Я светила гордым молчанием. Никогда не угадаешь, шутит дядя Том или
нет; он любит поводить меня за нос, да еще и оторвать не прочь. Сейчас он
имел в виду проктора Администрации Трех Планет - тот стоял на пороге
нашего загона и напоминал служителя зоопарка, когда тот смотрит, чисты ли
клетки.
- Паспорта! - каркнул он. - Сперва дипломатические. - Он оглядел нас
попристальнее и засек дядю: - Пожалуйста, Сенатор.
Дядя Том покачал головой:
- Спасибо, но сейчас я просто турист.
- Как вам будет угодно, сэр. Прошу построиться в порядке, обратном
алфавитному.
Это отбросило нас в самый хвост очереди, и пошла изнуряющая волокита
на полных два часа: паспорта, медицинские свидетельства, проверка багажа.
Марсианская Республика не взимает таможенной пошлины, но зато есть куча
вещей, которые нельзя вывозить без специального разрешения. В первую
очередь, это марсианские древности. Па часто прохаживался по адресу первых
исследователей, которые изрядно выпотрошили Марс, отчего бесценные
марсианские артефакты хранятся теперь в Британском музее и в Кремле.
Кое-что, например, наркотики, нельзя вывозить ни при каких
обстоятельствах. Пистолеты и другое оружие можно вывозить, но на корабле
они обязательно сдаются казначею.
Именно во время проверки Кларк решил блеснуть своим аномальным
юмором. Вдоль очереди пустили длиннющий список запрещенных к вывозу
предметов - захватывающий перечень, я и не знала, что нелегального,
аморального и смертоносного может быть так много.
- Хотите-заявить-о-чем-нибудь? - одним духом выпалил инспектор, когда
семейство Фрайз добралось до барьера. Сам он был с Марса и, подняв глаза,
сразу узнал дядю Тома. - О-о! День добрый, Сенатор! Польщен и счастлив
нашей встречей. Думаю, ваш багаж не нужно проверять. Эти молодые люди с
вами?
- Пошманали бы вы все-таки мое хозяйство, - посоветовал дядя Том. - А
то я волоку оружие для интерпланетных подразделений нашего Легиона. А
детки - мои племяши. Вот за них я ручаться не стану; оба они - подрывные
элементы. Особенно девчонка; пока мы ожидали, она призывала к
ниспровержению основ государства.
Инспектор улыбнулся.
- Пожалуй, не будет беды, если вы провезете пару ружей, Сенатор:
вы-то знаете, с какого конца за них берутся. Ну а вы, ребята? Хотите о
чем-нибудь заявить?
- Мне не о чем заявлять, - ответила я с ледяным достоинством.
И тут встрял Кларк.
- Я хочу заявить, - пискнул он срывающимся голосом. - У меня два кило
"пыльцы блаженства"! А кому какое дело? Я заплатил за нее наличными и не
позволю толпе бюрократов заиграть мою собственность.
Тон его был довольно вызывающим, а морда прямо-таки кирпича просила.
Все мигом переменилось. Инспектор собирался формы ради заглянуть в
один из моих чемоданов, и тут мой дурак-братец нарочно начал бузу. Стоило
прозвучать словам "пыльца блаженства", как вокруг нас выросли еще четыре
инспектора. Судя по акценту, двое из них были с Венеры, остальные - с
Земли.
Конечно, для нас, марсиан, эта пыльца не представляет ничего
особенного. Настоящие марсиане пользуют ее, как люди - табак, но без
каких-либо вредных последствий. Что они с нее имеют - мне неведомо.
Кое-кто из "песчаных крыс" перенял эту привычку у марсиан. Однажды, на
уроке биологии, мы попробовали ее под надзором учителя - и никто не поймал
ни малейшего кайфа. Мне, помнится, на весь день заложило нос. Ровным
счетом ноль в квадрате.
Другое дело - аборигены Венеры. Ради "пыльцы блаженства" они готовы
на все, причем она превращает их в кровожадных маньяков. Пыльца очень
дорого стоит на тамошнем черном рынке... а ее хранение автоматически
карается пожизненным заключением на спутниках Сатурна.
Чиновники жужжали вокруг Кларка, словно шмели.
Никакой пыльцы они, конечно, не нашли. И тут подал голос дядя Том:
- Позвольте внести предложение, инспектор.
- Что? Конечно, Сенатор.
- Мой племянничек, к сожалению, заварил густую кашу. Отведите его в
сторону - я бы и сам не прочь заковать его в кандалы - а честные люди
пусть себе идут дальше.
Инспектор мигнул.
- Отличная идея.
- Тогда проверьте нас с племянницей, чтобы не задерживать остальных.
- Это совсем не обязательно. - Инспектор шлепнул штампы на дядины
чемоданы и закрыл мой. - Не стоит ворошить вещички юной леди. А этого
молодого да раннего мы обыщем до костей, да и кости, пожалуй, просветим.
- Бог в помощь.
Потом мы с дядей прошли еще с пяток барьеров - валютный контроль,
учет перемещений, бронирование мест и прочая дурь - и наконец очутились у
центрифуги, где взвешивали багаж и самих пассажиров. Так я и не пошастала
по магазинам.
Когда я сошла с этой карусели, выяснилось, что я на три килограмма
превышаю свой лимит. Дикость совершенная - ведь за завтраком я съела
меньше обычного, а воды совсем не пила: невесомость я переношу хорошо, но
вода может запросто ударить в нос и тогда... пошла-поехала весьма
неприятная реакция.
Я совсем уж было собралась объявить, что весовщик слишком сильно
крутанул центрифугу, но тут же сообразила, что не могу поручиться за
точность весов у нас дома, и промолчала.
Дядя Том молча вытащил бумажник и спросил:
- Сколько?
- Ммм... - задумался весовщик. - Давайте сперва крутанем вас,
Сенатор.
Дядя Том не дотягивал до своего лимита почти два килограмма. Весовщик
пожал плечами и сказал:
- Не берите в голову, Сенатор. Тут несколько пассажиров в минусе, так
что я могу не замечать излишка. В случае чего, к вам обратится казначей
корабля. Но я уверен, что все обойдется.
- Спасибо. Напомните, как вас зовут?
- Майло. Майлс М.Майло - Ложа Стервятников, номер семьдесят четыре.
Может, вы видели нашу показательную учебную команду два года назад на
съезде Легиона - я был левым центральным.
- Конечно, видел!
Тут они обменялись особым легионерским рукопожатием, о котором чужие
не знают (это они так думают),
- Ну спасибо, Майлс. До встречи.
- Не за что... Том. Оставь багаж в покое, - мистер Майло нажал кнопку
и позвал. - Эй, на "Трезубце"! Кого-нибудь за багажом Сенатора, живо!
Когда мы остановились у переходного модуля, чтобы поменять наши
присоски на маленькие магнитные подковки, мне пришло в голову, что нам не
пришлось бы ждать нигде и ничего, пожелай дядя Том воспользоваться своими
привилегиями.
В любом случае, путешествовать в компании важной персоны приятно,
даже если это всего лишь дядя Том, у которого ты частенько прыгала на
животе, пока не подросла. На наших билетах было написано просто "первый
класс", но поместили нас в апартаментах с табличкой "Каюта Арматора". На
самом деле это была вовсе не каюта, а номер с тремя спальнями и гостиной.
Невероятно!
Но тогда мне было недосуг озираться по сторонам. Сначала пристегнули
наш багаж, потом - нас самих к стационарным креслам в стенке гостиной.
Этой стенке, судя по крошечной силе тяжести, явно полагалось быть полом,
но сейчас она стояла почти вертикально. Когда уже взвыли предстартовые
сирены, кто-то втащил Кларка и пристегнул его к третьему креслу. Вид у
него был взъерошенный, но нахальный.
- Салют, контрабандист, - добродушно встретил его дядя Том. - Ну как,
нашли что-нибудь?
- Было бы чего искать.
- Я так и думал. Надеюсь, за тебя крепко подержались.
- Не-а.
Я не очень-то поверила Кларку: мне приходилось слышать, что, если
прокторы настроены не вполне дружелюбно, они могут сделать полный личный
досмотр весьма неприятным, хоть и удержаться в рамках закона.
Убеждена, что Кларку пошло бы на пользу, если бы за него "крепко
подержались", но ему, похоже, обыск не доставил ни малейшего неудобства.
- Кларк, - сказала я, - ты вел себя как законченный идиот. И к тому
же все это была ложь, глупая и бессмысленная.
- Увянь, - сердито ответил он. - Если я везу что-нибудь незаконное,
пусть поищут, им за это платят жалованье. "Хотитезаявитьочемнибудь?" -
передразнил он инспектора. - Дурь какая. Кто же станет "заявлять", что
волочет контрабанду.
- Все равно, - не отставала я, - если бы Па услышал тебя...
- Подкейн.
- Да, дядя Том?
- Оставь его. Скоро старт. Это очень интересно.
- Но ведь... да, дядя.
Немного упало давление, потом дернуло так, что только ремни удержали
нас в креслах. Потом раздался чудовищный рев - это мы отрывались от
Деймоса. Вскоре настала полная невесомость, а за ней - мягкая, но
неодолимая тяга в одном направлении.
Комната начала поворачиваться... медленно, почти незаметно. Слегка
закружилась голова.
Мало-помалу (всего минут двадцать) наш вес увеличивался, пока не
достиг нормального... и пол встал наконец почти горизонтально. Но не
совсем...
Вот что произошло. Первый рывок - это ракетные буксиры зацепили
"Трезубец" и вышвырнули его на свободную орбиту. Это не слишком трудно:
притяжение чуточных-крошечных спутников типа Деймоса можно не брать в
расчет, нужно только стронуть с места весьма солидную массу корабля.
А мягкую тягу - одна десятая стандартного земного - создавал маршевый
двигатель самого корабля. "Трезубец" - корабль с постоянным ускорением, он
не мелочится с расчетами экономичных траекторий с неделями и месяцами
свободного полета. Он движется быстро и быстро набирает ускорение.
Но пассажирам для полного комфорта мало одной десятой "g", они
привыкли к большему. Как только корабль лег на курс, Капитан включил
вращение и наращивал его до тех пор, пока центробежная сила вкупе с
ускорением не достигли в векторном сложении силы притяжения на поверхности
Марса (или 37% земной нормали) для уровня кают первого класса.
Однако полы не встанут строго горизонтально, пока вращение плюс
ускорение не достигнут одного стандартного "g" или земной нормали.
Может, я объясняю не совсем понятно. Во всяком случае, в школе я так
толком и не разобралась в этом. Позже, когда я увидела машины, вращающие
корабль, и приборы, вычисляющие величину центробежной силы, я все поняла.
Вспомните, ведь "Трезубец" и его братья - "Треугольник", "Трилистник",
"Триада" и "Тройка" - представляют собой огромные цилиндры. Направление
ускорения совпадает с осью цилиндра, это очевидно. Центробежная сила
стремится от оси - куда же еще? Эти силы складываются для создания в
пассажирской зоне "искусственного тяготения", но, поскольку одна из них
(ускорение) постоянна, а другая (вращение) может меняться, то есть лишь
одна величина центробежной силы, которая, слагаясь с ускорением, заставит
полы лечь строго горизонтально.
Для "Трезубца" нужно 5,42 оборотов в минуту, чтобы обеспечить ровные
полы и земную силу тяжести. Я точно это знаю: мне сказал сам Капитан... а
я потом проверила его арифметику и ошибок не нашла. Пол нашей каюты - в
тридцати с небольшим метрах от оси корабля, так что все в порядке.
Как только пол оказался у нас под ногами и прозвучал сигнал отбоя, я
отстегнулась и выскочила из каюты. Мне не терпелось осмотреть корабль, я
даже чемоданы не стала разбирать.
Тот, кто изобретет путный дезодорант для космических кораблей, станет
миллионером. Сшибает прямо с порога.
Надо отдать справедливость, с этим борются, еще как борются. На
каждом цикле воздух прогоняют через фильтры, его моют, ароматизируют,
добавляют кислород, чистый, как помыслы младенца. Кислород получают тут
же, это побочный продукт оранжереи. Такому воздуху можно смело присуждать
большую медаль Общества Искоренения Дурных Намерений.
И экипаж все время что-то чистит, полирует, моет, стерилизует -
словом, стараются все!
И все же, даже от новенького роскошного суперлайнера, вроде нашего
"Трезубца", так и разит людским потом и первородным грехом с явственными
обертонами гниющей органики, случайных травм и прочего, о чем лучше не
вспоминать. Однажды Па взял меня на вскрытие древней марсианской могилы -
тогда-то я и поняла, зачем ксеноархеологам кислородные маски. Но от
корабля прет еще хуже, чем от могилы.
От жалоб толку мало. Вас выслушают с профессиональным участием,
пошлют с вами кого-нибудь из команды и опрыскают вашу каюту каким-то
составом, причем я подозреваю, что состав этот просто притупляет на время
ваше обоняние. Команда даже сочувствовать-то вам толком не может: они,
бедняжки, давно принюхались. Они проводят на кораблях долгие годы и просто
не замечают эту несравненную вонь. Кроме того, они знают, что воздух
кристально чист - это показывают все корабельные приборы. Так что
космонавт-профессионал просто не поймет, о каком-таком запахе вы говорите.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25