Опустив ружье, он
дотронулся до Люка.
"Вы ранены", -- заметил он, помогая Люку сесть.
В этот момент из люка складского помещения появились Никос
и Трипио, нагруженные необходимым для ремонта материалом. Они с
удивлением уставились на штурмовика, который снял с себя шлем,
открыв добродушное, покрытое множеством морщин лицо. Седые
волосы и борода дополняли его портрет.
"Эх, вы, бедняги, -- проговорил он, -- видно, здорово вам
досталось. Ну, ничего. Раз уж вы наткнулись на мой лагерь, я
дам вам что-нибудь поесть. И по чашечке чая можно будет
выпить".
Без своих сверкающих доспехов Трив Потман оказался
подтянутым, крепко сложенным человеком лет пятидесяти. "Эх,
старость -- не радость... Не тот я уже..." -- посетовал он.
Разные доспехи были разложены вдоль выгнутой внутренней стены
его жилища -- низкого сборного купола, заросшего снаружи черным
и красноватым лишайником, избитого дождями и покрытого слоем
многолетней грязи. Выросшие заново деревья, кусты и виноградная
лоза плотно окружали расчищенный когда-то имперскими солдатами
участок леса Большая часть жилищ и укрытий выглядели давно
покинутыми, а оградительные столбы густо опутывал разросшийся
виноград.
"Нас было сорок пять человек. -- В голосе его послышалось
что-то, напоминающее гордость. -- Нас было сорок пять, --
повторил он, -- а остался лишь я один. Гаморреанцы захватили
остальных. Если бы не то гигантское сражение между Командором и
Килиум Небом со товарищи, все было б иначе. Все это случилось
очень давно и стоило жизни многим хорошим людям". Он горько
покачал головой и налил воды из котелка, висящего над огнем, в
чайничек терракотового цвета. Запах лекарственных трав заполнил
увитое виноградной лозой помещение.
В жилище Трива Потмана оказалось гораздо больше
медикаментов, чем на борту "Охотничьей Птицы", где ударом
разбросало и передавило все склянки и пузырьки с лекарствами.
Потман дал Люку еще две ампулы противошокового препарата -- в
дополнение к тем, что он уже получил от Крей, и на полчаса
подсоединил его к терапевтическому респиратору, который, как
это ни удивительно, неплохо функицонировал. Люк принял эту
помощь с большой признательностью. Он чувствовал, что благодаря
респираторной маске ему становится легче дышать и,
соответственно, интенсифицируется питание кислородом головного
мозга.
Он отметил о странным чувством удивления, что ему повезло
-- Империя хорошо заботилась об оснащении своих штурмовиков
всем необходимым.
Из-за отогнутой занавески в помещение неожиданно
проскользнула крылатая ящерица. Яркие бирюзовые перья делали ее
похожей на диковинный цветок. Потман отщипнул хрустящую корочку
от одной из булочек, которые он вынул из печи в честь своих
гостей, и бросил ящерице. Та прошествовала вперед маленькими
шажками, подобрала хлеб и стала его жевать, поглядывая на
седовласого отшельника черными бусинками глаз.
"Как славно вновь встретиться с людьми, -- Потман
предложил Крей, сидевшей рядом с Люком на краю кровати, тарелку
с булочками и медом. Он подмигнул ей: -- А еще лучше встретить
такую красивую молодую даму".
Крей уже собиралась ответить, что она вовсе не красивая
молодая дама, а профессор института Магроди, но Люк вовремя
остановил ее, тронув за руку.
Штурмовик уже отвернулся от них и снова смотрел на шлемы,
развешанные по стене. Они были более старой конструкции, чем
те, с которыми был знаком Люк, -- с удлинением под респиратор и
темной полосой датчиков над глазами.
"Иногда я думаю, что они где-то сражаются с гаморреанцами,
-- вздохнул Потман, -- и только поэтому их нет здесь. --
Усмешка тронула его губы: -- Когда-то я и сам был неплохим
солдатом".
"Все это время вы скрываетесь от гаморреанцев?" -- Люк
осторожно снял респираторную маску, глубоко дыша, ощущая
приятный вкус воздуха. У него все еще продолжала кружиться
голова, но сильных болей уже не было. Теперь он надеялся, что
выдержит до тех пор, пока они вновь не вернутся в
цивилизованный мир. Он огляделся, осматривая просторное
помещение, простую глиняную посуду на полке, ловушки, сделанные
из сухожилий пресмыкающихся и приводных ремней, рыболовные
снасти, которые когда-то составляли часть имперского
стандартного снаряжения. Около двери находилось подобие
ткацкого станка, сконструированного из силовых ферм двигателя;
на нем было натянуто несколько ярдов домашней пряжи.
"О, нет..." Потман протянул ему чашку чая с целебными
травами, теплого и душистого. Люк не заметил нигде печки для
обжига и подумал, откуда здесь глиняная посуда. А где Потман
берет нитки для ткацкого станка? Под доспехами Потман носил
зеленовато-коричневого цвета одежду, вышитую на груди и рукавах
и украшенную тщательно выполненными изображениями местных
цветов и пресмыкающихся.
"Я здесь уже очень давно. Они, как видите, взяли все ружья
и бластеры, но им нужно было кого-то здесь оставить. Выбор пал
на меня. Но после того, как энергетические ячейки оказались
отработанными, они перестали думать обо мне. Наверное,
Император давно уже забыл об этой экспедиции. Вы когда-нибудь
слышали о ней?"
"Какая экспедиция?" -- Люк сидя прихлебывал чай, изо всех
сил изображая полную невинность, что, впрочем, ему всегда
довольно хорошо удавалось.
"Глаз Палпатина, -- Потман открыл ящик с оборудованием,
вынул пустой мешок и начал укладывать в него проволоку, кабели,
соединители, различные блоки и инструменты. -- Так называлась
эта экспедиция. Скатлбат говорил, что ее составляли две роты
штурмовиков, но они были рассеяны, так что никто не
догадывался, сколько нас на самом деле. Они высаживали нас на
самых отдаленных планетах, которые только удавалось найти.
Потом нас должен был забрать самый большой и секретный из всех
существующих кораблей -- суперкорабль типа "Боевая Луна".
Противник не смог бы обнаружить его до самого последнего
момента.
"Какой противник?" -- тихо прозвучал вопрос Люка.
Опять наступила тишина, нарушаемая лишь шелестом листьев
снаружи и слабым рокотом работающих в хозяйстве Потмана
механизмов. Этот звук возвращал Люка в его детские годы, на
Таттуин.
Потман помолчал, стоя к ним спиной и глядя на свой мешок.
"Мы не знали, -- проговорил он наконец, -- нам не говорили.
Тогда я думал, что это было... Ну, это был мой долг. А
теперь..." Он повернулся к ним и взволнованно продолжал:
"Наверное, случилось что-то непредвиденное. Кто-то в конце
концов все узнал, хотя все говорили, что это невозможно, что
осведомлен лишь Император. После того, как мы пробыли здесь
около года, я начал думать, что Император о нас забыл. Когда я
увидел, как приземляется ваш корабль, я подумал, что Император
вспомнил и послал разведывательную группу выяснить, что же тут
осталось". Своими большими руками он машинально перебирал
ремни.
"Но раз вас прислал не Император, значит, никому из тех,
кто набирал команду и готовил эту экспедицию не хочется, чтобы
о ней вспоминали. Значит, и я никому здесь не нужен".
Он вскинул пакет на плечо и подошел к Люку, который
расположился на стеганых серебристых одеялах кровати. "Сигнал,
который я могу отправить отсюда, сравнительно слаб и вряд ли
может быть где-либо принят. У меня к вам просьба. Если нам
удастся починить ваши двигатели, то не согласились бы вы
подбросить меня в какое-нибудь заброшенное местечко, где найти
меня будет не так-то просто? Так хочется увидеть вновь
человеческие лица. Я был когда-то оружейным мастером... Я знаю,
что за это время многое изменилось, но мои руки еще могут
работать, я даже когда-то учился стряпать, так что занятие себе
всегда найду".
Люк оценил достоинство этого человека, который не захотел
вступать в торг -- мол, возьмите меня с собой, иначе не
получите необходимых для ремонта деталей и инструментов. Потман
щедро и от души делился всем, что имел.
Люк готов был выполнить его просьбу. "Прошло много лет,
Трив. Император мертв. Империя разбита на части. Ты можешь
отправиться с нами домой или куда пожелаешь -- в Новую
Республику или в какой-нибудь порт, а оттуда полететь дальше --
в Системы Ядра или в любое другое место, куда захочешь".
"Мы обречены". Си-Трипио стоял у датчиков медленно
заполнявшихся кислородных емкостей. Никос, опустившись на
колени в медовую темную траву, тщательно заделывал
герметическим уплотнителем поврежденную обшивку корабля.
Наружный корпус был продырявлен почти в десяти местах.
Пространство между внутренней и внешней обшивками автоматически
заполнялось специальной пеной. Кроме того, еще в полете Никос
быстро заделал внутреннюю обшивку. Однако, если они собирались
совершить скачок в гиперпространство, нужно было меть
неповрежденной и наружную оболочку.
"Мастер Люк и доктор Мингла почти наверняка угодили в
ловушку, -- уныло протянул Трипио. Он сделал отчаянный жест
своей золотистой рукой, в другой руке он держал круглый
массивный экструдер. -- Этот штурмовик -- подтверждение того,
что вне астероидного поля находятся базы. Я их предупреждал! На
стандартных имперских базах располагаются, по крайней мере, три
боевых роты штурмовиков. А в такой глуши, как эта, их еще
больше! Что они смогут сделать, если здесь окажется полтысячи
имперских солдат, а то и больше? Мастер Люк так серьезно ранен!
Кроме солдат у них наверняка еще куча всяких роботов и
автоматических ловушек".
"Здесь слишком низкие энергетические показатели для всего
того, о чем ты говоришь", -- заметил Никос, закрывая
кислородный клапан.
"Это же секретная база, она будет изменять свои
энергетические показатели, -- безрадостно отозвался Трипио. --
Нас разберут, превратят в металлолом, отправят на песчаные копи
Нилгаимона или на орбитальные фабрики вокруг Рилуна! Если им
будет не хватать запасных частей, нас..."
"Если они что-либо и сделают, то только со мной. -- Никос
взял экструдер у Трипио и, двигаясь вдоль помятого белого борта
"Охотничьей Птицы", принялся заделывать видимые пробоины. --
Было бы нелогично с их стороны разрушать тебя. Вот я -- другое
дело..."
Когда Никос имел дело с Люком, Крей или другими учениками
Академии на Явине, он старался чаще использовать мимику,
обращаясь к возможностям своей сверхсложной программы. Однако
Трипио заметил, что находясь с роботами, Никос об этом не
беспокоился. Вот и сейчас ни в его синих глазах, ни в голосе не
ощущалось ни капли горечи.
"Ты и Арту-Дету запрограммированы на выполнение конкретных
задач. Арту-Дету предназначен для работы с механизмами и их
ремонта, ты -- на осуществление взаимосвязей между роботами и
людьми, на переводческую работу. Лишь я запрограммирован на
самого себя, на точное воспроизводство всех знаний, всех
инстинктов, всей памяти отдельного конкретного человеческого
мозга и опыта отдельной человеческой жизни. Если серьезно
разобраться, то в этом ни для кого нет никакой пользы".
Трипио промолчал. Он знал, что Никос не ждет ответа,
поскольку разговор между роботами носит в значительной степени
чисто информативный характер. Хотя в данном случае он
чувствовал, что должен выразить свое несогласие, но в то же
время понимал, что Никос совершенно прав. "Вот видишь, --
продолжал этот полуробот-получеловек, -- если, как ты говоришь,
Люк и Крей попали в ловушку и если мы тоже попадем в плен, то
из нас двоих действительно обреченным окажусь я один... Мне
кажется, в этом месте обшивки металл тонковат". Он опять вложил
в руку Трипио экструдер.
Арту-Дету или любой другой робот, которого знал Трипио, не
смог бы сделать такого заявления, не обращаясь к межэховому
визуальные определения с большей степенью точности, что не
всегда объяснялось логически.
Он все еще раздумывал над словами Никоса, как вдруг
откуда-то с луга до него донеслось: "Трипио!" Он обернулся и к
своей радости увидел доктора Минглу и мастера Люка, который --
слава Богу! -- передвигался самостоятельно. Вместе с ними шел и
тот штурмовик, который прокрался в корабль в то время, когда
Трипио и Никос находились в складском помещении. На нем уже не
было ни доспехов, ни бластера, вместо этого он нес лук и
стрелы. Его одежда была сделана из грубого волокна
растительного происхождения, типичного для примитивной
культуры.
Это подтверждало, что здесь есть туземные племена,
возможно, гаморреанцы -- эти враждебно настроенные существа,
которые не откажут себе в удовольствии уничтожить и обоих
роботов и весь корабль.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41