Я сегодня предупредил ловчилу: «Ты, бля, кончай эти фокусы. Еще раз проколюсь, заставлю языком вылизать весь асфальт возле твоей богадельни». Смикитил, придурок, что не шучу. Починил колесо бесплатно… – Лёха вздохнул. – Какая забота, Дмитрич, привела тебя ко мне или к Гарику?
– В основном – к тебе, – сказал Слава.
– Наверное, Лоцию Жемчугову никак найти не можешь?
– Нашли, но мертвой.
– Замочили, что ли?.. – искренне удивился Задов.
– Замочили. И не только ее, но и Руслана Мамаева. Чтобы задымить следы, сожгли мамаевскую избу.
– Ну, бля, наворот! Когда это стряслось?
– Позавчера, поздним вечером.
Лёха растерянно посмотрел на Косача, замершего с чайником в руке, затем опять повернулся к Голубеву:
– Если подозреваешь меня, то круто ошибаешься. Позавчера я уехал из райцентра утром. Весь день мы с Гариком возились с контейнером, а вечером до глубокой ночи таскали из грузовика на третий этаж коробки с турецкими шмотками. Это подтвердят все соседи. Некоторые из них даже помогали нам.
– Допрыгалась грабительница, – изумленно сказал Косач, подавая Задову чашку с кипятком.
– Мужики, кто, по-вашему, мог учинить такую бойню? – спросил Голубев.
– «Бойцов» теперь много и разных, – Лёха, хлебнув из чашки, обжегся и сердито уставился на Косача. – Ты чо голимый кипяток мне подсунул?
– Завари сначала пакетик, потом хлебай, – с усмешкой ответил Косач.
Задов, протягивая руку за пакетиком, поморщился:
– Тьфу, блин, ошпарил весь хлебальник. Не зря говорится, с утра не выпьешь – весь день кувырком. В мастерской услышал дурное сообщение. Теперь вот Дмитрич привез из райцентра неприятность. Сплошные кошмары.
– А что в мастерской? – спросил Косач.
– Шпингалета там встретил. Говорит, вчерашним вечером из кювета Бердской автотрассы милицейские подняли труп Дельфина с двумя дырками в башке. Одна дыра в затылке, другая – контрольная, между ухом и виском.
– Это какой Дельфин?
– Ну, помнишь, в охране Писмаря Тимур ошивался… Шкафчик, лет двадцати, с дебильной мордой. Фамилия, кажется, Хазанов.
– Хазанов – известный хохмач. С такой фамилией у Писмаря охранников не было.
– Да знаешь ты его. Мы с ним еще одинаковые джипы купили в прошлом году.
– Это, который до Писмаря инструктором в бассейне «Нептун» был?
– Ну, наконец до тебя дошло, как до жирафа.
– Смотри-ка… Следом за Писмарем стали валить и его братву.
– Начался передел зон влияния. Связал ты, Гарик, меня с веселой компашкой. Слава Богу, что я легко от них отвязался.
Косач виновато развел руками:
– Кто бы мог подумать, что такого авторитета, как Писмарь, завалят. Он же был вхож во все областные организации. Кого только не финансировал…
– Вот и дофинансировался.
– Ребята, среди знакомой вам братвы есть клички Мамай и Мура? – спросил Голубев.
– Никогда таких не слышал, – быстро ответил Косач.
Задов прежде, чем ответить, подумал.
– Муры нету, – уверенно сказал Лёха. – А Мамаем братки зовут Вениамина Федотовича Мамаева – адвоката Татьяны Борисовны. Только этот адвокат боится братвы, как черт ладана. Когда меня прижали со срочным возвратом кредита, я сунулся было за помощью к Вениамину Федотовичу. Тот перепугался: «Извини, Алексей, с писмаревской группировкой ни за какие деньги связываться не стану. Советую: расплатись срочно и больше не суйся в их криминальные дела».
– Руслана Мамаева знаешь? – снова спросил Слава.
– Родственник адвоката, что ли?
– Младший брат.
– Нет, не приходилось с ним встречаться. И от братвы о нем ничего не слышал. – Задов посмотрел Голубеву в глаза. – Почему, Дмитрич, надумал, будто я приложил руку к Лоции и этому… Руслану?
– Убийца был точно на таком джипе, как у тебя.
– Это не улика. Точная копия моего джипа была, скажем, у того же Дельфина.
– Он не нанимался в киллеры?
– Дуболом он был. После расстрела Писмаря, оказавшись без заработка, мог и наняться.
– Сам-то, Алексей, чем намерен теперь хлеб зарабатывать?
Лёха усмехнулся:
– Планирую заключить с мэрией Новосибирска договор на поставку песка с Багамских островов.
– Для чего?
– Дороги посыпать при гололедице.
Голубев засмеялся:
– Молодец, что не отчаиваешься.
– Чего, Дмитрич, холостяку отчаиваться, – Задов вздохнул. – Коммерческие фирмы пока не все лопнули. Устроюсь к какому-нибудь воротиле шофером.
Глава XVIII
С Косачом и Задовым Голубев расстался после того, как своими глазами убедился в существовании официальной расписки Лоции Жемчуговой о получении «спонсорской помощи» и переговорил с соседями, подтвердившими, что позапрошлым вечером Косач и Задов действительно закончили перегрузку коробок с турецким товаром уже заполночь. Алиби Задова оказалось надежным. Когда случилось происшествие в избе Федота Мамаева, Лёха находился в Новосибирске. Отпало и предположение, будто Косачу выгоднее было нанять киллера, нежели платить шантажистке. Теперь стало ясным, откуда у Лоции взялись пятнадцать тысяч долларов.
Из Первомайского района Слава направился в центр Новосибирска, где недалеко от магазина «Книги» на Красном проспекте находилась квартира Татьяны Борисовны Жемчуговой. По намеченному Бирюковым плану надо было переговорить с Катей Лепетухиной – соседкой и подругой Лоции.
Похожая на топ-модель из рекламных телероликов Катя, в отличие от простецкого Гарика Косача, оказалась девушкой с характером. Едва Голубев обратился к ней, что называется, «на равных», она тотчас одернула:
– Мы с вами на брудершафт не пили и, тем более, не целовались.
– Извините, Екатерина… Как ваше отчество? – быстро извернулся Слава.
– Можете называть Катей, но не «тыкать».
– Замечание принимаю, – улыбнувшись, сказал Голубев. – Я сотрудник уголовного розыска. Хотел бы поговорить с вами о Лоции Жемчуговой.
Лепетухина вздохнула:
– О мертвых не принято говорить плохое.
– Расскажите хорошее. Вам известно, что случилось с Лоцией?
– Вчера от Татьяны Борисовны узнала.
– Вы, кажется, подругами были?
– Относительно.
– Точнее не скажете?
– Ну, в общем… Учились в одном классе. Иногда в кино вместе ходили, в театр, на дискотеку и праздничные тусовки. Одно время синхронным плаванием увлекались.
– В бассейне «Нептун»?
– Да.
– Кто там инструктором у вас был? – почти интуитивно спросил Слава.
– Светлана Николаевна…
– А инструктора Тимура с фамилией вроде Хазанов не знаете?
Лепетухина задумалась:
– Да, был в «Нептуне» инструктором Тимур Хазаров. Он с парнями занимался и на Лоцию в наглую глаз косил.
– А она на него?..
– Ноль внимания.
– Что так?
– Тупой сверх предела парень. Хвастун – еще больше. Слушать совершенно не умеет. Зато о своих подвигах готов трепаться, как токующий глухарь. Едва начнешь ему что-то говорить, сразу оборвет излюбленным словцом «мура» и отправляется в хвастливый заплыв.
– Наверное, у него и прозвище Мура было? – спросил Голубев.
– Нет. Плавал Хазаров легко, словно дельфин. Поэтому и прозвали так. Мурой только Лоция его называла. Причем прямо в глаза.
– И он не обижался?
– Нисколько. Ему до фени было: что Мура, что Дельфин. Собственно говоря, мы недолго с ним общались. Тимур скоро уволился из «Нептуна». Потом и наша компания распалась. Мара Наливкина, к примеру сказать, после техникума уехала работать в райцентр. Другие девушки поступили в институт или еще куда-то.
Ухватившись за тонкую нить, Слава осторожно стал подбираться к клубочку:
– А Хазаров куда пристроился?
– В какую-то криминальную группировку уплыл.
– Почему так думаете?
– Слишком быстро разбогател. В черном джипе стал ездить. Золотом сверх меры обвешался. Прическу сделал «домиком», как у крутых качков.
– Глаз перестал косить на Лоцию?
– Куда там! Постоянно подлавливал ее, чтобы похвастать богатством. Услуги свои предлагал.
– Какие?
– Насчет охраны и все такое…
– Не в смысле секса?
– Ни в коем случае! Сексуальные намеки или предложения Лоция отвергала наотрез.
– И охранными услугами Тимура не пользовалась?
– Однажды обращалась к нему за помощью, когда три бойфренда из соседнего подъезда нашей многоэтажки, угрожая опасностью для жизни Лоции, попытались «доить» Татьяну Борисовну. Рассчитывали качки, что ради дочери мама не пожалеет валюты. Вот тогда Лоция показала Тимуру тех отморозков, и Хазаров доходчиво объяснил деткам, что рэкет – бяка.
– По сколько годиков той детворе?
– Лет по шестнадцать.
– Это не они пытались изнасиловать Лоцию на даче в Матвеевке?
– Они. В отместку за урок Тимура бойфренды хотели устроить ей «мультифакс». Я видела, как отморозки затолкали Лоцию в машину, и догадалась, куда ее повезут. Их балдежные забавы известны всем девкам нашего двора. Сразу сказала Геннадию Никифоровичу. Тот успел захватить балдежников до начала сеанса. После этого они больше к Лоции не клеились.
– С криминальными группировками «бойфренды» не связаны?
– Нет. Все трое – отпрыски жирующих на нефтебизнесе предков. Одному из них папик подарил заезженную иномарку и сделал липовые водительские права. Вдобавок недурственную дачку в Матвеевке на сынулю оформил. Двое других, менее избалованных родителями, у него, как у самого богатого, в шестерках вертятся.
– Чтобы отомстить Лоции, они не могли нанять киллера?
– Наемным убийцам, если газеты не врут, надо платить большие деньги. У бойфрендов же не хватает купюр на приличных проституток. Всякую шваль на дачу возят.
– А у Тимура Хазарова не было повода для сведения счетов с Лоцией?
– Обида за то, что Лоция в упор его не признавала, у Тимура, возможно, была. Только он никогда не выказывал вида. Собственно говоря, Хазаров из тех тупоголовых спортсменов, которые, кроме себя родимых, никого не любят.
– Но ведь Лоция ему нравилась…
– Что из того?.. Жениться на ней он не мечтал. Общаться на уровне – ума не хватало. А, скажем, укладывать силой в постель девицу, не достигшую восемнадцати лет, не каждый отморозок решится. Тимуру не было никакого резона сводить с Лоцией счеты.
«Девушка, кажется, не глупа», – подумал Голубев и спросил:
– Катя, вы где учитесь?
– В университете на первом курсе философского факультета.
– Вам, наверное, на лекции пора?
– У нас сегодня семинарские занятия во вторую смену.
– Почему Лоция не поступила в университет? Знаний не хватило?
– По знаниям она была не слабее меня. Просто еще не определилась в выборе специальности и спасовала на приемных экзаменах…
Слово по слову Голубеву удалось подвести Лепетухину к разговору об отрицательных чертах характера Лоции. По мнению Кати, Лоция была чрезмерно резка в суждениях и способна на экстремистские, почти необъяснимые с логической точки зрения, поступки. Так, на уроке литературы, когда молодая учительница монотонным голосом добросовестно пересказывала содержание учебника, Лоция могла, чуть перефразировав Пушкина, будто рассуждая вслух, со вздохом проговорить: «Ее урок – другим наука, но, Боже мой, какая скука». После такого «вздоха» надеяться на оценку по литературе выше «тройки», конечно, не приходилось. Преподавателю истории, часто заявлявшемуся в класс навеселе или с похмелья, могла с наивным удивлением запросто задать вопрос: «Иван Федорович, вы опять на пробку наступили?» Что тоже не способствовало объективной оценке знаний. Мстительное занижение оценок Лоцию ничуть не тревожило. Если одноклассники начинали сочувствовать ей и возмущаться несправедливостью, она улыбалась: «Дети, дышите глубже». Во всех случаях откровенной глупости Лоцию прямо-таки подмывало на дерзость.
– Она и вне школы была такой? – спросил Голубев.
– Да, могла любому дубаку сказать правду в глаза или ядовито подколоть, – ответила Лепетухина. – Однажды мы с Лоцией учили уроки у Жемчуговых. Зашла соседка Зинаида Юрьевна, много лет проработавшая с дипломом заочного пединститута в райисполкоме. Стала жаловаться Татьяне Борисовне на трудную жизнь и на то, что, кроме как преподавать в школе географию, другой работы найти не может. Татьяна Борисовна посочувствовала: «Зина, ты же, наверное, все институтские знания забыла. Трудно тебе в школе будет». Соседка махнула рукой: «Ну, там северный полюс, южный… Это я знаю. Остальное в учебнике можно прочитать». Лоция прыснула со смеха. Чуть успокоившись, на полном серьезе сказала: «Зинаида Юрьевна, учтите, что по новой программе полюса поменяли местами. Где был северный полюс, там теперь – южный». Соседка удивилась: «Не может быть… Когда это сделали?» – «Сразу, как социализм отменили». – «А зачем?» – «Из-за температуры. В Антарктиде ведь холоднее, чем в Арктике». Тут Татьяна Борисовна, сдерживая смех, прикрикнула: «Не разыгрывай взрослых! Учи свои уроки».
– Часто Татьяна Борисовна покрикивала на дочь?
– Нет, у Лоции с мамой были очень добрые отношения, пока Геннадий Никифорович от них не ушел. Его уход все перевернул. Лоция стала нервной. Недавно призналась мне: «Знаешь, Катя, мама говорит, что они с папой Геной не сошлись характерами.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28