А поэтому он всегда старается взять максимум из того, что может предложить эта крохотная Вселенная.
Немного жратвы, немного хорошей выпивки, чтобы быть слегка навеселе и испытывать удовольствие, наблюдая страдания других, их суету, заботы, которых они могли бы легко избегнуть, если бы немного поработали мозгами. Насмехаться над ними – громаднейшее удовольствие, ибо только смехом можно заявить свету, что ты ничего не боишься и ни о чем не сожалеешь. Это была не поза, это – жизненное кредо Джона Кэрмоди, а на остальное – наплевать!
В момент саркастических размышлений Джон услышал, что его кто-то окликнул.
– Привет, Тэнди! – крикнул на местном наречии Кэрмоди. – А я думал, ты отправился спать.
Тэнди предложил ему сигарету, прикурил сам и, выпустив дым из ноздрей, сказал:
– Мне нужно закончить одно очень важное дело. Для этого нужно некоторое время, а затем – спать.
– Странно, – Кэрмоди сморщил лоб, мысленно отметив, что Тэнди явно что-то скрывает. – Я всегда считал, что вы, жители планеты, думаете обычно о высших материях, о природе вселенной, о самоусовершенствовании духа, но никак не об этих грязных деньгах.
Тэнди рассмеялся:
– Мы не отличаемся от других рас. У нас есть свои святые, свои грешники и обыватели. Но, однако, в Галактике о нас думают что угодно. Одни считают нас народом аскетов, святош, другие, напротив, – развратными фанатиками, внушающими отвращение так называемым цивилизованным мирам. О нас рассказывают всякие небылицы, особенно о Ночи Света. Когда мы гостим на других планетах, к нам относятся как к уникумам. А я думаю, что каждая раса уникальна по-своему.
Кэрмоди не стал спрашивать, какое же важное дело помешало Тэнди сразу лечь спать. По местным обычаям это было невежливо. Он посмотрел на него поверх тлеющего кончика сигареты. Тэнди был ростом в шесть футов и довольно красив, на вкус местных красавиц. Как и большинство других разумных существ в Галактике, он был гуманоидом. И только подойдя ближе, можно было увидеть, что это не человек. По его лицу, волосам, напоминающим перья, по голубым ногтям и зубам сразу становилось ясно, что это житель мира Радости Данте, или Кэриен, как называли его аборигены.
Голову Тэнди украшал остроконечный серый колпак, кокетливо сдвинутый на бок. Прическа тоже была необычна: короткая стрижка, только над остроконечными волчьими бровями вились длинные голубые пряди. Его тело охватывал роскошный легкомысленный воротник из белого кружева, зато ярко-фиолетовый смокинг был очень строгого покроя. Широкий бархатный пояс серого цвета ловко стягивал талию. В общем и целом он производил впечатление денди, естественно, в туземном варианте.
Честно говоря, Кэрмоди относился к нему с подозрением: уж больно Тэнди смахивал на полицейского агента. С того самого дня, как Кэрмоди появился в этих местах, Тэнди не оставлял его своим вниманием. Нет, дело, видно, не в этом, – решил Джон, – даже полиция должна спать.
Тэнди улыбнулся, обнажив полный набор ровных голубых зубов:
– Послушай, Джонни, я видел, как ты что-то упорно отлавливал на дороге. Кожу лица, не так ли? И, наверное, человека, а не кэриена? Ведь именно человеческое лицо ты себе представил?
Кэрмоди растерялся, но не подал виду:
– Представил? Что ты этим хочешь сказать?
– Именно представил. Ты же сам видел, как она возникла из ничего перед тобой в воздухе.
– Бред! Этого не может быть!
– И тем не менее это так. Иногда это случается. Хотя обычно представляемое воплощается в том, кто представляет. Но твоя фантазия, вероятно, настолько сильна, что ты оказался способен породить объекты вне себя. И это тебя, видимо, сильно беспокоит.
* * *
– У меня нет проблем, которые я бы не мог разрешить сам, – деланно ухмыльнулся Кэрмоди. Сигарета его, как шпага, перекатывалась из одного угла рта в другой.
Тэнди пожал плечами:
– Дело твое, но мой тебе совет: садись-ка на корабль – последний, кстати, стартует часа через четыре – и улетай с этой планеты. Идет время Сна… мало ли что может с тобой случиться.
Кэрмоди чуть не рассмеялся, прикидывая про себя все варианты, и решил, что стоит докопаться до сути, а удрать он успеет.
– Ты хочешь, чтобы я поверил в невозможное? Конечно, на вашей планете происходит много странного, но то, что я видел, это…
– Я знаю вас, землян, – прервал его Тэнди. – Вам все это кажется волшебной сказкой или кошмаром. Нет, мы, кэриены, не знаем, что такое кошмар…
– Ну конечно, – съехидничал Джон, – кошмары у вас строго дозированы, один раз в семь лет, и большинство из вас успешно спасаются, погружаясь в Сон. Мы же, земляне, пялим на них глаза еженощно во сне обычном.
Он поморгал глазами, улыбнулся своей холодной улыбкой и добавил:
* * *
– Но я не такой, как все земляне. Я не вижу снов и, естественно, кошмаров.
– Я понимаю, – ответил Тэнди бесстрастно, без всякой злости, – вероятнее всего, ты отличаешься от всех землян полным отсутствием совести. Ведь земляне, если, конечно, у меня точная информация, страдают душевно, если им случается прикончить свою жену.
Кэрмоди поскучнел. Конечно, Тэнди известно, почему ему пришлось бежать на Кэриен. Убийство жены не шутка, а с этой планеты выдачи нет. Но загадкой оставалось, почему Тэнди так спокоен и не старается проявить свое отвращение к убийце.
– Я возвращаюсь к мамаше Кри. Пойдешь со мною, Тэнди? – не желая продолжать скользкий разговор, спросил Джон.
– А почему нет. Сегодня она устраивает Последний Ужин перед погружением в Сон.
Они молча шли по улице, ветер уже стих, небо слегка посветлело. Вокруг возвышались циклопические, богато украшенные резьбой и статуями здания, построенные навечно и способные выдержать любые катаклизмы, огонь, бурю, пока их обитатели спят. Кое-где встречались редкие прохожие, спешившие закончить неотложные дела, прежде чем погрузиться в сон. Толпы, которые еще вчера кишели здесь, исчезли, и с ними исчезли шум, суета, ощущение жизни.
Кэрмоди смотрел на молодую женщину, пересекавшую улицу, и думал, что если ее лицо закрыть чадрой, то ее ни за что не отличишь от земной. Те же длинные стройные ноги, широкие бедра соблазнительной округлости, тонкая талия, высокая грудь…
Внезапно свет мигнул. Он посмотрел на звезду. До этого ослепительно белая, она превратилась в бледнофиолетовый диск с темнокрасной окантовкой.
Джон ощутил головокружение, жар, застучало в висках, в глазах потемнело. Затем, так же быстро, как и пришло, головокружение пропало, слабость исчезла, а звезда опять стала ослепительно белой.
– Что же это? – спросил он хриплым голосом.
Теперь он вспомнил, что подобное явление произошло час назад. Тогда звезда так же изменила цвет. На фиолетовый или голубой? И тогда ему так же стало жарко и шла кругом голова. Но тогда все произошло мгновенно, как вспышка. Воздух в трех футах перед ним вдруг сгустился, стал ярким как зеркало. И в этом зеркале появилось лицо, нет, не лицо, а его кожа, тонкая пленка, которую тотчас подхватил ветер.
Кэрмоди вздрогнул. Снова поднялся ветер, ему стало холодно. И вдруг он вскрикнул: в десяти фунтах, гонимый по улице ветром, катился свернутый клубком кусок кожи. Джон сделал шаг вперед, готовясь броситься за ним. Затем остановился, покачал головой, потер в замешательстве кончик длинного носа и усмехнулся.
– Они не зацепят Джона Кэрмоди, – громко сказал он. – Пусть эта шкура, или что это там такое, катится к тому, кому принадлежит.
Он сунул в зубы сигарету и оглянулся на Тэнди. Тот стоял посреди улицы, склонившись над девушкой. Она лежала на спине. Ноги и руки свело судорогой, остекленевшие глаза были широко раскрыты, изо рта толчками вытекала окрашенная кровью пена.
Кэрмоди подбежал, взглянул и сказал:
– Ага, конвульсии. Все хорошо, теперь надо разжать ей челюсти, чтобы она не откусила себе язык. Тебя учили медицине?
– Нет, – ответил Тэнди, стараясь, чтобы платок, всунутый в рот девушке, не придушил ее. – Но моя профессия требует знания правил оказания первой помощи. Бедняжка, ей нужно было уснуть еще вчера. Но я полагаю, что она не знала, что это так на нее подействует. А может знала и искала шанс излечиться.
– Что ты имеешь в виду?
Тэнди показал на светило:
– Когда оно меняет цвет, в магнитном поле мозга начинается целая буря. И вот тогда проявляется скрытая ранее тенденция к эпилепсии. Так происходит, если не лечь спать. Зачастую люди погибают, но тот, кто не погиб, излечится.
Кэрмоди с недоверием посмотрел на звезду:
– Вспышка на ней, в миллионах миль отсюда, может вызывать такие вещи?
Тэнди пожал плечами и встал. Девушка уже мирно спала.
– А почему нет? Мне говорили, что и на Земле ощущается влияние солнечных бурь. У вас, как и у нас, уже созданы карты климатических, психологических, деловых, политических и прочих циклов, которые определяются изменениями на поверхности Солнца. Их можно предсказать даже на столетие вперед. Чему же удивляться, у нас происходит то же, только с большей силой.
Джон даже растерялся, но затем быстро оправился:
– А как объяснить тогда физические проекции мысли?
– Мне бы хотелось это знать, – ответил Тэнди.
– Наши астрономы изучают это явление уже тысячи лет. И ваши ученые основали базу на одном из астероидов для изучения этого феномена. Но им пришлось ее покинуть в первый же цикл Сна. Это явление не поддается изучению: обычно исследователи во время Сна слишком заняты борьбой со своим физическим состоянием. И им не до изучения чего-либо.
– А приборы? Они ведь не подвержены действию вспышек?
Тэнди обнажил в улыбке голубые зубы:
– Разве? Они регистрируют такие дикие вспышки волн, будто сами страдают эпилепсией. Может быть эти записи и имеют какую-либо ценность, но их значение до сих пор тайна.
Он помолчал, а затем продолжил:
– Хотя есть трое, кто мог бы все разъяснить. Но они не хотят.
Он вытянул руку:
– Вот эти.
Кэрмоди проследил взглядом направление, куда указывала рука Тэнди. В конце улицы находилась группа статуй из светлой бронзы: Богиня Бунт, защищала своего сына Иесса от второго сына, его брата-близнеца бога зла Алгули. Он был выполнен в виде отвратительного дракона.
– Они?…
– Да, они.
Кэрмоди усмехнулся:
– Ну уж не думал, что такой интеллигентный человек, как ты, способен исповедовать такую примитивную философию.
– Интеллигентность не имеет отношения к религии, – отпарировал Тэнди. Он опять склонился над девушкой, поднял ее веко, пощупал пульс. Одной рукой он снял колпак, другой описал круг.
– Она мертва.
Им пришлось задержаться еще на пятнадцать минут. Тэнди позвонил в госпиталь, и вскоре прибыл длинный локомобиль красного цвета. Водитель спрыгнул с высокого сиденья и сказал:
– Вам повезло. Это наш последний вызов. Через час мы ляжем спать.
Спустя три минуты красная машина рванула с места.
Потом, когда они уже шли по улице, Джон спросил:
– А кто выполняет обязанности пожарных, полицейских и врачей во время Сна?
– Нашим зданиям пожары не страшны. А что касается полиции, то во время Сна у нас нет Закона. Во всяком случае, в вашем понимании.
– А как насчет полицейского, который хочет излечиться?
– Я сказал, что закон на это время отменяется.
Вскоре они покинули деловой центр и оказались в жилом квартале. Дома здесь не стояли в ряд, впритык друг к другу, а были отделены один от другого зелеными насаждениями. Простора было больше, но чувство массивности и вечности, застывшее в камне стен, все еще оставалось. Здания были сработаны из огромных гранитных блоков, двери и окна защищались металлическими решетками. Даже собачьи будки были сделаны так, что могли выдержать атомную бомбардировку. Вид будок сразу напомнил Кэрмоди, что животная жизнь тоже застыла. Птицы, которых еще вчера было немало, теперь исчезли. Собаки и кошки, в изобилии прогуливавшиеся по улицам, тоже пропали. Даже цикады замолкли. Все спали.
Они остановились перед домом, принадлежавшим женщине, которую Кэрмоди называл мамаша Кри. Именно здесь правительство Кэриена организовало пансион для инопланетных гостей. Это был четырехэтажный кольцевой дом из мрамора и гранита, окруженный садом.
Длинная извилистая аллея вела к входу. На полпути Тэнди остановился возле одного из деревьев.
– Какое оно странное, – сказал Кэрмоди, – напоминает человека.
Дерево действительно было странным: ствол снизу был раздвоен и срастался на уровне пояса, два толстых сука напоминали руки, расставленные как бы в жесте удивления.
– Если бы я шел здесь ночью, я бы решил, что кто-то вышел прогуляться.
– Ты почти угадал, – отозвался Тэнди. – Пощупай кору. Настоящая, да? Но это только на первый взгляд. А под микроскопом ее клеточная структура выглядит довольно любопытно. В ней переплелись признаки клеточного строения человека и растения. Как ты думаешь, почему?
Он помолчал, загадочно улыбаясь. А затем сам ответил:
– Это муж миссис Кри.
Кэрмоди холодно переспросил:
– Да?
Затем рассмеялся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Немного жратвы, немного хорошей выпивки, чтобы быть слегка навеселе и испытывать удовольствие, наблюдая страдания других, их суету, заботы, которых они могли бы легко избегнуть, если бы немного поработали мозгами. Насмехаться над ними – громаднейшее удовольствие, ибо только смехом можно заявить свету, что ты ничего не боишься и ни о чем не сожалеешь. Это была не поза, это – жизненное кредо Джона Кэрмоди, а на остальное – наплевать!
В момент саркастических размышлений Джон услышал, что его кто-то окликнул.
– Привет, Тэнди! – крикнул на местном наречии Кэрмоди. – А я думал, ты отправился спать.
Тэнди предложил ему сигарету, прикурил сам и, выпустив дым из ноздрей, сказал:
– Мне нужно закончить одно очень важное дело. Для этого нужно некоторое время, а затем – спать.
– Странно, – Кэрмоди сморщил лоб, мысленно отметив, что Тэнди явно что-то скрывает. – Я всегда считал, что вы, жители планеты, думаете обычно о высших материях, о природе вселенной, о самоусовершенствовании духа, но никак не об этих грязных деньгах.
Тэнди рассмеялся:
– Мы не отличаемся от других рас. У нас есть свои святые, свои грешники и обыватели. Но, однако, в Галактике о нас думают что угодно. Одни считают нас народом аскетов, святош, другие, напротив, – развратными фанатиками, внушающими отвращение так называемым цивилизованным мирам. О нас рассказывают всякие небылицы, особенно о Ночи Света. Когда мы гостим на других планетах, к нам относятся как к уникумам. А я думаю, что каждая раса уникальна по-своему.
Кэрмоди не стал спрашивать, какое же важное дело помешало Тэнди сразу лечь спать. По местным обычаям это было невежливо. Он посмотрел на него поверх тлеющего кончика сигареты. Тэнди был ростом в шесть футов и довольно красив, на вкус местных красавиц. Как и большинство других разумных существ в Галактике, он был гуманоидом. И только подойдя ближе, можно было увидеть, что это не человек. По его лицу, волосам, напоминающим перья, по голубым ногтям и зубам сразу становилось ясно, что это житель мира Радости Данте, или Кэриен, как называли его аборигены.
Голову Тэнди украшал остроконечный серый колпак, кокетливо сдвинутый на бок. Прическа тоже была необычна: короткая стрижка, только над остроконечными волчьими бровями вились длинные голубые пряди. Его тело охватывал роскошный легкомысленный воротник из белого кружева, зато ярко-фиолетовый смокинг был очень строгого покроя. Широкий бархатный пояс серого цвета ловко стягивал талию. В общем и целом он производил впечатление денди, естественно, в туземном варианте.
Честно говоря, Кэрмоди относился к нему с подозрением: уж больно Тэнди смахивал на полицейского агента. С того самого дня, как Кэрмоди появился в этих местах, Тэнди не оставлял его своим вниманием. Нет, дело, видно, не в этом, – решил Джон, – даже полиция должна спать.
Тэнди улыбнулся, обнажив полный набор ровных голубых зубов:
– Послушай, Джонни, я видел, как ты что-то упорно отлавливал на дороге. Кожу лица, не так ли? И, наверное, человека, а не кэриена? Ведь именно человеческое лицо ты себе представил?
Кэрмоди растерялся, но не подал виду:
– Представил? Что ты этим хочешь сказать?
– Именно представил. Ты же сам видел, как она возникла из ничего перед тобой в воздухе.
– Бред! Этого не может быть!
– И тем не менее это так. Иногда это случается. Хотя обычно представляемое воплощается в том, кто представляет. Но твоя фантазия, вероятно, настолько сильна, что ты оказался способен породить объекты вне себя. И это тебя, видимо, сильно беспокоит.
* * *
– У меня нет проблем, которые я бы не мог разрешить сам, – деланно ухмыльнулся Кэрмоди. Сигарета его, как шпага, перекатывалась из одного угла рта в другой.
Тэнди пожал плечами:
– Дело твое, но мой тебе совет: садись-ка на корабль – последний, кстати, стартует часа через четыре – и улетай с этой планеты. Идет время Сна… мало ли что может с тобой случиться.
Кэрмоди чуть не рассмеялся, прикидывая про себя все варианты, и решил, что стоит докопаться до сути, а удрать он успеет.
– Ты хочешь, чтобы я поверил в невозможное? Конечно, на вашей планете происходит много странного, но то, что я видел, это…
– Я знаю вас, землян, – прервал его Тэнди. – Вам все это кажется волшебной сказкой или кошмаром. Нет, мы, кэриены, не знаем, что такое кошмар…
– Ну конечно, – съехидничал Джон, – кошмары у вас строго дозированы, один раз в семь лет, и большинство из вас успешно спасаются, погружаясь в Сон. Мы же, земляне, пялим на них глаза еженощно во сне обычном.
Он поморгал глазами, улыбнулся своей холодной улыбкой и добавил:
* * *
– Но я не такой, как все земляне. Я не вижу снов и, естественно, кошмаров.
– Я понимаю, – ответил Тэнди бесстрастно, без всякой злости, – вероятнее всего, ты отличаешься от всех землян полным отсутствием совести. Ведь земляне, если, конечно, у меня точная информация, страдают душевно, если им случается прикончить свою жену.
Кэрмоди поскучнел. Конечно, Тэнди известно, почему ему пришлось бежать на Кэриен. Убийство жены не шутка, а с этой планеты выдачи нет. Но загадкой оставалось, почему Тэнди так спокоен и не старается проявить свое отвращение к убийце.
– Я возвращаюсь к мамаше Кри. Пойдешь со мною, Тэнди? – не желая продолжать скользкий разговор, спросил Джон.
– А почему нет. Сегодня она устраивает Последний Ужин перед погружением в Сон.
Они молча шли по улице, ветер уже стих, небо слегка посветлело. Вокруг возвышались циклопические, богато украшенные резьбой и статуями здания, построенные навечно и способные выдержать любые катаклизмы, огонь, бурю, пока их обитатели спят. Кое-где встречались редкие прохожие, спешившие закончить неотложные дела, прежде чем погрузиться в сон. Толпы, которые еще вчера кишели здесь, исчезли, и с ними исчезли шум, суета, ощущение жизни.
Кэрмоди смотрел на молодую женщину, пересекавшую улицу, и думал, что если ее лицо закрыть чадрой, то ее ни за что не отличишь от земной. Те же длинные стройные ноги, широкие бедра соблазнительной округлости, тонкая талия, высокая грудь…
Внезапно свет мигнул. Он посмотрел на звезду. До этого ослепительно белая, она превратилась в бледнофиолетовый диск с темнокрасной окантовкой.
Джон ощутил головокружение, жар, застучало в висках, в глазах потемнело. Затем, так же быстро, как и пришло, головокружение пропало, слабость исчезла, а звезда опять стала ослепительно белой.
– Что же это? – спросил он хриплым голосом.
Теперь он вспомнил, что подобное явление произошло час назад. Тогда звезда так же изменила цвет. На фиолетовый или голубой? И тогда ему так же стало жарко и шла кругом голова. Но тогда все произошло мгновенно, как вспышка. Воздух в трех футах перед ним вдруг сгустился, стал ярким как зеркало. И в этом зеркале появилось лицо, нет, не лицо, а его кожа, тонкая пленка, которую тотчас подхватил ветер.
Кэрмоди вздрогнул. Снова поднялся ветер, ему стало холодно. И вдруг он вскрикнул: в десяти фунтах, гонимый по улице ветром, катился свернутый клубком кусок кожи. Джон сделал шаг вперед, готовясь броситься за ним. Затем остановился, покачал головой, потер в замешательстве кончик длинного носа и усмехнулся.
– Они не зацепят Джона Кэрмоди, – громко сказал он. – Пусть эта шкура, или что это там такое, катится к тому, кому принадлежит.
Он сунул в зубы сигарету и оглянулся на Тэнди. Тот стоял посреди улицы, склонившись над девушкой. Она лежала на спине. Ноги и руки свело судорогой, остекленевшие глаза были широко раскрыты, изо рта толчками вытекала окрашенная кровью пена.
Кэрмоди подбежал, взглянул и сказал:
– Ага, конвульсии. Все хорошо, теперь надо разжать ей челюсти, чтобы она не откусила себе язык. Тебя учили медицине?
– Нет, – ответил Тэнди, стараясь, чтобы платок, всунутый в рот девушке, не придушил ее. – Но моя профессия требует знания правил оказания первой помощи. Бедняжка, ей нужно было уснуть еще вчера. Но я полагаю, что она не знала, что это так на нее подействует. А может знала и искала шанс излечиться.
– Что ты имеешь в виду?
Тэнди показал на светило:
– Когда оно меняет цвет, в магнитном поле мозга начинается целая буря. И вот тогда проявляется скрытая ранее тенденция к эпилепсии. Так происходит, если не лечь спать. Зачастую люди погибают, но тот, кто не погиб, излечится.
Кэрмоди с недоверием посмотрел на звезду:
– Вспышка на ней, в миллионах миль отсюда, может вызывать такие вещи?
Тэнди пожал плечами и встал. Девушка уже мирно спала.
– А почему нет? Мне говорили, что и на Земле ощущается влияние солнечных бурь. У вас, как и у нас, уже созданы карты климатических, психологических, деловых, политических и прочих циклов, которые определяются изменениями на поверхности Солнца. Их можно предсказать даже на столетие вперед. Чему же удивляться, у нас происходит то же, только с большей силой.
Джон даже растерялся, но затем быстро оправился:
– А как объяснить тогда физические проекции мысли?
– Мне бы хотелось это знать, – ответил Тэнди.
– Наши астрономы изучают это явление уже тысячи лет. И ваши ученые основали базу на одном из астероидов для изучения этого феномена. Но им пришлось ее покинуть в первый же цикл Сна. Это явление не поддается изучению: обычно исследователи во время Сна слишком заняты борьбой со своим физическим состоянием. И им не до изучения чего-либо.
– А приборы? Они ведь не подвержены действию вспышек?
Тэнди обнажил в улыбке голубые зубы:
– Разве? Они регистрируют такие дикие вспышки волн, будто сами страдают эпилепсией. Может быть эти записи и имеют какую-либо ценность, но их значение до сих пор тайна.
Он помолчал, а затем продолжил:
– Хотя есть трое, кто мог бы все разъяснить. Но они не хотят.
Он вытянул руку:
– Вот эти.
Кэрмоди проследил взглядом направление, куда указывала рука Тэнди. В конце улицы находилась группа статуй из светлой бронзы: Богиня Бунт, защищала своего сына Иесса от второго сына, его брата-близнеца бога зла Алгули. Он был выполнен в виде отвратительного дракона.
– Они?…
– Да, они.
Кэрмоди усмехнулся:
– Ну уж не думал, что такой интеллигентный человек, как ты, способен исповедовать такую примитивную философию.
– Интеллигентность не имеет отношения к религии, – отпарировал Тэнди. Он опять склонился над девушкой, поднял ее веко, пощупал пульс. Одной рукой он снял колпак, другой описал круг.
– Она мертва.
Им пришлось задержаться еще на пятнадцать минут. Тэнди позвонил в госпиталь, и вскоре прибыл длинный локомобиль красного цвета. Водитель спрыгнул с высокого сиденья и сказал:
– Вам повезло. Это наш последний вызов. Через час мы ляжем спать.
Спустя три минуты красная машина рванула с места.
Потом, когда они уже шли по улице, Джон спросил:
– А кто выполняет обязанности пожарных, полицейских и врачей во время Сна?
– Нашим зданиям пожары не страшны. А что касается полиции, то во время Сна у нас нет Закона. Во всяком случае, в вашем понимании.
– А как насчет полицейского, который хочет излечиться?
– Я сказал, что закон на это время отменяется.
Вскоре они покинули деловой центр и оказались в жилом квартале. Дома здесь не стояли в ряд, впритык друг к другу, а были отделены один от другого зелеными насаждениями. Простора было больше, но чувство массивности и вечности, застывшее в камне стен, все еще оставалось. Здания были сработаны из огромных гранитных блоков, двери и окна защищались металлическими решетками. Даже собачьи будки были сделаны так, что могли выдержать атомную бомбардировку. Вид будок сразу напомнил Кэрмоди, что животная жизнь тоже застыла. Птицы, которых еще вчера было немало, теперь исчезли. Собаки и кошки, в изобилии прогуливавшиеся по улицам, тоже пропали. Даже цикады замолкли. Все спали.
Они остановились перед домом, принадлежавшим женщине, которую Кэрмоди называл мамаша Кри. Именно здесь правительство Кэриена организовало пансион для инопланетных гостей. Это был четырехэтажный кольцевой дом из мрамора и гранита, окруженный садом.
Длинная извилистая аллея вела к входу. На полпути Тэнди остановился возле одного из деревьев.
– Какое оно странное, – сказал Кэрмоди, – напоминает человека.
Дерево действительно было странным: ствол снизу был раздвоен и срастался на уровне пояса, два толстых сука напоминали руки, расставленные как бы в жесте удивления.
– Если бы я шел здесь ночью, я бы решил, что кто-то вышел прогуляться.
– Ты почти угадал, – отозвался Тэнди. – Пощупай кору. Настоящая, да? Но это только на первый взгляд. А под микроскопом ее клеточная структура выглядит довольно любопытно. В ней переплелись признаки клеточного строения человека и растения. Как ты думаешь, почему?
Он помолчал, загадочно улыбаясь. А затем сам ответил:
– Это муж миссис Кри.
Кэрмоди холодно переспросил:
– Да?
Затем рассмеялся:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17