Какое зрелище!
Цзе-Мэллори последовал совету и насколько смог расслабился.
— Да. Да, ты совершенно прав, Тру. Во второй раз нам бы так не повезло. Если бы у нас вообще был второй раз.
— Именно так. Я предлагаю вернуться теперь в каюты. Эта игрушка стала теперь бесполезной. Вот будь у нас настоящая пушка… а, ладно. После тебя, Бран.
Трузензюзекс вновь открыл люк, и они нырнули в него. Направляясь обратно через сумрачные зеленые полости отсека, они упустили поздравления Малайки, когда те полились из репродуктора уже пустой орудийной башни.
— Клянусь хвостом туманности Черный Конь! Они сумели-таки! Эти слабые, простые, миролюбивые ндугузури сумели-таки врезать им! Разнести с одного выстрела боевой корабль из этого старья! — Он покачал головой. — Может, мы еще и не выкрутились, но, клянусь пророками, теперь эти ящеры поймут, что побывали в бою.
Вульф вернул коммерсанта к действительности:
— Они снова начинают настигать нас, сэр. Медленнее, чем раньше. Намного медленнее. Но мы гоним, пустив в ход все, что у нас есть, а они все равно сокращают расстояние.
Ата кивнула, соглашаясь с ним:
— Экран, может, еще и не показывает этого, но приборы подтверждают. При таком темпе у нас есть еще около трех, нет, четырех часов, прежде чем они окажутся на расстоянии действия парализующего луча.
— Же! Значит, все. Пепонга пи? Сколько злых духов?
Он откинулся в кресле. Коль скоро они приблизятся, то сделают мумии из всех, кто был на борту, а потом на досуге размотают им мозги. Методы могут варьироваться, но будут, несомненно, уникальными по своей неприятности. Этого нельзя допустить. Как только ААнны подойдут достаточно близко, он позаботится, чтобы все получили смертельную дозу чего-нибудь из аптечки для гарантии невозможности допроса. Или, возможно, лучше лазер? Сожженных в пепел ААннские техники, как ни хороши они, восстановить не смогут. Да, это наилучший выбор. После того как он покончит со всеми остальными, ему надо будет удостовериться, что он не попадет мимо мозга. У него будет только один выстрел. Тебе лучше начать искать зеркало, Максим!
Если бы только был какой-то способ набрать достаточно скорости, чтобы выскочить за диапазон детекторов! Хотя бы на несколько микросекунд — этого может хватить. Космос огромен. Дай ей этот драгоценный интервал — и «Славная Дырка» оторвется от преследователей. Он бессознательно положил ладонь на руку Аты:
— Должен быть какой-то способ набрать еще пол-кратного!
Он не заметил, как задрожала ее рука, когда он накрыл ее, ни того, как она смотрела на нее. Он внезапно убрал руку, так и не осознав, какое воздействие произвел на своего второго пилота.
Флинкс тоже обдумывал эту проблему, на свой собственный лад. Он мало разбирался в звездной навигации и еще меньше — в КК-двигателях… но ведь Малайка забыл больше, чем он мог узнать за всю жизнь. Связи в мозгу торговца разветвлялись на миллион цепочек. Он терпеливо пробегал то по одной, то по другой, выводя на поверхность полузабытые усвоенные знания и их применение, туда, где собственная система Малайки могла выудить их, осмотреть и отбросить. В некотором смысле это походило на пользование системой поиска в Королевской Библиотеке. Он продолжал это с терпением, которого и не подозревал в себе, пока…
— Но акили! Здравый смысл!.. — Малайка замолк, и его глаза открылись так широко, что Ата действительно встревожилась. — Ата! — Она невольно подскочила при этом крике.
Он нашел его. Каким-то образом мысль поднялась из тайников в глубине его мозга, где годами лежала нетронутой.
— Слушай, когда впервые добрались до Зараженной Зоны, изыскательские корабли прошли сквозь нее — какую-то часть ее — с целью нанести на карту, верно? В конечном счете эта идея была отброшена как непрактичная, — в смысле дорогая — но все первоначально собранные сведения остались. Именно так и положено делать. Сверься с памятью машины и выясни, нет ли поблизости от нас каких-нибудь нейтронных звезд.
— Что?
— Великолепная мысль, капитан, — сказал Вульф. — Я думаю… да, есть возможность, — разумеется, минимальная и трудная — что мы сумеем утащить их за собой. Куда приятней, чем простое самоубийство.
— Именно так, Вульф, за исключением одного. Я думаю даже не о сложном самоубийстве. Мвализури, поговори со своей машиной и узнай, что она скажет!
Ата быстро отстучала запрос. Машине потребовалось только мгновение, чтобы выдать на экран длинный список ответов.
— Ну да, есть одна, капитан. При нашем теперешнем темпе хода, примерно в семидесяти двух корабельных минутах от нашей текущей позиции. Координаты имеются и, в данном случае, записаны с точностью до девяти… девяти и семи десятых.
— Тогда начинай отстукивать их! — Он повернулся вместе с креслом и нагнулся над микрофоном радиосвязи. — Всем внимание! Теперь, когда вы, служители мира и спокойствия, действительно умиротворили половину наших преследователей, я получил достаточный стимул, чтобы выдать равно безумную идею. То, что я… то, что нам предстоит попробовать, теоретически возможно. Я не знаю, делалось это раньше или нет. Никаких данных о неудачной попытке нет. Я считаю, что мы должны рискнуть. Любая альтернатива предпочтительней верной смерти. Иначе плен неизбежен.
Трузензюзекс нагнулся, насколько позволяли ремни, и произнес в свой микрофон:
— Могу я спросить, что вы… мы попытаемся сделать?
— Да, — поддержал Вульф. — Мне, признаться, и самому любопытно, капитан.
— Же! Мы направляемся к ближайшей нейтронной звезде этого сектора, координаты которой у нас имеются. При нашей нынешней скорости мы вонзимся в гравитационный колодец на нужной касательной через семьдесят… теперь уже шестьдесят девять минут. Следующие несколько минут Ате, Вульфу, компьютеру и мне самому предстоит дьявольская работа: прокладка курса. Если мы сможем попасть по этому полю в определенную точку при нашей скорости… я надеюсь, что громадное притяжение звезды отшвырнет нас с достаточной скоростью, чтобы убежать за пределы диапазона ААннских детекторов. Они едва ли могут этого ожидать, и даже если они вычислят, что мы затеяли, то не думаю, что наш друг барон сочтет, что стоит трудиться делать то же самое. Ему есть что терять. Все. А нам, в данный момент, почти нечего. В любом случае, только мы — люди — достаточно безумны, чтобы попробовать подобный фокус, квели?
— Да. Поддерживаю предложение. Согласен, — ответил Трузензюзекс. — Будь я способен запретить этот идиотский план, то заверяю вас, я бы это сделал. Однако, так как это не в моей власти… давайте приступим, капитан.
— Обречены на слабые похвалы, а, философ? Есть и другие возможности, вату. Либо мы пролетим мимо точки касания и понесемся дальше, в каковом случае вся попытка становится никчемной и мы будем взяты в плен, либо мы нырнем слишком глубоко и будем захвачены звездным колодцем, затянуты и разбиты на мелкие кусочки. Как капитан я наделен властью принять такое решение, но это не совсем обычное плавание, и поэтому я ставлю на голосование. Кто против?
По связи дошло только слабое фырканье, относящееся, несомненно, к Сиссиф (она поддалась любопытству и включила связь). Его нельзя было истолковать как возражение.
— Же! Значит, попробуем. Настоятельно рекомендую вам потратить некоторое время на проверку ремней и улечься как можно удобней. Если мы заденем поле звезды точно по касательной, то я почти убежден, что «Славная Дырка» сможет выдержать действие затронутых сил. Если не сможет, то это не будет иметь значения, потому что наши тела пропадут задолго до корабля. Хайдхуру. Не имеет значения. Я понятия не имею, чего следует ожидать в физиологическом плане. Поэтому приготовьтесь как можно лучше духом и телом, потому что через шестьдесят… — он оборвал фразу и взглянул на хронометр, — …шесть минут все так или иначе определится.
Он прервал связь и начал бешено выбивать на пульте компьютера команды и запросы.
Если у них есть какое-то утешение, подумал Флинкс, так это то, что не будет никакого медленного наращивания силы тяжести на корабле. Они либо преуспеют, либо нет, на такой крайне высокой скорости все кончится в один миг… как сказал Малайка, все так или иначе определится. Он не хотел думать о том, что случится, если они промахнутся мимо точки контакта и нырнут слишком близко к звезде. Народец в колодец. Не смешно. Он увидел себя и Пипа раздавленными всмятку, плоскими как бумага, и это тоже оказалось не очень забавным.
Хронометр, не ведающий жалости к человеческим заботам, продолжал отсчитывать время. Осталось шестьдесят минут… сорок… двадцать… десять… пять… три… две…
А затем, невероятно, до страшного суда осталось только шестьдесят секунд. Прежде чем он нашел время поразмыслить над этим изумительным фактом, произошел легкий толчок. По кораблю растекся, словно желе, безмолвный вопль из самой глубокой бездны времени. Он висел на краю каньона ничто, покуда тот отчаянно пытался проглотить его. А он отказывался быть проглоченным. ОТКАЗЫВАЛСЯ. Булавка среди других булавок в чашке молока, в то время как где-то миллион ногтей скребли по тысяче истерически воющих школьных досок — РРРРИИИППИИИПП…
12
На борту эсминца «Арр» главный навигатор мигнул, глядя на детекторный экран, а затем повернулся и уставился туда, где сидел на командном кресле барон.
— Командир, челанксийское судно исчезло с моих экранов. Мы также стремительно приближаемся к нейтронной звезде немалого гравитационного потенциала. Ваш приказ?
Барон Рииди ВВ славился своей настойчивостью. Мысль, что уже почти пойманная добыча сбежала от него, была крайне непривлекательной. Однако он не был и дураком. Глаза его устало закрылись.
— Смените курс на тридцать градусов вправо к нашей нынешней плоскости. Снизьте скорость до крейсерской, нормальной.
Затем он снова поднял взгляд, открыв глаза, на боевой экран. Где-то там находилась белая точка. И там, тоже невидимая, бездонная шахта невообразимой энергии закрывала завесой возможное бегство. Или быстрое самоубийство. В его мозг просочилось легкое подозрение о намерениях людей. Он не испытывал ни малейшей склонности пытаться повторить их действия. Жив этот идиот или мертв, он об этом не узнает много месяцев… и именно это-то больше всего и бесило.
Он размял длинные пальцы, уставясь на ярко отполированные когти, которые были подстрижены до размеров, подобающих высокопоставленному аристократу. На двух из них сверкали коллоидные самоцветы. Он сцепил их перед грудью и толкнул вперед. Те из экипажа, кто был знаком с обрядами знати, узнали этот жест. Он указывал на Концепцию Непрактичной Мощи. При данных обстоятельствах это представляло собой отдание чести скрывшемуся врагу.
— Установите курс возвращения на базу «Пре Глин» и передайте нашему другу промышленнику следующее сообщение… нет, я не желаю межзвездной огласки. Просто передайте: «Перехватил предсказанное судно и произвел положительное аудиовизуальное отождествление. Повторяю, положительное. Преследовал до… — дайте наши текущие координаты, шкипер, — …где контакт с последним был непоправимо потерян из-за, — он слегка улыбнулся, — неожиданного спурта скорости преследуемого судна. В боевых действиях с последним потерял эсминец „Унн“ со всем экипажем». Связист, добавьте следующее примечание и зашифруйте его моим личным кодом: «Сударь. Ваша просьба оказалась до крайности дорогостоящей. Вопреки вашим указаниям мы столкнулись не с перепуганным грузом устрашенных менял, как вы заставили меня поверить. В результате вашей халтурной работы я теперь оказался в неудобном положении вынужденного отчитываться за проведенное вне базы время перед моим добрым другом, князем Каатом Ц. Вопрос насколько он добрый друг подвергнется теперь тяжелому испытанию. Как и ваша способность давать крупные взятки кому надо. Надеюсь, ради нас обоих, что последняя окажется достаточной. Объяснить потерю „Унна“ будет куда труднее. Если произойдет утечка сведений об истинных обстоятельствах этого идиотского предприятия, то этого будет более чем достаточно, чтобы приговорить нас к смерти от пыток энной степени в руках Мастеров. Будьте добры не забывать об этом». Подпишите это: «Искренне ваш Рииди ВВ, барон, и т.д., и т.п.». И принесите мне выпить.
13
Стояла осень. Мамаша Мастифф закрыла лавку, завернула обед и взяла их обоих в Королевские Парки. День выдался безоблачный, потому-то они и выбрались из дома. Буквально безоблачный. На Мотыльке это не просто приятное исключение, а целое событие. Он отлично помнил, как бесконечно глазел на странного цвета небо. Оно стало голубым, столь отличающимся от нормального светло-серого. От него болели глаза. Мысли животных, птиц сделались странными и путаными. А мелкие торговцы апатично сидели себе в ларьках и тихо кляли солнце. Оно украло у них всех клиентов. Небо стало мягче, а в Дралларе любая мягкость была редкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
Цзе-Мэллори последовал совету и насколько смог расслабился.
— Да. Да, ты совершенно прав, Тру. Во второй раз нам бы так не повезло. Если бы у нас вообще был второй раз.
— Именно так. Я предлагаю вернуться теперь в каюты. Эта игрушка стала теперь бесполезной. Вот будь у нас настоящая пушка… а, ладно. После тебя, Бран.
Трузензюзекс вновь открыл люк, и они нырнули в него. Направляясь обратно через сумрачные зеленые полости отсека, они упустили поздравления Малайки, когда те полились из репродуктора уже пустой орудийной башни.
— Клянусь хвостом туманности Черный Конь! Они сумели-таки! Эти слабые, простые, миролюбивые ндугузури сумели-таки врезать им! Разнести с одного выстрела боевой корабль из этого старья! — Он покачал головой. — Может, мы еще и не выкрутились, но, клянусь пророками, теперь эти ящеры поймут, что побывали в бою.
Вульф вернул коммерсанта к действительности:
— Они снова начинают настигать нас, сэр. Медленнее, чем раньше. Намного медленнее. Но мы гоним, пустив в ход все, что у нас есть, а они все равно сокращают расстояние.
Ата кивнула, соглашаясь с ним:
— Экран, может, еще и не показывает этого, но приборы подтверждают. При таком темпе у нас есть еще около трех, нет, четырех часов, прежде чем они окажутся на расстоянии действия парализующего луча.
— Же! Значит, все. Пепонга пи? Сколько злых духов?
Он откинулся в кресле. Коль скоро они приблизятся, то сделают мумии из всех, кто был на борту, а потом на досуге размотают им мозги. Методы могут варьироваться, но будут, несомненно, уникальными по своей неприятности. Этого нельзя допустить. Как только ААнны подойдут достаточно близко, он позаботится, чтобы все получили смертельную дозу чего-нибудь из аптечки для гарантии невозможности допроса. Или, возможно, лучше лазер? Сожженных в пепел ААннские техники, как ни хороши они, восстановить не смогут. Да, это наилучший выбор. После того как он покончит со всеми остальными, ему надо будет удостовериться, что он не попадет мимо мозга. У него будет только один выстрел. Тебе лучше начать искать зеркало, Максим!
Если бы только был какой-то способ набрать достаточно скорости, чтобы выскочить за диапазон детекторов! Хотя бы на несколько микросекунд — этого может хватить. Космос огромен. Дай ей этот драгоценный интервал — и «Славная Дырка» оторвется от преследователей. Он бессознательно положил ладонь на руку Аты:
— Должен быть какой-то способ набрать еще пол-кратного!
Он не заметил, как задрожала ее рука, когда он накрыл ее, ни того, как она смотрела на нее. Он внезапно убрал руку, так и не осознав, какое воздействие произвел на своего второго пилота.
Флинкс тоже обдумывал эту проблему, на свой собственный лад. Он мало разбирался в звездной навигации и еще меньше — в КК-двигателях… но ведь Малайка забыл больше, чем он мог узнать за всю жизнь. Связи в мозгу торговца разветвлялись на миллион цепочек. Он терпеливо пробегал то по одной, то по другой, выводя на поверхность полузабытые усвоенные знания и их применение, туда, где собственная система Малайки могла выудить их, осмотреть и отбросить. В некотором смысле это походило на пользование системой поиска в Королевской Библиотеке. Он продолжал это с терпением, которого и не подозревал в себе, пока…
— Но акили! Здравый смысл!.. — Малайка замолк, и его глаза открылись так широко, что Ата действительно встревожилась. — Ата! — Она невольно подскочила при этом крике.
Он нашел его. Каким-то образом мысль поднялась из тайников в глубине его мозга, где годами лежала нетронутой.
— Слушай, когда впервые добрались до Зараженной Зоны, изыскательские корабли прошли сквозь нее — какую-то часть ее — с целью нанести на карту, верно? В конечном счете эта идея была отброшена как непрактичная, — в смысле дорогая — но все первоначально собранные сведения остались. Именно так и положено делать. Сверься с памятью машины и выясни, нет ли поблизости от нас каких-нибудь нейтронных звезд.
— Что?
— Великолепная мысль, капитан, — сказал Вульф. — Я думаю… да, есть возможность, — разумеется, минимальная и трудная — что мы сумеем утащить их за собой. Куда приятней, чем простое самоубийство.
— Именно так, Вульф, за исключением одного. Я думаю даже не о сложном самоубийстве. Мвализури, поговори со своей машиной и узнай, что она скажет!
Ата быстро отстучала запрос. Машине потребовалось только мгновение, чтобы выдать на экран длинный список ответов.
— Ну да, есть одна, капитан. При нашем теперешнем темпе хода, примерно в семидесяти двух корабельных минутах от нашей текущей позиции. Координаты имеются и, в данном случае, записаны с точностью до девяти… девяти и семи десятых.
— Тогда начинай отстукивать их! — Он повернулся вместе с креслом и нагнулся над микрофоном радиосвязи. — Всем внимание! Теперь, когда вы, служители мира и спокойствия, действительно умиротворили половину наших преследователей, я получил достаточный стимул, чтобы выдать равно безумную идею. То, что я… то, что нам предстоит попробовать, теоретически возможно. Я не знаю, делалось это раньше или нет. Никаких данных о неудачной попытке нет. Я считаю, что мы должны рискнуть. Любая альтернатива предпочтительней верной смерти. Иначе плен неизбежен.
Трузензюзекс нагнулся, насколько позволяли ремни, и произнес в свой микрофон:
— Могу я спросить, что вы… мы попытаемся сделать?
— Да, — поддержал Вульф. — Мне, признаться, и самому любопытно, капитан.
— Же! Мы направляемся к ближайшей нейтронной звезде этого сектора, координаты которой у нас имеются. При нашей нынешней скорости мы вонзимся в гравитационный колодец на нужной касательной через семьдесят… теперь уже шестьдесят девять минут. Следующие несколько минут Ате, Вульфу, компьютеру и мне самому предстоит дьявольская работа: прокладка курса. Если мы сможем попасть по этому полю в определенную точку при нашей скорости… я надеюсь, что громадное притяжение звезды отшвырнет нас с достаточной скоростью, чтобы убежать за пределы диапазона ААннских детекторов. Они едва ли могут этого ожидать, и даже если они вычислят, что мы затеяли, то не думаю, что наш друг барон сочтет, что стоит трудиться делать то же самое. Ему есть что терять. Все. А нам, в данный момент, почти нечего. В любом случае, только мы — люди — достаточно безумны, чтобы попробовать подобный фокус, квели?
— Да. Поддерживаю предложение. Согласен, — ответил Трузензюзекс. — Будь я способен запретить этот идиотский план, то заверяю вас, я бы это сделал. Однако, так как это не в моей власти… давайте приступим, капитан.
— Обречены на слабые похвалы, а, философ? Есть и другие возможности, вату. Либо мы пролетим мимо точки касания и понесемся дальше, в каковом случае вся попытка становится никчемной и мы будем взяты в плен, либо мы нырнем слишком глубоко и будем захвачены звездным колодцем, затянуты и разбиты на мелкие кусочки. Как капитан я наделен властью принять такое решение, но это не совсем обычное плавание, и поэтому я ставлю на голосование. Кто против?
По связи дошло только слабое фырканье, относящееся, несомненно, к Сиссиф (она поддалась любопытству и включила связь). Его нельзя было истолковать как возражение.
— Же! Значит, попробуем. Настоятельно рекомендую вам потратить некоторое время на проверку ремней и улечься как можно удобней. Если мы заденем поле звезды точно по касательной, то я почти убежден, что «Славная Дырка» сможет выдержать действие затронутых сил. Если не сможет, то это не будет иметь значения, потому что наши тела пропадут задолго до корабля. Хайдхуру. Не имеет значения. Я понятия не имею, чего следует ожидать в физиологическом плане. Поэтому приготовьтесь как можно лучше духом и телом, потому что через шестьдесят… — он оборвал фразу и взглянул на хронометр, — …шесть минут все так или иначе определится.
Он прервал связь и начал бешено выбивать на пульте компьютера команды и запросы.
Если у них есть какое-то утешение, подумал Флинкс, так это то, что не будет никакого медленного наращивания силы тяжести на корабле. Они либо преуспеют, либо нет, на такой крайне высокой скорости все кончится в один миг… как сказал Малайка, все так или иначе определится. Он не хотел думать о том, что случится, если они промахнутся мимо точки контакта и нырнут слишком близко к звезде. Народец в колодец. Не смешно. Он увидел себя и Пипа раздавленными всмятку, плоскими как бумага, и это тоже оказалось не очень забавным.
Хронометр, не ведающий жалости к человеческим заботам, продолжал отсчитывать время. Осталось шестьдесят минут… сорок… двадцать… десять… пять… три… две…
А затем, невероятно, до страшного суда осталось только шестьдесят секунд. Прежде чем он нашел время поразмыслить над этим изумительным фактом, произошел легкий толчок. По кораблю растекся, словно желе, безмолвный вопль из самой глубокой бездны времени. Он висел на краю каньона ничто, покуда тот отчаянно пытался проглотить его. А он отказывался быть проглоченным. ОТКАЗЫВАЛСЯ. Булавка среди других булавок в чашке молока, в то время как где-то миллион ногтей скребли по тысяче истерически воющих школьных досок — РРРРИИИППИИИПП…
12
На борту эсминца «Арр» главный навигатор мигнул, глядя на детекторный экран, а затем повернулся и уставился туда, где сидел на командном кресле барон.
— Командир, челанксийское судно исчезло с моих экранов. Мы также стремительно приближаемся к нейтронной звезде немалого гравитационного потенциала. Ваш приказ?
Барон Рииди ВВ славился своей настойчивостью. Мысль, что уже почти пойманная добыча сбежала от него, была крайне непривлекательной. Однако он не был и дураком. Глаза его устало закрылись.
— Смените курс на тридцать градусов вправо к нашей нынешней плоскости. Снизьте скорость до крейсерской, нормальной.
Затем он снова поднял взгляд, открыв глаза, на боевой экран. Где-то там находилась белая точка. И там, тоже невидимая, бездонная шахта невообразимой энергии закрывала завесой возможное бегство. Или быстрое самоубийство. В его мозг просочилось легкое подозрение о намерениях людей. Он не испытывал ни малейшей склонности пытаться повторить их действия. Жив этот идиот или мертв, он об этом не узнает много месяцев… и именно это-то больше всего и бесило.
Он размял длинные пальцы, уставясь на ярко отполированные когти, которые были подстрижены до размеров, подобающих высокопоставленному аристократу. На двух из них сверкали коллоидные самоцветы. Он сцепил их перед грудью и толкнул вперед. Те из экипажа, кто был знаком с обрядами знати, узнали этот жест. Он указывал на Концепцию Непрактичной Мощи. При данных обстоятельствах это представляло собой отдание чести скрывшемуся врагу.
— Установите курс возвращения на базу «Пре Глин» и передайте нашему другу промышленнику следующее сообщение… нет, я не желаю межзвездной огласки. Просто передайте: «Перехватил предсказанное судно и произвел положительное аудиовизуальное отождествление. Повторяю, положительное. Преследовал до… — дайте наши текущие координаты, шкипер, — …где контакт с последним был непоправимо потерян из-за, — он слегка улыбнулся, — неожиданного спурта скорости преследуемого судна. В боевых действиях с последним потерял эсминец „Унн“ со всем экипажем». Связист, добавьте следующее примечание и зашифруйте его моим личным кодом: «Сударь. Ваша просьба оказалась до крайности дорогостоящей. Вопреки вашим указаниям мы столкнулись не с перепуганным грузом устрашенных менял, как вы заставили меня поверить. В результате вашей халтурной работы я теперь оказался в неудобном положении вынужденного отчитываться за проведенное вне базы время перед моим добрым другом, князем Каатом Ц. Вопрос насколько он добрый друг подвергнется теперь тяжелому испытанию. Как и ваша способность давать крупные взятки кому надо. Надеюсь, ради нас обоих, что последняя окажется достаточной. Объяснить потерю „Унна“ будет куда труднее. Если произойдет утечка сведений об истинных обстоятельствах этого идиотского предприятия, то этого будет более чем достаточно, чтобы приговорить нас к смерти от пыток энной степени в руках Мастеров. Будьте добры не забывать об этом». Подпишите это: «Искренне ваш Рииди ВВ, барон, и т.д., и т.п.». И принесите мне выпить.
13
Стояла осень. Мамаша Мастифф закрыла лавку, завернула обед и взяла их обоих в Королевские Парки. День выдался безоблачный, потому-то они и выбрались из дома. Буквально безоблачный. На Мотыльке это не просто приятное исключение, а целое событие. Он отлично помнил, как бесконечно глазел на странного цвета небо. Оно стало голубым, столь отличающимся от нормального светло-серого. От него болели глаза. Мысли животных, птиц сделались странными и путаными. А мелкие торговцы апатично сидели себе в ларьках и тихо кляли солнце. Оно украло у них всех клиентов. Небо стало мягче, а в Дралларе любая мягкость была редкостью.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32