четвертая
— Пойдем со мной, красотка! — шептал ей в ухо очередной ухажер, прихватив ее как-то лунной ночью в лесу. — Ты не настолько благороднее меня, чтоб смотреть сверху вниз, и потом разве я не настоящий мужчина?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30