Направляясь к окраине лагеря, он миновал множество костров, отмахиваясь от приглашений посидеть с друзьями. Сегодня у него было дело, и он торопился.
Никто, впрочем, не обратил на него внимания и ничего особенного не заподозрил.
Многим не спалось по ночам, несмотря на усталость; радостное ожидание и волнение овладело душами и умами многих. И Гэрик был отнюдь не единственным, кто избегал света костров, лишь только наступала ночь: темнота вокруг лагеря была наполнена шорохами, шепотом и нежным смехом.
У Гэрика действительно было назначено свидание, но вовсе не с любовницей, хотя многие девушки в лагере были бы счастливы малейшим знакам внимания молодого и привлекательного аристократа.
Подойдя к условленному месту возле большого серого валуна, довольно далеко от лагеря и от тех мест, где обычно встречались любовники, Гэрик поплотнее завернулся в плащ, присел и стал ждать. Ожидание было недолгим.
— Гэрик? — раздался в темноте неуверенный голос.
— Микаэл! — радостно воскликнул Гэрик, вскакивая на ноги.
Двое мужчин пожали друг другу руки и вдруг, повинуясь внезапному импульсу, крепко обнялись.
— Я не поверил своим глазам, когда увидел, что ты въезжаешь в лагерь, кузен! — проговорил Гэрик, слегка отдышавшись. Он по-прежнему сжимал руку молодого человека, словно боясь, что тот может раствориться в темноте.
— Я тоже, — откликнулся Микаэл, крепко держа своего родича за плечо и кашляя, словно пытаясь освободиться от комка в горле. Наконец оба опустились на валун. Некоторое время они молчали, смущенно покашливая. Оба боялись, как бы дрожь в голосе не выдала их чувств, и изо всех сил притворялись мужественными и бывалыми солдатами.
— Я думал, что вижу призрака, — сказал наконец Микаэл, делая попытку засмеяться. — До нас дошли слухи, что ты умер... Убит... — Его голос прервался, и он снова кашлянул. — Слишком сыро, — пробормотал он вполголоса. — У меня горло постоянно чем-то забито.
— Мне удалось спастись, — негромко ответил Гэрик. — Но моим отцу с матерью и сестре не повезло.
— Анне? — пробормотал Микаэл с болью в голосе.
— Она умерла быстро и без мучений, — тихо сказал Гэрик. — Как и мама...
Отец сам зарубил их, прежде чем толпа расправилась с ним. Чернь словно взбесилась. Они разорвали тело отца в клочья...
Гэрик поперхнулся, и Микаэл сочувственно пожал ему руку.
— Твой отец поступил как истинно благородный человек. Он погиб как настоящий рыцарь, защищая свой дом. Эта смерть все же лучше того, что было уготовано многим... — добавил он мрачно, и Гэрик внимательно посмотрел на друга. Впрочем, в темноте мало что можно было рассмотреть. — Но как же ты? — продолжал Микаэл. — Как тебе удалось спастись? Где ты пропадал больше года?
— Мне не пришлось спасаться от толпы, — с горечью в голосе объяснил Гэрик.
— Я был далеко и вернулся, когда все уже было кончено. Я был... впрочем, это не важно. — Молодой человек вспыхнул. — Дело в другом. Я должен был там быть вместе со своей семьей, когда все это случилось. Я должен был умереть вместе с ними!
— Твой отец не был бы от этого в восторге, — покачал головой Микаэл. — Он был бы счастлив, если б узнал, что ты жив и что его род не прервется.
Гэрик нахмурился еще сильней, и его глаза мрачно сверкнули.
— Возможно. Хотя я не был с женщиной с... — Он покачал головой. — В общем, я сделал для своей семьи все, что мог. Я поджег замок...
Микаэл ахнул, но Гэрик не слышал его.
— Я не хотел, чтобы чернь завладела древними стенами и поселилась там.
Прах моих родных, пепел, в который они превратились, — все осталось там, среди руин замка, который выстроил мой прапрапрадед. Потом я долго скитался в одиночестве, не слишком заботясь о том, что будет со мной дальше. В конце концов я встретил небольшую группу людей, таких же, как я. Многие из них тоже были вынуждены оставить свой дом... в силу обстоятельств. Они не задавали мне никаких вопросов. Им было все равно, кто я такой. Важно было только, хорошо ли я владею мечом. Я присоединился к ним и стал жить, как они.
— Это были... разбойники? — переспросил Микаэл, безуспешно пытаясь скрыть свое удивление. Гэрик смерил его холодным взглядом.
— Да, разбойники, — Ответил он наконец. — Ты потрясен? Тебя удивляет, что Соламнийский Рыцарь так быстро забыл Кодекс и Меру и присоединился к разбойникам с большой дороги? Но ты ответь мне на один вопрос, Микаэл: где были Кодекс и Мера, когда толпа убивала мою семью, моего отца, который приходился тебе родным дядей? Существует ли вообще честь в этом жестоком и грубом мире, на этой забытой богами земле?
— Возможно, что ее действительно нигде нет, — уверенно ответил Микаэл. — Только в наших сердцах.
Гэрик долго молчал, потом начал приглушенно всхлипывать, с трудом сдерживая рвущиеся из груди рыдания. Микаэл обнял его за плечи и прижал к себе.
Гэрик судорожно вздохнул и попытался вытереть слезы ладонью.
— Я ни разу не плакал с тех пор, как нашел тела своих родителей, — признался он. — Ты прав, кузен. Живя с разбойниками, я словно увязал в глубоком болоте, из которого, наверное, так никогда бы и не выбрался, если бы не наш предводитель...
— Это Карамон? Гэрик кивнул.
— Мы устроили засаду и поймали всех троих — его самого и его спутников.
Мне и раньше приходилось грабить людей, но я никогда не задумывался о том, что делаю. Иногда мне это даже нравилось, когда удавалось убедить себя в тем, что я граблю таких же грязных псов, какие погубили отца. Но спутниками Карамона оказались маг и какая-то женщина. Маг был болен, и когда я ударил его сзади, он свалился с коня, словно тряпичная кукла. А женщина... Я знал, что с ней будет, и от одной мысли об этом меня чуть не стошнило, однако я боялся нашего главаря — одноногого великана-полукровку. Он был жестоким и свирепым, самым настоящим чудовищем! Но Карамон не испугался и бросил ему вызов. В ту ночь я увидел настоящее благородство и понял, что такое настоящая сила — это когда человек хочет отдать свою жизнь, чтобы защитить тех, кто слабее его. И он победил...
Гэрик понемногу успокоился и заговорил ровным, негромким голосом, хотя глаза его продолжали гореть.
— Благодаря ему я прозрел и увидел, во что превратилась моя собственная жизнь. Когда Карамон спросил, кто хочет отправиться с ним, я не раздумывая согласился, как согласились многие из нас. Впрочем, я последовал бы за ним в любом случае.
— А теперь ты — в числе его личной гвардии? — спросил Микаэл, слегка улыбаясь.
Гэрик кивнул и снова покраснел, на этот раз от удовольствия и гордости.
— Я объяснил ему, что я нисколько не лучше других, что я такой же бандит и вор, но он только посмотрел на меня таким взглядом, словно видел меня насквозь и доподлинно знал, что творится в моей душе. Потом он улыбнулся и сказал мне так: «Каждому человеку когда-то случается заблудиться в ночи. Ночь темная, беззвездная, но когда приходит утро, человек встречает его другим, не таким, как раньше».
— Странно, — пробормотал Микаэл. — Интересно, что он хотел этим сказать?
— Мне кажется, я его понимаю, — сказал Гэрик и бросил взгляд на дальний конец лагеря, где высился огромный шатер Карамона. Дым от костров, поднимаясь в небо, клубился вокруг высокого флагштока, на котором развевалось едва видимое в темноте шелковое знамя — зигзаг черной молнии и звезда на ярком фоне.
— Иногда мне кажется, что он сам идет через свою собственную беззвездную ночь. У него на лице часто бывает такое выражение... — Гэрик покачал головой. — Знаешь, — сказал он вдруг, — Карамон и маг — братья-близнецы.
Микаэл удивленно вытаращил глаза, и Гэрик кивнул.
— Точно. Впрочем, это довольно странное родство. Я бы не сказал, что братья горячо любят друг друга.
— Так он же из ордена Черных магов, — фыркнул Микаэл. — Так что ничего удивительного я в этом не вижу. Странно, что маг вообще путешествует с вами.
Насколько я слышал, эти маги умеют мчаться верхом на ночных ветрах и призывать себе на помощь из могил мертвецов, которые служат им и повинуются каждому их слову.
— Я не сомневаюсь, что наш маг все это умеет, — подтвердил Гэрик, мрачно покосившись на маленькую палатку неподалеку от Карамоновой. — Хотя я и видел его магию только один раз, еще в разбойничьем лагере, я уверен, что он очень силен. Мне достаточно только заглянуть ему в глаза, как у меня живот сводит от страха, а кровь в жилах превращается в воду. Просто он был очень болен, когда мы поймали их в лесу. Ночь за ночью, когда он еще спал в палатке брата, я слышал, как у него буквально легкие разрываются от кашля. Мне иногда казалось, что он вот-вот задохнется. Не представляю, как может человек терпеть такую боль. Иногда я сам себя спрашиваю...
— Но он выглядел вполне здоровым, когда я видел его сегодня, — перебил Микаэл.
— О, его здоровье с тех пор значительно улучшилось. Он не делает ничего, что могло бы вновь подорвать его силы, и целые дни проводит в своей палатке, изучая колдовские книги, которые возит с собою в огромных тяжелых сундуках. Но и у него есть своя «беззвездная ночь»... — Гэрик задумчиво посмотрел на друга.
— Он неизменно мрачен, а по ночам его преследуют кошмарные сны. Я не раз слышал, как он с криком просыпался и начинал что-то бормотать на неведомом языке. Эти ужасные крики, я думаю, могли бы разбудить и мертвого...
Микаэл вздрогнул, потом вздохнул и тоже посмотрел на шатер Карамона.
— Когда мне сказали, что армию ведет черный маг, я не хотел и слышать о том, чтобы вступить в нее, — сказал он. — Говорят, что этот Фистандантилус — самый могущественный маг из всех, кто когда-либо жил на свете. Когда ты увидел меня сегодня, я еще не решил, как мне поступить. Я и приехал-то только затем, чтобы узнать поподробнее, действительно ли армия вдет на юг, чтобы помочь угнетенным жителям Абанасинии в их борьбе с горными гномами.
Он снова вздохнул и сделал такое движение рукой, словно хотел пригладить длинные усы, однако его пальцы остановились, так и не достигнув гладко выбритой верхней губы. Усы — этот древний символ рыцарства — могли ныне погубить своего обладателя.
— Мой отец еще жив, Гэрик, — продолжил Микаэл, — но я думаю, что он с удовольствием обменял бы свою жизнь на смерть, подобную той, какой умер твой отец. Хозяин Вингаардской Башни дал нам возможность выбора: остаться в городе и умереть или бежать и выжить. Отец предпочел бы смерть, как и я, но нам приходилось думать не только о себе. Горький это был день, когда мы погрузили что могли на жалкую повозку и уехали. Я помог им устроиться в Тротале, в полуразрушенном доме, и надеюсь, что у них будет все хорошо, во всяком случае до весны. Мама еще довольно молода и может работать за мужчину, а мои младшие братья — умелые охотники...
— А что отец? — сочувственно спросил Гэрик, когда Микаэл замолчал на полуслове.
— В тот день, в день нашего бегства, у него в душе словно что-то надорвалось, — с горечью ответил Микаэл. — Он просто сидит, смотрит в окно целыми днями и ночами напролет и молчит. Он так ничего и не сказал с того дня, как мы бежали от родного очага. На коленях у него меч, а он все смотрит, смотрит...
Микаэл внезапно стиснул кулаки.
— Зачем я лгу тебе, Гэрик? Мне нет никакого дела до бедствий гномов в Абанасинии! Я приехал сюда, чтобы отыскать сокровище, сокровище, скрытое под горами! И славу! Славу, которая вернет былой блеск глазам моего отца! Если мы победим, то Соламнийское Рыцарство снова сможет возродиться!
С этими словами Микаэл тоже посмотрел на маленькую палатку, стоявшую неподалеку от большой. Никто в лагере не осмеливался приблизиться к ней без крайней нужды.
— Однако идти к славе под водительством мага, которого прозвали Темным...
Рыцари прошлого ни за что бы так не поступили. Паладайн...
— Паладайн отвернулся от нас, — перебил Гэрик. — Он предоставил нас самим себе. Я почти ничего не знаю о магах — ни о белых, ни о черных, — и наш колдун меня мало волнует. Я остаюсь с войском из-за одного человека — Карамона. Если он приведет меня к славе и богатству — тем лучше. Если нет... — Он тяжело вздохнул. — Что ж, как бы там ни было, он помог мне оставаться в мире с самим собой. Хотел бы я пожелать и ему того же... — добавил он едва слышно.
Впрочем, Гэрик сумел справиться со своим мрачным настроением и поднялся.
Микаэл последовал его примеру.
— Мне пора возвращаться в лагерь — я должен хоть немного поспать. Завтра снова вставать с рассветом, — сказал он, — Войска выступают через неделю, если не раньше, — так я слышал. Что скажешь, кузен, остаешься?
Микаэл посмотрел на Гэрика. Взглянул на палатку Карамона, на его яркий флаг с девятилучевой звездой, трепещущий на холодном ветру. Затем он кивнул.
Гэрик широко улыбнулся. Два друга взялись за руки и пошли к лагерю.
— Скажи мне еще одно, — негромко спросил на ходу Микаэл. — Это правда, что Карамон держит в плену ведьму?
Глава 3
— А куда ты собралась? — резко спросил Карамон. Он только что вошел в шатер и теперь быстро моргал глазами, не привыкшими к полумраку после яркого дневного солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66