Мамаша Кри
встретила эти поползновения благосклонно, правда она понимала, что Кэрмоди
делает это не просто так, и все же это льстило ей.
Действительно, Джону необходима была информация и еще раз информация.
Уже на кухне он атаковал мамашу Кри вопросами.
- Ну-ка, хозяюшка, расскажи мне правду. Ты действительно видела
Иесса? Так же, как видишь меня?
Женщина передала ему тарелку:
- Возьми-ка вытри. Что касается Иесса, то я видела его гораздо чаще,
чем тебя. Он даже один раз обедал здесь.
Кэрмоди с трудом проглотил сообщение о столь прозаическом контакте с
божеством.
- Неужели? И после этого он ходил в уборную? - спросил он, считая это
самым надежным способом отличить божество от простого смертного. - Можно
предположить, что бог ест, но испражняется?.. Не очень-то это божественное
деяние...
- Конечно, - сказала мамаша Кри. - Ты думаешь, что у бога Иесса кишки
и желудок отличаются от твоих?
В это время на кухню вошел Скелдер, как бы для того, чтобы выпить
воды, но на самом деле его мучило любопытство.
- Конечно, - сказал монах, - как и у всех людей. Скажи мне, мамаша
Кри, давно ли ты видела Иесса?
- Когда я была еще ребенком, лет пятьдесят назад.
- И с тех пор он нисколько не постарел и выглядит таким же молодым? -
саркастически ухмыльнулся Скелдер.
- О нет, теперь он старик и может вот-вот умереть.
Земляне удивленно переглянулись.
- Здесь что-то не так, - сказал монах, - по нашим понятиям, бог
умереть не может.
Тэнди, который тоже зашел в кухню, услышал последние слова и
вмешался:
- А разве ваш Христос не умер на кресте?
Скелдер закусил губу, затем улыбнулся.
- Я прошу простить меня. Должен признаться, что я поддался приступу
гнева, и это затуманило мою память. Я забыл о различиях между божественной
и человеческой сутями Иисуса. Я рассуждал как язычник, но забыл, что и
языческие боги смертны. Может, у вас Иесс тоже имеет и божественную и
человеческую природу. Этого я не знаю, до этих тонкостей я еще не
добрался. Но я постараюсь понять ваши религиозные верования.
Он замолчал, сделал глубокий вдох, как перед прыжком в воду, и
продолжал:
- Но все же я думаю, что между Христом и Иессом есть разница. Христос
воскрес и был вознесен на небо, чтобы соединиться со своим Отцом. Более
того, его смерть была необходима: он принял на себя грехи человеческие,
страдал за них и этим спас людей.
- Если Иесс умрет, то он когда-нибудь возвратится вновь.
- Ты меня не понимаешь. Коренная разница в том, что...
- Значит, ваша религия истинная, а наша - нет?! - смеясь, перебил
Тэнди. - Но кто может сказать: где правда, а где ложь? Где факт, где миф?
Все, что влечет действие, - факт, но тогда, если миф вызывает действие, то
и он - факт. Слова, которые произносятся здесь, умрут, вибрация воздуха,
вызываемая ими, угаснет, но кто знает, умрет ли этот эффект, что возбудили
они?
Внезапно в комнате потемнело, и каждый инстинктивно схватился за
что-нибудь для поддержки: за спинку стула, за край стола... Кэрмоди ощутил
волну тепла, прошедшую сквозь него, и увидел, что воздух стал сгущаться,
превращаясь в стекловидную массу. И из этой зеркальной стены фонтаном
ударила кровь, прямо ему в лицо. Она ослепила его и, наполнив рот
солоноватым вкусом, потекла в горло.
Послышался крик, но это кричал не он, а кто-то рядом. Кэрмоди
отшатнулся, выхватил из кармана платок, вытер лицо и увидел, что
стекловидная туманность исчезла, исчез и фонтан крови. Но стол и участок
пола возле него были заляпаны красным.
Тут не меньше десяти кварт, - прикинул он про себя. - Как раз столько
должно было бы вылиться из человека, который весит сотню фунтов. Затем он
увидел, как на полу у большой плиты борются мамаша Кри и Скелдер. Миссис
Кри одолевала монаха, она была тяжелей и, вероятно, сильней его. С
невиданной ранее агрессивностью женщина сдавливала горло священника, тот
отчаянно защищался.
Кэрмоди захохотал, и звук его смеха разрушил сумасшествие, охватившее
миссис Кри. Она замерла, как бы очнувшись, захлопала глазами, опустила
руки и промолвила:
- Боже, что же я делаю?
- Ты хочешь лишить меня жизни! - прохрипел Скелдер, - Ты сошла с ума!
- О! - выдохнула она и, не обращаясь ни к кому в отдельности,
пробормотала: - Это пришло раньше, чем я ожидала. Пойду-ка я спать. А то
мне вдруг показалось, что я ненавижу вас за непочтительное отношение к
Иессу. И тогда мне захотелось убивать. Конечно, я была раздражена
несколько вашими словами, но не до такой же степени!
- Эге, - заметил Тэнди - да твой гнев, мамаша Кри, не столь
безобиден, как ты думаешь. Он сидит в твоем подсознании, и сейчас ты не
смогла удержать его.
Внезапно его очередная сентенция была прервана: мамаша Кри увидела,
что Кэрмоди и половина кухни залиты кровью, и истерически взвизгнула.
- Закрой рот, - прорычал Джон и шлепнул ее по губам.
Она замолчала и, поморгав глазами, сказала дрожащим голосом:
- Сейчас я уберу все это. Я не хочу после Сна отскребать засохшую
кровь. Ты не ранен, случайно?
Он не ответил, вышел из кухни, поднялся по лестнице в свою комнату.
Сбросил окровавленную одежду и резко обернулся на скрип двери. На пороге
стоял Раллукс.
- Я начинаю бояться, Кэрмоди. Если это будет происходить постоянно,
то не уверен, что мы сумеем уцелеть.
- В чем дело? Ты действительно испугался? - спросил Кэрмоди, сдирая
липкую майку и отправляясь под душ.
- Да. А ты?
- Я? Испугался? Нет, я никогда и ничего не боялся. Я просто не знаю,
что такое чувствовать страх.
- Я сильно подозреваю, что ты не знаешь, что такое чувствовать
вообще, - сказал Раллукс. - Я даже сомневаюсь, есть ли у тебя душа.
Вернее, она, конечно, есть, но запрятана так глубоко, что никто, даже ты
сам, не можешь ее увидеть. Вот это, пожалуй, страшнее всего!
Кэрмоди фыркнул и стал намыливать голову.
- Уважаемый падре, один врач говорил, что я конгениальный психопат,
неспособный воспринимать принципы морали. Я рожден без понимания: где -
грех, а где - добродетель. Вероятно, это болезнь мозга, у меня явно
чего-то не хватает. Наверное, того, что делает человека человеком. Тот
эскулап заявлял, что я из тех редких типов, перед которыми наука 2256 года
от рождества Христова абсолютно беспомощна. Вот так-то.
Кэрмоди замолчал, вышел из-под душа, вытираясь мохнатым полотенцем.
Затем он улыбнулся:
- Ты, конечно, понимаешь, что со всем этим я не мог согласиться. И я
удрал от этой клистирной трубки, сбежал с Земли, улетел на край Галактики,
самую далекую планету Федерации Спрингбод. Там я пребывал почти год, пока
меня не откопал Располд, эта чертова космическая ищейка. Но я ушел от него
и очутился здесь, на Радость Данте, планете, где не действуют законы
Федерации. Но все же, не торчать же здесь вечность! Правда, здесь не так
уж худо: еда, выпивка, женщины. Но я хочу показать Земле, что она всего
лишь конюшня для глупых меринов. Я хочу вернуться назад и жить в свое
удовольствие, не опасаясь ареста.
- Ты сошел с ума, тебя арестуют сразу же, как ты ступишь на трап
корабля!
Кэрмоди рассмеялся:
- Ты так думаешь? А ты знаешь, что Бюро Расследования получает
информацию от БУДИМа?
Раллукс кивнул.
- БУДИМ - это всего лишь чудовищная белковая память и, возможно,
компьютер. В ячейках своей памяти он хранит информацию о некоем Джоне
Кэрмоди. Он приказывает искать меня. Но если придет информация, что я
умер? Тогда БУДИМ отменит все приказы и отправит информацию в архив. И
тогда колонист с... ну, скажем, с Чейденвулли, проводящий здесь отпуск,
решает лететь на Землю, свою родную планету. Кто будет его беспокоить,
даже если он как две капли воды похож на Джона Кэрмоди?
- Но это же абсурд! Во-первых, откуда БУДИМ получит необходимые
доказательства твоей смерти? А во-вторых, когда ты приземлишься в земном
порту, твои отпечатки пальцев, твой спектр излучения мозга - все будет
занесено в картотеку.
Кэрмоди ухмыльнулся:
- Я не хочу тебе говорить, как будет устроено во-первых, а на счет
во-вторых... ну и что же? Данные о каком-то колонисте, родившемся черт
знает где, заносятся в картотеку первый раз... Кто их будет проверять? Я
даже имя могу не менять.
- А если тебя узнают?
- В мире, где живет девять миллиардов людей? С такими шансами я не
боюсь рискнуть.
- А если я расскажу о твоем плане властям?
- Разве мертвые говорят?
Раллукс побледнел, но сдержался. Его лицо выражало благочестие,
большие сияющие глаза смотрели на Кэрмоди честно и открыто. Он робко
произнес:
- Ты хочешь убить меня?
Кэрмоди скорчил гримасу:
- Нет, это не потребуется. Не думаешь же ты, что вы со Скелдером
пройдете через Ночь и останетесь живыми и в здравом рассудке? Ты разве не
видишь, что происходит только при слабых единичных вспышках? А ведь это
только начало! Что же будет, когда начнется Ночь?
- Но что происходит с тобой? - белыми сухими губами спросил
испуганный Раллукс.
Кэрмоди пожал плечами, пригладил мокрые волосы.
- Очевидно, мое подсознание проецирует части тела моей Мэри. Можно
сказать, реконструирует преступление. Но как можно чисто субъективные
представления преобразовать в объективную реальность, я не знаю. Тэнди
говорит, что на этот счет существует несколько теорий, которые пытаются
объяснить все это с точки зрения науки, без привлечения сверхъестественных
сил, так сказать. Ну да бог с ними. Я не переживал, когда резал тело Мэри
на куски, не буду переживать и сейчас, когда эти куски будут возникать
передо мной из воздуха. Я проплыву через океаны крови, но своего достигну.
Он помолчал, глядя на Раллукса сузившимися глазами, улыбнулся криво.
Затем спросил:
- А что ты видишь во время вспышек?
Раллукс еще больше побледнел, осенил себя крестным знамением.
- Я не знаю, отчего я говорю тебе, но я скажу: я был в Аду.
- В Аду?
- Да, горел в Аду. Вместе с остальными грешниками. С девяносто
девятью процентами тех, кто жил, живет или будет жить.
Пот струился по его лицу.
- И это не было иллюзией. Я ощущал боль. Свою и других.
Он замолк, а Кэрмоди, разглядывая его, склонил голову на плечо,
подобно любопытной птице.
- Так вот что беспокоит тебя более всего.
- Может быть, может быть, - прошептал монах.
- Но как ты можешь думать об этом? Даже твоя Церковь отрицает адский
огонь. Хотя по моему мнению, многих стоило бы хорошо поджарить. Я бы с
удовольствием поработал кочегаром в Аду, вытапливая из людей жир
эгоизма...
Раллукс с сарказмом спросил:
- Ты так ненавидишь эгоистов?
В ответ Кэрмоди в который раз ухмыльнулся и вышел за дверь.
Миссис Кри уже вымыла все и собиралась спать. Она объявила, что
оставила для удобства гостей двери открытыми, и надеется, что когда
проснется, то не найдет все грязным. Нужно вытирать ноги перед входом,
выбрасывать окурки из пепельниц, мыть за собой посуду... Затем она
расцеловала каждого из них и расплакалась, говоря сквозь слезы, что,
наверное, видит их всех в последний раз, и просит прощения у мистера
Скелдера за свой отвратительный поступок.
Старый монах был растроган и даже благословил ее.
Через пять минут она приняла снотворное и удалилась к себе.
Тэнди тоже стал прощаться:
- Если меня застанет Ночь в пути, до того как я доберусь домой, то
мне волей-неволей придется бодрствовать. Так как не будет пути назад.
Через семь дней я стану богом, или трупом, или монстром.
- А что вы делаете с монстрами? - спросил Кэрмоди.
- Ничего, если они безвредны, как муж мамаши Кри. В противном случае
- уничтожаем.
Затем он пожелал всем удачной Ночи и подал руки по земному обычаю. С
Джоном он прощался последним, долго держа его руку в своей и глядя прямо в
глаза.
- Это твой последний шанс стать чем-нибудь. Если ночь не разморозит
твою душу, если ты останешься айсбергом с ног до головы, каким и был,
значит ты создан таким. Если в тебе осталась хоть искра, дай ей
разогреться, даже если тебе будет очень больно. Бог Иесс однажды сказал:
Если ты получишь жизнь, однажды ты ее потеряешь.
В этом нет ничего особенного. Боги других рас, пророки всех рангов в
разные времена говорили то же. Однако, это правда. Тысячу раз правда.
Когда Тэнди ушел, три землянина поднялись наверх и взяли с полки три
шлема. Их венчали небольшие коробочки, из которых торчали довольно длинные
антенны. Они одели шлемы и привели их в рабочее состояние.
Скелдер долго рассматривал себя в зеркале.
- Я уверен, что ученые мира Джунд не ошибались в своих расчетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18