Николая Зырянова не знаешь?
– Не знаю. Чем интересен?
– В прошлом году он тоже отдыхал в Адлере. С друзьями Михой и Юлькой. Привез оттуда сожительницу, обожающую выпить и пошухарить. Недавно тайком от пассии купил дачу под Кузнецком и втихомолку внезапно исчез из дома, оставив подруге записку, будто уехал на курорт.
Кухнин удивленно уставился на Голубева:
– А Юлиан Дурдин, по словам Парфеновны, на днях внезапно поехал то ли в Омск, то ли в Томск, точно она не помнит, хоронить скоропостижно скончавшегося друга.
– Вот любитель похоронных дел, – Голубев покачал головой. – К Шиферовой на похороны заглянул с букетом цветов. Теперь к другу сквозанул. Друг, случайно, не Миха?
– Ни имени, ни фамилии его Парфеновна не знает.
– Когда с ней разговаривал?
– Вскоре после похорон Клавы Шиферовой.
– Надолго сынуля улизнул из дома?
– Это мамуле тоже неизвестно.
– На джипе уехал?
– Нет. Джип замкнул в гараже, а ключи от гаража и от машины забрал с собой. Собственно говоря, из-за джипа и состоялась моя встреча с Парфеновной. Когда была установка осматривать все черные джипы на предмет обнаружения стреляной автоматной гильзы, я намеревался тщательно осмотреть джип Юлиана. Попасть в гараж без хозяина можно было только взломав замок. У меня на взлом смелости не хватило. Если бы осмотр ничего не дал, неприятностей было бы по самую макушку. Поэтому решил дождаться возвращения с похорон Юлиана, но тот до сих пор не вернулся.
– Парфеновне сказал о цели визита?
– Прежде времени не стал ее настораживать. Разговор о Юлиане завел исподтишка. Мол, как у него здоровье, как дела и все в таком, обывательском, духе.
– Правильно поступил. Так и дальше веди себя. Не выказывай интереса к Юльке. Но возьми его под бдительное негласное наблюдение. Когда появится, немедленно сообщи мне или в прокуратуру. Очень меня беспокоит одновременное исчезновение Зырянова и Дурдина. Кстати, Зырянов так же, как Дурдин, замкнул гараж и ключи от красной «восьмерки» увез с собой.
– Черный джип и красная «восьмерка»… – будто рассуждая вслух, проговорил Кухнин.
– Улавливаешь связь? – подхватил Голубев.
– Автоматная стрельба у ресторана?…
– Вот именно! Двоих предполагаемых подельников мы вычислили. Теперь надо выйти на след третьего.
– Думаешь, третий был?
– А как же. Одновременно управлять джипом и прицельно стрелять из Калашникова никакой виртуоз не сможет. Значит, в джипе находились двое: один – за рулем, другой – с автоматом. А наводчик сидел в «восьмерке». Усекаешь такую арифметику?
– Усекаю, да не могу поверить, что в разборке участвовал Дурдин. По моим наблюдениям, Юлиан – парень уравновешенный. Да еще его сердечная привязанность к Шиферовой…
– Я не утверждаю, что именно Юлька поквитался с Клавой и Ремером, хотя… – Слава вгляделся в похоронную фотографию. – Горбатый нос его очень уж напоминает мне одну птичку. Знаешь, есть такая хищная птица с крючковатым клювом и длинными острыми когтями. Ястребом называется. Не отсюда ли кличка?
– Не слышал, чтобы Дурдина называли Ястребом. А горбинка на носу у него со школьной поры. Перебили нос, когда боксом начинал заниматься.
– Он в здешней школе учился?
– Здесь, в райцентре.
– Поищи его одноклассников. Обычно в школьные годы клички приклеивают.
– Радиотехника Федю Полозкова знаешь?
– Конечно, знаю.
– Про перебитый нос он мне рассказывал. Кажется, Федя и учился вместе с Юлианом.
– Сей миг это выясним, – Голубев, полистав телефонный справочник, набрал номер. Услышав в трубке голос Полозкова, поздоровался и сразу спросил: – Федя, ты хорошо знаешь Юлиана Дурдина?
– Относительно, – чуть помолчав, ответил Полозков.
– Не вместе с ним в школе учился?
– В одно время, но в разных классах.
– Будь другом, забеги ко мне на несколько минут.
– Жди, скоро прибегу.
Когда Голубев положил телефонную трубку, Кухнин собрался было уходить, однако Слава предложил ему остаться, чтобы «для расширения кругозора» послушать разговор с Полозковым. Федор появился быстро. Пожав Голубеву и Кухнину руки, сел возле стола и улыбнулся:
– К допросу готов.
– Допрос заменим дружеской беседой, – тоже с улыбкой сказал Слава. – Расскажи нам о Юлиане Дурдине. Чем он, на твой взгляд, интересен?
– Прежде всего, как достойный защитник Отечества. Четыре года контрактником в Чечне оттрубил, а это не баран начхал. Порассказывал, в какие сложные передряги там попадал. Чужой крови насмотрелся и свою от ранений не раз пролил.
– Это, Федя, нам известно. Воевал Дурдин достойно. А вот, как человек, что он собою представляет?
– По внешнему облику и поведению, нормальный мужик.
– Внешний облик и поведение людей часто не отражают их душевного состояния.
– В чужую душу не заглянешь.
– И все-таки…
– Конечно, после кровавых схваток с бандформированиями на душе Юлиана вряд ли сохранились чистота и покой. Наверняка там много грязи накопилось.
– В школьные годы какое у него прозвище было?
– В начальных классах не помню. Года за два до окончания школы, когда Юлиану на областных соревнованиях по боксу разбили переносицу и нос обрел крючковатость, стали Ястребом называть.
Голубев глянул на Кухнина:
– Мотай, Анатолий, на ус. – И вновь обратился к Полозкову: – Как Дурдин реагировал на такую кликуху?
– Ничего, не обижался. Ему даже нравилось. Ястреб – птица боевая, задиристая.
– Любил задираться?
– Нет, никого не обижал. За обиженных, бывало, заступался. Веселый, компанейский был парень. Теперь замкнутый стал, нелюдимый.
– Часто с ним общаешься?
– Редко. Последний раз был у Юлиана осенью прошлого года. Портативную рацию «Гродно» починил.
– Зачем ему старомодная рация, если сейчас мобильные телефоны в моде? – удивился Слава.
– Сказал, в Чечне она жизнь ему спасла. Привез домой как реликвию в память о войне.
– А с Беломорцевым у Дурдина какие контакты были?
– Никаких не было. По-моему, они даже не знают друг друга. Альберт ведь приезжий.
– А Шиферова не могла их познакомить? Говорят, будто Дурдин увлекался Клавой.
– О любовных увлечениях Юлиана ничего не знаю. Мы с ним просто знакомые, но не друзья, чтобы откровенничать на интимную тему…
Разговор прервал телефонный звонок. Антон Бирюков срочно пригласил Голубева в прокуратуру на оперативное совещание.
Глава XX
В прокурорском кабинете только что вернувшийся из дачного поселка «Астра» следователь Лимакин разговаривал с Бирюковым. Усевшись к приставному столику напротив него, Голубев спросил:
– Как съездил?
– Удачно, – Лимакин показал многостраничный протокол опознания. – Вся мебель и вещи Беломорцева находятся в дачном доме, купленном нашим земляком Николаем Зыряновым.
– Соседи опознали?
– Без малейшего сомнения. У тебя какие свежие новости?
– У меня, Петя, такая сногсшибательная информация, что закачаешься…
– Смотри, не упади, – сказал Бирюков.
– Прежде, чем падать, постараюсь довести дело до победного конца, – бодро ответил Слава и стал подробно излагать содержание своих разговоров с подвыпившей Миланой Запольской, участковым Кухниным и радиотехником Полозковым.
Когда Голубев высказался, Бирюков задумчиво проговорил:
– Информация на самом деле очень серьезная. Давайте, друзья, детально ее обсудим.
– Надо, Игнатьич, немедленно объявлять в розыск Зырянова и Дурдина, – тотчас предложил Слава. – Внезапное исчезновение их из райцентра – это откровенный побег, чтобы скрыться от ответственности за совершенное преступление.
– Объявить в розыск – дело несложное. Сначала надо хорошенько обмозговать: не опрометчиво ли будет такое объявление?… – подумав, сказал Бирюков. – А в первую очередь давайте подумаем над тем, какая может быть связь между убийством Васютиных, покушением на жизнь Беломорцева и беспрецедентным расстрелом Шиферовой с Ремером.
– Это, пожалуй, труднее всего сделать, – нахмуренно проговорил Лимакин.
Бирюков повернулся к нему:
– На вопрос «Что труднее всего делать» один умный священник ответил: «Труднее всего Богу молиться, старых доглядывать и долги отдавать». Ни под одну из этих категорий, Петр, наши трудности не подпадают.
Лимакин в ответ усмехнулся:
– Священник не знал нашей специфики.
– Зато мы свою специфику основательно знаем. Главное в ней – не хандрить и активно думать. – Бирюков глянул на Голубева. – Так, Слава?
– Так точно, Игнатьич! Мозговую деятельность постоянно надо стимулировать.
– Подскажи, каким способом? – иронично спросил Лимакин.
– Способов, Петя, великое множество. Самый простой из них – ковырять в носу, – в тон следователю ответил Голубев. – Недавно прочитал в газете, что американские физиологи сделали открытие и утверждают: такой массаж слизистой оболочки носа, набитой разными рецепторами, круто улучшает работу мозга.
– Врут шарлатаны, – с усмешкой буркнул следователь. – Российская практика не подтверждает американскую теорию. Если бы такой закон природы существовал, наша держава давно была бы впереди планеты всей.
– Скептик ты неисправимый, – с наигранным упреком проговорил Голубев и, повернувшись к Бирюкову, посерьезнел: – Игнатьич, я стопроцентно убежден, что все три, перечисленных тобой, криминальных эпизода – звенья одной преступной цепи. Натворила эти беды банда, возглавляемая Юлианом Дурдиным, со школьной поры имеющим кличку Ястреб.
– А ты не допускаешь мысли, что школьной кличкой Дурдина воспользовался иной главарь? – спросил Лимакин.
– Не вижу в этом смысла, – ответил Слава.
– Тогда объясни, какая необходимость привела убийцу Шиферовой явиться с цветами на похороны своей жертвы?
– Вот тут я допускаю, что стрелял другой бандит, а Ястреб управлял джипом. Еще возможен иной вариант. Дурдин появился на Березовском кладбище, пытаясь обеспечить себе алиби. Мол, не шизик же я, чтобы «засветиться» на похоронах жертвы. – Голубев посмотрел на Бирюкова: – Какое, Игнатьич, у тебя мнение на этот счет?
– Такой вариант возможен, – сказал Бирюков. – Но есть и еще один. Не знаю, может, это из области мистики, однако психологи говорят, будто что-то неотвратимое, чему нельзя противиться, влечет убийц на могилы своих жертв. Хотя нет тут ни чувства вины, ни угрызений совести. Тут что-то другое, скорее, подсознательно связанное с примеркой, с предчувствием их собственной участи.
– О таком помешательстве некоторых убийц я тоже слышал, – подхватил Слава. – Возможно, Ястреб как раз из тех самых, кто поддается такому влечению.
– Положительная характеристика Дурдина тебя не смущает? – вновь спросил Лимакин.
– Она пока голословная. Надо в военкомате полистать личное дело Юлиана. Кстати, Петя, в каком состоянии сейчас Альберт Беломорцев?
– По словам полковника Тарана, есть надежда, что скоро Альберт Кириллович заговорит. Но что он расскажет – большой вопрос.
– Мне думается, скрывать ему нечего.
– Его причастность к банде исключаешь?
– По-моему, Клава Шиферова впутала Альберта в махинацию с приобретением машины Васютина, и преступная пирамида стала рушиться.
– Слишком круто она рухнула.
– Жадность фраеров сгубила. Мало им показалось штрафных поборов с автовладельцев на трассе. Решили крупный хапок урвать и подавились.
– По-твоему, переодетые гаишники на серебристом «Мерседессе» – это…
– Дурдин, Зырянов и кто-то третий, – не дал договорить Лимакину Слава.
– Уверен, что не Беломорцев?
– Стопроцентно. Видимо, неизвестному пока для нас третьему принадлежит «Мерседес» с фальшивыми милицейскими номерами, на котором троица шарашила по трассе. В пользу этого предположения говорит такой факт: Беломорцев уже лежал полуживой в лесу около дачного поселка «Астра», когда бандиты расстреляли Шиферову и Ремера. Было их трое. Наводчик – в красной «восьмерке» и два ухореза – в черном джипе. – Голубев посмотрел на Бирюкова. – Как, Антон Игнатьич?…
– Убедительное предположение, – согласился Бирюков. – Приложи, Слава, все силы, чтобы выявить этого третьего. Если придется объявлять розыск, то надо заранее подготовить ориентировки на всех троих. А теперь, когда появились двое подозреваемых, проведем у них обыск. Надо искать вещи Васютиных.
– Для опознания придется пригласить из Новосибирска Ивана Турунтаева, – сказал Лимакин. – В протоколе допроса вместе с домашним адресом я записал и номер его мобильника.
– Созвонись срочно с Иваном Ильичом и попроси, чтобы приехал завтра к девяти часам утра. Начнем с Дурдина. После навестим усадьбу Зырянова. Заодно тщательно осмотрим их автомашины. Возможно, что гаражные замки придется отмыкать без ключей. Предупреди Лену Тимохину, чтобы прихватила с собой набор отмычек.
– Мое присутствие при обысках необходимо? – спросил Слава.
– Непременно. Работы будет много.
– Тогда я сегодня уточню в военкомате характеристику Юлиана Дурдина.
– Обязательно уточни. Попутно поинтересуйся другими контрактниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Не знаю. Чем интересен?
– В прошлом году он тоже отдыхал в Адлере. С друзьями Михой и Юлькой. Привез оттуда сожительницу, обожающую выпить и пошухарить. Недавно тайком от пассии купил дачу под Кузнецком и втихомолку внезапно исчез из дома, оставив подруге записку, будто уехал на курорт.
Кухнин удивленно уставился на Голубева:
– А Юлиан Дурдин, по словам Парфеновны, на днях внезапно поехал то ли в Омск, то ли в Томск, точно она не помнит, хоронить скоропостижно скончавшегося друга.
– Вот любитель похоронных дел, – Голубев покачал головой. – К Шиферовой на похороны заглянул с букетом цветов. Теперь к другу сквозанул. Друг, случайно, не Миха?
– Ни имени, ни фамилии его Парфеновна не знает.
– Когда с ней разговаривал?
– Вскоре после похорон Клавы Шиферовой.
– Надолго сынуля улизнул из дома?
– Это мамуле тоже неизвестно.
– На джипе уехал?
– Нет. Джип замкнул в гараже, а ключи от гаража и от машины забрал с собой. Собственно говоря, из-за джипа и состоялась моя встреча с Парфеновной. Когда была установка осматривать все черные джипы на предмет обнаружения стреляной автоматной гильзы, я намеревался тщательно осмотреть джип Юлиана. Попасть в гараж без хозяина можно было только взломав замок. У меня на взлом смелости не хватило. Если бы осмотр ничего не дал, неприятностей было бы по самую макушку. Поэтому решил дождаться возвращения с похорон Юлиана, но тот до сих пор не вернулся.
– Парфеновне сказал о цели визита?
– Прежде времени не стал ее настораживать. Разговор о Юлиане завел исподтишка. Мол, как у него здоровье, как дела и все в таком, обывательском, духе.
– Правильно поступил. Так и дальше веди себя. Не выказывай интереса к Юльке. Но возьми его под бдительное негласное наблюдение. Когда появится, немедленно сообщи мне или в прокуратуру. Очень меня беспокоит одновременное исчезновение Зырянова и Дурдина. Кстати, Зырянов так же, как Дурдин, замкнул гараж и ключи от красной «восьмерки» увез с собой.
– Черный джип и красная «восьмерка»… – будто рассуждая вслух, проговорил Кухнин.
– Улавливаешь связь? – подхватил Голубев.
– Автоматная стрельба у ресторана?…
– Вот именно! Двоих предполагаемых подельников мы вычислили. Теперь надо выйти на след третьего.
– Думаешь, третий был?
– А как же. Одновременно управлять джипом и прицельно стрелять из Калашникова никакой виртуоз не сможет. Значит, в джипе находились двое: один – за рулем, другой – с автоматом. А наводчик сидел в «восьмерке». Усекаешь такую арифметику?
– Усекаю, да не могу поверить, что в разборке участвовал Дурдин. По моим наблюдениям, Юлиан – парень уравновешенный. Да еще его сердечная привязанность к Шиферовой…
– Я не утверждаю, что именно Юлька поквитался с Клавой и Ремером, хотя… – Слава вгляделся в похоронную фотографию. – Горбатый нос его очень уж напоминает мне одну птичку. Знаешь, есть такая хищная птица с крючковатым клювом и длинными острыми когтями. Ястребом называется. Не отсюда ли кличка?
– Не слышал, чтобы Дурдина называли Ястребом. А горбинка на носу у него со школьной поры. Перебили нос, когда боксом начинал заниматься.
– Он в здешней школе учился?
– Здесь, в райцентре.
– Поищи его одноклассников. Обычно в школьные годы клички приклеивают.
– Радиотехника Федю Полозкова знаешь?
– Конечно, знаю.
– Про перебитый нос он мне рассказывал. Кажется, Федя и учился вместе с Юлианом.
– Сей миг это выясним, – Голубев, полистав телефонный справочник, набрал номер. Услышав в трубке голос Полозкова, поздоровался и сразу спросил: – Федя, ты хорошо знаешь Юлиана Дурдина?
– Относительно, – чуть помолчав, ответил Полозков.
– Не вместе с ним в школе учился?
– В одно время, но в разных классах.
– Будь другом, забеги ко мне на несколько минут.
– Жди, скоро прибегу.
Когда Голубев положил телефонную трубку, Кухнин собрался было уходить, однако Слава предложил ему остаться, чтобы «для расширения кругозора» послушать разговор с Полозковым. Федор появился быстро. Пожав Голубеву и Кухнину руки, сел возле стола и улыбнулся:
– К допросу готов.
– Допрос заменим дружеской беседой, – тоже с улыбкой сказал Слава. – Расскажи нам о Юлиане Дурдине. Чем он, на твой взгляд, интересен?
– Прежде всего, как достойный защитник Отечества. Четыре года контрактником в Чечне оттрубил, а это не баран начхал. Порассказывал, в какие сложные передряги там попадал. Чужой крови насмотрелся и свою от ранений не раз пролил.
– Это, Федя, нам известно. Воевал Дурдин достойно. А вот, как человек, что он собою представляет?
– По внешнему облику и поведению, нормальный мужик.
– Внешний облик и поведение людей часто не отражают их душевного состояния.
– В чужую душу не заглянешь.
– И все-таки…
– Конечно, после кровавых схваток с бандформированиями на душе Юлиана вряд ли сохранились чистота и покой. Наверняка там много грязи накопилось.
– В школьные годы какое у него прозвище было?
– В начальных классах не помню. Года за два до окончания школы, когда Юлиану на областных соревнованиях по боксу разбили переносицу и нос обрел крючковатость, стали Ястребом называть.
Голубев глянул на Кухнина:
– Мотай, Анатолий, на ус. – И вновь обратился к Полозкову: – Как Дурдин реагировал на такую кликуху?
– Ничего, не обижался. Ему даже нравилось. Ястреб – птица боевая, задиристая.
– Любил задираться?
– Нет, никого не обижал. За обиженных, бывало, заступался. Веселый, компанейский был парень. Теперь замкнутый стал, нелюдимый.
– Часто с ним общаешься?
– Редко. Последний раз был у Юлиана осенью прошлого года. Портативную рацию «Гродно» починил.
– Зачем ему старомодная рация, если сейчас мобильные телефоны в моде? – удивился Слава.
– Сказал, в Чечне она жизнь ему спасла. Привез домой как реликвию в память о войне.
– А с Беломорцевым у Дурдина какие контакты были?
– Никаких не было. По-моему, они даже не знают друг друга. Альберт ведь приезжий.
– А Шиферова не могла их познакомить? Говорят, будто Дурдин увлекался Клавой.
– О любовных увлечениях Юлиана ничего не знаю. Мы с ним просто знакомые, но не друзья, чтобы откровенничать на интимную тему…
Разговор прервал телефонный звонок. Антон Бирюков срочно пригласил Голубева в прокуратуру на оперативное совещание.
Глава XX
В прокурорском кабинете только что вернувшийся из дачного поселка «Астра» следователь Лимакин разговаривал с Бирюковым. Усевшись к приставному столику напротив него, Голубев спросил:
– Как съездил?
– Удачно, – Лимакин показал многостраничный протокол опознания. – Вся мебель и вещи Беломорцева находятся в дачном доме, купленном нашим земляком Николаем Зыряновым.
– Соседи опознали?
– Без малейшего сомнения. У тебя какие свежие новости?
– У меня, Петя, такая сногсшибательная информация, что закачаешься…
– Смотри, не упади, – сказал Бирюков.
– Прежде, чем падать, постараюсь довести дело до победного конца, – бодро ответил Слава и стал подробно излагать содержание своих разговоров с подвыпившей Миланой Запольской, участковым Кухниным и радиотехником Полозковым.
Когда Голубев высказался, Бирюков задумчиво проговорил:
– Информация на самом деле очень серьезная. Давайте, друзья, детально ее обсудим.
– Надо, Игнатьич, немедленно объявлять в розыск Зырянова и Дурдина, – тотчас предложил Слава. – Внезапное исчезновение их из райцентра – это откровенный побег, чтобы скрыться от ответственности за совершенное преступление.
– Объявить в розыск – дело несложное. Сначала надо хорошенько обмозговать: не опрометчиво ли будет такое объявление?… – подумав, сказал Бирюков. – А в первую очередь давайте подумаем над тем, какая может быть связь между убийством Васютиных, покушением на жизнь Беломорцева и беспрецедентным расстрелом Шиферовой с Ремером.
– Это, пожалуй, труднее всего сделать, – нахмуренно проговорил Лимакин.
Бирюков повернулся к нему:
– На вопрос «Что труднее всего делать» один умный священник ответил: «Труднее всего Богу молиться, старых доглядывать и долги отдавать». Ни под одну из этих категорий, Петр, наши трудности не подпадают.
Лимакин в ответ усмехнулся:
– Священник не знал нашей специфики.
– Зато мы свою специфику основательно знаем. Главное в ней – не хандрить и активно думать. – Бирюков глянул на Голубева. – Так, Слава?
– Так точно, Игнатьич! Мозговую деятельность постоянно надо стимулировать.
– Подскажи, каким способом? – иронично спросил Лимакин.
– Способов, Петя, великое множество. Самый простой из них – ковырять в носу, – в тон следователю ответил Голубев. – Недавно прочитал в газете, что американские физиологи сделали открытие и утверждают: такой массаж слизистой оболочки носа, набитой разными рецепторами, круто улучшает работу мозга.
– Врут шарлатаны, – с усмешкой буркнул следователь. – Российская практика не подтверждает американскую теорию. Если бы такой закон природы существовал, наша держава давно была бы впереди планеты всей.
– Скептик ты неисправимый, – с наигранным упреком проговорил Голубев и, повернувшись к Бирюкову, посерьезнел: – Игнатьич, я стопроцентно убежден, что все три, перечисленных тобой, криминальных эпизода – звенья одной преступной цепи. Натворила эти беды банда, возглавляемая Юлианом Дурдиным, со школьной поры имеющим кличку Ястреб.
– А ты не допускаешь мысли, что школьной кличкой Дурдина воспользовался иной главарь? – спросил Лимакин.
– Не вижу в этом смысла, – ответил Слава.
– Тогда объясни, какая необходимость привела убийцу Шиферовой явиться с цветами на похороны своей жертвы?
– Вот тут я допускаю, что стрелял другой бандит, а Ястреб управлял джипом. Еще возможен иной вариант. Дурдин появился на Березовском кладбище, пытаясь обеспечить себе алиби. Мол, не шизик же я, чтобы «засветиться» на похоронах жертвы. – Голубев посмотрел на Бирюкова: – Какое, Игнатьич, у тебя мнение на этот счет?
– Такой вариант возможен, – сказал Бирюков. – Но есть и еще один. Не знаю, может, это из области мистики, однако психологи говорят, будто что-то неотвратимое, чему нельзя противиться, влечет убийц на могилы своих жертв. Хотя нет тут ни чувства вины, ни угрызений совести. Тут что-то другое, скорее, подсознательно связанное с примеркой, с предчувствием их собственной участи.
– О таком помешательстве некоторых убийц я тоже слышал, – подхватил Слава. – Возможно, Ястреб как раз из тех самых, кто поддается такому влечению.
– Положительная характеристика Дурдина тебя не смущает? – вновь спросил Лимакин.
– Она пока голословная. Надо в военкомате полистать личное дело Юлиана. Кстати, Петя, в каком состоянии сейчас Альберт Беломорцев?
– По словам полковника Тарана, есть надежда, что скоро Альберт Кириллович заговорит. Но что он расскажет – большой вопрос.
– Мне думается, скрывать ему нечего.
– Его причастность к банде исключаешь?
– По-моему, Клава Шиферова впутала Альберта в махинацию с приобретением машины Васютина, и преступная пирамида стала рушиться.
– Слишком круто она рухнула.
– Жадность фраеров сгубила. Мало им показалось штрафных поборов с автовладельцев на трассе. Решили крупный хапок урвать и подавились.
– По-твоему, переодетые гаишники на серебристом «Мерседессе» – это…
– Дурдин, Зырянов и кто-то третий, – не дал договорить Лимакину Слава.
– Уверен, что не Беломорцев?
– Стопроцентно. Видимо, неизвестному пока для нас третьему принадлежит «Мерседес» с фальшивыми милицейскими номерами, на котором троица шарашила по трассе. В пользу этого предположения говорит такой факт: Беломорцев уже лежал полуживой в лесу около дачного поселка «Астра», когда бандиты расстреляли Шиферову и Ремера. Было их трое. Наводчик – в красной «восьмерке» и два ухореза – в черном джипе. – Голубев посмотрел на Бирюкова. – Как, Антон Игнатьич?…
– Убедительное предположение, – согласился Бирюков. – Приложи, Слава, все силы, чтобы выявить этого третьего. Если придется объявлять розыск, то надо заранее подготовить ориентировки на всех троих. А теперь, когда появились двое подозреваемых, проведем у них обыск. Надо искать вещи Васютиных.
– Для опознания придется пригласить из Новосибирска Ивана Турунтаева, – сказал Лимакин. – В протоколе допроса вместе с домашним адресом я записал и номер его мобильника.
– Созвонись срочно с Иваном Ильичом и попроси, чтобы приехал завтра к девяти часам утра. Начнем с Дурдина. После навестим усадьбу Зырянова. Заодно тщательно осмотрим их автомашины. Возможно, что гаражные замки придется отмыкать без ключей. Предупреди Лену Тимохину, чтобы прихватила с собой набор отмычек.
– Мое присутствие при обысках необходимо? – спросил Слава.
– Непременно. Работы будет много.
– Тогда я сегодня уточню в военкомате характеристику Юлиана Дурдина.
– Обязательно уточни. Попутно поинтересуйся другими контрактниками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26