- Дудаков?
- Этот вообще комнату снимает. Кстати, с ним бы по картотеке
пройтись. До того сер, что следует обязательно проверить.
- Он сер, а ты, приятель, сед, - перефразируя Крылова,
продекламировал Казарян.
- Сед я, - сказал Смирнов. - Ростов запросили?
- Запросили. Приметы отправили, теперь картинок для опознания ждем.
Только что это дает? Ну, опознает его мой осведомитель, и что? Берников
откажется, домушник откажется - следов-то никаких не оставил - и все.
Только спугнем их. Коллекцию надо у Берникова искать, - сделал вывод
Ларионов.
- А ведь если бы не амнистия, Берников не рискнул бы, - вдруг сказал
Смирнов. - А тут разгул, так сказать, преступности. Тогда можно хватать
под шумок, кто в этом навороте разберется. Он и схватил. Цап - и сидит
тихонько, в норку забившись.
- К чему твой психологический экскурс? - поинтересовался Казарян.
- Характер гражданина Берникова это проясняет. И обывательскую его
ограниченность в оценке событий, - ответил Смирнов.
- Все общие рассуждения, Саня. А как его с поличным прихватить? -
вздохнул Ларионов.
- Исходя из общих рассуждений, - невинно ответил Смирнов.
Зиночке было скучно оттого, что Леонид Михайлович, как всегда по
воскресеньям, отбыл в Кратово. Она прямо и заявила об этом Дудакову,
который тоже не прыгал от веселья:
- Скучно, Митька!
- Давай водки выпьем, - нашел Дудаков выход из положения.
- Тебе только бы нажраться! - поморщилась Зина и предложила сама: - А
что, если в Татарово на пляж махнуть?
- Спятила! Вода еще знаешь какая холодная?!
- А мы загорать. - Она глянула в окно, стала убирать со стола грязную
посуду и остатки царского завтрака. - День-то какой!
Дудаков понял, что сопротивляться бесполезно. Изволил только тактично
намекнуть:
- Бутылочку бы с собой нелишне захватить.
День-то какой! Еще по-весеннему трепетна и мягка
пронзительно-зеленая, светлая листва, а уже жаром отдает от асфальта.
Зина сразу взяла быка за рога: в ожидании неторопливого воскресного
троллейбуса стала загорать, закрыв глаза и подставив лицо лучам яростно
палившего с безоблачного неба солнца. Два паренька подтянулись к остановке
и стали ждать троллейбуса.
В троллейбусе-то еще лучше. Влетел в открытые окна теплый ветер и
стал гулять среди немногочисленных пассажиров, заставляя трепетать, как
знамена, женские косынки, круглым горбом надувая мужские рубашки, лохматя
волосы и принуждая всех радостно щуриться.
От троллейбусного круга, от пятачка идти до пляжа минут пятнадцать.
- Далеко-то как идти еще! - выразила неудовольствие Зина.
- А мы не торопясь, - подбодрил ее Дудаков. Настроение у него было
замечательное: в авоське, привалившись к свертку с закусью, отдыхала перед
боем бутылочка. Мимо заборов начальнических дач спустились к пляжу.
Несмотря на то, что вода действительно была холодна, все же кое-какой
народец на пляже колбасился.
Дудаков и Зина присели на песочек и, сидя, обнажились. Зина
расстелила на песке принесенное из дома одеяло и раскинула на нем богатые
свои, по-зимнему белые формы. Дудаков же продолжал сидеть, слегка
стесняясь бледно-голубого тельца, густо испещренного мрачно-синими
картинками. Не человек, а выставка графики: тут и деревенский пейзаж с
церковью, и свидание двух приятелей с пивными кружками, и жанровая
зарисовка на темы свободной любви, и ню (вроде бы даже Леда с лебедем), и
нечто из немецкого позднего романтизма, повествующего о похищении орлом
глубоко несчастного от этого юноши. Ну и, естественно, там и сям
разбросанные каллиграфические лозунги: "Не забуду мать родную", "Нет в
жизни счастья", "За друга в огонь и в воду".
Перед тем, как дремотно закрыть глаза, Зина осмотрела экспозицию и
спросила без интереса:
- Кто это тебя так изукрасил?
- Сам. Молодой был и глупый.
- Как же ты до спины доставал?
- Товарищи помогли.
- Это за которых в огонь и в воду? - догадалась Зина и, не ожидая
ответа, сладострастно задремала. Через некоторое время из дремоты ее вывел
комплимент, произнесенный оглушительным шепотом:
- Нет, ты посмотри, какая женщина, Сережа!
Неизвестно, посмотрел ли Сережа на женщину, но женщина - это уж точно
- украдкой посмотрела на говорившего. Могучий армянин тоже поймал этот
взгляд и улыбнулся. От такого обходительного нахальства Зина гордо
отвернула голову.
- Сережа, это женщина моей мечты! - продолжал настаивать армянин.
- Девушка, - поправил его неизвестный Зине Сережа.
- Откуда знаешь?
- Кинокартина такая была - "Девушка моей мечты".
- Так то - кино, а это - жизнь! - темпераментно прокричал армянин, а
тот, кого он называл Сережей, вежливо обратился к Дудакову:
- У вас случайно чем открыть бутылку пива не найдется?
- А ты зубами, - грубовато посоветовал Дудаков.
- Не умею.
- Дай, - потребовал Дудаков.

Сережа протянул ему темную бутылку. Дудаков зацепился клыком за
рифленый край крышки и сорвал ее. Теплое пиво аккуратной шапочкой явилось
на свет.
- Буксы горят после вчерашнего, - объяснил Сережа свою жажду и припал
к горлышку. Наблюдая за его ходящим кадыком, Дудаков нравоучительно
заметил:
- Не очень-то, мужик, тебе пиво поможет. Покрепче бы чего нибудь.
- А может, не надо? Заведусь опять, - слегка посомневался Сергей.
- Надо, надо, - настаивал Дудаков.
- На круг далеко идти.
- У меня для начала имеется, - успокоил его Дудаков. - А потом ты
ответишь.
Дудаков потянул к себе авоську и перебрался поближе к Сергею. Его
место осторожно занял армянин.
- Девушка! - позвал он, но девушка глаз не открывала. Тогда он
сказал: - Девушка, у вас купальник разорвался!
- Где?! - бодрым голосом вскричала Зина и села, подтянув ноги,
прикрываясь.
- Вот здесь, - армянин осторожно, пальчиком, указал на купальниковое
декольте.
- Так это же вырез, специально так задумано, - хихикнув, сказала
Зина.
- Специально так задумано, чтобы сводить кавказского человека с ума,
да?
- Будем, - решил Дудаков и чокнулся с Сережей. Граненые стаканы глухо
брякнули.
- Будем, - подтвердил Сережа, и они взяли по сто двадцать пять одним
глотком. Передернулись, закусили охотничьими сосисками. У Сережи открылись
глаза, и он, увидев этими новыми глазами своего приятеля, решил
позаботиться о нем:
- Рома, давай по самой маленькой!
- Э-э-э, что мне ваша водка! - брезгливо поморщился армянин. - Я пьян
и без нее! Такая женщина, такая женщина! Голова кружится, никакой водки не
надо!
- Какие глупости вы говорите, - укорила его сияющая Зина.
- Почему глупости? Разве правда - глупость?! Я правду говорю!
Дудаков наконец вспомнил о своих обязанностях и заметил строго:
- Ты, парень, того... Полегче.
- А что, если это твоя женщина, так и любоваться нельзя? Восхищаться
нельзя, да?!
- Уж так и его, - обиделась Зина.
- Моя - да?! Моя - да?! - возликовал Роман.
- И не ваша, - парировала справедливая Зина. Уж она-то четко
представляла, чья она.
- А чья? А чья?!! - продолжал бесноваться Роман.
- А ничья, - высокомерно обнародовала свою жизненную позицию Зинаида.
- Э-эх!! - простонал Роман и обхватил голову руками.
- Охолонь чуток, парень, - сочувствующе посоветовал ему Дудаков.
Роман поднял голову, оглядел всех ошалелым глазом - и бросился к
Москве-реке. Охолонуться.
- Вы простудитесь! - слабо ахнула вслед ему Зина, но Роман, не
раздумывая, с ходу кинулся в москворецкую пучину. Вынырнул и заскользил по
воде сверкающей бабочкой. Мощный баттерфляй.
Пер по реке широкобедрый буксирчик, и команда одобрительно взирала на
Романа, а он, покачавшись на крутых буксирчиковых волнах, рванул к берегу,
на теплый песок, под теплое солнышко. Вода-то действительно холодная была.
Зина слезла с одеяльца и закутала им синегубого армянина, а Дудаков уже
подносил щедро наполненный стакан:
- Прими. В момент согреешься.
Роман принял и в момент согрелся. Дудаков и Сережа прикончили остатки
и обреченно смотрели на пустую бутылку.
- На круг? - спросил Сережа.
- А что делать? - согласился Дудаков.
Натянув штаны, они пошли туда, где им станет еще лучше. Дудаков
забеспокоился вдруг, обернулся и сурово предупредил свою спутницу:
- Зина, ты здесь не очень чтоб! Я скоро вернусь.
- Иди, иди, раз душа просит! - ворчливо отозвалась Зина и посмотрела,
как Дудаков последовал ее совету.
Жаждущая парочка скрылась за деревьями.
- Вай, какое красивое имя - Зина! - восхитился Роман.
- Ты - армян? - догадалась Зина.
- Армян, армян! - чрезвычайно обрадовавшись, подтвердил Роман.
- А почему в Москве?
- Потому что я здесь живу, золотце ты мое.
- Армян должен в Армении жить, - убежденно сказала Зина.
- Тогда бы я тебя не встретил.
- У вас что, красивых женщин нет?
- Почему же, есть. Но таких красивых, как ты, - нет, - сказал Роман и
осторожно погладил могучее ее бедро. Зина для порядка отстранилась. - И
это все такому маленькому человеку!
- У вас на юге хорошо. Тепло все время и фрукты, - не желая говорить
про маленького человека, мечтательно произнесла Зина.
- Хочешь поедем? - предложил Роман, бурно задышал, сбросил с плеч уже
ненужное одеяльце и кинул его на песок. - Ложись!
- Зачем? - испуганно поинтересовалась Зина.
- Отдыхать будешь! Как на юге!
- Зачем мне это?! Я послезавтра на настоящий юг еду!
- Согласна, значит?! - завопил Роман.
- И не с тобой вовсе, а сама по себе.
- Зина, любовь моя, я к тебе приеду!
- А я вот и не скажу, где я буду.
- Тогда я тебя здесь буду ждать, можно?
- А я вот возьму и навсегда там останусь.
- Не надо, - взмолился он и поднял на нее глаза. Слезами наливались
эти глаза, слезами!
Зина погладила его по голове и спросила с надеждой, проведя ладонью
по жестким его волосам:
- Ты - страстный?

Уже хорошо принявшие, Дудаков и Сергей стояли у мраморного столика и
смотрели на серый асфальт за окном, на синий троллейбус, на зеленые
деревья. Картинка была яркой-яркой, как всегда с поддачи.
- А то переходи к нам в институт. Там начальник отдела кадров - мой
кореш, - предложил после молчания Сергей. Они уже обдумывали возможность
не расставаться никогда.
- Ты-то инженер. А я кем там буду? Старший помощник младшего
дворника? Нет, я лучше у себя куковать останусь.
- Ну и сколько у вас там зарплата?
- А что зарплата, что зарплата? Мне много не надо.
- Такую бабу имеешь, и денег, говоришь, тебе не надо! Не верю я тебе,
Митяй! Такая профурсетка денег много требует!
- Она мне не баба, она мне друг, - заявил Дудаков и заволновался,
вспомнив: - Твой кавказец там не того? Руками чтоб?..
- Руками - не страшно, - заверил его Сергей.
- И руками - запрещено!
- У тебя, у завскладом, все запрещено, все под замком. А она -
женщина молодая, ей удовольствия подавай.
- Я ей дам удовольствия! Пошли-ка на пляж!
- С собой возьмем? - советуясь, спросил Сергей.
- В палатке, - решил Дудаков.
И они, отоварившись в палатке, двинулись на пляж.
Зинаида и Роман бегали по песку и, повизгивая, ловили друг друга.
- Рысаки, к столу! - позвал их Сергей.
Дудаков лишь сопел осуждающе. Уселись. Зинаида приготовила закусь,
Дудаков разлил по стаканам.
- За знакомство! - возгласил Сергей и поднял свой стакан.

В понедельник в 15.00 они докладывали Смирнову:
- Пальчики, которые оставил Дмитрий Спиридонович Дудаков на бутылке,
принадлежат Хохлачеву Борису Флегонтовичу, находящемуся в розыске в связи
с растратой, которую он совершил, будучи кассиром механического завода в
Туле.
На фотографиях, присланных из Ростова, Сырцов Всеволод Сергеевич, по
кличке Почтарь, домушник, осужденный в пятьдесят первом году и выпущенный
в январе этого года по амнистии.
- Ну и что это нам дает? - перебил его Смирнов. - То, что Берников
связан с уголовниками, только и всего. Но это, как известно, законом не
запрещено.
- Ты, как всегда, прав, - обиделся Ларионов. - Но это дает нам
главное: уверенность, что мы на правильном пути.
- Все в пути, в пути! Когда дойдем?! - выразил свое неудовольствие
Смирнов. - Какие мероприятия предполагаете?
- Где легче спрятать лист? В лесу, - вставил Роман. - Так сказал
патер Браун.
- Не морочь мне голову. Давай по делу.
- Где легче спрятать лист? В лесу, - повторил Роман. - Мы с Сережей
предлагаем произвести обыск на складе, коим заведует наш многофамильный
друг. Вселенский, так сказать, шмон у Митяя. Я уверен, что похищенное
хранится там. Надежно, выгодно, удобно. И всегда отказаться можно: я не я,
и лошадь не моя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30