Место тут было тихое и немноголюдное, а вымощенная голубыми плитами площадь с милым фонтанчиком – постоянно пуста. Разве что гуляли по ней толстые, довольные жизнью пухнапейчики, которых здесь почти никто не беспокоил.
Но сейчас Галармону показалось, что глаза его подводят. Привычной площади за воротами он не обнаружил. Свободного места не нашлось ни пяди, бесплотный призрак и тот вынужден был бы протискиваться между всадниками – так плотно они стояли.
Стройные ряды закованных в серебряную броню шеннанзинских рыцарей, лучшая тяжелая кавалерия западных земель выстроилась перед своим генералом. Полк смотрелся как на королевском параде. Сверкали щиты, украшенные фамильными гербами; едва слышно бряцало оружие; звякала конская упряжь. И трепетал на ветру треугольный флажок – золотой лев на небесно-голубом поле, – известный далеко за пределами Тиронги.
– Что это? – спросил потрясенный Галармон.
И полковник Уизбек Райри Тинн, лихо отдав ему честь, отвечал громко и четко, как отвечал обычно в строю:
– Отпускники!
ГЛАВА 11
– Это всегда так или только в самом начале? – спросил Такангор, щедрою рукою наливая генералу полную кружку мугагского.
– Что именно?
– Ну, вот тосковал по сражениям, с удовольствием вспоминал, а как наладилась новая война, так сразу поник духом. Нет, я сам искренне рад – а то застоялся, как конь в стойле. Но за других переживаю. Милорд Зелг бегает по замку встопорщенный, Карлюза с Левалесой в герои намылились – не удержать мальцов. А куда им против демонов? Уши навыпуск, глаза навыкат. Кажется, вот только что делал смотр войскам, чтобы помутузить вашу армию, и снова нужно отрывать всех от семьи, от любимого дела. Неуютно на душе.
И минотавр приложил руки к животу, определяя положение собственной души.
– Всегда, – мурлыкнул опытный Галармон, наслаждаясь волшебным напитком. – Причем постоянно кажется, что вот еще чуть-чуть, и привыкнешь, притерпишься. Ан нет, все как в первый раз. За себя не так страшно, как за подчиненных. И думать об этом нельзя. Категорически запрещено, иначе проиграешь сражение. Как говаривал дед Агига: не разбив чьих-нибудь яиц, не сделаешь яичницы. И не думать об этом тоже невозможно. Вот такие пироги.
– Податься, что ли, в странствующие рыцари? – вздохнул добрый Такангор. – Маменька как-то обмолвились, что папенька долгое время работал странствующим рыцарем. Слава, конечно, не та, но и отвечать нужно только за себя, что не в пример легче.
– А кто будет отвечать за них? – И Ангус мотнул головой в сторону окна, за которым обитатели замка, как умели, готовились к войне.
Кехертус, как заведенный, ткал шатры. Ему внезапно пришло на ум, что в обществе демонов просто неприлично появляться без шикарных шатров из изысканной шелковой паутины. Дядя Гигапонт помогал племяннику, взяв на себя самую сложную, кропотливую работу вышивальщика.
Карлюза с Левалесой бубнили заклинания. Ветераны «Великой Тякюсении» отрабатывали боевые приемы под началом полковника Уизбека и капитана Ржалиса. Эмс Саланзерп тренировал кавалеристов и кентавров на той самой равнине, где они познакомились, приучая их действовать сплоченно и слаженно. Кентавры, в свою очередь, учили рыцарей распивать горячительные напитки на всем скаку, без отрыва, так сказать, от основного занятия.
Мардамон доводил серповидный нож до идеального состояния.
Остальных не было видно с вершины башни, где прославленные генералы закатили маленький междусобойчик, но они наверняка знали, что каждый житель Кассарии собирается внести свою скромную лепту в благородное дело борьбы с Князем Тьмы.
– Да, – кивнул Такангор, опрокидывая в себя кувшин под восхищенным взглядом коллеги. – Кто-то должен. Иначе они примутся наперебой заниматься благородным самопожертвованием и художественным плетением корзиночек. А нужно жертвовать противником и заняться производством вражеских флагов.
– Это еще зачем?
– Как зачем? – изумился практичный минотавр. – Всех великих воинов принято отправлять в последний путь, укрыв флагом. Откроем палаточку с погребальными принадлежностями прямо у подножия горы. Место я уже присмотрел. Очень удобно: и на безопасном расстоянии, и недалеко от поля битвы. Нужно только разнообразить товар. Набуцкаем сотенку демонов, от покупателей не будет отбоя. В первый день окупим все затраты. И дядя Гигапонт опять же при деле.
– Даже боюсь думать, что будет, если мы проиграем эту войну, – признался Ангус.
– Это не беда, – заявил минотавр. – Обращусь к маменьке и начнем по новой. Тогда поглядим, что они запоют.

Если мы проиграем эту войну, я начну другую, под фамилией своей жены.
Моше Даян
– Вы думаете?
– Я не думаю. – Такангор уставился на собеседника алым глазом. – Я уверен. Но с кирпича в рукаве приличные люди войну не начинают. Давайте дадим им шанс.
Он собрался сказать что-то еще, но в люке появилась голова призрака с выпученными глазами. Казалось, его кто-то напугал.
– Прошу прощения, милорды. Милорд Такангор! – молвил призрак. – Вас желает видеть дама Цица.

* * *
Зелг выбирал необходимый минимум из книги заклинаний против демонов под названием «Справочник культурного диалога» под чутким руководством Думгара. Дедушка Узандаф куда-то смылся на втором часу занятий, сославшись на страшную занятость.
Перед молодым некромантом стояла на столе полная чашка травяного отвара, усиливающего магические способности. Усиления способностей герцог не замечал, а вот состояние духа заметно улучшилось, из чего он сделал вывод, что его отпаивают успокоительным. А может, причина заключалась в чашке – той самой, голубой, в мелкий синий цветочек, которую он когда-то поднял из осколков, даровав ей следующую жизнь.
Зелгу казалось, что с тех пор благодарный сосуд испытывает к нему особенную симпатию. Такие вещи не принято произносить вслух – не ровен час, обвинят в безумии. Но любой чай в ней оказывался крепче и слаще, рялямса – пикантнее, а травяной настой – вкуснее и никогда не горчил. Кроме того, все напитки становились не горячими и не холодными, а именно такими, как любил некромант.
Он сделал небольшой глоток и перевернул страницу.
Думгар – этот колосс экономической науки – подсчитывал расходы за неделю, методично щелкая счетами, костяшки которых были выполнены в виде разноцветных черепов. Равномерный этот перестук не раздражал Зелга, а напротив – успокаивал. Ему становилось уютно и тепло на душе.
Идиллия не может длиться вечно, сказал бы мудрец.
Какое там вечно? Обычно она не длится и нескольких часов.
Очередная костяшка легла на свое место с ужасающим грохотом, от которого подпрыгнули: Зелг – на кресле, чашка (едва не расплескав содержимое) – на письменном столе и наш старый знакомец, симпатичный столик для напитков, мирно дремавший все это время возле хозяина, поджав под себя шесть ножек.
Даже авантажный голем отреагировал движением бровей.
У дальней стены кабинета образовалась ярко-синяя светящаяся арка. Изумительной красоты, ажурная, украшенная причудливыми узорами и увитая сотканными из света плющом и цветами, она произвела необходимый эффект. Присутствующие определенно заинтересовались.
И тогда из арки выступило диковинное, опасное на первый взгляд существо. Оно превосходило размерами даже такого немаленького человека, как Зелг да Кассар; его короткие трехпалые руки бугрились мускулами, которых не постеснялся бы любой, кроме Такангора, чемпион Кровавой паялпы; крохотные глазки терялись на жутковатой морде, украшенной шипами, выростами и чешуей. Массивную шею защищал костяной воротник. Спинной гребень стоял торчком и переливался всеми цветами радуги.
Тварь скалилась, обнажая частокол прекрасных зубов хищника. К тому же она едва удерживала на весу громадный сундук с бронзовыми, покрытыми патиной накладками, приседая под его непомерной тяжестью. На шее у существа висело большое, начертанное красными рунами объявление: «Дружелюбное создание».
Раздался свист, какой производит обычно арбалетный болт либо тяжелый меч.
Кулак голема замер в воздухе, в дюйме от уродливой головы.
– Верный, славный Думгар, – произнес мелодичный женский голос. Его обладательница слегка растягивала букву «с», будто состояла в родстве со змеями либо суровым Цигрой. – Все такой же великий воин. Вижу, здесь все по-прежнему. Хорошо-то как!!!
И существо, тревожно перетаптываясь на кривых лапах под неумолимым каменным кулаком, возвестило:
– Вас желает видеть дама Моубрай.
Зелг изумился разнообразию и непредсказуемости женских капризов: зачем бы это бабушке-демонице путешествовать в сундуке.

* * *

Женщины для меня, как слоны: смотреть на них – сплошное удовольствие. Но свой слон мне не нужен.
Уильям Клод Филдс
– Зачем дама? Какая дама? Тут амазонки переходят все границы, понимаешь, бесчинствуют под «Расторопными телегами». Не нужно мне никакой дамы! – горячо запротестовал Такангор, но было уже поздно.
Властным движением пройдя сквозь несчастного призрака, из люка появилась Она.
Во всяком случае, по законам классической литературы именно тут предполагаются: обмен горящими взглядами; шумные вдохи-выдохи; смущенное теребленье мелких предметов, имевших несчастье попасться под руку; переминание с ноги на ногу; а также мелодичный звон кифар, порхание несанкционированных мотыльков, стеснение в груди, биение сердец и прочие атрибуты бессмертной любви с первого взгляда.
Забудьте эти глупости.
Да, она была хороша собой, и даже Ангус да Галармон, не слишком сведущий в красоте минотаврих, мог подтвердить, что дама Цица произвела на него незабываемое впечатление.
Во-первых, она была грандиозна, как и все представители ее племени. Высокий рост, статная фигура, стройные, но мощные ноги, крутые бедра и пышная грудь делали ее желанным объектом для художников и скульпторов, ищущих утраченное вдохновение.
Золотисто-рыжая шерстка покрывала великолепное тело; синие глаза под длинными ресницами сверкали как звезды – простите за избитость метафоры, но что еще сверкает ярче? Кокетливая кучерявая челка доходила до самой переносицы. На безмятежном лбу сияла яркая белая отметина. Золотые с камушками наконечники украшали мощные рога.
Но если славный генерал не являлся знатоком женской красоты, то в доспехах разбирался отменно. И восторженный свист, который он издал при виде дамы, относился не столько к ее безупречным физическим данным, сколько к оружию и латам.
– Ого! – сказал Галармон, любуясь сияющими поножами, инкрустированным панцирем и великолепным двуручным мечом, который поднял бы далеко не всякий солдат прославленного Иллирийского головного полка.
– Вот тебе раз, – согласился настоящий джентльмен Такангор.
Правда, его замечание касалось скорее фигуры, чем доспехов.
Однако он сразу спохватился и велел строго:
– Меня что – никто не слышал? Проводите, пожалуйста, эту цацу. То есть – Цицу. Барышня! Я никого не принимаю, автографов, аудиенций и уроков рукопашного боя не даю. Жениться в ближайшее время не собираюсь, образцом дамы полагаю свою маменьку – а с ней не всякий дракон уживется, не то что невестка.
– Добрый день, милорд Такангор, – сказала цаца.
Голос у нее оказался звучный, как пение боевых труб. Таким голосом хорошо поднимать воинов в атаку и напоминать поутру мужу, что он забыл купить молоко.
– Нет, не добрый, – решительно возразил минотавр. – Знаю-знаю, сначала «добрый день», потом вы захотите присесть, ибо устали с дальней дороги; затем генерал, как истинный рыцарь, предложит вам выпить. Затем сюда заявится этот женолюб Дотт и осыплет вас комплиментами. Потом прибредет мессир Зелг, и вы непременно сообщите ему о своем желании остаться в замке и приносить всемерную пользу, а он не сможет вам отказать. Так вот я заранее решительно против.
– Вы не слишком любезны, – сказала дама.
Однако чуткий наблюдатель уловил бы в ее голосе и взгляде явное одобрение.
– Да! Я – нет – не любезен. Когда я бываю любезен, это приводит к непоправимым последствиям.
Словно иллюстрируя последнее высказывание минотавра, во дворе появились три наряженные, причесанные амазонки – Анарлет, Таризан и Барта.
– Вы не видели милорда Такангора? – спросила Таризан, хватая за полу плаща проходившего мимо Ржалиса.
Знаменитый на весь Булли-Толли поединщик, гуляка и повеса с первого взгляда оценил расположение сил и, скроив постную физиономию, промолвил:
– Славный генерал Топотан только что отправился в паломничество к храму Беспорочной Чистоты и Одиночества. Как, вам не сказали? Бегите скорее, вы еще можете его догнать.
Девы, шумно дыша, устремились к воротам.
– Барышни! – крикнул Ржалис им вслед. – А я никак не могу заменить милорда Такангора? Нет? Я почему-то так и подумал.
И он направился в сторону харчевни «На посошок», где после вчерашней попойки ему открыли кредит и сделали десятипроцентную скидку на все напитки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61